Ундина, лесби-тематика, часть 1, глава 9

Чем больше девушки гуляли по центральным московским улицам, тем больше Даша смотрела не по сторонам, а прямо на свою подругу. А красивые фасады и ракурсы стали прекрасным фоном для романтической прогулки. В душе у девушки была волшебная радость от того, что Марина рядом. Даше до сих пор не верилось, что они всё-таки оказалась «рядом». И Дарья чувствовала тонкое восхищение ею, Мариной. Эта девушка была красива, остроумна... И даже эрудированна. И ещё весела и сексуальна. Ею невозможно было не восхищаться, казалось Даше. И ещё и в ней, в этой столичной девушке, и в этой прогулке было что-то таинственное, неуловимое.
Надо сказать, что при этом Марина почти всё время что-то говорила и не могла остановиться. После бессонных ночей у неё бывало такое состояние, когда хотелось говорить, говорить, трепаться, трепаться, иногда перебивая саму себя, и снова говорить, говорить. То она травила байки, то рассказывала анекдоты, случаи из жизни, то вспоминала какие-то новости, то заявляла о каких-то своих мнениях. Самая настоящая лёгкая эйфория это была.
«Больше всего эмоций вызывают у меня деньги, симпатичные люди и работа! - заявила Марина, - Причём деньги – не всегда, а те два пункта – стабильно. Симпатичные люди, работа, иногда – деньги. Стало быть, я являюсь эстеткой и трудоголичкой, а ещё – иногда бываю меркантильной личностью!»
Марина говорила, а Дарья в то же время развлекалась тем, что угадывала, каким будет продолжение очередной истории, чем закончится тот или иной весёлый рассказ. И получалось это, очень даже хорошо получалось! И вот из-за этого к Дашиному восторгу по отношению к Марине примешивалось кое-что совсем иное. Дарья, честно говоря, чувствовала мощное превосходство своего опыта, и силу энергетики, которая резко перекрывала Маринину. За эти несколько дней пройдя столько, с позволения сказать, этажей мироздания, столько всего узнав и прочувствовав, она ощущала себя на несколько лет старше Марины, хотя формально они были ровесницы.
Она чувствовала морально-энергетическое превосходство над Мариной. Она читала свою Марину как открытую книгу. Ей казалось, что каждый жест, взгляд, любая высказанная мысль – всё подтверждало эту разницу в энергетической силе. Только главное было – не выдавать эту разницу! Словно внутренний голос шептал ей, что нужна фора: «Выравнивай, выравнивай силы, и ситуация – твоя! И здесь – самое интересное!»
Но потом она подумала так «Да ты, Даша, попросту зазналась! И вообще, что значит – сила энергетики, кто её измеряет?» 
- А что это за здание?! – вдруг спросила Даша.
- Дом-музей какой-то…- ответила Марина, - Да там выходной, смотри, ворота закрыты.
«За угол бы свернуть, прочесть вывеску - наспех соображала москвичка, - Или у охранника спросить: вон он – топчется за оградой!».

Он в это время сам задавал себе вопрос, приблизительно такого содержания: «Вот какие бесы потянули меня на внешнюю территорию, когда Васильевич, тварюка, опять свинтил?». И охранник – немолодой коренастый человек с серьёзным лицом – приказал себе вернуться на пост, дабы «уж сидеть там и не рыпаться». Единственное – не упустил случая переглянуться с хорошенькими девчатами в юбках. И синие глаза его блеснули яркой зелёной молнией! 
«Он наш!» – азартно сообразила Дарья, -  Я чувствую, там отменные интерьеры!»
- Ты что, один? – волнуясь, спросила она.
Человек уже рассматривал ситуацию как внештатную, но неведомая сила диктовала ему быть проще.
- Напарник слинял, - он поневоле ответил на вопрос, притом честно.
Девушка отошла в сторону, подозвала рукой.
- Здесь много видеокамер?
- Только у шефа, где сейф! – доходчиво разъяснил сотрудник, - И еще, где экспозиция! Зато сигналка почти везде!
- Ты можешь её отключить?
- Я-то?! Нет, – он потёр лоб, - Зато я могу камеры отключить! Только не у шефа! В другом зале, где выставка. Ножи там – ваще супер! – он улыбнулся, - А общей сигналки там не имеется, только на стендах. А Васильевич воротится через час.
- Ты понимаешь, если здесь есть какие-то ценности…
- Девушка, а ценного здесь ничего сейчас нет! – усмехнулся вахтёр, - Ремонт начинается, всё ценное вывезли уже! То что осталось – это так… Хотя в той комнате ножики – супер. У нас сейчас – ремонт и спонсоры… Ремонт и спонсоры…
Марина стояла поодаль, отворачивалась и хмурилась, недоумевая, о чём идёт беседа через забор. Но Марина была уверена в Даше. Ещё сегодня ночью, на бегу в катакомбах полуподвального этажа Марина поняла, что заведомо доверяет этому человеку, этой странной девушке! Как если бы кто-то авторитетный взял да и предъявил бы ей уникальную паранормальную справку о Дашиной безопасности. Где выписаны были бы в колонку все возможные риски, опасности и несчастья от связи с человеческим существом, а напротив этих граф красовались бы прочерки да полные отрицания, вроде «не выявлено», «не участвовала», «не привлекалась». Марина – будто собственными глазами видела этот документ, настоящий, с подписями, с печатями! Только она вовсе не собиралась штудировать нудный перечень рисков, а сверяла лишь прочерки, прочерки, минусы…
Итак, втроём они стояли у ворот закрытого музея. Дарья глядела на охранника своим самым фирменным взглядом и тихо внушала:
- Сделаешь вид, что ты мой знакомый. Откроешь, а дальше я скажу. Мы ничего не возьмём, и ничего не нарушим здесь, понимаешь? А потом ты нас забудешь!
- Лады, - мирно кивнул дядька.
Пока она говорила, мерещился ему шум прибоя и удивительное женское пение – оно звучало издалека и завораживало. Сотрудник отворил калитку. Дарья посмотрела на усадьбу, потом – вдаль, потом – на небо, и только одно спросила у Марины:
- Это не Борисоглебский переулок?
- Нет…
«Значит, всё!» - подумала девушка, - «Хоть трава не расти!». Следом за вахтёром они быстро прошли через двор, попали в дом, и оказались в темноватой меблированной комнате. Это помещение, видимо, давно использовалось для выставок. Здесь был стол с часами-статуэткой и чернильницей, стул, диван-софа и низкая тумба, да ещё пара картин висела на стене у входа. А одна стена занята была витринами, за стёклами которых блестели кинжалы, мечи и какие-то особенные старинные ножи.
- Свет не включать! - предупредил охранник, - Витрины не трогать: сигналка – зверская! А вещи здесь – не подлинные, и мебель, и часы, и картины тоже – всё копии, новодел! – он махнул рукой и отдал ключ Даше, как так и надо.
У Марины глаза на лоб полезли.
- Он что твой знакомый?! Или ты дала ему деньги?!
- Ну, типа, да… Что же, ты правильно всё говоришь, - ответила Дарья, замыкая комнату.
Это было умопомрачительное, неповторимо-приятное чувство контроля над ситуацией. Когда все препятствия миновали, и рядом твоя девушка.
Марина восторженно ахала, оглядываясь.
- Жаль, что здесь нет патефона, - прокурлыкала Дарья, - Сыграл бы что-нибудь… Вальс…
- Зато хорошо, что мягкая мебель не подлинная, - грубовато парировала докторша, - Хотя бы не развалится!
Москвичка обожала такие безбашенные досуги! С Марининой стороны это была сверхценная идея своей непредсказуемости, да редкостный драйв, источник которого – новизна.
«Юльке расскажу! – грезила она, - Ни за что не поверит! Может, соврать, что с парнем! Типа – недавно познакомились. Или так и ляпнуть, что с девушкой?»   
Блондинки целовались посреди музейной комнаты, а после очутились на диване, хотя бы чуть более широком, чем вчерашняя кушетка… 
А после – вставать не хотелось, мысли петляли. «А всё – фатальные временн’ые искривления! Куда уж без них…»  - подумала Даша, засыпая. «И вообще, кто мы такие, без всего этого?! Без катастроф, без оружия, без любви…» - произнёс в голове получужой голос, но Марина тронула Дашу за плечо, и та не успела провалиться в сон.