Фрагмен из романа...

Александр Евдокимов




С Т А Т У С  -  К В О
или
новая жизнь
Воробьянинова
Паниковского
Балаганова




роман-оратория



в стиле «Rock-in-Room»
in the style of «R-&-R»






Покров День...


Вытащит человек в раскисшую осень всю палитру деяний Разума своего, и с брезгливостью размажет её на спине Земли, ожидая белую скатерть из облаков Неба, чтоб укрыться и забыться, и надеждою начаться, и влезть на снежинку новорожденным мясом…


Покров День...


В зеркале теперь только святые Глаза, но выдох обычный из Легких не лёгкий: мажет на Веки испариной гадость, как и вчера, как и... запах мавзолейский вывернул тошнотой морщины узкого Лба... Кожа треснула – и посыпались осколки покровского отражения, – Кулак облизнул Язык, но росинки Крови опять объявили утро, – Язык облизнул Кулак, но зарница выпячивалась алым жаром, выпячивалась...





- Жалкие ничтожные люди...
Паниковский повертел кулак перед носом, обдувая царапину-борозду, перекрестился, с трудом находя в метели лоб, пуп и плечи.
- Я больше не буду...
- Здравия тебе, Самуилыч...         
Балаганов молча усыпал зеркальные обломки снегом и распугал ногой камни, сбившиеся в холм могилою, – они и пропали: в сугробе, – как куропатки.
-  И тебе проклятия вечного, а я, Шура,  хороший...
- Вы нарушитель конвенций без золотых насосов на петличках и не ходить нам в белых штанах, и не будет звучать танго о том, что у бразильской девочки есть маленькая штучка. – Швырнул в снежную пустыню Балаганов, толкнув плечом Крест-сироту, шрамом саднящего снежный покров, без необходимого горба могилы.
- Снег белый, Шура...
- Знаю, а гири тяжёлые, – Балаганов оглядел Россию, – пилили, пилили...  цепь...  лес...  решётку...  скрипку, нервы, гири!...
- Вы жалкий ничтожный человек! – глаза Михаила Самуэловича устремились в небо, сталкиваясь со снежинками, веки пережевывали их, а остатки закисали у переносицы.
- Оба мы, старина, дети одного лейтенанта...  Вы плачете, дядя Миша?...
Шура, отбрасывая свои следы, отразился в зрачках Паниковского.
- Перестаньте! Порыдать бы на груди у морщинистой мамы...  А здесь можно схватить воспаление лёгких. Сейчас мы пойдём и... сейчас пойдём...  Узнать бы, где Север...
- Зачем?
- Нам туда не надо.
- А если он везде?
Балаганов приподнял плечами небо. Паниковский прокатил свою голову по горизонту, обнял дыханием руки, отстраняя присутствие Севера, и сунул их в карманы и, вдруг, из одного выпал сжатый в кулаке – огурец.
- О!...
- Откуда?! А ещё есть?
- Шура, не делайте культ из еды. – Дядя Миша порвал свежую зелень, она хрустнула, как морозный снег, и её жопка оказалась в руке Александра.
Кадыки по твёрдому пласту снега захрустели, догоняя друг друга, забегали...
- Летом пахнет... – вселил в зиму огородную свежесть старый нарушитель конвенций.
- Да!... Водки бы!... – обалдел Шура. – Хотите водки?
- Я о другом думаю... – голова Паниковского опять окатила округу. – Огурец это что?!
- Закуска.
- Да – закуска, а главное – продукт лета, а если есть лето, то есть и...
- Базар!
Михаил Самуэлович зло разогнал белых мух.
- Если есть лето, значит, есть и Юг!
Балаганов раскусил огуречную попку, и лето стало противным.
- Юг!
- Да – юг!
- Но гири тоже тяжёлые! Двумя этими половинками – по вашим умным мыслям!...
- Не горячитесь, мой юный друг...
- Что?!...
Балаганов выплюнул остатки лета на скатерть Севера.
- Слушайте, сынку! Пожарник без насосов, младший помощник и прислуга за всё! Я не настолько наивен, чтобы верить тому, что жопа огурца досталась мне случайно! Я хоть и жалкий ничтожный человек, но – Человек! А вы – существо! или уродливое явление!
- Зачем так грубо, Шура? Ведь, можно сказать как-нибудь иначе, – допустим – пупка. Пупка горькая, но в ней витамины.
- Бросьте гуся, Самуилыч! Вы забыли, кто вам помог избежать унижений за эту птицу. Вы получили достойное место в «Антилопе-Гну»! Вы получили Идею, Цель, которые были выше того гусиного полёта!
- А где всё это? – распихивая снежинки, взвизгнул нарушитель конвенций. – Вы так похожи на Бендера, но это не вы – это маска. Будьте самим собой! Что сгубило нас?! Вы не слушали меня...
- Не трогайте Остапа!... Ах, если бы он был рядом... А слушать вас... лучше под этим крестом слечь, а то торчит после вашего воскрешения без дела: без бугорка из костей.
- Не кощунствуйте! У меня ошибки были, но я не расходовал силы на «рога и копыта». Я был стремителен: я брал и убегал...  Кстати, и холмик имею: есть память обо мне – смотри!
Чёрное распятие лежало в холодном молоке российской зимы и величаво молчало, забравшись на сугробик, как на омфал и зимы, и земли, и белого света.
- Намело... – утвердила логика.





Покрова!...
Покров День! = ...
: Покров Час;
: Покров Миг;
: Покров Стык...

…!Покров День! : ! День Покров!...
Покрова!...



ФРАГМЕНТ ИЗ РОМАНА...