Двести километров Джаза

Двести километров Джаза

Виктор был нелюдим. Он осознавал это, чувствовал, что тем - самым лишен чего – то настоящего в жизни. Порой ему казалось - он изменился, загорался желанием общения,  но непонятная и непреодолимая стена оставляла все как прежде…
С крыльца своего дома Виктор часто любовался местом, где обосновался несколько лет назад. Участок возле реки, улица крайняя, тихая, недалеко за забором - полоса высокого кустарника. С этим небольшим уголком природы, жизнь в пригородном поселке  казалась  немного похожей на детские годы в деревне.  Дорога до городского центра на автобусе занимала не больше получаса. Из живности в поселке обитали в основном собаки, да кошки.
У Виктора тоже жил пес. Двухмесячным щенком его поздней осенью принес чудаковатый сосед, низенький, худощавый, с острым лицом дедок, который жил на самом краю улицы.
- Вот паря, гляжу собачки-то у тебя нет, а у меня вот.  Ощенилась моя-то, а тут морозы. Другие-то лежат смирнёхонько с мамкой, а этот не угомонится. Бегать вишь ему надоть, сам дрожит, того и гляди залезет куда или утащит недобрый кто. Возьми.   
Виктор принял сверток. Из куска засаленной телогрейки на него пристально смотрел серый дрожащий комок. Подарок Виктору пришелся по душе, ему давно хотелось обзавестись собакой.
- Смотри-ка дрожит, ну ничего, раз не боится мороза, от него не погибнет - наигранно выпалил Виктор.
Становясь боком к деду, он хотел поскорее попрощаться с ним, мол извини, дела.
- Оно вишь как, собаки они от холода-то не шибко мучаются, а совсем замерзнут, дык засыпают совсем и все, от людского холода страдают они больше, собаки–то.
Дед по-детски опустил в нахлобученной ушанке голову, глядя в землю и поправляя одну об другую большие верхонки, медленно побрел домой.
- Вот философ елки-палки -  Виктор в очередной раз почувствовал досаду на себя от того, что не задержался, не поговорил искренне с человеком…
Пес был пепельно – серого цвета, разбавленного темно-серыми полосами и белым воротником. Когда подрос, стал напоминать волка. Несмотря на более узкую морду, такую схожесть, кроме окраса, дополняли раскосо посаженные глаза и высокие, сильные ноги.
Тихий и замкнутый образ жизни хозяев, передавался Серому спокойствием и добротой.  Цепь появлялась на время огородных дел, когда нельзя расхаживать по грядам,  где приятно пахло хозяйкиными руками.
Зато после уборки урожая возвращалась свобода. Осенью с холодами обострялись, становились пряными запахи, чувствовать окружающий мир можно намного дальше. Природа словно сгущала свою засыпающую красоту. Высушенная трава на лежанке  приносила летние сны. Самые счастливые минуты были во время утренних прогулок с хозяином. Раскачивающейся походкой он шел в сторону реки, Серый спешил следом. Они садились на песчаном берегу, Виктор обхватывал его за шею, что – то радостно говорил и показывал на горизонт. Там всходило в это время ослепительным кругом солнце. Серый же сосредоточенно, наблюдал то за рукой хозяина, то за горизонтом, боясь шелохнуться. Всякий раз он старался своим серьезным видом продлить эти моменты.
Все изменилось спустя пять лет. Дети у Виктора стали взрослыми, разъехались, и он все–таки уговорил жену поехать жить в деревню, где пролетело детство.
Отъезд проходил осенью, которая выдалась довольной теплой, в начале октября днем стояла жаркая погода. Во время сборов Серый находился на берегу реки, во в дворе неприятно напрягала суета и он не торопился возвращаться. Прогоняя  с соседскими собаками стаю пришлых псов, он убежал довольно далеко от дома. Во время «разборок» рядом оказалась Герда, овчарка с соседней улицы, с которой Серый встречался вовремя прогулок. В пылу погони Серый совершал невообразимые прыжки и демонстрировал боевой напор. Когда прогнали «непрошенных гостей», Серый несколько раз улавливал сквозь шум ветра и возню тревожный голос Виктора, звавшего его. Но Герда, которая все – таки заметила способности Серого, явно выделяла его своим вниманием среди пританцовывающих рядом соперников и заставляла остаться.  «Ну погоди, друг, неужели не понимаешь меня» - посылал он Виктору свои флюиды. 
Виктор долго звал Серого и ходил кругами на берегу. В конце концов он окончательно устал от сборов и поисков, сильно рассердился на Серого, так не вовремя куда-то запропастившегося. Водитель грузовика настойчиво торопил, время было за два часа дня, дорога неблизкая, нужно ехать. Пришлось просить людей, которые будут жить в их доме,  присмотреть за собакой и покормить какое-то время. «Выберу время приехать и забрать его до зимы» успокаивал он себя. Когда садился в  машину, посмотрел на  дом чудаковатого деда, поймал себя на мысли, что лучше бы его попросить посмотреть за Серым.
Серый возвращался домой затемно. От речки несло прохладой. Несмотря на сгустившуюся темноту, света в окнах не горел. Так иногда бывало, поэтому он не особо обратил на это внимание. Нашел свой дежурный подкоп и бухнулся в конуру. Во сне Серый продолжал рассекать воздух в затяжных прыжках, Герда увлекала за собой, на берегу возник образ хозяина. Виктор не обращал на него внимания и холодно, молча смотрел на реку, потом вдруг резко повернулся и зашагал прочь.
Утро показалось колючим и не только из-за морозного воздуха, придавившего к земле дым от печных труб поселка. Незнакомым, чужим веяло от горы вещей возле крыльца дома. Серый сидел возле своей будки в напряжении, явно почувствовал что-то неладное. Когда на крыльце появились люди и начали разбирать наваленные вещи, он вообще оцепенел от такой бесцеремонности и забрался в конуру. В чашку налили несвежую похлебку. Ночью пес выбрался за ограду, пробежался без дела и возвратился обратно. Его не оставляла надежда на то что, подходя к дому, он обязательно почувствует хозяев.
Серый снова и снова обнюхивал топор около сложенной поленницы, родной запах постепенно таял. Вечером нервно грыз, спрятанную неделю назад, кость. Иногда ему казалось, что именно Виктор открывает дверь и вот – вот покажется на крыльце.
На четвертые сутки Серый совсем сник. Чашка, на которую он не обращал внимания ещё пару раз пополнялась едой и ее вовсю растаскивали осмелевшие воробьи. Ни им, ни вальяжным воронам и суетливым сорокам не нужно тепло хозяина.
Еле слышно в нежно голубой вышине перекликались перелетные птицы. Серого охватила тоска. Выйдя за ограду, он сначала медленно, потом быстрее и быстрее побежал по дороге. На соседней улице мчался уже во всю свою мощь, с силой ударяя по земле. Острые камни на отсыпанной грунтом дороге больно врезались в лапы. Отчаяние гнало неизвестно куда, лишь бы дальше от опустевшей ограды. Собаки, ревностно охранявшие хозяйские дворы, пристраивались следом, облаивали Серого, но очень быстро оставались далеко позади. В конце поселковой дороги перед гудящей трассой остановиться заставило оживленное движение автомобилей. Серый перешел на обочину и затрусил в сторону города.
Бурный поток машин врезался в улицы, сжатые многоэтажными домами. Раньше грохочущий город, наверное, ошеломил бы Серого, но сейчас он ничего не замечал, шел опустив голову вместе со спешащими людьми. На виадуке через железную дорогу, резкий гудок дизельной мотани заставил очнуться. Серый спустился вниз, пересек еще пару небольших городских улиц и очутился возле площадки строящегося дома. На высоте медленно кружилась с бетонными блоками стрела башенного крана, временами издавала звуки похожие на тоскливые крики желны. 
Около мусорных баков собралось четверо человек. Возраст двоих мужчин, как у большинства людей, живущих на улице, с лицами покрытыми загаром и копотью, трудно было определить. С боку стояла женщина лет тридцати с выглядывающими из-под вязанной шапки волнистыми всклоченными волосами. Пальтишко когда-то бежевого цвета с короткой нижней частью «фонариком», не смотря на растрепанный вид, странным образом шло ей. Женщина, держала руки в карманах пальто и задумчиво смотрела под ноги. Рядом на деревянном ящике, сидел мальчик – подросток в зимней куртке размера на четыре больше него. Тихий разговор мужчин временами прерывался невеселыми шутками и усмешками. К ним подошел еще один человек, с пакетом в руках. Поставив пакет на землю, он вытащил буханку белого хлеба, связку дешевой копченной колбасы и несколько полиэтиленовых бутылок с водой.
- Я не понял, а водка-то где? - резко спросил высокий, худой мужчина.
- Так Нина, сказала до вечера не брать - оправдывался низенький грузный мужичок в очках, принесший пакет.
- У нас командир объявился что ли? - повысил тон высокий.
- Да ладно, Туз, договорились же, Нина-то права, вечером закончим дело и отметим.
- Не вякай Питюня, когда тебя не спрашивают, а ты Заяц че молчишь? - продолжал гнуть свое Туз.
Человек, к которому он обращался, сел на корточки и мял в руке поднятый с земли окурок. Лицо у Зайца чернее, чем у остальных, широкие скулы, нос точно у киношного индейца. Прозвище, взятое от фамилии, ему не подходило. Но все привыкли к такому несоответствию и не замечали его.
- Чо трендеть зазря, давай пожуем лучше - процедил Заяц
- Ладно хрен с Вами, курить хоть принес?
Разговор закончился. Разломили еще теплый, хрустящий  хлеб, молча стали есть принесённый харч.
Серый, поймав вкусный запах, сделал несколько шагов. Впервые за эти дни он испытал сильный голод. Из-за металлических гаражей медленно вышло несколько собак. Городские бездомные псы, давно учуяли чужака и показывали всем своим видом, кому здесь положено надеяться на брошенные куски и недоеденные остатки. Вся эта сцена происходила впрочем бесшумно, без рычания и других обычных приемов собачьих разборок. Мальчик сразу заметил Серого, пристально смотревшего издалека на жующую компанию, посвистел и вытянул руку с куском хлеба. Местные собаки, повиливая хвостами, тут же подскочили к нему, Серый не сдвинулся с места. Юрка отломил пару щепоток подбежавшим собакам и сам пошел к нему. Шагов за пять остановился и еще раз протянул хлеб, реакция оставалась такая же. У пса был не злой, но настороженный вид. Этим он явно отличался от бездомных собак, которые сразу подходят к человеку в надежде чем-нибудь поживиться. Юрка бросил кусочек перед собой. Серый наклонил голову и, не сводя глаз с мальчика, осторожно подошел, быстро проглотил хлеб. Когда пес жевал кусочек колбасы, Юре захотелось его погладить, Серый тихонько прорычал.
- Смотри,  цапнет еще – предупредила Нина.
Юра отошел и сел на бордюр.
- Иди же сюда, на, возьми, -  Юра протягивал оставшийся кусок колбасы.
Брошенные кусочки показались Серому такими же ароматными, какими Виктор угощал его во время прогулок. Он немного помялся, подошёл и аккуратно взял колбасу. Юра осторожно погладил Серого по спине. Такие же бездомные и голодные собаки, только они казалось, понимали его состояние.
Две недели назад Юрка сбежал из детского дома. Год он упорно терпел тяжелые будни детдомовской жизни, побои старших мальчишек, «профилактику» воспитателей и постоянные издевки из-за скованности и медлительности подростка. Юрка попал сюда в девять с половиной лет, был внутренне готов к трудностям, совсем не безоблачно прошли прежние годы детства.
Отца он не помнил. Отчим – дядя Семен запомнился веселым, компанейским человеком. Худощавый, широкоплечий, со светло-русыми волосами, красивым правильной формы лицом и залихвацкой искринкой в глазах, он явно нравился женщинам. Семен недолго наполнял смехом и интересными байками их жизнь, быстро исчез в кутерьме хмельных гуляний. Мать и раньше регулярно пила, после этого совсем бросила работу продавщицы в киоске и «подалась во все тяжкие». Однокомнатную квартиру, доставшуюся от Юркиной бабушки по отцу, «научили» продать мамины знакомые, которые и прибрали после все деньги. Юрка почти перестал ходить в школу. В полуразвалившемся домишке за городом, куда они перебрались, жить в холода оказалось невозможно. Кончилось все тем, что мать лишили родительских прав, Юрку определили в  детдом.      
Пожилая воспитательница привела Юрку в комнату, где по краям расположились двухъярусные кровати с большим проходом.
- Вот твоя кровать, вот тумбочка. Ну, знакомься пока с ребятами. Кравцов, куда ты полез, заправь сейчас же свою кровать, до обеда чтоб я не слышала здесь ничего! –прокричала воспитательница и вышла.
После ее ухода тихая комната сразу загудела. Двое мальчишек принялись дубасить дуг друга подушками, кто-то полез на верхнюю кровать и стал прыгать с одной на другую. Ребята рылись в тумбочках, кидались, чем попало, галдели.
- Эй, тебя Гера зовет -  подошел к Юрке мальчишка лет семи, то ли в заплаканном, то ли в простуженном виде.
Гера, подросток лет одиннадцати полулежал на подушке, пробубнил:
- Ну - ка, встань прямо, руки из карманов вытащи. Давай, пой с выражением.
- Пой песню какую-нибудь, давай же – толкал сбоку позвавший его мальчишка.
Юрка в подавленном состоянии даже не понял, что обращаются к нему. Он пожал плечами, повернулся и пошел обратно. В это время зашла нянечка, все сразу затихло.
- Четверо со мной накрывать столы, - она назвала четыре фамилии ребят. - Остальные руки мыть и побыстрее.
- Ну ладно, сопливый, сегодня посмотрим, как запоёшь – проходя мимо,  прошипел Гера.
Ночью Юрку разбудили толчки в спину. Не успел встать, от удара в глазах пронеслись искры. В проходе между кроватями, босиком в спортивном костюме стоял Гера, сзади пристроились еще двое мальчишек.
За что? - то ли подумал, то ли неслышно прошептал Юрка.
Ему не было больно от ловкого удара ногой, лишь обидно за непонятные «уроки» старшека.
- Дайте ему тряпку, пусть пол драит – со злой кривоватой ухмылкой  сказал Гера.
Утром к Юрке подошёл низенький с черными кудрявыми волосами, и такими же черными большими глазами мальчик, добродушно со смешным акцентом проговорил:
-  Ты нормально? Я ночью слишал. Ничего, ешли шамшить, ну эта, короче вертеться, жить можна.
Юрка обладал патологической неспособностью «вертеться» и приспосабливаться к жерновам казенного бытия. Жесткие, местами торчащие волосы, цветом напоминали темно – коричневую луковую шелуху и вместе с исподлобья смотрящими глазами, придавали ему упрямый вид.
Первые дни его вызывала к себе заместитель директора по воспитательной работе, ухоженная, с тонкими чертами лица женщина. Она усаживала Юрку напротив, брала за руку и, глядя в глаза, спокойным, располагающим тоном спрашивала, уживается ли он с ребятами, кто обижает новичка.
- Ты не бойся, говори все как есть.
Юрка с опущенной головой, бормотал одно и тоже:
- Никто не обижает. У меня все хорошо.
- Ну понятно, в конце концов, нужно дальше жить, взрослеть … – при третьем их разговоре, скорее себе, чем Юрке  сказала женщина.
 За месяц до побега Юрка сдружился с парнем старше него на два года. Андрей не славился лидерством, но ребята относились к нему с уважением. Разбирался в мотоциклах,  хвастался дружбой с байкерами. Однажды подрался из-за девчонки с мальчишкой на год старше и на голову выше него, уронил на спину и крепко побил. Юра невольно завидовал. Сам  он привлек Андрея тем, что держался всегда обособленно и независимо, не заискивал и не «трепал языком». На соревнованиях по шахматам между ребятами разных классов они оказались за одной доской. Юрка быстро проиграл, все его навыки сводились к правильному переставлению фигур. Неравный противник рьяно объяснял тактику игры, но поучающий тон не тяготил. С Андреем, непохожим на других задиристых и озлобленных старших пацанов, было интересно.
Однажды он пришел в модной нейлоновой куртке черного цвета, которую, оказывается, перешил сам.
- Знакомые байкеры отдали, а она большая. Попробовал ткань, легко кроится и нормально сшивается. Я еще вот эти полосы добавил - рассказывал «на все руки мастер» друг - А ты чем увлекаешься?
- Я рисовать люблю - рассматривая белые, ровно нашитые двойные полоски на рукавах куртки, ответил Юра.
- Че рисуешь?
- Больше зверей.
- Покажешь вечером?
Юрка вытащил рисунки, которые хранил в твердой папке под матрацем.
- Если достану краски специальной, нарисуешь мне волка на куртке? -  Андрей по достоинству оценил его способности.
- А это кто?
С рисунка смотрело  красивое женское лицо.
- Это мама. Она актриса. Погибла на гастролях за границей – тут же сочинил по – детски наивно Юрка. Ему захотелось еще больше расположить к себе друга.
Это лицо Юрка срисовал с одного журнала и действительно очень хотел мысленно связывать рисунок с мамой. Он не мог ее нарисовать по – настоящему. Все-таки нужно было больше способностей, да и черты вспоминались почему-то смутно. Мамин образ всегда возникал, сидящей перед старым бабушкиным комодом и ищущей что-нибудь из хороших вещей, чтобы порадовать Юру. Он знал - там давно уже ничего такого нет, а мама все перебирала и перебирала старую одежду. Юрка смотрел сверху на ее макушку с русыми, кое-как уложенными волосами. Хотелось уткнуться лицом в эти волосы, в родной запах.    
Спустя день после этого разговора, Юрка заметил пристальные взгляды ребят, во время завтрака за соседними столами несколько раз вспыхивали громкие смешки.  Быстро забыв про неприятное внимание к себе, после занятий Юрка зашел в туалетную комнату. Над раковинами, на длинном прямоугольном зеркале висели рядом приклеенные два листка, один - из журнала с фотографией известного актера, другой - Юркин рисунок, под еще листок из школьной тетрадки с крупной надписью «Знаменитые родители скромняги Пахомова Юрия».  Юрка несколько мгновений неподвижно смотрел и не понимал, почему его рисунок здесь оказался. Он не верил своим глазам, не хотел принимать пришедшее осознание предательского поступка Андрея. Было стыдно и больно, не хотелось выходить в коридор. Содрал листки и не чувствуя ног, все-таки вышел. Навстречу шел  Андрей. Юрка онемел, не мог ничего сказать вчерашнему другу. Андрей сначала отвел взгляд, но остановился и ухмыльнувшись, расплылся в улыбке. Мгновенно обида и растерянность у Юрки переросли в  злость.
- Гад ты - полушепотом, но твердо и медленно сказал он.
- Че, че сказал? - улыбка на лице Андрея сменилась презрительной злой гримасой.
- Предатель, подлый - Юркин голос дрожал из-за невыносимых душевных страданий.
Андрей резко ударил Юрку по скуле, голову прошила колкая боль. С силой толкнув Юрку, он развернулся, забросил за плечо рюкзак и кинул на последок.
- Не будешь врать в следующий раз, сопляк.
От толчка Юрка ударился о стену, медленно сел на корточки, волнение отпустило его измученное состояние. 
Ночью не спал, внутри была тягостная пустота.  Все стало холодным, враждебным. 
Он даже не убежал, просто ушел из детдома. Когда все пошли к школьному автобусу, он задержался, свернул в проулок между деревянными домами возле детского дома. Около мусорного бака достал из затасканного рюкзака и бросил в них папку с рисунками. Сделал несколько шагов, вернулся, выбросил и рюкзак тоже. 
Будто во сне, шел по улицам и дворам, направления не выбирал. Дойдя до бетонного забора ремонтной базы железнодорожного вокзала, зашагал вдоль него.  Мерно стучали по рельсам поезда. Сесть и ехать куда-нибудь долго, долго. Может к двоюродной тетке, у которой много раз гостили с мамой. В памяти остался  просторный деревянный дом, запах теткиной стряпни, огромный сад с осенней листвой.
Юрка сидел в здании вокзала, когда увидел Нину. Она разглядывала через стекло киоска дешевую бижутерию и обложки глянцевых журналов.
- Кого ждем, пацан? - рядом возник полицейский.
Юрка ничего не мог придумать, опустил голову и ждал своей участи.
- Тааак, понятно - пропел патрульный.
- Отвали Леха, он со мной.
- Чего еще придумаешь? – съязвил парень.
Он знал Нину по приводам в участок. Она отличалась от остальных людей такого образа жизни. Вместо отрешенности, было в ней скрытое достоинство. Леха пару раз помогал ей побыстрее выкрутиться из историй.    
- Ну правда, знакомка в ночную смену пашет, попросила подождать ее с мальчишкой, вот - вот подойдет - понимала, что не ей не поверят, скорее для формы заявила Нина. 
- Ладно, мотайте отсюда, пока наши не подошли, не знаешь будто, что тут ошиваться - глаза мозолить.    
- Почему здесь - коротко спросила Нина.
После скомканного объяснения, повела в маленькую кафэшку, где можно перекусить бутербродами. Ночью Юрка спал в тепловой камере на картонных листах, брошенных поверх двух больших труб. Было тепло и спокойно рядом с Ниной. На завтра она презентовала огромную истрепанную куртку на синтепоне и вязанную серую шапку. Ночами и утрами заметно подмораживало, Юрка основательно продрог в своей осенней короткой куртешке и, не раздумывая, принял подарки.
- Вечером надо подумать, как тебе кормиться. Если, что, я буду на автомойке, через улицу – Нина дала понять, что за ней не нужно вязаться.
Юрка проводил ее взглядом и пошел в другую сторону. За углом посмотрелся в витрину обувного маркета, кажется никто не должен его узнать в таком одеянии. В безлюдном парке устроился на качели. Над макушками редких парковых сосен и тополей возвышались многоэтажные дома с фасадами из красного кирпича. В некоторых окнах с красивыми шторами еще горел мягкий свет. За этими окнами, наверное, хорошо и уютно, и оказаться там, все равно что попасть в сказку.
На соседнее сиденье устраивался мальчик лет шести – семи. Подошла его мама, посмотрела на Юрку, что-то шепнула сынишке и повела на другие качели. Там помогла ему залезть, вытащила распечатанный пакетик с печеньем. Женщина что-то назидательно объясняла, мальчик аппетитно хрустел ванильным печеньем.  Юрке захотелось есть, когда он теперь поест неизвестно. Идти до вечера к Нине не хотел.  Может ей не до него, почему она вообще должна заботится о нем.
Чтобы отвязаться от мрачных мыслей, решил выяснить – где  остался детский дом. Направился вдоль улицы под огромными с опавшей листвой тополями. Резко открылась и чуть не ударила его  калитка из фигурных железных прутьев. На тротуар высыпала гурьба мальчишек и девчонок лет десяти-двенадцати с коричневыми и черными футлярами. Из здания вышла женщина в длинном сером пальто с широким, накинутом на голову капюшоне. Женщина посмотрела на Юрку, закрыла калитку и снова повернулась к нему. Юрка все еще наблюдал за ребятами и вздрогнул, когда к нему обратились.
- Здравствуй, тебя как зовут?
- Меня? – Юрка, растерялся, от разговоров со взрослыми он не ждал ничего хорошего.
- Мне в магазин нужно.-  Он обошел женщину и поспешил уйти.
- Подожди - она стала рыться в сумочке и достала 100 рублей - Вот возьми, пожалуйста.
- Мне не нужно – Юрка, поднял удивленный взгляд.
Капюшон слетел с ее головы, обнажив длинные темно-коричневые волосы, из-под густых ресниц открыто смотрели большие карие глаза. Давай дойдем во-оон до того киоска, так хочется мороженного, она положила руку в черных кожаных перчатках на Юркино плечо.
Мороженное показалось Юрке необыкновенно вкусным. Женщина взяла еще одно мороженное, завернутое в целлофановый мешочек и сунула в карман Юркиной куртки, прежде чем он успел что-нибудь сказать.
- Я преподаю в музыкальной школе, ты ходишь в школу?
Юрка упорно молчал.
- Хотел бы научиться играть на каком-нибудь инструменте, на гитаре или на пианино, например.
- Я рисовать люблю.
- А что ты больше любишь рисовать?
Юрка вспомнил детский дом, опустил газа и отвернул голову.
- Ничего, мне идти нужно.
Ему так хотелось остаться. «Но он этого не может, никогда, никогда не сможет», неслось в его голове
Днем Юрка иногда помогал Нине на автомойке. За небольшую плату она раза по два в неделю заменяла там загулявшую или позволившую подработать знакомую. Такого заработка хватало на еду дня на два-три. Когда Нина пила или вообще уходила на несколько дней, Юрке приходилось туго. Сам заработать он не мог, просить не мог тем более. Нинины приятели на Юрку не обращали особого внимания, только Петр, прозванный Питюней, болтал с ним и угощал тем, что ел сам во время ночлегов в тепловой камере. Он слыл безобидным и добрым, но многие видели в этом никчемность и трусливость. Юрка однажды видел Петра в парке на скамейке с пожилым сгорбленным человеком. Они по очереди неторопливо  доставали  что-то из пакета и молча жевали.
- Наверное, это его отец, - предположила Нина, когда искала Петюню и Юрка рассказал ей об увиденном в парке.
- Мать Петра тяжело болела и они с отцом продали квартиру для лечения, мать померла, а они вот так. Отец кажется в доме престарелых.

Разговор возле мусорных баков, когда Серый встретил новых Юркиных знакомых, был связан с планом Нины «толкнуть» кирпичи со стройки. С огороженной территории площадки, где размещались техника, материалы и вагончик для рабочих, Нинины напарники должны погрузить на микрогрузовик несколько поддонов с кирпичом, затем продать в пригороде. Покупателя Нина нашла, по объявлению. Уговорила сторожа, всегда готового выпить на халяву. Пропажу нескольких  поддонов дескать никто и не заметит, а выпивка и еще пара бутылок водки сверху станут компенсацией за «рабский труд».
Вся «операция» заняла не больше часа, в десять вечера компания расположилась вокруг костра на заброшенной набережной. Настроение было приподнятое. Туз откупорил бутылку и разливал в пластмассовые стаканы водку. Питюня вовсю жевал нарезанную ветчину.
-  Хорошо у нас все получилось, быстро.
Петр натерпелся страху, пока грузили кирпич. Все оглядывался, вздрагивал от каждого шума в соседнем со стройкой дворе.
- Ты давай Нинка дальше мозгуй, мы - то не подведем – Туз залпом опрокинул стакан водки.
Заяц, тоже выпив стакан водки, полулежал на земле, упершись на локоть и мял сигарету. Свет от костра отражался в его черных глазах. Юрка разглядел на руках мужчины еле различимые татуировки.
Юркино счастливое состояние имело другую причину. Вот уже два дня после первой встречи от него не отходил Джек, так назвал он Серого.  Когда – то у него была книга «Белый клык», которую мама читала вслух по вечерам. Главный герой запал ему в голову по имени автора, выведенного сребристыми буквами на обложке.
На ночлеге Нина протянула Юрке пятисотку.
- Купи завтра себе нормальную шапку, в следующий раз что – нибудь с курткой придумаем. Или нет, ботинки тебе надо, в этих кроссовках застынешь, -  бормотала засыпая, захмелевшая Нина.
- Нин, можно я лучше ошейник Джеку куплю – чуть свет, подскочил  Юрка.
- Делать тебе нечего, - Нина, была не в духе, после вчерашнего болела голова.
Юрка виновато закусил губу, отвернулся. Нина посмотрела на него и грустно ухмыльнулась.
- Да делай как знаешь, твои же деньги.
Когда Юрка надел Серому-Джеку ошейник, его счастью не было предела, он обрел не просто четвероногого друга. С Джеком у Юрки исчезло постоянно давящее ощущение вины за свой теперешний вид, за то, что он ничего не сможет ответить, если спросят, -  почему он слоняется без дела по городу, где живет. Юрка уверен – каждый должен увидеть: Джек необычный, и, главное, домашний пес, его, Юркин пес, а значит, у них должен быть дом.  Ошейник являлся непременным и завершающим атрибутом этой истории.
Пропажу кирпичей на стройке все-таки заметили, сторож не долго отнекивался перед подставленным к переносице тяжелым кулаком прораба. Вечером, когда компания  стояла возле костра у мусорных баков, с огороженной территории стройки вышло трое крепких приземистых мужчин.
- Ну чо, бомжары лохматые, опять что-нибудь с……ть соображаете? Щас мы вам массаж будем делать – на быстром ходу злорадно покрикивал коренастый прораб.
В темноте за мусорными баками неслышно исчез Туз. Петюня тоже попятился, но посмотрел на Нину,  встал будто вкопанный и выставил руку, жестом пытаясь остановить строителей. Резкие удары прораба под дых и по шее тут же свалили его. Двое  других его помощников навались на Зайца. Он успел отмахнуться от переднего мужчины, вцепился во второго. Пока Заяц крутился с ним, инстинктивно изворачиваясь от остальных нападавших, они в азарте выбирали места для ударов. Когда боровшиеся упали на землю, на Зайца посыпались тяжелые пинки. Все это продолжалось секунд десять. Нина за это время успела прийти в себя от неожиданности происходившего, подбежала и вцепилась в отставленную руку прораба.
- Нина, аааа, не надо – закричал сквозь сковавший его испуг Юрка и схватил Серого, за ошейник.
Крик и больной рывок шерсти, которую Юрка сгреб вместе с ошейником, заставил пса вздрогнуть всем телом. Он с вздыбленной на загривке шерстью, в два прыжка долетел до ноги прораба. От пронзающей бедро боли мужчина зычно закричал, матерясь попятился назад и завалился в догоравший костер. Поднялся клуб искр и пепла. Все невольно обернулись на крик, драка прекратилась. Серый успел отскочить назад и стоял в отблесках костра, расставив длинные ноги.
- Да хрен с ними Трофим, пес вон, может еще бешеный, пошли хватит.
- Мараться об вас не охота, еще раз близко подойдете к стройке, пристрелю вместе с вашей псиной  - Трофим в порывах оставшейся злости, обтряхивал с одежды пепел.
До вечера Юрка просидел с Джеком на набережной. К ночи пришел в тепловую камеру. Джек категорически отказывался лезть в люк, сворачивался клубком и спал наверху. Теплый воздух от труб доставался немного и ему. Юрка один раз попытался затащить его, думал, может, привыкнет потом. Бесполезно, пес упирался всеми лапами.
Ни Нины, ни Туза на ночлеге не оказалось. Заяц с Петюней сидели на трубах, наклонившись на бетонную стенку камеры. На картонке были разложены куски хлеба, две открытые консервные банки с рыбой и полупустая бутылка. Пахло сладким вином, напоминавшим Юрке морс, приготовленный из голубичного варенья.
- Гнида ты, говорю, гнилая. А он мне слышь, нож показывает, хотел напугать, ну я … - увидев Юрку, Заяц прервал свой незамысловатый рассказ – Ладно, хватит базарить,  я спать.
Через минуту он храпел, отвернувшись к стенке.
- А Нина где – с тревогой спросил Юрка.
- Ты не волнуйся, она у подруги на автомойке, та сегодня там сторожит. Садись, пожуй вот, Нина наказала обязательно тебе оставить.
- Я Джеку дам немного?
- Да потом дашь, там еще есть, сам сначала поешь – Петюня снял очки,  прищурился  и  стал протирать линзы.
Юрка впервые увидел вместо размытого взгляда, под сильно увеличивающими очками, светлые глаза.
- Одна линза потрескалась сегодня, когда упал, нужно заклеить – Петр повернулся к Юрке.
 - Слушай Юрка, ты что дальше думаешь делать? Тебе учиться надо, без этого нельзя. Надо успеть попробовать что-то важное сделать в жизни, многое узнать, понять. Ты вот, например, задумывался, насколько сложно строить такой высоченный дом?
 Юрка утвердительно помахал головой.
- Я ведь раньше на заводе инженером работал, а сейчас вот – Петр осекся, хорошее настроение от выпитого вина, сменилось нахлынувшими воспоминаниями.
- Может тебе Юрка в детдом  вернуться? Или ты наказания боишься? Так ты не бойся, пусть накажут, зато будешь учиться. И у тебя будет свой шанс.
- Да я не боюсь, - тихо ответил Юрка, помолчал и твердо добавил - но в детдом больше не пойду.
- Правда? Честно тебе скажу, я бы так не смог. Я и за тебя-то даже боюсь. Но тебе я верю, Юрка. Ты главное не сдавайся обстоятельствам. Они в союзе с человеческими слабостями могут превратить нас в ничто. Вон Заяц, не из робкого десятка, но тоже махнул на все рукой. А ты должен справиться с ними Юрка. Постарайся, прошу тебя.
Юрка, перестал есть. Его взволновали и слова и само состояние Петра. Вспомнился рассказ Нины.
- Я бы то же продал, все бы отдал…
- Ты о чем?
- Я это так. Пойду, отнесу Джеку хлеб.

Если Юрка не был занят с Ниной или Петром, они ходили с Серым часами по пустырям, по набережной, заросшим кустарником или в лесополосе за многоэтажными кварталами. Серому передавалось чувство необходимости постоянно быть рядом. Когда садились отдохнуть, Юрка обнимал своего Джека за шею. Пес прогнал тягостную, ноющую пустоту в душе подростка, успевшего устать от испытаний и переживаний. Но и сам получил за это неиссякаемую теплоту человека, жадно впитывал ее всем своим существом.
У Юрки снова и снова возникало желание пойти с Джеком к музыкальной школе, где повстречал он ту женщину в сером пальто. После долгих сомнений желание это все-таки взяло верх. Юрка с волнением подходил к ограде музыкальной школы, переживал, что Джек убежит и оставит его одного. Они простояли возле школы около двух часов. Держались поодаль и не упускали из поля зрения калитку школьной ограды. Женщина не появлялась.
Зачем он пришел сюда? Юрка все больше и больше раздражался своей затеей. Устало побрели обратно. Когда прошли калитку, сзади послышались быстрые шаги. Юрка невольно обернулся и увидел ее. Женщина прижимала к себе сумочку и смотрела под ноги. Потом подняла взгляд и увидела Юрку. Он так и застыл, обернувшись на нее и держал Серого за ошейник. Женщина подошла к ним, гипнотизируя Юрку открытым взглядом, на лице ее появилась улыбка.
- Здравствуй,  я и не надеялась, что встречу тебя снова. – она протянула Юрке руку ладонью вверх.
Юрка машинально протянул свою, почувствовал нежную, тёплую ладонь, но тут же медленно убрал руку.
- Куда же ты пропал?
- Мы случайно здесь оказались - Юрка не посмел признаться.
- Ты с кем это - Женщина опустилась на корточки.
Юрка почувствовал аромат нежных духов.
- Можно его погладить, не укусит?
- Не, он хороший. Это мой Джек, он все понимает.
Женщина гладила Серого по голове. Он сидел, не шелохнувшись возле Юркиных ног.
- Какой же он необычный у тебя, как смотрит.
Женщина подняла взгляд на Юрку.
- А  тебя все-таки как зовут, в прошлый раз ты мне, так и не сказал.
- Юрка. Юрка Пахомов.
- А меня Вероника. Будем знакомы значит – она снова посмотрела на Серого, улыбнулась и слегка потрепала его за ухо – И с тобой будем знакомы.
- Какой же ты необычный. Знаешь, я бы, наверное, назвала тебя Джазом. Ты слышал такую музыку, Юра? Когда-нибудь мы обязательно послушаем с тобой джаз, он такой же необычный и красивый.
- Вероника Александровна! Ну где же Вы? Пора начинать, все собрались. – звонко прокричали из открытой двери здания школы.
- Юра, мне нужно идти, пообещай мне, что мы завтра встретимся. У меня завтра в три часа занятия, слышишь. Пообещай, ладно? – на ходу, не отворачивая от Юрки головы, уговаривала Вероника.
- Хорошо мы придём – Юрка с трудом скрывал наполнявшую его радость. 
Всю ночь и на следующий день у Юрки было хорошее настроение. Ему хотелось с кем-нибудь поделиться переполнявшими чувствами.
- Петя, ты куда пойдешь, давай мы с Джеком с тобой?
- Пойдем конечно, металлолом поищем. Через квартал есть гаражи, за ними тянется огромный пустырь, там вроде есть железки.
Спустя полтора часа они зашли довольно далеко, около двух километров от гаражей, насобирали куски проволоки, ржавую арматуру, искорёженный корпус от стиральной машинки. Сложили все найденное в кустах, чтобы завтра найти тележку и отвезти на пункт приемки.
 - Ладно хватит, пойдем, Нина обещала принести перекусить – торопился Петр.   
- Иди, я Джека поищу, мы догоним.

Серый резвился с бездомными псами. Среди оврагов, редкого кустарника и одиноких сосен было раздольно в отличие от городских дворов. Несколько собак устремились к гаражам, выстроенным в ряд перед многоэтажными домами спального квартала. Серый бросился наперегонки. 
С асфальтированной дороги съехал белый  мощный внедорожник. Из автомобиля вышли два молодых высоких парня. Хозяин джипа, открыл заднюю дверь и достал зеленый чехол. На парне красиво сидела короткая черная куртка, на спине красовалась нарисованная золотистой краской волчья голова. 
- Ну что, Санек, попробуем подарок? – он достал из чехла помповое ружье.
- Слушай, Митяй, может не надо здесь, еще прицепиться кто, или чего лучше - ментов вызовет – озирался его спутник.
- Да не ссы ты, пальнем пару раз вон по тем собакам, нам еще спасибо за это скажут – Он  передернул ружье и приложил к плечу.
Над пустырем гулко хлопнул выстрел. Черный пес взвизгнул и бросился между гаражей.
- Хрень какая, промазал что ли – выругался на себя парень, быстро перезарядил ружье.
Серый застыл на месте, раньше подобные звуки даже издалека заставляли его насторожиться. Оправившись от шока, развернулся для прыжка, в эту секунду прогремел второй выстрел. В низ живота словно врезался стальной прут и сбил на землю.
«Ох, братцы, как больно, не шевельнуться, даже взвыть нету сил», на глаза Серого опускалась пелена.
- Все, есть кажись, пойду, посмотрю – от меткого попадания у хозяина джипа  радостно загорелись глаза.
- Сморти, Митяй!
С дороги сворачивал ярко - оранжевого цвета мусоросборочный «Камаз».
Парень бросил на заднее сиденье ружье и сел за руль, второй уже ждал его. Джип круто развернулся, выбрасывая из под колес камни, бесшумно исчез за домами, в воздухе повис едкий хлористый запах выхлопного газа.
- Тормозни, кто это там. Кажется собака валяется, надо убрать с дороги.
Сидевший рядом с водителем «Камаза» рабочий спрыгнул на землю подошел к Серому.
Боль у Серого прошла, кроме привкуса крови в горле он ничего не чувствовал. Чья-то сильная рука потащила за загривок. Все поплыло перед глазами. Когда-то, еще щенком он подхватил «чумку» и несколько дней лежал без сил, Виктор аккуратно брал его на руки, заносил в сени и ставил уколы.
- Дяденька не надо, подождите, это моя собака – кричал бежавший изо всех сил Юрка. 
Рабочий осторожно опустил Серого. Юрка с разбега упал на колени, увидел залитый кровью бок Джека и его смотревшие в никуда глаза. От ужаса закрыл  руками рот. Дрожа всем телом, положил руки на лапы Серого. Слезы стали заливали лицо, крупными каплями стекали на грязную куртку.
- Джек, что же это ты … – бормотал бессвязно Юрка, так и держал руки на лапах Серого, боялся по - другому потрогать его.
- Степан! Ну чего там, поехали – позвал рабочего водитель полу открыв дверку машины.
- Погоди - Степан махнул рукой.
Сын Степана старше лет на пять, большой уж, но кажется совсем еще недавно был таким же. Контакта у них с Егором особого не получалось. Он  пропадал целыми днями то в школе, то с друзьями,  ни о чем серьезном с родителями не разговаривал. Степан понимал,  что сам виноват, сам не считал себя примером для сына и не мог найти способа все изменить. Он с комком в горле смотрел на Юрку, стоявшего на коленях перед четвероногим другом.  Необъяснимо захотелось, что бы на его месте оказался Егор.
- Ты постой, постой парень, дышит, кажется, пес - то твой – Степан наклонился над Серым.
- Его в ветпункт надо, к доктору по животным.
Юрка поднял мокрое от слез лицо.
- А как же, куда нужно идти? – голос стал хриплым из-за пересохшего горла.    
- Тащи вон ту картонку.
- Давай, подъедь  сюда, надо отвезти в ветеринарную клинику -  Степан повернулся к водителю и показал на Серого.
- Ты что, очумел запачкаете все! 
- Не хрена, вытрем потом. Вишь пацан убивается, не понятно разве.   
Степан подтолкал под Серого разобранную картонную коробку.
- Придерживай здесь – сказал он Юрке, осторожно поднял обездвиженного пса и положил на пол кабины, сам заскочил на подножку и перебравшись с поднятыми ногами по сиденью, сел ближе к водителю.
- Ты пристраивайся сбоку парень,  дверку нужно закрыть.

Спокойный вид сидевшего рядом взрослого человека и монотонный рокот машины чуть успокоили Юрку.
- Повезло собаке твоей – женщина в синем медицинском костюме пояснила, что пуля прошла навылет, не задев внутренние органы.
Серый потерял много крови и находился в бессознательном состоянии.
Знакомая Степана согласилась подержать Серого в клинке пару дней, пока не придет в себя. Она написала на листке, нужны уколы, таблетки и бинты.
- На вот, возьми, больше пока нет – Степан протянул свернутые двести рублей.
- Не надо, я достану.
- Возьми говорю, дорогущее все, неизвестно сколько еще нужно будет, я заскочу потом, меня Степан зовут.
- Юрка.
- Ну ладно, будь здоров. 
Юрка примчался к тепловой камере, задыхаясь, рассказал все Петру.
-  Нина похоже того, загуляла, ее сегодня не найдешь – растеряно вздыхал Петр.
Юрка обхватил руками колени, молча и напряженно сидел несколько минут. Потом что-то для себя решив, также молча выбрался из камеры и зашагал в сторону парка.
У музыкальной школы он сразу зашел внутрь здания.
- Тебе кого, мальчик? – вышла из-за стола на входе вахтерша.
- Веронику. Мне очень нужно.
Она выбежала с тревожным видом, ведь сегодня в назначенное время Юрка не пришел.
Через полчаса они взяли, что нужно, и подошли к ветеринарной клинике. Пока Вероника разговаривала с врачом, Юрка сидел возле Серого. Его положили на пол в тамбуре между коридором и складским помещением, подстелив циновку из мешковины. Тускло светили лампы, пахло йодом и хлоркой. Серого обкололи уколами и перевязали, сквозь бинт просачивалось бурое пятно, он лежал с закрытыми глазами и часто дышал. Юрка сел на корточки и гладил передние лапы своего друга, потом потрогал за шею, шерсть из-за жара стала волглая. 
- Джек, Джееек – прошептал Юрка, ему на мгновенье показалось как под закрытыми веками пса шевельнулись глаза.
- Нам пора идти, Юра – позвала Вероника
Выйдя в коридор, Юрка оглядывался на тамбур. Вероника еще продолжала разговор с женщиной - ветеринаром и Юрка вернулся к Джеку.
 Он не может оставить Джека, ведь если он очнется, испугается. А может захочет пить, мучился мальчик.
В конце разговора Вероника протянула женщине деньги.
- Я потом верну, обязательно – проговорил Юрка, - можно я останусь с Джеком.
- Юра, - Вероника взяла его за плечи – Юра, дорогой мой, послушай меня, ничего не говори.
В коридоре неожиданно и пронзительно звонко залаяла маленькая лохматая собачка, которую на руках несла пожилая, вычурно одетая дама.
- Нюша перестань, мы быстро зайдем к доктору и поедем в наш магазииин.
- Выйдем на улицу, Юра – Вероника набрасывала на ходу пальто.
Они перешли через дорогу на автобусную остановку, сели на скамейку.
- Я все думала, мне многое нужно тебе сказать, наверное, сразу даже не смогу объяснить. Мы очень нужны друг другу, понимаешь, я уверена в этом.
Вероника наклонившись, смотрела Юрке в глаза. Ему стали видны еле заметные морщинки на ее лице и усталость во взгляде.
- Ты должен пойти со мной. Остаться со мной, понимаешь.
Юрка машинально, против своей воли, мотал головой.
- Мы ведь должны вылечить твоего друга, правда – нашла выход Вероника.
- Он выздоровеет? – уже Юрка напряжённо смотрел на нее. 
- Обязательно, врач не сомневается, нужно только все сделать правильно. Ты не волнуйся, Маргарита Иванова будет смотреть за ним, а ночью попросит охранника, мы обо всем договорились. 
Вовремя не заметили, не остановили нужный автобус, следующий ждать нужно еще 20 минут.
- Здесь недалеко, пешком быстрее дойдем – Вероника взяла Юрку за руку.
По дороге не разговаривали. Когда зашли в квартиру на втором этаже пятиэтажки, Вероника засуетилась, будто боялась забыть что-то сделать.
- Это вообще квартира моего брата, он в отпуске, а Катя - дочка его, на сборах, она баскетболом занимается. В общем можешь не волноваться, мы здесь никому не помешаем, по крайней мере, еще недели две – она всячески пыталась успокоить себя, но внутренне очень переживала за Юркино состояние, его реакцию на все происходящее.  Сняла с него куртку, шапку, перешла в комнату.
- Давай поужинаем, сегодня был трудный день. Я в магазин, а ты пока заходи в ванную. Этот спортивный костюм будет тебе в самый раз – Вероника положила на стул одежду, и полотенце.
Юрка сел на скамью под вешалкой в прихожей.
- Юра, я понимаю, тебе неловко, не по себе. Но прошу очень, не переживай ни о чем. Все будет хорошо. Мы все обговорим, все решим, обязательно. Ладно?
Юра кивнул. Вероника объяснила насчет ванной, постепенно успокоившись, отправилась в магазин.
Теплая вода разморила Юрку, в полузабытьи он оделся и сел все там же, в прихожей. Перед глазами предстал тамбур, где остался Джек, темный и холодный. Сомненья, которые не покидали с тех пор, когда они с Вероникой вышли с ветеринарной клиники, достигли своего пика, Юрка распахнул дверь квартиры и бросился бежать. На улице все серое и незнакомое, Юрка пытался спросить у прохожих дорогу к ветеринарной клинике, но не мог выговорить ни слова, он снова бросился бежать и провалился в пустоту …  Ярким солнечным светом залита комната. За столом, покрытым белой скатертью сидели Юрка, мама и ее подруга. Тетя Валя  работала в промтоварном магазине, много курила, отчего у нее был хриплый голос. Женщины, захмелев от выпитого вина, пели свою любимую песню:
- «Огней так много золотых на улицах Саратова…» 
Джек сидел рядом, Юрка отламывал ему маленькие кусочки поджаристых калачей. Как же бесконечно хорошо! Они с Джеком вышли на улицу. Это теткин сад. На ярко синем небе плыли облака. Пахло свежевыстиранным бельем, за палисадником стоял красивый поезд зеленого цвета с ярко красной полосой. Когда с мамой ездили к тетке, Юрка не мог насмотреться на эти большие красивые машины, от них веяло странствиями, сердце наполнялось еще пока не осознанными, будоражащими мечтаниями.
Он проболел несколько дней, нервное напряжение дало о себе знать. Педиатр пожилой мужчина качал головой и выписывал лекарство.
- Ничего, ничего, все пройдет, нужно время и покой, и молока пусть пьет побольше. 
Вероника сидела возле Юрки и ходила в ветеринарную клинику.   Она понимала, что Серый должен тоже, и побыстрее, поправится. 
Серый пришел в сознание на третий день. Через неделю перестали ставить капельницы и давали понемногу воду. Когда в дверях тамбура появился Юрка, Серый поводил по полу хвостом и виновато отвел глаза.
Из ветеринарной клиники на квартиру Вероникиного брата Серого отвозили все на том же оранжевом «Камазе».
- Ну пес, поздравляю тебя, впредь уж будь осторожнее. И ты будь здоров Юрка, вижу, рад за друга своего  – Степан крепко пожал Юрке руку, кивнул Веронике.
- Спасибо Вам. Я, мы с Юрой Вам очень благодарны.
От взгляда широко распахнутых глаз Степан невольно смутился, что-то сказал невпопад на прощанье и вышел.

После выздоровления Юра ни на минуту не расставался с Джеком. Две недели они гуляли вдвоем целыми сутками. Джек ходил еще с повязкой, часто  садился или ложился.
Приехал брат Вероники, Дмитрий. Он был в курсе всего, старался держаться непринужденно и разговаривал с Юркой как с давним знакомым.
Дмитрий создавал впечатление уверенного и устроенного в жизни человека. Правильные черты лица, выше среднего рост, «фирмовая», безупречно сидевшая на нем одежда, все  заставляло останавливать взгляд.
- Ну вот и Катькин костюм спортивный пригодился. Тебе, понравился? А, да, я же ботинки купил, ты просила, давай Юрий померим.
- Потом,  Дмитрий, давайте чай пить с тортом.
Дмитрий с Вероникой до вечера проговорили за столом. Юрка очень стеснялся, повозив в тарелке торт, ушел к Джеку. Серому  беспокоится от новых запахов и обстановки не было сил, он скромно лежал в прихожей.
Утром Вероника уже уехала на работу, когда Юрка встал с постели. Из ванной комнаты вышел Дмитрий.
- Пойдем завтракать, Юра
- Я не хочу, мне с Джеком нужно погулять – пробубнил Юрка и стал заправлять одеяло.
Дмитрий подошел, сел на кровать, потянул Юрку за руку, усаживая рядом. От мужчины пахло дорогим одеколоном. Юрке стало еще больше не по себе.
- На волка похож твой пес, наверное, в роду у него были «серые». – попытался сбить паузу Дмитрий.
Юрка продолжал молчать.
- Слушай, Юрий, поговорим серьезно, начистоту, то есть я хотел сказать по душам. 
Дмитрий стянул с шеи накинутое полотенце, провел им по лбу, помял в руках и бросил на кресло.
- Сестрёнка моя странная, ничего про тебя не знает, пытал вчера ее, пытал, а она плечами пожимает и светиться вся как маленькая. Да я ее понимаю, конечно, возраст у нее такой, личная жизнь вот не складывается. В общем, беспокоюсь я сильно за нее, ты должен понять, я же брат ее, кто ее больше поддержит, кто посоветует. Друзья – подруги, все эти взаимоотношения на работе, все это не настоящее, напускное.
Дмитрий говорил и смотрел в окно, почувствовал излишнее волнение от своих слов, перевел взгляд на Юрку.
- Ты можешь мне рассказать о себе, про родителей, про детство, почему в детском  доме оказался?
- Зачем Вам? – полушёпотом ответил Юрка.   
- Зачем, зачем… - монотонно повторил Дмитрий - А и вправду - зачем, чего я лезу, пусть сама разбирается во всем.  Ну ладно пойдем завтракать, а да, ты же с собакой гулять собрался. Там кстати пуховик серый и шапка, это тебе. И ботинки еще. – прокричал из кухни Дмитрий.

Юрке не хотелось брать приготовленную одежду, но прежнюю Вероника убрала. Снова внутри пустота. И Джек грустный. Не за что зацепится. Пришли к тепловой камере. Хорошо хоть Петр там оказался. 
- Юрка, Юрка! Ну, куда же ты пропал дружище? – Петр сильно обнял Юрку.
Он не торопился расспрашивать, все приговаривал «Юрка, Юрка, дружище...». Юрка сам об всем рассказал.
- А вчера брат Вероники приехал – оборвал Юрка свой рассказ.
Петр с тревогой всматривался в Юркино лицо.
- Что Джек?
- Врач сказала еще нужно быть осторожным, рана может раскрыться.
- У меня же сок есть Юрка, давай-ка за встречу, погоди я достану.
Петр слазил внутрь тепловой камеры, откупорил тетрапакет, разлил в пластмассовые стаканчики.
- Ну и что говоришь брат?
- Не знаю. Он не такой как Вероника.
Поставив стаканчик с недопитым соком, Петр снял очки, стал их протирать.
- А где все, где Нина?
 Заяц, оказывается, попал в очередную драку и его забрали в полицию, Нина  неделю не появлялась.
- Ее подруга говорила, будто Нина  отправилась на поиски сестры в другой город.   Знаешь, человеку, каким бы самодостаточным он не был, нужен обязательно другой человек, с которым ты можешь хотя бы на время забыть про самого себя. Иначе не так, не то все в жизни.
Петр встал, сунул руки в карманы своей несуразной куртки.
А я вот хочу дворником пойти, сказали могут взять. Думаю, хватит себя жалеть, обижаться на жизнь, на людей. А, что скажешь, Юра?
Юрке захотелось уйти, побыть одному, слишком запутанные, сложные мысли роились в его голове.
- Не знаю, наверное это лучше. Мы пойдем, Джеку нужно гулять больше.
Петр протянул Юрке недопитый пакет с соком.
- Не, не хочется больше, оставь себе.
Юрка позвал Серого и зашагал в сторону парка.

Прогулка затянулась, а что делать дальше, куда идти Юрка не мог решить. Джек ходил кругами возле подавленного друга, то склонял к земле, то поднимал голову и тревожно втягивал воздух. Все настойчивее от безысходности давила мысль «нужно обратно в детдом, будь что будет…». А Джек? Когда пришли в парк, было около четырех часов дня. Юрка сел на краю песочницы, разгладил желтый речной песок и принялся выводить на нем щепкой разные  узоры, смахнул их и стал рисовать черты лица, глаза показались ему похожими на  Вероникины.
- Мама, мама, смотри какая собачка, ой, ой, ей, наверное, больно – маленькая девочка, прибежавшая из соседней песочницы, несмотря на свое радостное любопытство, все же предусмотрительно присела  на корточки метрах в четырех напротив Серого. 
Мама девочки тоже присела на корточки и смотрела, улыбаясь то на дочку, то на Серого.
- Ой, мама я хочу погладить собачку.
- Подожди Машенька нужно спросить разрешение. Мальчик можно?
Юрка молча подошел, погладил Серого.
-  Не бойся, он хороший.
-  Хорошая собачка, тебе больно, да – девчушка погладила Серого и стала доставать что – то из своей сумочки.
- Не надо Машенька, собачка не будет есть шоколадку, пойдем собачке нужно отдыхать.
- А потом к доктору да, мама, дальше лечится. Хорошая собачка, а ты не боишься доктора, я очень боюсь доктора.
- Пойдем, пойдем у собачки хороший доктор, да мальчик.
Женщина, с детской улыбкой посмотрела на Юрку, он тоже невольно улыбнулся.
Вчера Вероника перебинтовывала Джека и все время боялась сделать ему больно.
Когда Юрка позвонил в дверь квартиры, услышал в прихожей быстрые шаги и грохот. Вероника запнулась об дорожную сумку.
- Где же вы ходили? Юра, ну нельзя же так – Вероника, закрыв руками лицо, села на скамейку в прихожей.
Юрка подошел, сел рядом, захотелось обнять ее, но вместо этого стал гладить Серого.
- А где Дмитрий – после минутного молчания спросил Юрка.
- Спит, ему завтра рано в аэропорт, за Катей полетит.

Утром Дмитрий подошел к Юркиной кровати.
- Ты вчера на меня обиделся, наверное. Извини, если я не так… Хотел попросить. В общем, ты не оставляй Веронику, пожалуйста. Ей без тебя никак.

После отъезда Дмитрия Вероника с Юркой и Серым перебрались в загородный дом. Его хотели продать,  очень уж далеко добираться до города, да и заниматься таким хозяйством некогда. Дачные участки находились около лесной полосы, до остановки автобуса нужно идти по грунтовой ухабистой дороге с полчаса. Вода привозная, один раз в неделю приезжала машина с цистерной, из-за гористой местности скважины бурить было дорого.
Юрке здесь понравилось, прежние невзгоды остались в городской суете, а Джеку тут будет лучше, чем где-либо. Дом охраняли две собаки, сосед Иваныч, так обращалась к нему Вероника, кормил их и когда нужно, закрывал в вольере. Крупные дворняги с помесью кавказских овчарок, серого и рыжего окраса, встретили новоселов молча. Видимо собаки привыкли к приходу незнакомых людей, а может понимали, что без толку лаять, будучи закрытыми в вольере.
- Когда они отпущены, охраняют будь здоров – объяснял  Иваныч.
За полдня навели порядок в доме. Иваныч принес воды, сам растопил печь.
- Ну ладно, мужские руки в доме есть – Иваныч улыбнулся и кивнул на Юрку – если понадоблюсь, позовете.
- Мы выйдем за ограду – Юрке не терпелось погулять с Джеком.
- Только не далеко, Юра.   
В конце улицы начинался сосновый лес наполненный ароматом хвои и багульника. Серый уже окреп, вовсю рассекал между деревьями, Юрка за ним.
- Джек ко мне, мы будем искать диверсантов, они не должны проникнуть на нашу заставу. Давай вперед, ты по тропинке, я обхожу.
Юрка прятался за коряги и большие сосны, представлял невидимого противника. Когда Серый скрывался из вида, бежал искать его или наоборот  нарочно прятался от него и негромко звал, а сам менял укрытия. Так по склону забрались вверх до небольшой поляны заросшей иван-чаем и багульником. Запыхавшись, Юрка лег на землю, раскинул руки и ноги от удовольствия, сорвал и зажал в губах длинную сухую травинку. На фоне бескрайнего неба покачивались макушки сосен, трещали забеспокоившиеся от непрошенных гостей сороки.  Подбежал Серый, наклонился над Юркиным лицом. Юрка обхватил его за шею и повалил рядом с собой.
На обратном пути подошли к краю поляны, оказалось, что стоят на горе, с которой виден растянувшийся внизу лес и далеко в голубой дымке, другие горы. Серый втягивал лесной воздух, вглядывался в строну горизонта и ощущал тревогу.
- Джек, смотри как красиво, да. Вот бы еще бинокль и получше все рассмотреть. Ну, пойдем, а то Вероника будет волноваться.
Назавтра ранним утром Юрка и Вероника ушли на остановку. Нужно было оформлять документы на опекунство. Перед уходом не могли решить, где оставить Джека. Закрыть в доме не получалось, может придется  долго пробыть в городе. В вольере еще сидели собаки Иваныча,  сегодня он обещал их забрать.  Оставили Серого на веранде, поставили миску с водой, рядом  положили кусочки хлеба.
Иваныч видел в окно когда Вероника с Юркой пошли на остановку.
- В самый раз пойти забрать собак и не беспокоить, позавтракаю после – пояснил жене.
Он открыл вольер и собирался подцепить собак на поводок, когда вспомнил что оставил вчера свой топор на веранде у Вероники. Достал из-под  старой доски, служившей тайником, ключ, стал открывать дверь.
Серый, оставшись один, то дремал, то вскакивал на звуки с улицы, взаперти стало не по себе. Запахи внутри веранды казались пустыми. Повсюду разбросаны старые коробки и вещи, в углу  алюминиевая бочка с мукой, под потолком подвешена засохшая полынь, от  мышей, которые, судя по всему, не обращали на нее особого внимания. С улицы доносился  запах собак, сидевших в вольере.
Иваныч открыл веранду, стал искать глазами топор и оторопел, Серый сидел в шаге от него.
- Ох, е-мое, про тебя-то я и забыл.
Серый тихо зарычал.
- Ну, ну друг, не нервничай, я ухожу.
Серый дернулся к двери, у мужчины прошелся по спине холодок, он невольно отпрянул назад. В ограде к Серому из открытого вольера подскочили дворняги, готовые задать незнакомцу хорошую трёпку.
- Куда! Нельзя! – закричал Иваныч.
Грозный голос хозяина осадил собак. Секундного замешательства нападавших Серому  хватило, чтобы подскочить к забору и перемахнуть за ограду. В ушах зазвучал Юркин радостный голос «Давай, Джек, вперед по тропинке…», быстро добежал до края поляны, с которого накануне любовались открывшимся видом. Серого будто толкнули, ноги сами понесли вниз. «Сейчас, сейчас, это рядом, вон за той горой, туда смотрел когда-то его хозяин». Серый не разбирал дороги, не останавливаясь врезался в густой сосновый молодняк, сухие ветки больно царапали бока. До намеченного рубежа добрался к концу дня. За ним опять простирался лес, а дальше еще и еще горы …
Найдет ли то, что безоговорочно звало вперед, уже не было уверенности, но обратного пути для Серого не существовало. Мучала жажда, а вода все не попадалось. Серый жевал по дороге подмороженную траву и иногда попадающуюся переспелую бруснику. Ночь застала при переходе через каменистую гору. Скалистая порода в том месте образовала крутой спуск с глубокими расщелинами.  Он осторожно спустился вниз, лег на ворох из старых сосновых иголок, намытых дождем.  Под утро по расщелине посыпался песок с мелкими камнями, Серый поднял голову.  На вершине взгромоздился огромный бурый медведь. От взгляда маленьких колючих глаз исходила неминуемая опасность. Серый не успел вскочить на ноги, косолапый прыгнул вниз. Не смотря на массивный и неуклюжий вид, он ловко прыгал по каменистому склону. Раздумывать было некогда, Серый рванул прочь. Везде простиралось редколесье, спрятаться негде, медведь первые секунды быстро сокращал расстояние. Еще немного и он рванет железными когтями. Чутье подсказало Серому сделать крутой поворот, потом длинную дугу и еще поворот. Мишка оторопел от таких кульбитов, затормозил и напоследок сердито мотнул головой. Сердце колотилось как топот тяжелых лап хозяина тайги.

Жажда была уже невыносимой, когда наконец вышел к большой поляне. Густой кустарник с одного края поляны, болотистая полоса с кочками свидетельствовали о сырой местности. На противоположной стороне виднелся бревенчатый дом. Серый поднял нос, запах воды и пищи заставил идти к жилью. На середине поляны его учуяли лежавшие возле дома собаки и помчались навстречу. За несколько шагов три взрослых пса остановились, двое подростков, с вызывающе задранными головами, подскочили вплотную.
Из окна за Серым наблюдал мужчина.
- Смотри - ка Володя, никак волк – мужчина  передал бинокль светловолосому парню.
- Да не, собака это. Похож правда. 

Взрослые псы не собирались устраивать потасовку. Охотничьи собаки прошли не одну жестокую схватку, пустая грызня с сородичами их не интересовала. Подростки невольно подчинились  поведению старших.
После минутного созерцания друг друга, один из взрослых псов темно-коричневого цвета неторопливо подошел к Серому. Вожак охотничьей команды, глядя мимо гостя, втягивал воздух. Ритуал знакомства завершился, вожак повернулся и потрусил к дому. Это расценивалось как приглашение, Серый поспешил за ним. Вода и несколько костей то, что в этот момент  было нужно.
- Бать, ошейник у него – Владимир вышел на крыльцо и разглядывал Серого.
- Покормить бы надо, видать оголодал пес, принеси ему чего-нибудь, я пойду овец  загоню.
Отец Володи, бывший егерь, в здешних местах обходил всю тайгу, без леса не мог. В деревне задерживался ненадолго, летом уезжал на заготовки дикоросов, потом кочевал по  зимовьям. Когда вышел на пенсию, построил дом на сенокосной пайке и после снеготаяния пригонял сюда овец. Жена постепенно  привыкла к такой доли.
С одной стороны лесного дома распахали небольшой участок земли для  картошки, стояла баня и длинный навес. С другой расположилась кошара  для небольшого стада овец, с пристроенным из жердей загоном. Рядом паслись две стреноженные лошади.
Трое суток назад, когда мужчины уезжали подладить ближнее зимовье, пришли волки.  Год  для хищников выдался скуднее обычного, живность егеря не могла не привлечь их. Дома из собак осталась ощенившаяся лайка Найда. Дождавшись темноты, трое волков подошли к постройкам для домашних животных с подветренного направления. Кошара была сложена из крепких жердей, волки сделали  несколько кругов и стали рыть подкоп. Но и здесь их ждала неудача, в основании находились  наполовину зарытые лиственничные бревна, глубже под ними утрамбованы крупные камни. Строивший человек знал - если волк заберется к животным, перережет всех до одного.
В будке со щенками Найда услышала шум, поднятый испуганными овцами, и   обежала дом. Волки пытались сделать лаз. Ветер быстро донес до хищников запах собаки. Она бросилась к лесу, чтобы увести волков подальше от щенков. Ярким пятном замелькал в темноте силуэт лайки.  Двое волков тут же кинулись в погоню.
- Ты смотри, все – таки наведались. Эх, Найду жалко - по возвращению сокрушался отец Володи.
Снова и снова Серому снился берег реки, восходящее на горизонте солнце.  Впереди чуть раскачиваясь, маячит родная фигура Виктора, Серый бежит позади, но отчего-то видит, как улыбается хозяин. После глубоко сна на новом месте не сразу удается понять, почему оказался здесь, с незнакомыми собаками и людьми. Охотничьи псы лежали под навесом, в окне поблескивал огонек от свечи. Далеко между деревьями  то появлялось, то исчезало что-то белое. Нужно было разобраться что-за странное существо обитает рядом с жильем, а заодно и согреться.
Найда все это время не находила себе места. От погони ее спас ручей, у которого волки потеряли след. Щенков в конуре Найда не нашла, когда вернулась. Сначала ходила кругами, потом пошла по волчьим следам. Инстинкт не пускал к волкам, но заставлял искать щенков, так и мучилась она эти дни. От незнакомого пса Найда устремилась вглубь леса. Серый последовал за ней, пока не услышал из кустов грозное рычание. Пришлось остановиться.
На другой день Серый вновь пошел к вчерашней незнакомке. Возле кустов на этот раз было тихо, он медленно пробрался внутрь. Найда лежала, свернувшись клубком, ветер слегка колыхал белую шерсть. Он подошел поближе, совсем близко, склонил голову. Ее запах сливался с ароматом разнотравья и хвои. Серый осторожно лег рядом, по земле тянуло свежей прохладой, а через просвет между верхушками кустов солнечными лучами грело бок. Она все также лежала, уткнувшись носом в свой хвост.
Под ногами прошмыгнул маленький юркий зверек. Бурундук спрятался под валежником и подразнивал  резким отрывистым стрекотанием. Пока Серый пытался найти его под корягой, Найда вышла из укрытия. Она успела привыкнуть к присутствию Серого и с тревогой наблюдала за ним с изможденным видом. Серый подбежал, развернулся обратно, заставляя следовать за собой. Найда не двигалась  с места, но когда Серый сделал несколько челночных забегов и залаял, все же подчинилась его призыву.
- Найда, Найда! Володя, иди сюда! Пришелец – то наш Найду нашел!
Охотничьи псы окружили их, приветливо помахивали хвостами. Всеобщее внимание было приковано к стоявшей с растерянным видом Найде. Серый не стал мешать долгожданной встрече. «Все правильно, кому до него теперь дело, нужно уходить, знать бы еще куда», в таком настроении он устроился в кустарнике, где познакомился с Найдой.
Она все-таки пришла. Теперь Найда звала его за собой.
- Ну что, видно сильно понравился тебе пришелец, раз на старых  друзей внимания не обращаешь.
- Наверное  обиделась, что  оставили ее тогда одну со щенками.
С этого времени Серый не расставался  с Найдой. Они часто оставались одни в лесу.   
«Ууу – ууу» - ночами доносилось из глубины тайги. Серый прислушивался к  протяжному одинокому вою, а Найда каждый раз тревожно вскакивала.
Новичка мужчины пытались брать на охоту вместе с другими псами, но тот покружив в лесу, возвращался с полдороги.
- Пусть поучится овец пасти  – ухмылялся отец.
На этом поприще Серый тоже не проявил старания, все мысли его теперь занимала Найда.
Дом и все постройки были на небольшой возвышенности. Володя лежал на траве, оперевшись на локоть, любовался поляной и растущими на окраине березами. Он еще не обзавелся семьей, каждый отпуск приезжал на «отцовскую заимку». Любимая девушка осталась далеко в городе. Наверное, это и осенняя погода придавали тоскливые ощущения умиротворенному настроению. Володя перевёл взгляд на Серого, который сидел неподалеку. Его подруга рядом, сейчас прибежит и они прижмутся друг к другу. Как бы он хотел обнять свою любимую. Серый как будто прочитал Володины мысли, повернулся в его сторону.
О чем он думает, тоскует ли или радуется? -  гадал Володя, глядя на пса. - Не может быть, что бы не было переживаний у существа с такими умными глазами. Как же все-таки ты остался без хозяина, друг?
Солнце уже стояло высоко, сегодня еще предстояло потрудится им с отцом. Нужно было поправить изгородь вокруг загона. Овец выпустили пастись, охотничьи собаки расположились возле одиноко стоявших березок. Ремонт, однако затянулся, закончить работу решили после ужина.
Серый был на другом краю поля. Он ненадолго оставлял Найду, потом как молния возвращался обратно, почти сбивал ее с ног. Так выражал переполнявшие его чувства. Найда, застигнутая врасплох сердилась, пыталась укусить Серого, но быстро прощала. Он в очередной раз высматривал издалека свою подругу и сразу уловил непонятную суету. Стадо овец сначала сжалось в одну кучу, потом начало сдвигаться, постепенно растягиваясь по полю. Животных  гнали трое волков. Они выждали пока стадо подошло ближе к лесу и пытались отбить несколько овец. В азарте волки упустили из вида собак и людей. Отец Володи пальнул вверх, над полем пронеслось гулкое эхо. Двое хищников повернули к лесу. Матерый волк понял намерение собак, несущихся наперерез и метнулся в противоположном направлении. Прошлой зимой, когда стая попала в облаву, это помогло ему уйти от погони. До кромки леса было далеко, но высокая сухая трава в болотине  быстро скрыла его.
Найда хоть и не видела волка, чувствовала его приближение. В этот раз пускаться в бегство она не стала. Серый мчался к ней и вдруг почувствовал запах крови. Матерый стоял над Найдой и резко развернулся. Острые клыки скользнули возле носа, Серый успел увернуться и вцепился в загривок волка. Мышцы и челюсти лесного зверя намного сильнее, мощным рывком он освободился от противника. Следующий бросок волка должен был стать решающим. Нижние клыки зверя впились Серому в горло,  замкнуть смертельный захват помешал широкий ошейник. В это время прозвучал выстрел, пуля с треском сбила кусок коры у старой лиственницы. Волк оттолкнулся острыми когтями от Серого и исчез в кустарнике. За ним на лошадях пронеслись Володя с отцом. Из шеи Серого сочилась кровь, он подошел к Найде. Белая подруга вытянулась на земле, будто грелась на солнышке. Ее белоснежную шерсть поглаживал ветер, как тогда, при их первой встрече. Фыркая и мерно покачивая головами с гривастыми шеями, шагали лошади. 
- Бать, надо бы Найду забрать.
- Потом, Володя, поехали, соберём овец.
Серый очнулся от боли в шее. В утренних сумерках, на темном небосклоне, растекались бледно-розовые полосы. Серые разных оттенков облака освещало всходившее солнце. Сейчас Серый знал направление.
На второй день Серый оказался у автомобильной дороги. Держаться вдоль нее было гораздо легче, чем продираться по чащобе. Да еще сильно болела рана от волчьего укуса. Вскоре за стеной леса показалось широкое поле. Прибавить темп и свернуть в сторону заставил грохот приближающийся тяжелой машины. Водитель торопился домой, старался не сбавлять ход и искусно выкручивал руль, объезжая колдобины. Пыль ненадолго скрыла столб с указателем расстояния. От города здесь отмечалось  двести километров. До районного центра, а там и до поселка, где жил Виктор оставалось совсем немного. 
Посреди поля путь преграждал покрывшийся у берегов ледяной коркой ручей, что бы обойти требовалось сделать большой крюк. Серый хотел перепрыгнуть, но лапа в этот момент соскользнула с мокрого камня и он с размаху упал в воду. Разбивая острый лед, едва выкарабкался на сушу.
Сил почти не оставалось, густая трава буквально спутывала ноги. В полдень  из-за пасмурного неба и сгущающихся туч все вокруг потемнело. Нужно было хоть немного отлежаться. Мягкие лапы высоких кочек, поросших травой, привели к сухому бугорку и дремота мгновенно приняла в свои объятья. Ноябрь, природа готовилась к зиме, звуков в лесу теперь поубавилось. Сквозь сон доносился тихий шорох, постепенно стало тепло и легко. Из бескрайнего небосвода посыпал первый снег. Белая завеса не давала разглядеть идущего от дороги человека, заметна была лишь немного раскачивающаяся его походка.


Михаил Игумнов
май 2020