Дальние страны

Когда я была совсем маленькой девочкой и жила в городе Панфилове на самом краю Казахстана, почти в Китае, мы часто придумывали рассказы про дальние страны.

Начинались тогда эти страны сразу за речкой Усек, куда мы ходили купаться. Речка была мелкая и плавать в ней не получалось, а только лежать в теплых заводях и перебирать в руках головастиков. Речка эта каким-то диковинным образом граничила с тем, что было загадочно и недосягаемо.

 За Усеком был городок Коктал, оттуда приходили автобусы. Мы иногда ходили на автобусную остановку посмотреть, какие же люди приехали из Коктала. Мы придумывали про них истории по ночам, закрывшись с головой одеялом, чтобы не спугнуть таинство. Нас не покидала уверенность, что если ты уедешь в Коктал, то уже навсегда. А те, кто приезжал оттуда, уже никогда туда не возвращались.

Нам представлялось, что этот Коктал - самый красивый город на свете, с дворцами, где обязательно живут необыкновенные принцессы; там с башен палят пушки, а по улицам водят диковинных животных. Про слонов и верблюдов мы тогда не знали, книжек у нас таких не было, а придумать мы их ну никак не могли.

Когда мне исполнилось 6 лет, мы поехали жить к папиной маме на Урал и проезжали на автобусе Коктал. Я плакала, увидев маленький пыльный городок с неметеными улицами, грязными ребятишками, плетущимися по обочинам дорог ишаками и крохотными неказистыми базарчиками. Я не понимала, как мог мой волшебный город так предать меня и из прекрасной страны превратиться в несуразную реальность.

И я думала, что уж Урал-то, на который ехать три дня поездом, обязательно будет сказочным и вот тогда уже мне не надо будет убиваться о Коктале.

В поезде было много приключений, веселья и детских игр. Не обошлось и без слез, когда я  защемила в двери палец и вдобавок упала с верхней полки. Но все это меркло в ожидании чуда.

Урал показался мне необъятной и таинственной страной. Горы были великанами, леса непроходимыми, а глубоководные реки текли в недостижимые дали. Постепенно это стало родным и привычным. В лес ходили с бабушкой по ягоды и грибы, в реках ныряли и плавали, а в горы ездили за цветущей черемухой.

Но жить без дальних стран было невозможно. И одна из них под названием Москва вскоре появилась в моей жизни. В Москве жила тетя Фая с семьей, папина старшая сестра. На фотографии она была суровой, со сдвинутыми, насупленными бровями. Фотография стояла на бабушкином комоде, и я, входя в комнату бабушки, старалась на фотографию не глядеть.

Эта новая страна была вся для детей, оттуда приходили посылки со сладостями, а один раз мне прислали оттуда куклу, у которой закрывались глаза. К тому времени уже появились телевизоры, и я увидела, какая она эта Москва. Я часто думала, что мне надо скорее вырасти, чтобы начать работать и купить себе билет в эту страну изобилия.

Моя первая поездка в столицу случилась, когда я уже закончила школу. Москва меня захватила, мне казалось, что  я смотрю какой-то фильм про очень счастливую девушку, которая никакого ко мне отношения не имеет.

С этого момента жизнь у меня началась необыкновенная. Настало время и других дальних стран. Училась я в Минске, плавала на байдарках  по рекам Прибалтики, ходила в лыжные походы в Хибины, потом лазила по скалам в Крыму, снимала показания гелиографа на леднике Богатырь в Казахстане, зимовала на лавинной станции  в Киргизии, восходила на перевалы Кавказа, работала с гляциологами в Алма-Ате, вышла замуж в Ташкент.

Но дальние страны продолжали маячить где-то на горизонте, просто их границы отодвигались уже изведанными. Манили эти страны своей тогдашней недосягаемостью.

Потом и в эти страны удалось попасть. Даже полюбить человека из самой дальней из них и прожить с ним там долго и счастливо.

Но однажды оказалось, что есть еще более дальние и неизведанные страны. Туда уезжают всегда поодиночке. И он уехал в страну, связь с которой пока не налажена. Нельзя ни позвонить, ни сообщение послать. А можно только хранить уехавшего в памяти и продолжать любить. И раз есть любовь, значит, где-то есть и тот, кому она предназначена. Просто я пока еще туда не попала.

Наши любимые и близкие, которые теперь в этих странах живут, шлют нам иногда весточку. То невесть откуда залетит бабочка в дом, а то вдруг зимой выплеснется на небо радуга или в густом садовом тумане мелькнет огонек.

Жизнь, конечно, продолжается, и в ней всегда есть ставшее неизменным чудо. Но сквозь нанизанные на новые радости дни звучит мотив нехитрой песенки про недосягаемые пока дальние страны.