Вид из окна

Дождь посеяли в городе с ночи. Утром он легкой, пушистой крошкой сыпал с неба, погружая Владивосток в серую, влажную дымку.

Мы с моей подругой Верой Глазковой, владелицей небольшой стильной галереи, ехали в студию ее знакомого художника.

Несколько лет назад я приобрела его работу «Осень на заимке». У золотого горного склона мирно паслись рыжие коровы. Под бурыми осенними деревьями ютились небольшие деревянные домики. Было то неопределенное время суток, когда день почти угас, a вечер еще на загорелся.

Картина эта много лет висела в моем американском доме. Я знала ее до последнего мазка, до последнего легкого облачка на выгоревшем за лето осеннем небе.

Мы поднялись на четвертый этаж серого, угрюмого от дождя панельного дома. Нам открыл сам художник. Невысокий, щуплый человек средних лет.  Он приветливо улыбнулся и пригласил нас войти.

В полупустой комнате вдоль стен на полу уже были расставлены для нас его работы. В основном гуашь. Легкие, как будто воздушные полотна.

Вот его дача. На рыжей земле стоит колченогий стол. За столом мальчонка в панаме ест арбуз. Рядом на топчане сидит его бабушка, перебирает пряжу.  Около нее вертится большой лохматый пес. Вернувшееся детство.

В мастерской единственное окно задернуто шторой. Перед ним мольберт с неоконченной большой картиной маслом - над морской гладью огромное распахнутое небо, на берегу плещется веселой жизнью нарядный город. В него хочется приехать и остаться навсегда.

Я заглянула за штору. За окном в тусклой дымке дрожали  усталые силуэты городских домов. Внизу чуть не всё пространство внутреннего двора занимала огромная, сочащаяся нечистотами помойка.

Неслышная  рука опустилась мне на плечо и мягкий голос сказал:«Писать надо то, что видят глаза души».