Рыжий, белый, полосатый

Сумерки в ноябре ранние. Тусклый свет холодного солнца окончательно исчез за свинцовой хмарью. Ветер завывал на разные лады, стеная и оплакивая тех, кого нет больше с нами. Игорь Валентинович задернул штору, отгораживаясь тонкой тканью от бушующей за окном непогоды, и со вздохом опустился в кресло. В доме было непривычно тихо. Не было больше веселого голоса жены, разговаривавшей по телефону с подружками или нежно воркующей с огромным полосатым котом. Не было бессмысленной трескотни телевизора, который она включала «фоном», пока готовила вкусности. Даже Кузя, ее любимый питомец, был молчалив. Он лежал, свернувшись большим пушистым клубком в любимом хозяйкином кресле и, казалось, дремал.
Игорь Валентинович на миг прикрыл глаза, борясь с подступающей тоской, а потом посмотрел на кота.
- Ну вот и остались мы с тобой одни, - грустно проговорил старик.
Кузя никак не отреагировал на прозвучавшие слова, но Игорю Валентиновичу показалось, что кот тяжело вздохнул.
- Не прикидывайся, - продолжил мужчина, - я знаю, что ты меня слышишь. И понимаешь все, что я говорю. А еще я знаю, что ты меня не любишь. Как, впрочем, и я тебя. Но теперь нам надо научиться жить вместе. Потому что так хотела Люба.
Любимое имя острым ножом прошлось по сердцу, страдавшему от горечи утраты. Но самое удивительное, оно прошелестело нежной рукой по шерстке питомца, заставляя Кузю открыть глаза и посмотреть на мужчину. Старик удивленно вскинул брови и сказал:
- Ну надо же! Больше недели ни на что не реагировал, а на имя встрепенулся.
Кузя медленно сел в кресле и посмотрел прямо в глаза старику. И такой это был пронзительный взгляд, что Игорь Валентинович вздрогнул и едва удержался, чтобы не чертыхнуться.
- И что она в тебе нашла? Нечисть и есть.
Кот подмигнул.
- Ладно, иди уже хрустеть свои сухари, дармоед.

Кузя появился в семье Анисимовых семь лет назад. Как-то Люба возвращалась с работы и заметила в подворотне маленького котенка, который грустно сидел в луже и плакал. Малыш был грязным, блохастым, покрытым яркими пятнами лишая и жутко худым. Только взглянув на это несчастное создание, женщина подхватила его на руки и понесла домой. Муж был на вахте и должен был пробыть там еще несколько месяцев, так что никто не мешал ей позаботиться о бедолаге. Люба подумала, что немного подлечит малыша, а потом найдет ему новый дом. Игорь Валентинович на дух не переносил кошек и не хотел, чтобы дома были животные. Люба – нежная и робкая пятидесяти восьмилетняя женщина во всем и всегда соглашалась с мужем, даже если это шло вразрез с ее собственными желаниями, считая, что не начавшийся конфликт – самое лучшее решение. Сын давно вырос и уехал в Канаду сначала как студент по обмену, а потом нашел там постоянную работу и остался. Внуков подарить родителям не спешил. Так и жили Люба и Игорь одни. Он все еще работал, а она готовилась уйти на пенсию, планируя разбить на даче небольшой садик и заниматься разведением роз.
Люба окружила маленький полосатый комочек любовью и заботой. Она строго выполняла все предписания ветеринарного врача, вытаскивая малыша буквально с того света, и так привязалась к нему, что, когда пришло время искать котенку новый дом, сделать этого так и не смогла. Через месяц вернулся с вахты Игорь Валентинович и застал дома смешной круглый полосатый колобок, весело гонявший белое перышко, отвалившееся от игрушки-дразнилки. Сначала он вспылил и едва удержался, чтобы не вытолкать котенка на улицу. А потом увидел сияющие глаза жены, с таким трепетом обращавшейся с малышом, что рука не поднялась отнять у нее эту радость. Пришлось ему мириться с тем, что отныне внимание любимой женщины он делил с котом.
Кузя вымахал в огромного полосатого котяру – вальяжного и донельзя избалованного. Но с Игорем Валентиновичем никогда не фамильярничал. Более того, как только с порога раздавался его голос, Кузя волшебным образом растворялся в пространстве, и мужчина даже не мог предположить, где прячется этот обормот.
Люба купила коту шлейку и подолгу гуляла с ним в парке. У Кузи были самые лучшие и самые дорогие игрушки, лежанки и прочие нужности. Иногда мужчина даже ловил себя на мысли, что завидует полосатому, потому что так трепетно жена ни к кому больше не относилась. Даже к их общему сыну. Игорь Валентинович словно раскрывал новые грани в своей любимой женщине и не переставал ей удивляться. Надо же, после почти сорока лет совместной жизни он все еще был способен удивляться.
А потом Люба тяжело заболела. Операция, лечение, химия – ничего не помогало. Женщина медленно угасала. Игорь Валентинович не отходил от жены ни на шаг. Он все еще надеялся на чудо. Кузя впервые не прятался от него, а тихо лежал рядом с любимой хозяйкой. Так они и сражались втроем против жестокой болезни.
Как-то ненастным ноябрьским вечером Люба подозвала к себе мужа и слабым голосом сказала, поглаживая прозрачной тонкой рукой большую голову кота:
- Позаботься о Кузеньке, когда меня не станет. Пожалуйста. Ты знаешь, как он мне дорог.
Игорь Валентинович не смог сдержать слез, но все же сказал:
- Ну, о чем ты, Любаша! Ты сама будешь о нем заботиться, вот увидишь. Мы справимся! Мы обязательно справимся.
Люба нежно улыбнулась.
- Вы поладите, ты и Кузенька. Это он с виду такой грозный, а внутри – сама нежность и любовь. Обещай мне, что ты позаботишься о нем.
Игорю Валентиновичу ничего не оставалось, как только пообещать. Люба нежно пожала ему руку, вздохнула и закрыла глаза. Ночью ее не стало.

Прошло уже больше недели после похорон. Игорь Валентинович ни с кем не хотел общаться, на звонки не отвечал, а закрылся дома и либо смотрел в окно, мыслями блуждая где-то в своих воспоминаниях, либо просматривал старые альбомы с фотографиями. Он будто хотел удержать в памяти все счастливые моменты, проведенные рядом с Любой. Сын после похорон улетел в Канаду, пообещав отцу вернуться на сорок дней.
Кузя все эти дни лежал на любимом Любашином кресле, и мужчина вдруг подумал, что кот тоже страдает. И мысль эта была настолько неожиданной и новой, что старик даже вышел из оцепенения, в которое погрузился после смерти жены.
- Тебе тоже плохо, да, Кузьма? – тихо спросил он.
Уши кота повернулись в сторону голоса, но и только.
Игорь Валентинович запустил на телефоне небольшое видео, которое снял во время одной из прогулок. Люба и их сын Витя, приехавший тогда в гости на целый месяц, смеялись над какой-то шуткой, да так заразительно, что проходившие мимо люди тоже начинали улыбаться. День тогда был замечательный. До сих пор воспоминания грели душу.
И внезапно Кузя, до этого безучастный ко всему, услышав голос любимой хозяйки, вскочил с кресла, подбежал к стоявшему на столе телефону, оглушительно замурчал и начал тереться мордочкой об экран. Он тыкался носом в телефон, трогал его лапкой, ложился на спинку и мурчал, мурчал, мурчал. Мужчина остолбенел и сидел, не шевелясь, разглядывая кота так, будто впервые его увидел. Видео закончилось, и голос Любы растворился в тишине. Кузя поднял свои яркие изумрудные глаза, и Игорь увидел в них такую боль и страдание, которые испытывал сам. На миг ему показалось, что кошачьи глаза наполнились слезами. А потом Кузя спрыгнул со стола и снова отправился в любимое кресло Любы, где проводил долгие дни, свернувшись в клубок.
Игорь Валентинович встал, нерешительно потоптался возле кресла, а потом отправился в коридор, где на крючке возле двери висела шлейка.
- Слушай, Кузьма, я тут подумал, - от чего-то смущаясь, заговорил мужчина, вертя в руках непонятное пока приспособление для прогулок. – Может пойдем погуляем, а? Засиделись мы с тобой.
Голос стал хриплым от волнения. Игорь откашлялся и произнес:
- Любаша там, наверху, смотрит на нас и грустит. Давай что ли начинать жить заново. Ради нее. Что скажешь?
Кот смотрел на мужчину, не мигая. В его глазах читались недоумение, неверие, сомнение и еще целая гамма чувств. Казалось, он спрашивал: «Эй, а ты в порядке? Я вообще-то все тот же кот, которого ты никогда не любил».
- Ты не серчай на меня, ладно? – Игорь старательно пытался надеть шлейку на кота. – Не привычен я к скотине разной. Не знаю, как за вами ухаживать. И прости, если обидел чем. Поверь, не со зла, а по незнанию.

Редкий раз в ноябре выпадает погожий денек, но сегодня погода порадовала. Солнце, пусть и неяркое, все же вышло из-за тяжелых низких туч и щедро одаривало землю светом своих лучей. Ветер стих. Деревья в парке стояли неподвижно. Природа замерла в ожидании первого снега.
Игорь Валентинович и Кузя медленно шли по жухлой листве, ковром покрывавшей землю. Сложные и противоречивые чувства заполняли душу мужчины. Он одновременно чувствовал и тоску, и горечь утраты, но в то же время радость, и грусть, и волнение, и смущение. Ему казалось, что он выглядит глупо с котом на поводке, который величаво вышагивал по листве, а иногда подолгу замирал, прислушиваясь к чему-то, что слышал только он.
Внезапно Кузя встрепенулся и рванул в сторону. Игорь Валентинович растерялся и выпустил поводок из рук.
- Кузя, Кузя! – кричал он. – Остановись! Куда ты!
За поворотом мужчина увидел, как кот подбегает к миловидной пожилой женщине, ведущей на поводке белоснежную кошку. Игорь, отдуваясь и держась за сердце, подошел к ним и услышал:
- Кузенька, вот и ты! Ну здравствуй, дорогой! Давненько мы тебя не видели. Снежинка уже соскучилась.
Женщина наклонилась и нежно поглаживала пушистую голову, а Кузя довольно терся шерстяными щечками об ее руку и громко мурчал. Снежинка крутилась рядом, всем своим существом выражая радость и восторг. Игорь Валентинович смущенно кашлянул, привлекая к себе внимание.
- Здравствуйте! – сказал он, протягивая руку и забирая поводок. – Убежал, паршивец. Еле догнал.
- Здравствуйте! – ответила женщина с теплой улыбкой. – Вы, наверное, Игорь Валентинович. Любаша много про вас рассказывала.
Игорь кивнул и спросил:
- А вы?
- Меня зовут Людмила. Мы часто гуляли здесь с Любашей до того, как она заболела.
Лицо Люды омрачилось.
- Любаша была прекрасной женщиной, - продолжила она. – Доброй, бескорыстной. Так жаль, что ее нет больше с нами. И мне так жаль, что я не смогла прийти на похороны. Сама загремела в больницу. Вот только выписали.
За разговором время летело быстро. Игорь с удивлением поймал себя на мысли, что ему нравится общество Люды. С ней было легко. А еще с ней можно было поговорить о Любаше. Кузя со Снежинкой сидели рядом на скамейке и хитро поглядывали на своих хозяев.

Снег пошел только в середине декабря. Несколько раз таял, потом снова ложился. И окончательно решил покрыть землю белым покрывалом только к концу января. Сразу же ударил трескучий мороз, расписавший окна замысловатыми узорами и посеребривший деревья. Парк выглядел сказочно. Игорь Валентинович с Кузей и Снежинкой медленно шли по аллеям, вдыхая свежий морозный воздух. Люда отправилась в санаторий, и Снежинка временно переехала в квартиру Анисимовых. Игорь Валентинович уже не представлял себе, как это раньше он мог спать без теплого мурчащего существа под боком. А теперь их было двое, и они радостно встречали хозяина, когда он возвращался с подработки. Забота о питомцах, общение с Людой понемногу излечивали душу от горя. Игорь стал чаще улыбаться и шутить, да и здоровье как будто улучшилось.
Внезапно Кузя и Снежинка, насторожившись, остановились. А потом синхронно прыгнули в высокий сугроб. Через пять минут появились, и Игорь увидел, что Кузя что-то тащит в зубах.
- Что это там у тебя? – спросил он, присаживаясь на корточки. – Мышь что ли нашел? Так зима вроде.
Но в зубах у Кузи была вовсе не мышь. Кот держал крошечного рыжего котенка, который не подавал признаков жизни. Снежинка кружилась вокруг, волнуясь и помуркивая. Кузя положил находку в руку хозяина и настойчиво потянул его в сторону дома.
- Эх, как, - проговорил Игорь Валентинович, пряча малыша за пазуху. – Ну пошли уж, посмотрим, можно ли ему помочь.

В ноябре следующего года Игорь и Люда принесли огромный букет любимых цветов на могилу Любаши. Оба выглядели счастливыми и даже как будто помолодевшими. Рядом с ними на поводках стояли Кузя, Снежинка и Рыжик. С памятника на них смотрели добрые глаза Любаши. Казалось, она улыбалась и благословляла их.