Красноярск-2021

        После поездки в Иркутск в 2019 году мама предложила в следующем году махнуть в Казань. Однако 2020 год оказался, мягко говоря, не совсем удачным как для нас, так и для всего мира. На нашем пути встала вселенская пандемия заразного грипповируса, пришедшего из Китая. Вначале он назывался красивым словом «коронавирус», а потом его название мутировало до COVID-19, и это слово «ковид» ассоциировалось у меня с чем-то жидким и противным, как горькое повидло.
        Весной 2020 года был объявлен так называемый «лок-даун», когда все сидели дома, ходили только в близлежащие магазины и ждали, когда наконец правительство подготовит госпиталя для приема и лечения ожидаемого огромного количества больных. Соответственно поездки между регионами были запрещены, границы закрыты, все мероприятия, в том числе 9 мая, были отменены.
        По этому поводу вспоминаются пророческие стихи Высоцкого:

        Да вы знаете, теперь всё отменяют.
        Отменили даже воинский парад!
        Говорят, что скоро всё позапрещают, в бога душу!
        Скоро всех к чертям собачьим запретят!
                («Песенка о слухах»)

        К лету лок-даун сняли, но всё равно все обязаны были ходить в общественных местах в масках, а где-то грозились закрыть все предприятия общепита. В общем, на фоне этого ехать куда-то уже не улыбалось. Хотя мы с сыном Ратмиром в июле съездили в Заводоуковск к родственникам, но это, как говорится, две большие разницы.
        Прошел год, за который я успел всё-таки переболеть китайской заразой, и опять к лету встал вопрос, куда поехать. Ситуация уже нормализовалась, все как-то попривыкли, и дома сидеть порядком надоело. Желание попутешествовать, вырваться на волю, «в пампасы», было сильнее страха заболеть.
        Но тут в мае пришла новость из Казани о расстреле в школе 11-ти человек 19-летним психом. Мама сказала, что теперь в Казань ни ногой. Я тоже ощутил некий дискомфорт, хотя умом понимал, что такое может произойти в любом городе мира.
        У нас оставался ещё как вариант Красноярск, где всё пока было тихо-мирно, и в конце концов выбор пал на него.
        Определившись с городом, стали определяться с составом. Племянница Ариша, ездившая с нами в Иркутск, в Красноярск уже ехать отказалась (по-видимому, в силу некоторых субъективных причин, возникающих у 15-летних подростков в процессе становления личности). Зато её младший брат Василий с готовностью вызвался ехать. Ему в августе должно было исполниться 14 лет, он был пока «человеком без паспорта» и, хотя имел 45-й размер нижней ступни, всё ещё считался ребёнком.
        Итак, билеты были куплены, номер в гостинице забронирован, и полпервого ночи 29 июля в четверг поездом №128 «Адлер-Красноярск» мы отправились в долгожданное путешествие.
        Как и в случае с Иркутском я составил перед поездкой список основных достопримечательностей Красноярска, которые нужно было посетить. Одним из пунктов значился органный зал в католическом костёле, посетить который посоветовала любимая тёща. Как раз в день нашего приезда в 19:00 в этом зале должен был состояться концерт. Я очень хотел пойти, так как в своё время слушал орган в Домском соборе, когда был в длительной командировке в Риге. Там каждое воскресенье играли знаменитые Токкату и Фугу ре-минор Баха, и это было потрясающе в прямом и переносном смысле — на низких частотах огромное здание собора начинало просто дрожать.
        Утром в поезде я посмотрел по смартфону наличие билетов на сайте органного зала и обнаружил их полное отсутствие. Было, конечно, досадно. Кто же знал, что красноярцы окажутся такими ценителями органной музыки. Но мама с Василием не сильно огорчились. Василий даже обрадовался, а я решил, что может и вправду лучше этот вечер использовать для прогулки с целью первого ознакомления с городом.


                День первый

        В 13:05 этого же дня мы прибыли в Красноярск. На привокзальной площади стоял высоченный столб, на верху которого на задних лапах стоял лев. В одной передней лапе у него была лопата, в другой — серп. Как оказалось, это животное является символом города и изображено на его гербе. Выбрать льва, означавшего, судя по всему, большую силу, в качестве городской эмблемы решили ещё в 1851 году.  Орудия труда означали, что жители Красноярска занимались, в основном, земледелием и добычей полезных ископаемых. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в Красноярске всегда жили очень креативные люди, как и в Иркутске, символом которого является и вовсе «неизвестный науке зверь» по имени Бабр.
        Чтобы добраться до гостиницы, нужно было воспользоваться каким-нибудь транспортом. Мама с Василием предложили поймать такси, я же настаивал на автобусе. В итоге, я остался сторожить возле остановки вещи, а мама с Василием побежали искать такси. Но после общения с таксистами их энтузиазм куда-то пропал, и мы спокойно сели на автобус №81 и доехали до остановки «Дом техники», что на улице Маркса. От остановки мы минут за 10 добрались до нашей гостиницы, свернув на улицу Сурикова.
        Гостиница называлась «Ермак». Это был четырёхэтажный дом, снаружи выглядевший, как типичная советская гостиница, а внутри отделанный по-европейски. На первом этаже находилась столовая, в которой мы завтракали (завтрак был включён в стоимость), и однажды вдвоём с Василием поужинали.
        Номер был обычный, но тесный, т. к. изначально он был 2-хместным, но туда втиснули ещё одну кровать, и он стал 3-хместным. В остальном всё, как обычно: телевизор, холодильник, чайник, душевая кабина. Кондиционера, правда, не было.
        Не успели мы помыться и освоиться, как Василий начал снимать видео на смартфон, изображая блогера-путешественника. Он обошёл весь номер, потом выглянул в окно и стал жаловаться, что ему обещали вид на Енисей, которого не было, но потом всё-таки поставил номеру 5 баллов. А мы с мамой поставили по 3 балла, но потом перед отъездом, я всё-таки решил, что в целом номер достоин 4-х баллов, поскольку это был единственный 3-хместный номер в гостинице, и если бы не было 3-ей кровати, то пришлось бы брать два номера и жить раздельно, что гораздо хуже.
        Совершив омовение, мы перекусили остатками железнодорожной еды и пошли гулять по городу. Маршрут был следующий: набережная Енисея — остров Татышев —  проспект Мира — докуда хватит сил.
        До набережной можно было дойти, спустившись вниз по улице Сурикова, минут за 5. С неё сразу открывался восхитительный вид на небольшие, покрытые сплошным лесом горы, высившиеся на другом берегу Енисея. Среди этих гор находились те самые Красноярские Столбы, на которые мы собирались отправиться завтра.
        Сделав пару снимков на фоне пейзажа, мы пошли по набережной. Людей было много. Кроме спокойно гулявших были ездоки на модных электросамокатах, обычных велосипедах, роликах и т. д. и т. п. Для них была выделена специальная дорожка.
        Вообще, как-то сразу чувствовалась дружелюбная атмосфера. Не наблюдалось ни пьяных, ни идиотов, ни нервных типов, ищущих с кем бы схлестнуться. Всё было  цивилизованно и культурно. Как мы потом отметили, складывалось такое непривычное для наших городов ощущение, что в Красноярске всё делается для блага человека.
        Мы дошли до старого колёсного парохода «Св.Николай», на котором В.И. Ленин из Красноярска добирался до Шушенского. Теперь здесь музей, но мы туда не пошли вследствие дефицита времени. (Потом я встретил ещё одну достопримечательность, связанную с вождём, — это одноэтажное кирпичное здание бывшей городской библиотеки на улице Сурикова, которую, как гласила висевшая табличка, в 1897 году посещал Ильич.)
        Также на набережной лежал камень, к которому была приделана табличка с надписью: «В лето 1628 сошёл на этот берег отряд казаков с воеводою Андреем Дубенским ставить острог Красный Яр».
        Перед тем, как пойти на остров Татышев, расположенный среди Енисея, мы маленько посидели на скамеечке, утолили жажду, посмотрели на резвящихся детей на детской площадке и пошли к мосту. Здесь нас ожидал очередной сюрприз: лифт. Лифт поднимал людей на мост. Люди были с детьми, с велосипедами, самокатами, с чёрт знает чем. Все выстраивались в очередь, ждали, когда прибывшие выйдут из  лифта, и спокойно, не толкаясь, заходили. Всё чинно, благородно. Но не это главное.
Главное, само существование здесь работающего лифта. Такого я ещё нигде не видел. В других городах ты либо «чешешь» на мост по ступенькам, либо лифт есть, но он не работает. Воспользовавшись сим чудом цивилизации, мы оказались на мосту и направились в сторону острова.
        Погода была хорошая. Люди в большом количестве шли в ту и другую сторону. Мимо нас проносились самокатчики и велосипедисты. Выделенной дорожки для них не было, но они ловко лавировали между прохожими, никого не задевая. На мосту так же, как и на набережной, играли и пели уличные музыканты.
        Наконец, мы сошли на остров. Когда я готовился к поездке, то представлял себе этот остров, как обычную природную зону для дикого туризма. Я читал и слышал, что здесь водится много сусликов. Поэтому я думал, что тут леса мало, а в основном степь, где в норках живут суслики. Оказалось, всё совсем не так. Во-первых, кругом был красивый лес. Во-вторых, были проложены широкие хорошо асфальтированные дорожки. Они были разделены разметкой для пешеходов и катающихся. Вдоль дороги стояли различные арт-объекты, кафе, тренажёрные площадки и места для отдыха. Просто рай для красноярских жителей! Причём рай практически в городской черте.
        Мы прошли довольно приличное расстояние, но никакие суслики не наблюдались. Тогда мы спросили у прохожей, где, собственно, обитает зверье? Она сказала, что если мы пройдём подальше, то там их пруд пруди. Но мы уже подустали и решили идти до первого суслика. И вскоре мы их увидели. Сначала одного, потом второго, третьего... Они выскакивали из норок, вырытых прямо возле тротуаров, замирали, глядя на прохожих, пытаясь, видимо, понять, чего от них ждать, и при малейшей опасности ныряли под землю.
        В полном восторге мы стали их снимать. Но это было не так просто. Они хорошо сливались с травой, при этом очень быстро бегали, а подманить их было нечем. Восторг был вызван тем, что никто из нас так близко в дикой природе не видел этих забавных раскосых грызунов. Белок навидались, а суслики в новосибирских парках и лесах не водятся.
       Получив массу радости от встречи с этими зверюшками, мы пошли обратно.
       Что хочется сказать после посещения острова? Молодцы красноярцы! Ведь могли же застроить его коттеджами, вырубить лес, вывести сусликов, сделать элитный райончик. Могли! Так нет же: и сусликов оставили, и лес сохранили, и зону отдыха для всех людей сделали. Интересный народ!
       После острова мы прямо с моста вышли на площадь Мира, за которой начиналась одна из центральных улиц — проспект Мира. На площади стояли здание Красноярской краевой филармонии, памятник графу Н.П. Резанову и большая арка перед проспектом.
       Наличие в Красноярске памятника дипломату, промышленнику и путешественнику Резанову довольно странно, т. к. никакого отношения к этому городу он не имел, кроме того, что по чистой случайности здесь закончил жизнь, следуя с Дальнего Востока в Петербург.
       На арке, построенной в 2003 году, висели таблички, на которых были написаны цитаты из разных исторических документов:

«На этом месте в качинской землице вверх по Енисею на Красном Яру поставить острог.
Государь Михаил Федорович Романов
Москва 1625 год
Сибирский приказ столбец 12».

«В 1628 году поставлен вверху Енисея реки, над Енисеем рекою и над речкою Качею, новый качинский острог и прозван Красноярским острогом. А острог ставить прислан из Москвы воевода Андрей Дубенский.
Сибирский летописный свод.
Книга записная».

«Жители Сибири народ поэтичный. Главная добродетель их гостеприимство и сострадание. Они готовы помогать бедным и безприютным. Они мягки, исполнительны при требованиях законных. Они горды своею свободою.
А.П. Степанов — первый губернатор Енисейской губернии».

«Постановление Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.
Учитывая ходатайства советских, хозяйственных и общественных организаций Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского краев, Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета постановляет.
Образовать Красноярский край с центром в г. Красноярске из районов и округов Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского краев.
г. Москва Кремль
7 декабря 1934 г.»

       Миновав арку, мы пошли по проспекту Мира. В основном, на нём стояли старые дореволюционные дома, на многих из них висели таблички, что здесь жил тогда-то такой-то купец или государственный деятель. Также попадались здания советских времён и изредка современные бездушные строения. Много было зданий, в которых располагались государственные институты, например, Красноярский Федеральный Суд.
       Мы шли не спеша, любовались и фотографировали. И тут Василия прорвало. «Как тут красиво! — воскликнул он. — Почему в Новосибирске этого нет? Тут всё сделано для людей! Я хочу тут жить!!!» Это был просто крик души. Примерно так же говорила и Ариша в Иркутске. И я тут с племянником абсолютно согласен: Новосибирск в плане удобства сильно проигрывает Красноярску.
       Мы прошли дальше и встретили ещё много интересного: например, кафе восточной кухни под названием «Брюс Ли», потом памятник детям блокадного Ленинграда. Хороший, надо сказать, памятник.
       К сожалению, времени уже было много, мы довольно сильно устали, проголодались и решили зайти в какой-нибудь магазин купить еды на ужин. Но не тут-то было. Мы еле нашли на проспекте захудалый магазинчик, в котором не нашлось ничего подходящего. Мы стали тогда спрашивать прохожих, копаться в смартфонах и совместными усилиями нашли-таки супермаркет под названием «ROSA». Нам пришлось вернуться к началу проспекта и свернуть на улицу Каратанова.
       Закупившись снедью, мы, довольные прогулкой и первым знакомством с городом, отправились домой. Назавтра нам предстояло большое путешествие в горы.


                День второй

       На следующий день мы встали пораньше, хорошо позавтракали в столовой, оделись по-походному и выдвинулись к основной цели нашей поездки — Красноярским Столбам. Ехать до них нужно было от остановки «Театр Оперы и Балета» до остановки «Турбаза» на автобусе №50. До остановки «Театр Оперы и Балета» мы дошли пешком минут за 10. Погода нам благоприятствовала. Пока ждали автобус, сфотографировались с Василием на фоне Красноярского государственного Театра Оперы и Балета им. Д.Хворостовского.
       Пришёл автобус, и мы, надев самоизолирующие маски, минут примерно 30 катились до нужной остановки, которая находилась на другом берегу Енисея. Соответственно, мы ехали по мосту. Причем мост был двойной, т. к. в этом месте посредине реки стоит ещё один остров под названием остров Отдыха, на котором расположены стадион и много других объектов.
       Выйдя на остановке, мы стали думать, куда идти. Никаких указателей не было. Толп народа, текущих в одном направлении, тоже.
       Мы увидели какого-то мужичка с фотоаппаратом и спросили путь на Столбы. Он махнул рукой, мол, туда идите, не заблудитесь. И вправду, пройдя дальше, мы увидели протоптанные тропы, какие-то деревянные мостики, потом асфальтовую дорогу, ведущую вверх, по которой уже шли люди и иногда проезжали машины. Так началось наше восхождение к Столбам, и по-другому это не назовёшь.
       Когда я готовился к поездке и читал про то, как добраться до Столбов, то запомнил длину пути до них от шоссе — 7 км. Что такое 7 км? Это полтора часа ходьбы. Казалось бы. Но нигде не было написано, что это 7 км непрерывного подъёма, а это в корне меняет дело, и, как бы сказал Василий, просто «жесть».
       Через 40 минут мы оказались у ворот, которые, судя по установленной здесь карте, являлись Центральным входом в Национальный Парк. Также это место носило название кордон Лалетино. Мы обрадовались, потому что уже подустали, и удивились, что так относительно быстро пришли. Но одна добрая женщина быстро нас успокоила, сказав, что до Столбов ещё переть и переть, и мы прошли только самую лёгкую часть пути. Передохнув, мы пошагали дальше, и меня всё не покидала надежда, что тетенька нас разыграла, и скоро мы увидим вдалеке какой-нибудь первый столб, и пусть даже не столб, а какой-нибудь маленький столбик, но, оказалось, что тётя сказала жестокую правду.
       Кстати, большая карта-схема была установлена также в самом начале пути, и по ней можно было оценить расстояния, но от значков рябило в глазах и разбираться не хотелось.
       Пройдя какое-то расстояние, мы увидели бурундучков. Полосатые хвостатые зверёчки выскакивали из леса на дорогу в надежде, что их покормят.
       Здесь же мы встретили женщину-пенсионерку, местную жительницу. Она увидела, что мы умиляемся бурундучками, и заговорила с нами. Она рассказала, что живёт неподалёку и чуть ли не каждый день ходит сюда гулять, чтобы укрепить здоровье. Проходит несколько километров, потом спускается обратно. Я подумал, что на её месте, я бы делал то же самое, и что ей очень повезло, что она живёт рядом с таким прекрасным местом.
       Мы прошли с ней, беседуя, какое-то расстояние, потом она пошла обратно. Причём она шла то передом, то задом, что оказалось очень правильно, поскольку при подъёме и спуске работают разные группы мышц ног. Таким, образом, она нагружала то одни мышцы, то другие.
       А мы всё шли и шли. Где-то посередине пути располагался перевалочный пункт, где можно было посидеть, попить и перекусить. Здесь же находилась сувенирная лавка.
       Мы спросили у людей, отдыхавших в беседке, сколько ещё идти, и нам ответили: 15-20 минут. Мы воодушевились и пошли дальше. Через 20 минут столбов не было. Тогда мы опять спросили у встречных, сколько до столбов, и нам опять говорят: 15-20 минут. Потом я понял, что у людей здесь теряется чувство времени и расстояния.
       Мы шли и шли. Асфальтовая дорога уже сменилась на грунтовую. Мы уже обговорили всё, что можно, и шли молча. Болели спина и ноги. Мама попросила нас найти палку, чтобы легче было идти, и Василий, красавчик, раздобыл где-то бабушке толстую ветвь.
       И вот мы бредём. Василий скачет впереди, я чуть поодаль, а мама с посохом сзади. Я уже проклинаю про себя эти Столбы, жалею, что мы вообще сюда пошли. Корю себя, что из-за моих авантюрных фантазий приходится страдать маме. Мы всё чаще останавливаемся. Каждый пенёк используем для сиденья. Я с завистью смотрю на весёлых людей, идущих нам навстречу, которые уже побывали ТАМ, и становится легче, когда вижу таких же, как мы, замученных, из последних сил ползущих наверх, ТУДА, к призрачным Столбам.
       Вот слева мы видим лестницу, круто убегающую вверх. И проходящий мужичок с фотоаппаратом, у которого мы в самом начале спрашивали дорогу, сказал, что мы можем идти до Столбов либо по этой лестнице, либо дальше по тропе. По лестнице быстрее, но тяжелее, так как она крутая. По тропе легче, но дольше. В общем, как в сценке Карцева про раков: очень большие, но по пять, или по три, но очень маленькие. Я решил, что если мы пойдём по лестнице, то можем и потеряться, и лучше идти привычным путём, тем более что по лестнице никто не шёл, а все шли по тропе.
       Мы поковыляли дальше, и вскоре (о, боже! не может быть!) вышли к месту отдыха непосредственно перед входом к Столбам. Вся дорога у нас заняла 2 ч 50 мин.
       Здесь тусовался довольный народ. Одни были рады, что наконец-то пришли, другие, что всё посмотрели и сейчас пойдут обратно. В ларьках продавали еду и питьё, в лавках — сувениры. К Столбам вела деревянная лестница длиной метров двести. В начале лестницы стояла арка с надписью: Центральные столбы. Мы сфотографировались и стали подниматься.
И вот, сойдя с лестницы, мы увидели первые Столбы. Справа расположился огромный валун под названием «Слоник», получивший название из-за якобы внешнего сходства с этим животным. Название мы узнали из повешенного на дереве указателя. Слева лежал огромадный, покрытый мхом, булыжник, на который Василий тут же залез. На «Слоника» тоже, кстати, многие пытались залезть, но он был гладкий и крутой, поэтому не каждому удавалось.
       А прямо по курсу высилась скала. Она называлась, судя по указателю, просто: 1 столб.  Также была указана её высота — 80 м и периметр — 640 (!) м. 80 метров — это высота примерно 25-этажного дома. И это была не просто монолитная глыба, а целое каменное изваяние, построенное из плоских здоровенных камней, будто бы какой-то великан специально обтёсывал плиты и потом аккуратно их складывал одну на другую. Просто невероятно, что может сотворить мать-природа!
       Несмотря на присутствующих здесь людей и детишек, разговаривающих, кричащих и смеющихся, стояла какая-то необыкновенная тишина. Ни малейшего ветерка. Корни деревьев причудливо вылезли из земли и вились под ногами, как большие змеи. Мне показалось, что я нахожусь в сказке, в мире хоббитов, эльфов и гномов.
       Зная о том, что человек разумный не может спокойно смотреть на голую скалу и, подчиняясь первобытному инстинкту, начинает её разрисовывать, смекалистые красноярцы установили возле главной тропы большую доску, на которой каждый проходящий мог бы оставить на радость потомкам свой автограф. Места на доске уже практически не было, но Василий всё-таки вписал микроскопическими буквами: «Васёк 2021 и бабушка».
       Дальше мы пошли по указателям к Столбам под названием «Дед», «Внук» и «Перья». До «Перьев» мы шли минут 15 по лесным тропам. В основном мы шли одни, и всё время был страх заблудиться. И когда навстречу попадались люди, то я непременно спрашивал, правильно ли мы идём.
       Скала под названием «Перья» имела высоту 40 метров, периметр 135 м, и представляла собой вертикально стоящие каменные плоскости.
Мама села отдохнуть на лавочке в тени «Перьев», а мы с Василием пошли их осматривать с другой, солнечной, стороны. Везде сновали люди, и один из них вдруг закричал: «Сейчас Андроныч залезет без страховки на скалу и прыгнет оттуда вниз головой!» Мы с Василием обрадовались неожиданному перформансу и стали ждать.
       И вот вышел небольшого роста седенький с бородкой мужичок лет 60-ти. На нём висел рваный свитер и не менее рваные джинсы. Такая, видимо, спецодежда. Он натянул между двумя деревьями на высоте полуметра от земли плоский канат и стал по нему ходить. Это была, по его словам, разминка. При этом он пел какую-то православную песенку-молитву про Богородицу, видимо, помогающую ему сосредоточиться.
       Походив по канату взад-вперёд, мужичок слез и предложил всем желающим повторить. Желающих было немного, включая меня. Опершись на племянника, я встал на канат и попробовал удержать равновесие, но не тут-то было. Ни с того, ни с сего канат вдруг начал раскачиваться влево-вправо с такой силой, что если бы не Василий, я благополучно бы слетел и грохнулся наземь, непременно отбив бы какую-нибудь важную часть тела. Попытка хоть как-то усмирить своенравный канат не дала никаких результатов. В общем, пришлось признать поражение и слезть с позором.
       И вот мужичок полез на скалу. Вначале он размялся, потом стал подниматься вверх, упираясь одновременно в противоположные каменные плиты руками и ногами. Расстояние между плитами как раз позволяло это сделать. Всё это напомнило мне сцены из кинофильма «Человек-паук», настолько легко мужичок карабкался по отвесным стенам. Примерно через две минуты он уже кричал нам с вершины скалы: «Я хотел вниз головой спрыгнуть, но что-то у меня голова закружилась. Давайте в следующий раз!» Сказав это, он начал спускаться таким же способом, как поднимался, только вниз головой. При этом где-то на полпути он стал причитать, что что-то пошло не так, что ему страшно, и он сейчас разобьётся и т. д. Нагнав на людей страху, он вполне благополучно слез, за что был вознаграждён громкими аплодисментами восхищённых зрителей.
       Кроме морального удовлетворения присутствовал ещё и материальный аспект. Мужичок предложил всем желающим купить у него обработанные камушки в качестве украшений или амулетов. Первым подошёл отважный отрок Василий, Андреев сын, и в россыпи камней выбрал голубоватый красивый камешек за 100 целковых.
       Мужичок спросил, как зовут отрока, и тут, конечно, имя Василий прозвучало! И мужичку, по-моему, оно даже понравилось. Как в сказках Бажова: высокие горы, дремучий лес, мужичок-боровичок, драгоценные камни и лихой парень по имени Василий. (Кстати, у Бажова, оказывается, есть рассказ «Васина гора».)
       Потом мужичок стал надевать камешек на нитку и попросил Василия загадать желание, перед тем, как нацепить амулет. Василий загадал про себя. Мужичок надел на него камень и спросил, какое желание загадал, уж не жениться ли? Я тоже почему-то первое, о чём подумал — это женитьба, но, видимо, Василию такая глупость в голову не пришла.
       В общем, всё прошло чинно, благородно.
       Правда, потом, когда мы покинули это место, Василий вдруг опомнился и попросил меня пойти и спросить, как камень драгоценный зовётся. А сам почему-то мнётся и стесняется. Эх, пропала куда-то удаль молодецкая, осталась закомплексованность подростковая! Ну, да, ладно, бывает. Пошёл к мужичку, узнал, что камень тот заветный «лунным» зовётся. Так вот он какой, оказывается. А я думал-гадал, про что это Эдуард Хиль поёт: «Отыщи мне лунный камень, талисман моей любви! Под землёй, за облаками, в небесах, в любой дали».
       Потом мы с Василием полезли на небольшую скалу рядом с «Перьями». С неё открывался потрясающий вид на таёжный лес и Красноярск. Но любоваться видами долго я не мог — с другой стороны скала резко уходила в пропасть. Меня скрутил такой страх высоты, что я на карачках сполз вниз. И поскольку Василий остался наверху один без присмотра, то я заорал ему, чтобы он быстрее спускался. Но к Василию вернулась былая удаль, и он как ни в чём не бывало стоял и снимал селфи. Понимая, что мне в случае чего придётся перед братом ответ держать, я заорал ещё сильнее, и на этот раз племянник послушался и спустился.
       Далее мы пошли к скалам «Дед» и «Внук». За то время, пока мы с Василием развлекались возле «Перьев», мама успела отдохнуть. До «Деда» с «Внуком» мы шли минут 5. Там тоже тусовался народ, но в скалах уже не было ничего особенного, и мы, сфотографировав их, пошли обратно.
       Вернувшись к перевалочному пункту перед Столбами, мы перекусили и отдохнули, чтобы набраться сил перед долгой обратной дорогой. Зашли в лавку и набрали сувениров.
       Дорога обратно хоть и была повеселее, но тоже оказалась нелегкой. При спуске ноги тоже устают, но напрягаются уже не задние мышцы ног, а передние.
       На следующем месте отдыха произошёл забавный случай. Рядом с нами перекусывали два парня-велосипедиста. Они вели себя уверенно, раскованно, весело шутили с продавщицей кафе. Рядом с ними стояли два навороченных велосипеда. Закончив трапезу, они взяли велосипеды и вышли на дорогу, чтобы ехать к Столбам. Один говорит: «Ну, что? Погнали?» Садится на велосипед, и в этот момент у велосипеда лопается заднее колесо. Они спокойно без ругани и нервов осматривают повреждение и также спокойно начинают спускаться вниз пешочком, мирно беседуя. «Вот, это, — думаю, — выдержка!» Я бы на их месте рвал волосы от досады, что на полпути приходится возвращаться обратно, а этим хоть бы хны.
       В конце спуска мы прошлись по так называемой «Экотропе Ивана Ярыгина», великого советско-русского борца вольным стилем. Памятная гранитная табличка гласила: «На этой тропе в 60-80 годах XX века тренировался первый олимпийский чемпион Красноярска, сибирский богатырь Иван Ярыгин». Потом в Интернете я прочитал, что Ярыгин также совершал пробежки до первого Столба. Можно себе представить физическую подготовку «сибирского богатыря»!
       Так закончился наш поход к скалам.
       В завершении хочется сказать следующее. Когда мы были возле «Перьев», на них висела памятная гранитная табличка с надписью: «Скала его не погубила, она его к себе взяла. Володя Теплых».
       Я решил поискать в Интернете информацию про этого человека и открыл для себя много интересного. Оказалось, что существуют люди, для которых Красноярские Столбы являются чем-то вроде религии. Тут развился необычный вид скалолазания, заключающийся в том, что для покорения вершины нельзя применять снаряжение. Человек остаётся один на один со скалой. Кто кого? Существовали целые сообщества скалолазов-столбистов, которые соревновались между собой. И Володя Теплых, как пишут, возможно, погиб не без помощи его конкурентов, сорвавшись с «Перьев» в 1989 году. Скорее всего, наш мужичок из того поколения романтиков, и, может быть, он знал погибшего. Мужичка, кстати, зовут Андрей Андронович Дидух.
       Что касается меня, то с моим страхом высоты и недоразвитым вестибулярным аппаратом остаётся только восхищаться этими необыкновенными людьми.
       Мы вернулись домой часов в 6 вечера без задних ног. Я думал, что буду лежать до утра, но, как ни странно, отдохнув с часок, мы уже почувствовали способность двигаться. Погода была отличная, и мы решили использовать возможность погулять по  городу и отправлялись за продуктами в уже знакомый супермаркет «ROSA» Мама купила себе еды на ужин и завтрак, а мы решили с Василием поужинать в нашем гостиничном ресторане.
       Пришли мы туда уже в десятом часу вечера. Ресторан закрывался в десять, и мы решили, что успеем, и заказали по два блюда — мясное с гарниром и салат. И это было роковой ошибкой. По крайней мере, для меня. Порции, которые нам принесли, сильно отличались в большую сторону от тех, которые мы ели на завтрак. То есть  огромная тарелка мясного и гора салата. И хотя я был голодный, это меня не спасло. Ем я медленно, тщательно пережевывая пищу, но в данном случае эта черта характера явилась скорее негативным фактором. Василий смолотил свою еду и скучал, глядя, как я дожёвываю мясное блюдо. Потом под каким-то предлогом племянничек слинял, оставив меня наедине с салатом. Салат жевался ещё медленнее.
       Время между тем приближалось к десяти. Я сидел один в зале. Некоторые работники ресторана уже уходили домой, оставшиеся бегали туда-сюда и косо на меня поглядывали. Потом они скучковались возле кассы, о чём-то шептались и считали выручку. Несколько раз у меня появлялось желание бросить еду, но «жаба» неимоверно «душила». Наконец, я одолел несчастный салат и, еле встав, пошёл рассчитываться на радость работникам общепита.
       Придя в номер, я лёг и думал, что мне конец, что мой желудок не выдержит такой нагрузки. Но всё обошлось, хотя урок я получил хороший.


                День третий

       На этот день было запланировано посещение так называемого фан-парка «Бобровый лог». («Бобровый», как я понял, потому что в этой местности раньше жило много бобров). По предварительной информации там находились парк семейных аттракционов и канатная дорога. Зимой склоны превращались в горнолыжные трассы.        Собственно, целью было покататься на «канатке». Располагается «Бобровый лог» примерно там же, где и Столбы только на 6 остановок раньше. Поэтому мы добрались до него по вчерашней схеме: на автобусе от «Оперного». Когда мы вышли на нужной остановке, нам предстал очаровательный вид гор, заросших темным лесом. Прямо у подножия гор стояли дома и целые микрорайоны. И было прямо-таки завидно жителям, каждый день видевшим такую красоту и могущим в любой момент сорваться на прогулку по сказочным местам природы.
       В фан-парке мы купили билеты на канатную дорогу и отправились к месту загрузки. До этого я катался на канатной дороге только один раз в Пятигорске. Там была кабина, куда набивался народ, и эта кабина перемещалась на тросе на большой высоте. И страшно тогда не было. Теперь же мы уселись просто в кресла с передними поручнями, и наши ноги болтались на высоте примерно четырёхэтажного дома. И тут, конечно, стало маленько не по себе. Василий же опять прикинулся Д'Артаньяном и снимал видео с комментариями, в которых назвал меня обидным словом, означавшим не очень храброго человека (за что ему потом была «ответочка»).
       Минут эдак пять-десять мы летели над землей, поднимаясь на вершину горы. В конце пути перед самым приёмником мы услышали какой-то возглас и узрели внизу человека с фотоаппаратом, махавшего нам рукой. Первая мысль была, какого рожна он там делает? Потом появилась догадка, что «чел» не просто так, от нечего делать, нас щёлкает, а с каким-то умыслом. На его приветствие моя рука рефлекторно поднялась в ответ.
       В общем, оказалось, что это у них такой бизнес. Тебя снимают на подлёте, потом при желании ты можешь выкупить 4 кадра за 300 рублей. Причём, поскольку съёмка происходит неожиданно, то выражение фотографируемых лиц зависит от скорости реакции человека: а) абсолютно без эмоций (человек не понял, что произошло); б) недоумённое (человек начинает догадываться); в) весёлое (человек понял, что его снимают).
       Мы решили выкупить наши фотографии, и когда я их увидел, то долго смеялся, особенно над самой первой: итак, слева сидит коренастый брутал с вопросительным взглядом и поднятой рукой, в центре — женщина в шляпке и темных очках с непроницаемым лицом, завершает композицию подросток в очках и кепке козырьком назад, смотрящий вообще куда-то вбок. Я назвал эту картину: «Бандит, бабушка-босс и «ботан». Василий на «ботана» сразу обиделся, потому что в его кругах это прозвище считается унизительным, но это как раз та самая «ответочка» и прилетела.
       На вершине горы, куда мы поднялись, была смотровая площадка, с одной стороны которой открывался красивый вид на Красноярск, с другой — на горы. С этой площадки можно было перейти по деревянной лестнице на площадку поменьше, откуда было видно отдельные скалы-столбы, торчавшие из густого горного леса.        Здесь же для информации была установлена большая панорамная фотография, на которой были указаны названия виднеющихся Столбов. С этой площадки дальше шла дальняя многокилометровая дорога к Столбам, на которых мы были вчера. То есть это был альтернативный путь  — менее тяжелый, потому что не в гору, но более длинный.
       Обратно мы спустились также по канатной дороге и, поскольку эта часть программы была завершена, то встал вопрос: ехать домой обедать или переходить сразу к следующему пункту — Красноярскому зоопарку?
       Зоопарк располагался в этом же районе, поэтому решили ехать туда, а по дороге перекусить тем, что взяли с собой. Сев на автобус, мы проехали одну остановку до остановки «Роев ручей». То есть, если ехать по Свердловской улице, сначала идёт фан-парк «Бобровый лог», потом Столбы, а потом зоопарк.
       Перед входом в зоопарк возле касс я по традиции (как в Иркутске) выпил стакан лимонада из советского автомата, вспомнив счастливое детство (правда, из убогого пластикового стаканчика, а не из гранённого стакана, из которого пили все советские люди, сполоснув его тут же предварительно встроенным фонтанчиком).
       Купив билеты, мы с Василием вначале поперлись в «Динопарк», где стояли чучела динозавров и первобытных людей. Василий являлся давним поклонником этих «милых» ископаемых и стал с радостью фотографироваться, засовывая им в пасть свою голову.
       Кроме чучел, здесь обитали и живые твари, такие как сурикаты и ежи.
       Потом мы пошли в зоопарк, взяв с собою маму, которая терпеливо нас ждала на скамеечке.
       В отличие от Новосибирского зоопарка Красноярский более открытый, светлый и радостный. Новосибирский стоит в лесу, и потому всё оказывается в тени. В Красноярском мало деревьев, зато много культурных растений, цветов, кустарников. Собственно, зоопарк так и называется — Парк флоры и фауны «Роев ручей». Новосибирский чем-то напоминает тюрьму для животных, а Красноярский больше похож на курорт. Здесь много зверей и птиц, которых нет в Новосибирском зоопарке, например, зубры, жирафы, зебры и даже пингвины, которые резвятся на открытом воздухе и плавают в уютном бассейне. В общем, мы вышли довольные.
       Последним пунктом на сегодня был традиционный заключительный банкет. Придя в гостиницу, мы отдохнули, переоделись и пошли искать какой-нибудь ресторан. И тут возникли проблемы. Хотелось где-нибудь поужинать на свежем воздухе, как было в Иркутске. Но открытые кафе, если и были, то вблизи дороги (в Иркутске мы ходили в ресторан, расположенный в пешеходном районе). В забегаловку идти не хотелось (Василия все тянуло в KFC). В дорогой ресторан тоже. Хотелось красиво, но не дорого. В конце концов, пошли в ресторан «Шашлыкоff». И, в общем, не пожалели. Располагался он на втором этаже торгового центра на пересечении улицы Сурикова и проспекта Мира. Обстановка оказалась вполне цивилизованная. Было много народа, но свободный столик нашёлся. Мы сделали заказ и стали ждать.             И тут обнаружилось, что мы сидим под самым кондиционером, и на нас нещадно дует поток холодного воздуха. Причём на нас с мамой. Василий сидел напротив, и на него ничего не дуло. Мы позвали официантов и попросили нас пересадить, но они ответили, что свободных столиков нет, и всё, что они могут предложить, — это пледы. Вариант, конечно, тот ещё. Но поскольку простужаться не сильно-то хотелось, пришлось согласиться. И вот мы с мамой сидим, закутавшись в одеяла, как два цуцика, а Василий посмеивается и снимает нас на смартфон. Несмотря на это мы хорошо провели время. Правда, я переборщил с вином. Одного бокала мне показалось мало, а сколько я всего выпил, уже не помню. В ресторане запомнилось хорошее обслуживание, официанты бегали с разносами, а кто не бегал, стоял в позе суслика возле барной стойки и обозревал весь зал. Увидев, поднятую руку, тут же бросался к клиенту.
       Когда мы вышли из ресторана, я понял, что нахожусь в средней стадии алкогольного опьянения. Чувствовалось относительное ухудшение координации движений, зрительная картина подтормаживала и был ослаблен речевой контроль. Василий стал хихикать, что я пьяненький. Я не стал возражать.
       Мама пошла в гостиницу, а мы с племянником пошли гулять по вечернему Красноярску.
       Пошли по набережной. Зашли в кинотеатр и стали думать хотим ли мы посмотреть какой-нибудь фильм или нет. Поняли, что не хотим. Пошли дальше к острову Татышев по маршруту нашего первого дня. Уже стемнело, горели осветительные фонари, народ прогуливался, погода была великолепная. Романтика!..
       Тут меня прорвало на откровения. Я стал рассказывать Василию некоторые истории из своей жизни. Истории были забористые, так что племянник постоянно повторял: «Жесть!», что в переводе с подросткового означает «удивительно», «потрясающе». В истории я умел вляпываться, поэтому было, обо что рассказать.               
       Так мы дошли до острова. Народу меньше не становилось. Играли и пели уличные музыканты. Мы дошли до конца моста и повернули назад. Тут я услышал, как одна девушка поёт под «минус» песню «Мы — эхо». Мне показалось, что поёт она хорошо, и я дал ей немного денег, чем вызвал возмущение Василия (когда мы в первый раз шли по мосту два дня назад, то я говорил, что у меня есть принцип не давать денег уличным музыкантам, и тут я этот принцип нарушил).
       Покончив с историями, я стал рассказывать про текущее положение дел, в частности, что месяц назад в свет вышел литературный журнал «Нижний Новгород», в котором был опубликован мой рассказ «Старики». Василий поинтересовался, что за рассказ, и я начал было передавать сюжет, но смотрю — не в коня корм. Племянник поморщился, и далее мы завели разговор про занятие творчеством, из которого выяснилось, что мы очень далеки в понимании всего этого.
       Я узнал подробности про Моргенштерна, про подкасты, что сейчас книги никто не читает за неимением времени, а слушают и т. д. и т. п. Я понял следующее: кумирами современной молодежи являются люди, сумевшие стать популярными, а, следовательно, богатыми, прилагая очень мало усилий. Нынешнее поколение не вдохновляют муки творчества, стремление к совершенству. Ему надо здесь и сейчас.
       К сожалению, этот взгляд проповедуется на государственном уровне нашими  властями предержащими, не имеющими никакого понятия об искусстве и морали, подчиняющиеся только низменным инстинктам забрать, обмануть, запугать,  уничтожить.
       Естественно, я пытался возражать моему юному другу и приводил в пример Виктора Цоя, который за десять лет из «птушника» с гитарой вырос до рок-звезды, благодаря не сколько таланту, сколько кропотливой работе над песнями, ставшими настоящими шедеврами.
       Не знаю, может, мой бисер напрасно рассыпался, а может, и нет, но в любом случае я был рад поговорить с родным племянником на такие темы.


                День четвертый и последний

       Последний день в Красноярске (как и в Иркутске) был воскресный. По традиции мама отправилась на службу в ближайший храм. Я её проводил и пошел гулять по городу, фотографируя интересные здания. Василий же остался в гостинице.
       Храм, в который пошла мама, назывался Покровский кафедральный собор. Возле него стоял памятник знаменитому художнику Василию Сурикову, уроженцу Красноярска.
       Я пошагал по проспекту Мира, на котором, как я уже говорил, находится много исторических зданий, купеческих домов, культурных заведений, государственных учреждений. Проспект Мира — одна из самых старых улиц города. На одном из красивых сталинских зданий, где раньше располагалось Управление гражданской авиации (теперь Управление воздушного транспорта), возле дома Правительства Красноярского края висела табличка со всеми названиями, которые носила эта улица: «ул. Большая — XVIII в., ул. Воскресенская — XIX в., ул. Советская — с 1924 г., пр. имени Сталина, пр. Мира — с 1961 г.»
       Дойдя до конца проспекта, я свернул налево перед Музыкальным театром и вышел на улицу Карла Маркса к скверу и памятнику погибшим в боях за советскую власть. И дальше пошёл по улице Маркса. Здесь уже были более современные здания, но попадались очень красивые советской эпохи, такие как, например, научная библиотека Красноярского края, построенная в начале 60-х годов прошлого века. Также на улице Маркса располагался Центральный Парк, в который мы пошли после обеда.
       Я вернулся в гостиницу часов в 11. Мама уже была там. До поезда оставалось еще часов девять, и мы стали планировать день. Решили пойти в краеведческий музей, потом на обед и в Центральный Парк.
       Здание краеведческого музея было выполнено в необычном, «египетском», стиле по проекту красноярского архитектора Л.А.Чернышёва. Его строительство было начато в 1914 году и закончено в 1930-м.  Музей относительно небольшой, но интересный. Больше всего мне понравились экспозиции с чучелами животных. Самые разные животные в застывших позах показаны в естественной среде обитания: птички чистят перья, хищники крадутся в траве, кто-то прячется в норе. Все сделано очень умело, так что достигается эффект достоверности и кажется, что животные вот-вот зашевелятся.
       После просмотра экспозиций мама приобрела в местной лавке сувениры, и мы отправились дальше в поисках места, где можно пообедать.
       Мы нашли столовую, которая нам очень понравилась. Она называлась «Съем слона». Вообще названия всяких общепитов в Красноярске очень необычные: «Съем слона», «Брюс Ли», «Кекс&Крендель», «Три коржа», «Лось и лосось», «Нетипичная пельменная», «Образцовая пельменная», «Ахахаха PricolDance Bar», «PoelPopil», «All you need», «Куба мама», караоке-бар «Шаляпин», «Алхимия»,  «Баран и бисер Казан-мангал», «Залечь на дно в Гамбург», «Залечь на дно в Брюгге», советская пивная «А у нас во дворе», «Столовая нормального питания», «О, пончик!», «Дочь мясника», «Мытые и сытые», «Мама наготовила», «Шашлык мечты», «Кабанчик на шоссе», «Справедливое мясо», «Угольки и мясо» и т. д., что опять же говорит о высокой изобретательности красноярцев и хорошем чувстве юмора.
       Если продолжить тему особенностей Красноярска, то запомнились ещё три следующих. Первая особенность — это непривычно долгое горение светофоров. Обычная ситуация: небольшой перекресток, загорается красный. По обе стороны узкой улочки, которую можно пересечь в три секунды, скапливается толпа. Машин уже нет, а светофор горит красным. Народ стоит, терпеливо ждёт, но у кого-то в конце концов сдают нервы, и он, рванув на груди рубаху, переходит дорогу. Вторая особенность — много водителей, которые любят включать в машине музыку на полную громкость так, чтобы наслаждалась вся улица. Третья — среди дворников и дорожных рабочих нет ни одного иностранца. В Новосибирске, как правило, такие профессии занимают азиаты. Что интересно, в отличие от Иркутска, где полным-полно китайцев и кавказцев, в Красноярске я вообще их не видел. Такой обычный русский город.
       Последним пунктом программы значился Центральный Парк. Там мы уничтожили по мороженому, а мама сфотографировала памятник Пушкину. Уличные художники рисовали портреты желающих. Василий захотел, чтобы его внешность запечатлели и стал просить у меня денег взаймы, но я, узнав цену, наотрез отказался. Решили пойти на колесо обозрения. Тут меня опять подвел страх высоты. Но деваться было некуда, поэтому пришлось сесть на дно корзины и выглядывать оттуда настолько, насколько позволял уровень смелости.
       Из парка можно было выйти прямо на набережную. Было жарко. Мы посидели за столиком под тентом, утолили жажду и спокойно пошли по набережной по направлению к гостинице. Мы шли по уютным тенистым аллеям. Народ гулял и радовался жизни. В одном месте был прокат лодок и катамаранов. Мы с Василием захотели прокатиться, но оказалось, что свободного транспорта нет, и надо было ждать очереди. Оставалось только наблюдать за беззаботными счастливчиками, которым сегодня не надо было никуда ехать вечерним поездом.
       Пока мы с племянником узнавали про лодки, мама сидела на лавочке. Вернувшись к ней, Василия вдруг осенила мысль, что его рюкзак, с которым он никогда не расставался, куда-то пропал. Он вспомнил, что оставил его на стуле возле столика под тентом, и тут же пошёл туда. Секунд через пять я сообразил, что в его рюкзаке находится также мой старенький, но надежный фотоаппарат Nikon. На него был снят Красноярск, и, в случае чего, я мог бы остаться без задокументированных воспоминаний.
       В итоге мы с Василием помчались во всю прыть обратно по набережной. Василий прибежал первым и обнаружил рюкзак в целости и сохранности. Более того, на нашем месте уже сидела компания, которая найдя бесхозный сидор, хотела честно передать его властям. В общем, это ещё один плюсик жителям Красноярска.
       К сожалению, времяпрепровождение в этом славном городе подходило к концу. Мы забрали вещи из гостиницы и доехали на автобусе до вокзала, где нас ждал поезд. Я по традиции сфотографировал здание вокзала со стороны перрона.
Отправившись в 20 ч 40 мин, мы прибыли в Новосибирск на другой день в 8 ч 46 мин.
       Так закончилось наше путешествие. Мы посетили больше половины мест, которые я планировал. Так что можно считать его вполне удачным. Естественно, в будущем хотелось бы сюда вернуться, но это уже будут совсем другие впечатления.