Галя

Давным-давно, когда меня еще не было на свете, моя молодая тогда бабушка Нюра жила в пыльном гарнизонном городке Панфилове на юге Казахстана. Было у нее три брата. Старшего звали Павел.  Он был высок ростом, плечист, скор на язык и до всякой работы охоч.

С любой девушкой мог быстро поладить, но в серьезные отношения не вступал, говорил, что ждет свою единственную. А когда встретил, на другой день стал просить родителей засылать к Гале сватов. Через месяц сыграли свадьбу.

Галя была красива какой-то опасной красотой. Павел долго на нее смотреть не мог, отводил глаза, как будто чего боялся. Во всем ее облике была тайна. И Павел знал, что разгадать он ее никогда не сможет. А иногда ему казалось, что он просто живет с ведьмой.

Даже в обычной, будничной жизни, варила ли она щи, или разводила в печи огонь, он знал, что с ним рядом живет какая-то загадка.

Свадьбу едва сыграли, а Галя уже ходила первенцем. Присущая ей и без того плавность движений сейчас делала ее грациозной цветущей дамой, впору во дворец везти!

Дети пошли один за другим, и вот уже пятеро веселых голосов звенели на семейной кухне.

Павел хозяин был справный, держал большое хозяйство и управлялся со всем умело. Он завел пасеку в горах и в первый же год накачал хороший сбор. Он любил уезжать туда один, возиться с пчелами, вдыхать аромат свежего меда и ждать встречи с женой.

В тот раз он решил вернуться на день раньше по той причине, что неосторожно потянул спину. Качать мед было еще рано, и он знал, что управится с ульями, когда вернется через неделю.

Подъезжая к дому, он с удивлением заметил, что ворота затворены неплотно, а потом увидел на дворе запряженную ишаком бричку.

Не распаковываясь, он сразу пошел в дом. Дверь в спальню была прикрыта, но оттуда доносился странный храп. Он открыл дверь и первое, что увидел, были голые мужские ноги, высунутые из-под одеяла. Рядом с незнакомцем лежала Галя и крепко спала.

Павел не спеша вышел во двор и остановился. Достал кисет с табаком, набил козью ножку, закурил, жмурясь от дыма, и так же неспешно пошел к сараю. В сумерках он безошибочно ухватился за рукоятку топора и проверил лезвие. Топор был острый.

Павел вернулся в дом, зашел в спальню и, отбросив одеяло, схватил жену за тугую косу. Спящие не успели толком проснуться, как он уже выволок кричащую от боли жену на двор и положил головой на топчан.

Что случилось потом, он не помнил. Но страшное дело было сделано. Оно закончило его счастливую жизнь в неполные 30 лет.

Милиция приехала тут же. Ему дали вышку. Пока дело дошло до приведения приговора в исполнение, случилась амнистия и вышку заменили на пожизненное. Отсидев 25 лет, он вышел по другой амнистии и вернулся в Панфилов глубоким стариком пятидесяти пяти лет.

Прошли годы. Мой американский муж решил свозить всю нашу семью в Панфилов. Бабушка попросила навестить брата. Мы с мамой нашли адрес и поехали на край города в небольшую слободку.

В маленьком глинобитном домике с верблюжьей колючкой на крыше была всего одна комната. Пахло мышами и старым тряпьем. На табурете сидел дряхлый старик и латал обувь. Рядом у керосинки возилась такая же дряхлая старуха. Имя у нее было редкое – Федора.


Разговора не получалось. Дед молчал и хмуро смотрел на нас исподлобья. Чтобы поскорее завершить неловкое свидание, мы засобирались уходить и уже начали прощаться, когда Павел, оборачиваясь к старухе, сказал:
- Поставь чайник, Галя, надо бы гостей чаем угостить…