Гралия Часть 5 Глава 4

Глава 4. В погоне за собственным хвостом

Закон – опора в правом деле,
Он жизни верный ориентир.
Свод правил воле подчиняет хаос,
Порядок утверждая всем один.
Создать закон – нелегкая задача,
Он плод борьбы за счастье вековой,
Закон – маяк на скалах, верная удача
Для тех, кто хочет плыть к себе домой.
Беда, если в основу дома права
Поставят заблужденья кирпичи.
Дом рухнет, вместе с ним падет победы знамя,
Что водружали люди смерти вопреки.
Так берегите то, что право формирует,
Идею ту, что в праве восстает.
Тогда потомок ваш, что будет после,
Плод мира чрез закон, живя, сорвет.

Таск сидел за овальным столом в небольшом зале, находящемся на третьем этаже местной ставки Фелила О’Луга. Утреннее собрание младших зертов и иных власть имущих О’Леосса подходило к концу. О своих делах Таск уже доложил, поэтому мандраж затих. В помещении было жарко, не в пример морозу, властвующему на улице. Саваат начинал клевать носом, убаюкиваемый докладом какого-то из службы снабжения войска. Мир грез был готов принять юношу в свои объятия.
– Саваат, Саваат! – вдруг донеслось из яви.
Таск нервно дернулся и, подняв голову, понял, что взгляды присутствующих устремлены на него. Кто к нему обращается, сразу он не понял. От этого стало еще больше неловко. Лицо Саваата залило красным.
– Ясно, – сказал О’Луг. – Все свободны, кроме Саваата.
Заскрипели стулья, зашаркали ноги, собравшиеся стали расходиться. Фелил, стоявший с противоположной стороны стола, подозвал юношу жестом к себе. Тот поспешил подойти.
– Не выспался? – поинтересовался зерт.
– Прощу прощения, – тут же выпалил Таск. – Наверное, не до конца восстановился, рука дает о себе знать.
– Ну, ну, выкручиваться ты горазд, я это уже понял. Но я не потерплю храпа от своих подчиненных в моем присутствии, если только сам не дам команду спать! – резко поменяв интонацию, строго заметил О’Луг, а потом, смягчившись, сказал: – Конечно, твое поведение возмутительно, но я хочу видеть тебя сегодня на званом ужине, что пройдет в доме Филиппа Кота, где ты остановился.
– Благодарю за оказанную честь! – не раздумывая, произнес Саваат, у которого сразу от сердца отлегло.
– Вот и прекрасно. Рад, что ты рад. Как тебе твой помощник?
Саваата насторожил вопрос, да и что он мог сказать про Терила Негрома? Что хорошего? С утра его не было видно, а вчерашняя вечерняя встреча была обменом любезностями между пауками в банке.
– Срабатываемся, но пока не хватает слаженности. Мне бы все же хотя бы пару людей, с кем у меня уже есть опыт работы.
– Если ты о т’больцах, то еще раз нет. Научись понимать слова с первого раза. Их я не дам.
«А кого дашь?» – подумал Саваат и тут его осенило и он спросил:
– Я бы был не против, если бы при мне была Калия.
Фелил О’Луг вопросительно поглядел на юношу, немного помолчал, потом прошелся вдоль стола и, поравнявшись с графином, стал наливать себе воды. Покосившись на Таска, наполнил два стакана.
– Надо будет сказать, чтобы перед совещанием так не натапливали, а то тут дышать нечем. Будешь?
Саваат не отказался и, приняв стакан, быстро осушил его.
– Ты вообще знаешь, кто такая эта Калия? – поинтересовался зерт.
– В общем да, – с некоторым сомнением в голосе сказал Саваат. – Она служила гонцом при зерте Виларе Леоссе, дяде Теберона Керия, когда гральская армия шла походом в Западную пустыню. По крайней мере именно тогда я впервые с ней столкнулся. Знаю, что она высокородная, из рода Ра. Мы сблизились с ней, пытаясь разыскать нашего общего друга Теба после сражения под стенами столицы с войском восставших. Если коротко, это все.
Фелил посмотрел на дно своего опустевшего стакана и сказал:
– Немного ты знаешь. Она из горцев, ее одуум находится на северо-западе хребтов Твалирона и называется Хрустальный ручей. Отец Калии – Толдор Ра. Он правил горскими кланами, живущими в долине, где стоит одуум Хрустальный ручей. Лет пятнадцать тому назад Толдор пытался объединить все горские одуумы и объявить о независимости от Гралии. Попытка провалилась. За счет интриг восстание вышло задавить еще в зародыше. Все обошлось малой кровью. Жертв со стороны гральцев удалось избежать, пострадали только горцы, в особенности клан Ра и другие кланы одуума Хрустальный ручей. Все сыновья, братья, племянники Толдора погибли от рук таких же, как и они, горцев, предавших их. Он сам попал в плен. Калия, ее настоящее имя Хель, его старшая дочь. Она наследует за отцом, а после замужества ее супруг станет во главе клана Ра и будет править одуумом Хрустальный ручей. Калия на службе Гралии лишь потому, что ее отец, мать и две младшие сестры находятся в почетном плену, живя в одном из вартов Гралии Гербов.
Таск непроизвольно присел, глубоко потрясенный услышанным.
Фелил О’Луг подошел к Саваату и, положив ему руку на плечо, задал вопрос:
– Надеюсь, ты понимаешь, что сказанное мною не следует с кем-либо обсуждать, если только я сам об этом не попрошу?
Саваат, сглотнув, тут же утвердительно кивнул.
– Ты, Таск, тетронил, а это значит, что тебе пора проникнуться духом тайн, заговоров и подковерных игр. Не бойся быть карающей рукой – терниолом , боясь потерять право сильного, что сейчас за твоей спиной, спиной тетронила. Если после услышанного о Калии тебе все еще интересна она в качестве помощника, то так тому и быть, я дам ей распоряжение. Но, мальчик мой, не разочаровывай меня, руководствуйся в своем выборе не тем, что у тебя ниже живота, а тем, что у тебя выше плеч.
Таск поднялся и, глядя в глаза, зерту ответил:
– Она нужна мне в помощь здесь и сейчас.
Фелил О’Луг закатил глаза, махнул рукой и пошел прочь, бросив через плечо:
– Будь по-твоему, она сегодня присоединится к тебя. Что за идиотизм?! Кем мне приходится командовать?! Детьми!
Таск пропустил грубость мимо ушей. Он был вне себя от счастья. Понимал, что, вероятно, выглядит довольно глупо, но плевал на это.
«Я не боюсь играть с огнем, – рассуждал Таск. – Я не полено, чтобы лежать и безропотно ждать, когда сгорю. Если пойму, что от Калии исходит опасность, отойду в сторону. Мне же хватило ума сделать это там, на корабле, правда, рука пострадала, но ничего, пройдет. Теперь я, кажется, понимаю, что стоит за образом влюбленной в Керия девушки. За этой маской прятался очень четкий расчет, что зерт армии может решить многие ее вопросы. Теперь абсолютно ясно, почему она не желала смиряться с его смертью. Все дело в возможностях, которыми обладал Теб. Вот я, дурак, попался на ее женские уловки. Но больше она меня не проведет. Я ведь тоже могу решать вопросы. Главное, чтобы она поняла это, проявила интерес ко мне, а потом слово за слово и, глядишь, поймет, со мной хорошо, за мной надежно. Лучше все равно не найдет. И тогда все будет по-моему. Она станет моей и душой, и телом. Прости меня, Теберон, но каждому свое, тебе – война, а мне – жена и домашний очаг».
Окрыленный Саваат покинул ставку зерта армии, направившись в участок канутов. Не успел он и глазом моргнуть, как оказался на месте. На входе его, как положено, поприветствовала стража. Он отсалютовал в ответ. Потом Таск проследовал до лестницы, ведущей на второй этаж, и буквально вбежал по ней, после чего, дабы не пугать подчиненных, важно поглядывая, прошелся до своего кабинета.
– Рад тебя видеть, Титум, – Саваат еле сдерживал так и норовившие расплыться в нелепой улыбке губы.
– С вами все в порядке? – медленно приподнимаясь со стула, спросил слуга, в то время как Таск уже закрывал за собой дверь.
– Да, не волнуйся, – бросил через плечо юноша и закрыл за собой дверь, после чего плюхнулся на мягкий диван.
За окном стоял морозный ясный денек. На душе было хорошо и спокойно.
– А жизнь-то налаживается, как я погляжу.
Именно в этот момент в дверь постучались и на пороге появился Кальв, сверкая своей проплешиной.
– Господин, – с ходу обратился он, – есть вопрос, требующий вашего внимания.
– Заходи, не стой в дверях, – моментально опустившись с небес на землю, потребовал Таск. – Что стряслось? Садись и рассказывай.
Кальв тяжелой поступью пересек комнату и присел в кресло напротив старшего, кашлянул и стал объяснять суть дела:
– Сегодня утром, после того как вы ушли к Фелилу О’Лугу, в участок пришла женщина по имени Велия. Она работает в красном доме, именуемом «Серна». Прошлой ночью ей довелось ублажать похотливые желания одного мужчины, который, расплачиваясь, неосторожно засветил, что у него целый кошель золотых замнитуров.
Кальв выжидающе замолчал.
– И что с того? – немного раздраженно произнес Саваат. – Ну есть у человека деньги, золотые замнитуры, что поделаешь, в Гралии в ходу такая монета.
– Согласен, – быстро среагировал Кальв. – Но этот человек до того, как отправиться развлекаться с Велией, о чем-то весь вечер толковал с людьми из снабжения армией. А утром они ждали его перед красным домом, после чего все вместе ушли.
– Не вижу ничего противозаконного. Кальв, или говори в чем проблема, или шел бы ты лучше заниматься поисками убийц моего предшественника Листа Лотиса.
– Мне нужно пристроить людей в службу снабжения армии, – резко перешел к конкретике Кальв. – Хочу понять, с кем они ведут дела, и при возможности использовать это знание. Народ голодает, а еду в тридорого продают, хотя должны раздавать. Для устройства моих людей в армейскую прислугу потребуется протеже и, что важно, не от вас лично, но от того, кого тоже послушают.
«Таску совсем не нравилось направление преломления усилий подчиненным, но Кальв был прав, с перепродажей надо было заканчивать».
В дверь постучали, и в кабинет заглянул старик-слуга.
– Разрешения войти просит ваш помощник, Терил Негром. Что ему передать?
«Пошли ты его кнезу под хвост», – хотел сказать Саваат, но тут ему пришло на ум нечто иное.
– Пусть зайдет.
Терил Негром тут же оказался во владении Саваата. На его лице красовалась неприятная ехидная ухмылка, которая тут же сползла с его лица, как он услышал от Саваата:
– Заходи, Негром. Ты как раз вовремя. Есть к тебе одно важное дело.
– Дело? – переспросил Терил.
– Дело, дело. В суть проблемы тебя введет Кальв. Надо до завтра помочь ему разобраться с одной проблемой. Это в твоих силах, я уверен.
– Да, чем, как говорится смогу, тем…
Таск нахмурился и с некоторой угрозой в голосе заметил:
– Надо не просто смочь, а суметь добиться желаемого результата. Дело простое для тебя, как я уже сказал. Завтра придешь и в десять все расскажешь, как у тебе получилось. Понял?
Терил, который опешил от напора тетронила, все же сумел вернуть самообладание, но, правда, без особого энтузиазма, поклонился, давая понять, что все сделает.
– Прекрасно, вы тут все обговорите, а у меня дела.
Таск покинул их. Оказавшись за пределами кабинета, он позволил себе расплыться в улыбке.
Саваат решил походить по гарлиону и разобраться, где и что тут есть. Прогулка заняла довольно много времени.
О’Леосс занимал площадь раза в четыре больше, чем столица. При этом восточный гарлион уступал Гралии по многих другим показателям. Дома обычно имели два этажа, застройка, за исключением центральных улиц и площадей, была очень плотной. Основным строительным материалам была мрачная серая с черными вкраплениями скальная порода, которая очень угнетала в пасмурную погоду. Но сейчас над гарлионом светил Ченезар и гарлион в его лучах выглядел просто великолепно. Прожилки на скальной породе ловили яркий свет, придавая серому живые оттенки желтого, коричневатого и красноватого цветов. Новая палитра красок с ног на голову меняла восприятие как отдельных домов, так и всего гарлиона в целом.
В О’Леоссе торговали всем и везде. Не зря гарлион считался торговыми воротами Гралии. На каждой улочке стояли лотки-развалы с различным товаром. Самым ходовым была еда, в которой видимого недостатка не наблюдалось. Саваат, глядя на разнообразие мясных и рыбных изделий, никак не мог предположить, что О’Леосс несколько дней назад стоял на грани голода. Правда, цены кусались. Рулька копченой колбасы стоила пять серебряных гралов, это было в разы больше нормальной цены.
Где шел торг, там были и воришки. Кто охотился за едой, а кто – за кошельками и мешочками с монетами состоятельных и не очень покупателей. Таску показалось, что он снова видел того паренька, который днем ранее обокрал перекупщика, но Саваат в этом не был уверен. Детвора так была похожа друг на друга – осунувшиеся лица, тощие, одетые в обноски.
На пути Саваата попался и красный дом с статуэткой серны на крыше. Таск заглянул внутрь. Народу там оказалось немало. Но тетронил нашел взглядом небольшой пустующий столик и сел за него.
К нему тут же подскочила бойкая молоденькая девчушка, у которой он заказал кружку подогретого красного замнитурского вина со специями. Когда та вернулась, то он сразу рассчитался с ней, дав пару лишних медяков, и поинтересовался, кто же хозяин этого замечательного заведения.
– Филипп Кот, – широко улыбнувшись, доложила девушка и поспешила спрятать лишние монеты в хитросплетениях ее платья.
«Вот как», – удивился Таск, а потом не спеша допил вино и снова вышел на улицу.
Теперь его путь лежал в сторону стен гарлиона.
Таск шел не спеша, наслаждаясь выторгованной у судьбы свободой. По уму ему бы вообще не следовало так вот шататься по гарлиону, а надо было сесть в своем кабинете и отгородиться от действительности каменной стеной участка канутов и шеренгами своих подчиненных. Наверняка, его уже ищут Кальв или Руф, чтобы доложить о какой-нибудь важной мелочи, но Саваат, со всей своей юношеской бескомпромиссностью, решил побыть самому себе хозяином, самоустранившись от насущных дел по должности тетронила.
«Хорошее дело – праздно шататься по незнакомому гарлиону. Никто тебя не знает, никто не окликнет, чтобы постоять с тобой, переминаясь с ноги на ногу и задавая ничего не значащие вопросы. Никто не упрекнет, что ты прошел мимо и, не заметив знакомого, не поздоровался. Никто не обвинит тебя в околачивании груш. Красота да и только», – так, перечисляя плюсы нахождения в чужом гарлионе, Таск прогуливался по улице, пока не столкнулся с другим прохожим, который, судя по всему, куда-то спешил.
– Ух-х-х, куда ты.., – слетели с губ незнакомца так и не перешедшие в грязные ругательства слова.
Таск немного растерялся, стоял и почесывал лоб.
Незнакомец – светловолосый, подтянутый мужчина средних лет, одетый на манер торговца, без каких-либо запоминающихся особенностей – вдруг сменил гнев на милость и, быстро произнеся свои извинения, поспешил уйти.
«Странный малый», – решил Таск и, разминая лоб, поплелся дальше, но уже не так откровенно глазея по сторонам.
Однако от глаз юноши не смог укрыться помост балагана, развернувшегося у самых стен гарлиона. На сцене играли пятеро актеров и, к своему удивлению, он понял, что балаганщики рассказывают историю Теберона Керия. Это не могло не заинтересовать Саваата, и он подошел поближе.
Рассказчик, разодетый как огородное пугало мужичек с шикарной копной густых черных, как вороново крыло, волос, вел повествование, а актеры, представлявшие различные персонажи из его небылицы, разыгрывали за спиной сказочника немые сценки.
Пьеса подходила уже к концу, и настал черед длинного итогового монолога рассказчика.
– Я помню дорогу к заставе Кембри. Как все гральцы шли по ней. То утро было свежим, но это потому, что мы были в горах, на равнине все еще полноправно властвовало лето. Я шел и с каждым шагом становился другим. Это происходило незаметно, но неумолимо. Вот я ребенок, а вот детства уже нет. Там, на западе, я столкнулся лицом к лицу с настоящим злом во плоти, со скаргартами. Несколько раз был на волоске от смерти. Мне довелось увидеть такое, что может присниться лишь в кошмарных снах. Если бы не мой лучший друг, Теберон Керий, то перед вами мне не стоять. Керий, лучший гралец – вот, кто достоин того, чтобы его воспели, вот, кто оболган несправедливо, вот, кто заслуживает правды о себе и славы! Его предавали много раз. Даже те, от кого он не ожидал такого. Ему лгали. Его резали, били, он умирал от жажды, изнывал от жары, а потом замерзал в ночи. И все же он выдержал все испытания, разбил орду полуденных скаргартов, справился с восстанием. Он верил в гральцев, пожертвовал ради народа и нашей земли всем: домом, родными, здоровьем, своей любовью. Теберон не предал дела всей своей жизни – служение Гралии, умирая от рук предавших его властителей, прославляя нашу родину.
Таск открыл рот от удивления. Ему вдруг явственно почудилось, что сейчас он слышит не шута-рассказчика, а себя самого.
Грянул гром аплодисментов, но перед этим из толпы в унисон послышались голоса разных благодарных слушателей:
– В Гралии нет место героям… Такого мужика в расход пустили... Слепец этот наш Алеан Леоран, раз не может золото от кнезова дерьма отличить.
С помоста ловко, несмотря на свой неуклюжий костюм, спрыгнул рассказчик и, что-то твердя о нелегкой актерской доле и десяти голодных ртах дома, пошел перед людом, собирая плату за представление.
Довольно быстро, не переставая бормотать свои жалостливые речи и нелепо улыбаясь, он обошел первые ряды и направился к задним, ловко охватывая уже было потянувшихся уходить зрителей.
– Не скупись, прохожий милый, дай мне медную монетку. Будешь дома не обижен, отдерешь свою соседку, – произнес странную тираду рассказчик, оказавшись нос к носу с Таском.
Саваат потянулся к мешочку с мелкой монетой, что висел у него на поясе, и тут обнаружил пропажу. Сердце заколотилось, глаза непроизвольно опустились вниз, ища пропавшее, но где там… Мешочка с монетой и след простыл.
Рассказчик счел поведение Таска как способ не заплатить и решил проявить настойчивость:
– Кто ищет, милый господин, то точно все найдет. И медный грош, что потерял, в кармане ты найдешь.
Таск неловко заулыбался и без особого желания сунул руку в карман и извлек и из него целый серебряный грал, после этого вручив монету рассказчику.
– Спасибо, щедрый господин, спасибо и богам, что смотрят сверху на людей, награду дав рабам, – почти пропел рассказчик и, подмигнув Таску, поспешил подойти к другим потенциальным плательщикам.
Теперь попрошайка пинал тех, кто мало давал, на щедрого юношу, который не пожалел отдать серебряный грал за лицезрение плодов нелегкого актерского труда. Но Таска волновали совсем иные дела:
«Где же умудрился потерять монеты? Как так-то? Что за невезение!»
Вдруг ход мыслей юноши резко свернул в иную сторону:
«А что, если меня просто-напросто обокрали? Вот стыдоба-то!
Щеки Саваата загорелись, виски стиснула давящая боль, дыхание перехватило, а лицо залило красным.
«Вот же попал в переплет. Не дай боги, кто-то о произошедшем прознает. Звучать будет просто великолепно: «Новый тетронил О’Леосса во второй день работы в своей должности был обворован на улицах гарлиона!»
Настроение Таска было подпорчено. Казалось, ничего больше непредвиденного и плохого не произойдет. Тетронил уже оставил мысль прогуляться по стенам гарлиона, желая поскорее убраться в свой уютный кабинет, как кто-то окликнул его. Вернее, сначала Таск и не понял, что обращаются к нему.
К юноше спешил снова вымогатель-рассказчик, говоря:
– Постой господин, постой!
На тетронила и спешащего к нему балаганщика стали снова обращать внимание. Саваат не желал лишней огласки, поэтому остановился и дождался, когда его нагонит рассказчик.
Вот и он.
– Спасибо тебе, высокородный Таск Саваат, ты снова выручил меня, – широко улыбнувшись, сказал актер.
Тетронил опешил:
«Вот тебе и на… Незнакомый гарлион, незнакомые люди и тут на тебе, пооколачивал груши!»
– Таск, вы меня не узнаете?
Саваат нехотя покачал головой. Голос, потеряв нотки наигранности, действительно показался ему знакомым, но пазлы пока не сходились воедино. Очень отвлекал грим балаганщика.
– Ну же… я Толлий Фарскайул, помните меня? Вы спасли меня от избиения в винном погребке около полугода тому назад.
«Толлий..., – напряг память Саваат. – Какой еще Толлий. Разве что тот лысоватый добряк, которого я защитил от компании моего старого знакомого Тевала?»
Таск наконец улыбнулся в ответ балаганщику и на выдохе сказал:
– Точно! Толлий Фарскайул. Помню, помню. Но как тебе удалось отрастить такие шикарные волосы? В прошлый раз я мог использовать твою лысину в качестве зеркала.
Актер, хотя это уже казалось невозможно, еще шире улыбнулся и, схватившись за волосы, дернул их.
– Парик! – выдохнул Саваат. – Вот я дурак! Должен признаться, Толлий, ты ловко умеешь гримироваться. Вот бы никак ни подумал, что они искусственные. Ты мня провел.
Таск вдруг захотел обнять добряка и, не став себя сдерживать, сделал это, искренне порадовавшись знакомому человеку в незнакомом гарлионе.
– Я должен угостить вас, Саваат, – получив свободу, высказался Толлий и, видя перемены в лице собеседника, добавил: – Отказа не приму.
– А, ладно! – махнул рукой Таск. – Куда поведешь?
Уже скоро они сидели в уютных плетеных креслах у камина какого-то винного погребка, где кроме их двоих пока не было посетителей. Толлий успел забежать к себе и переодеться, а также ловко смыть большую часть грима с лица, остались лишь тени на глазах.
– Как я погляжу, любишь ты злачные места, – отметил Таск, усаживаясь за столик.
– Есть такое дело, мой господин. Вино предрасполагает к разговору и рассказу, а собирать новые истории – это часть моей работы. Услышал и пересказал публике за деньги.
В это момент к посетителям подошел малец, который спросил:
– Что будут заказывать господа?
– Пару кружек пива и соленый сыр, – ответил Толлий, а потом, покосившись на Таска, уточнил: – Так же будет нормально для начала?
Саваат махнул рукой, соглашаясь. Мальчуган поспешил на кухню.
– Как тебя сюда занесло? – протянув руки к огню, в ожидании скорого возвращения с заказанным паренька, поинтересовался тетронил.
– Как? Хороший вопрос. Для таких людей, как я, родина – весь мир. Заехал с труппой перезимовать в гарлион и вот тебе на – попал как кур в ощип. Теперь собираем медяки за в сотый раз показанный спектакль. Если бы не пробившиеся в гарлион новые зрители, то совсем бы наше балаганское дело загнулось. Как вам моя интерпретация вашего рассказа?
– Удивительно точный пересказ, – язвительно заметил Саваат и широко улыбнулся. – Словно на себя со стороны смотрел.
Толлий, не обращая внимания на интонацию, поклонился, приложив руку к сердце, выражая свою благодарность и признательность.
Паренек из обслуги оказался шустрым малым и быстро вернулся в гостевой зал с заказанным пенным напитком и блюдом с аккуратно порезанным сыром различных сортов. Он ловко поставил все на стол и встал, выжидательно посматривая на гостей, что свидетельствовало о необходимости незамедлительной оплаты за полученное.
– Я угощаю, – подмигнув Таску, безапелляционно заявил актер, вынимая из кармана несколько медяков и передавая услужливому мальчугану.
Тот радостно подхватил щедрую оплату, поспешил отойти в сторону, перед этим быстро сказав:
– Если что еще понадобится, зовите, я услышу, буду на кухне.
– Вижу, тебе есть чем сегодня расплатиться, – отхлебнув хороший глоток пива с легкой горчинкой, сказал Саваат.
– Не жалуюсь, сегодня вы помогли собрать мне в пять раз больше, чем за всю предыдущую неделю.
Под пенное разговор пошел бойко. Толлий рассказал, как после приснопамятной встречи объехал несколько гральских гарлионов, где выступил с виденным Таском сегодня спектаклем. Игра актеров пользовалась популярностью. История о Керии волновала многих. Потом, собравшись посетить Замнитур, балаган, с которым путешествовал Толлий, прибыл на корабле в О’Леосс. Тут они и попались в ловушку. Актер говорил, что теперь готов отдать любые деньги, только бы выбраться из этой западни. Насколько ему было известно, в гарлионе имелось несколько охраняемых подземных туннелей, что вели за стены. Однако никто не говорил, где они и кому нужно заплатить, чтобы выйти через них за стены. Точно имелись и неохраняемые подкопы, через них, как виделось балаганщику, было более сподручно покинуть гарлион, тогда и платить никому не нужно. Но и их места расположения Толлий не знал.
Таск, не вдаваясь в подробности, донес до знакомого о своих жизненных перипетиях, закончив все тем, что теперь он стал тетронилом.
Толлия заинтересовал данный факт, и он принялся расспрашивать о работе Саваата, интересуясь, как идут его дела на работе. Таску не очень хотелось говорить об этом, поэтому, немного повиляв хвостом, он постарался сменить тему разговора, что довольно просто у него получилось.
Чем дольше длилось их общение, тем больше и больше Саваат проникался к немного полноватому, лысеющему актеру из балагана. После пары кружек пива Таск вдруг понял, что готов обсудить с Толлием абсолютно любые вопросы и темы.
Саваат с трудом взял себя в руки, вспомнив, что теперь он тетронил, а не простое частное лицо. Язык был ватный, и его тянуло излить душу по сути не особо знакомому человеку. Они бы так и седели в винном погребке еще очень и очень долго, но тут за Толлием зашел какой-то человек, сказавший, что балаганщик нужен сейчас в труппе. Толлий без особой радости, попросив прощения, сказав, что сейчас обитает в палатках у западного входа в гарлион и будет рад видеть его в любое время, покинул Таска.
Саваату ничего не оставалось, как направиться в сторону участка канутов, на сегодня ему уже хватило эмоций от гуляний по гарлиону.
В участке его ждала куча дел. Таск раньше и подумать не мог, насколько много дел у «большого начальника». Не успел он войти во двор, как к нему тут же подступили какие-то просители, две высокородные женщины, утверждая, что помочь их беде сможет лишь тетронил. Около получаса ушло на то, чтобы понять, что просящим нужно освободить арестованного за убийство на поединке. Молодой человек, ровесник Таска, по имени Лука, из-за девушки сразился на рапирах с неким Колтом. Последний скончался от ран, полученных в ходе поединка. Драка произошла у храма бога дней перемен Апреля. Свидетелей тьма. Канутов позвали зеваки, и блюстители порядка, прибыв аккурат к завершению боя, схватили победителя и привели в участок, после чего, допросив, арестовали. Поводов отпускать его не было. Гарлион был на осадном положении, и поединки между высокородными были запрещены под страхом смерти. Нарушение запрета было налицо. Таск не без труда, но сбагрил просящих женщин на одного из своих заместителей. Только радоваться и вздыхать с облегчением было рано. Потом пришел глава службы архива и стал жаловаться, что лютует бумажный червь и если так пойдет и дальше, то его епархия превратится в хранилище трухи. Он требовал денег на обработку документов какой-то защитной смесью. Пришедший для решения вопроса выделения средств глава службы расчетов сообщил, что лишних денег нет, все резервы израсходованы и поступления излишек в казну собственно службы канутов до снятия осады не предвидится. Саваат развел руками и отпустил обоих восвояси. Не успел архивный червь покинуть пределы Саваатова кабинета, как на пороге появился какой-то рядовой канут с личной проблемой, требовалось помочь его приболевшей жене, а жалования на лечение недоставало. Таск, не желая слышать от главы службы расчетов: «Денег нет. Ну, вы держитесь», решил личную проблему подчиненного по-своему, просто дал гралов из своих сбережений.
«Да, если так пойдет дело и дальше, – рационально рассудил Саваат, – я сам по миру пойду…»
Суетливый день прошел в рутинных, но новых для Таска делах. Диск светила уже лизнул кромку земли, близился час званого ужина, сил слушать приходящих и постоянно что-то желающих от тетронила людей не осталось. Таск вызвал к себе старика-слугу Титума и распорядился не пускать к нему больше никого.
– Да, мой господин, – проскрежетал он. – Тем более людская река практически иссякла. Вас ожидает только симпатичная девушка, которая представилась Калией Ра. Я ей скажу, что вы больше не принимаете. Не желаете ли чаю с чем-нибудь сладким? Сладкое помогает восстановить силы, и если с ним не переборщить, то лучше будет думаться.
Услышав знакомое имя, тетронил разом приободрился. Внутри сладко заныло, по груди разлилось тягучее тепло, легкая улыбка засияла на лице, а голова слегка закружилась. Он встал, выпрямился, поправил одежду, суетливо подошел к зеркалу и осмотрел свой внешний вид. В отражении на Таска смотрел измученный юноша, на плечи которого лег непосильный ему груз. Саваат улыбнулся шире. Улыбка вышла немного вымученной, но в целом преображала его облик в лучшую сторону.
– Так как насчет чайку или, может, травяного отвара желаете?
Таск повернулся и не совсем понимающе, что от него хочет Титум, уставился на старика. Все, что сказал слуга после имени девушки, как корова языком слизала. Но Саваат быстро сориентировался и, кашлянув, приказал:
– Пусть она немедленно войдет!
Титум поклонился и, не смотря себе под ноги, что-то неразборчиво бубня себе под нос, как всегда не спеша, шаркающей походкой поплыл к двери.
Саваат уж было хотел сам выбежать в соседнюю комнату, но в последний момент сдержался, желая хотя бы отчасти действовать по принципу: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».
Так, стоя спиной к зеркалу, Таск встретил пришествие Калии. Она вошла. Вся такая легкая, как бабочка, изящная, одетая в облегающий костюм для конной езды, который был не совсем по погоде, но, наверняка, она оставила теплую одежду где-то на входе в участок. Девушка обворожительно улыбнулась и, дернув бровями, указывая в сторону стульев, поинтересовалась:
– Может, присядем?
– Да, конечно, – невнятно промямлил Таск, спеша к столу, чтобы отодвинуть стул, так поухаживав за прелестницей.
Когда Калия садилась, то ее волосы, от которых исходил пленительный аромат каких-то новых, чарующих вишневым ароматом духов, слегка коснулись его носа, игриво щекотнув. Саваат вдруг понял, что вот-вот чихнет. Подавить силу чиха не было никаких сил. Тогда Таск сделал это в себя, слегка отвернувшись, заменив громкое «пчхи» на глухое «кхы». Однако Калия это заметила, говоря идущему к своему креслу-стулу Саваату:
– Что, Таск, приболел или тебе не нравится запах моих духов?
– Нет, нет, – поспешил ответить юноша. – Все хорошо. Не хочешь ли чего выпить? Мой слуга Титум готовит отличный чай. Но можно чего и покрепче, все, что скажешь, что пожелаешь.
– Все, что пожелаю? – передразнила она его, а потом, резко изменившись в лице, посуровев, сверкнув своими волчьими глазами, выпалила: – А что, если я пожелаю, чтобы ты оставил меня в покое, больше не пытался искать встреч со мной и тем более не выпрашивал у зерта моего назначения тебе в подчиненные. Ты что себе возомнил, Саваат? Думаешь, я тебе собачка на побегушках! Думаешь, я кто?!.
Таск уставился на Калию. Пока она говорила, он думал, что сейчас тоже вспылит и начнет нести всякую чепуху или, наоборот, начнет оправдываться перед ней, но случилось другое. Когда она замолчала, тетронил вдруг понял, что просто не в состоянии ни гневаться на нее, ни оправдываться перед девушкой. Саваат широко и искренне улыбнулся и сказал:
– Привет, Калия. Я очень рад тебя видеть.
Девушка смутилась и недоуменно поглядела на него.
– Перейду сразу к делу, – продолжил Таск, постаравшись придать своему лицу деловой вид. – В О’Леоссе творится бардак, и он угроза нашей армии. В гарлионе царит коррупция, он пронизан воровством и противозаконием. Моего предшественника на посту тетронила убили и, по-видимому, употребили в пищу. Если в тылу у армии беспорядок, то не жди успеха в ратном деле. Согласна.
Калия, часто заморгав, многозначительно развела руками.
Таск продолжил:
– Из-за моей больной руки я не могу пока нести полноценную службу в регулярной армии, но раз Фелил О’Луг поставил меня тетронилом, постараюсь сделать все нужное для нашего общего дела тут. Только мне для этого нужны надежные люди, те, которым я доверяю. Местные кануты – это темные лошадки. Терил Негром… Это хорошая шутка. Он, как сказал Фелил О’Луг, моя правая рука. Но моя правая рука вот перед тобой, и она не в полной мере работоспособна именно по вине т’больца. Тебе же я могу верить. А потом ты, надеюсь, не забыла, чего хотела и чего желала, когда мы говорили с Т’Арком, разыскивая Теберона? Для того, чтобы расплатиться за смерть Керия, нужно вернуться в столицу, а оттуда, когда придет время, направиться с войском к Башне Драхмаала. Там мы поквитаемся со всеми разом. Надеюсь, твои планы не изменились с тех пор?
Лицо девушки зардело. Она пребывала в смущении и растерянности.
Саваат смягчился и, сменив тон, произнес:
– Калия, ты мне безмерно симпатична, но я понял твою позицию. Прошу мира с тобой только для того, чтобы дальше делать все, чтобы виновные в смерти Теба пожалели о совершенном. Ну что, по рукам?
Калия задумалась на мгновение. Выражение ее лица снова поменялось. Теперь оно выражало благодушие и расположение. Девушка встала и протянула ему руку. Таск последовал ее примеру.
Аромат вишневых духов снова окутал молодого человека. Его сознание замутилось. Когда их кисти соприкоснулись, юноша ощутил безумное желание притянуть ее к себе, обнять, погрузив руки в ее русые волосы, и поцеловать, упиваясь счастьем из ее сахарных губ. Но он этого не сделал. Этого нельзя было делать сейчас. Никак нельзя. Тетронил отпустил ее руку первым, такую теплую и нежную, и снова присел на стул.
Дальше они завели деловой разговор о насущных проблемах, речь шла об убийстве Листа Лотиса и странных делах с распределением продовольствия, коснулись и темы воровства на улицах. Таск старался меньше говорить, а больше слушать ее. Только сейчас он понял, как соскучился по ее голосу, по ее присутствию рядом. Титум снова угостил их чаем и всякой всячиной к нему, а когда в комнате практически не стало ничего видно из-за спустившихся сумерек, позаботился об освещении.
Таск был готов вечность провести рядом с девушкой, но чем темнее становилось, тем все более и более его мучило какое-то тревожное чувство. А тревожится было о чем.
Когда в очередной раз в кабинет зашел Титум, он сообщил:
– Господин, прибыл гонец от зерта армии Гралии, он интересуется, почему вы не явились на званый ужин к гарлу О’Леосса? Все ли у вас в порядке?
Таск подскочил со своего места как ошпаренный.
– Вот я, дырявоголовый, попал. Мне же сейчас надо быть на приеме!
– Так иди, – усмехнулась девушка. – Чего ты ждешь?
– Извини, – быстро выпалил Таск, обходя свой стол. – Давай завтра с утра договорим. Приходи ко мне. Я буду ждать.
– Иди, иди, тетронил. Долг зовет, – продолжая веселиться, подначила она его.
Саваат махнул ей рукой и, скрежетнув зубами, помчался к выходу.
Как он ни торопился, но ночью один не поехал. Его сопровождали трое канутов, и в путь они отправились на лошадях. Так было куда быстрее. Тетронил и глазом не успел моргнуть, как провожаемый взглядами россыпи звезд, усеявших небо, оказался у владений Филиппа Кота.
Из окон дома лился теплый свет, который манил к себе путника, замерзшего на морозной улице. Напротив входа, переминаясь с ноги на ногу, стояла пятерка вооруженных до зубов гральцев из армейских. Их старший быстро признал Таска и, отсалютовав ему, без лишних расспросов пропустил внутрь, кануты же отправились в обратный путь.
Переодеваться времени не было, поэтому Таск в чем был пошел в обеденный зал, где, как он еще приметил с улицы, проходят торжества.
Таск без проблем преодолел стражу на входе в зал и попал прямиком с корабля на бал. Прием был в разгаре. За широким столом седели три десятка человек – высокородные, которые управляли гарлионом явно или из тени других, а также Фелил О’Луг и еще несколько людей из армии и элита. Женщин было немного, зато какие это были особы. Одетые в летние открытие платья, сияющие в блеске драгоценностей, милые дамы были центром притяжения внимания всех. Так продолжалось до тех пор, пока в дверях не появился Саваат. Не успел он перешагнуть порог, как ровный шум разговора, сопровождаемый ненавязчивой мелодией музыкантов, сидящих поодаль стола, смолк и все взгляды были устремлены на него.
Таск учтиво поклонился. И, будучи представленным распорядителем ужина, разодетым мужчиной, который управлял тут всем, проследовал на указанное ему место по левую руку от зерта армии. Сюда Саваату садиться совершенно не хотелось, но что делать.
Не успел тетронил занять указанное ему место, как Фелил О’Луг покосился на него и, сверкнув глазами, процедил сквозь зубы, улыбаясь:
– Какого кнеза ты опоздал?!
Таск не успел ответить. Сидящий рядом гарл О’Леосса, прекрасно расслышав слова зерта армии, вдруг встал и, стуча вилкой по хрустальному фужеру, призывая к тишине, произнес:
– Я хочу поднять этот бокал за счастливое опоздание моего гостя Таска Саваата, если бы не его опоздание при сражении у стен О’Леосса, не факт, что сейчас бы все из нас были живы и сидели вот так непринужденно за столом и пировали! За счастливое опоздание! Пусть каждое из ваших опозданий, наш новый тетронил, несет с собой все больше и больше успехов!
Загрохотали отодвигаемые стулья, все мужчины, в том числе и Фелил О’Луг, встали со своих мест. Грянуло:
– За счастливое опоздание!
Фужеры, соприкасаясь, издали мелодичный звон, и в такт ему музыканты сменили свою музыку на более яркую. Таск понял, что и в этот раз судьба благоволит ему и, соприкоснувшись своим фужером с фужером зерта армии, выпил красное замнитурское до дна.
Фелил О’Луг, присаживаясь, негромко заметил:
– Ну что ж, Саваат, все, что бы не делалось, все к лучшему. Как я понимаю, и тебя задержали некие неотложные дела, о которых ты мне поведаешь завтра. Так?
Таск кивнул.
Хотя разговоры снова возобновились, а музыка снова стала легкой и ненавязчивой, но теперь все стало иначе. Женщины не отрывали от Таска глаз, хотя за столом сидело множество мужчин, более достойных внимания и исходя из внешнего вида, и по положению или должности. Чего стоил Фелил О’Луг, высокий, статный, с густой посеребренной копной густых волос, да и еще высокородный, да зерт армии, да советник великого гарла. Но, нет, женский разум был вне понимания Саваата. Красавицы бросали в его сторону кокетливые взгляды, подмигивали ему, а некоторые откровенно сверлили глазами в нем дыру. Таск проигрывал по многим позициям другим мужчинам. Среднего роста, немного полноватый из варта средней руки, не старший из сыновей, а следовательно, не наследник, так себе боец, певец или танцор. И все-таки именно он неведомым образом стал объектом внимания. И не только женщин. Мужчины, конечно же, явно с другими, чем женщины, намерениями посматривали в его сторону, одни – оценивающе, другие – настороженно, третьи – словно торговцы, ищущие возможности втюхать ему свой товар.
Чем дольше Таск пребывал на ужине, тем яснее ему становилось, чего они все хотят. Каждый из присутствующих мужчин при возможности пытался хотя бы перекинуться с ним парой слов, а кому удавалось поговорить чуть дольше, ненавязчиво, по их мнению, пытались договориться с ним о встрече в ближайшее время, чтобы обсудить что-то очень важное или крайне выгодное предложение, или еще что-то, безусловно, неотложное. Женщин же влекли, как ни странно, куда более приземленные цели. Меж присутствующих тут дам затеялось негласное соперничество за право обладать, по странному стечению обстоятельств, Саваатом. Хотя была у них на уме и корысть, как и у мужчин. Это Таск понял, когда танцевал с одной прелестницей, отказать которой он не мог, ведь она подошла первой. Она по ходу танца завела с ним разговор, который свелся к его возможностям тетронила и касался… Кто бы мог подумать! Опять уже небезызвестного парня по имени Лука, который заколол во время поединка некоего Колта. Таск чуть было не рассмеялся пространным недвусмысленным намекам на безграничную благодарность его партнерши по танцу за покровительство.
Всех их интересовала его должность, которая хотя и считалась не такой уж почетной и важной, не особо престижной, но, как видно, давала широкие возможности тому, кто ее занимал.
Глубокой ночью вся эта феерия лицемерия и животного соперничества закончилась. Таск поспешил в свои хоромы на покой. Спать ему оставалось всего пару часов, а грядущий день обещал быть очень непростым.