Жанна

Я обычный человек. Как все. Выпиваю только по праздникам. Но в этот день я напился. Хотя, впрочем, повод у меня был достаточный, чтобы напиться в стельку. Банально, но меня бросила жена.
Я шёл, не имея понятия, куда и зачем. Ноги мои путались, в голове шумело. Фонари отбрасывали свои тени и действовали на меня пьяного угрожающе. Каждый встречный шарахался от меня.
– Это же надо, так напиться! Свинья! – тут и там восклицали недовольные прохожие.
На самом деле, был ли я пьян, трудно было судить. Я просто шёл и был раздавлен. Десять лет брака. Дочь. Разлюбила! Десять лет любила, а теперь что? Разлюбила! За один день? Или не один?
– Свинья!
– Урод!
Когда она решила оставить меня? Неделю назад? Месяц? Сколько человеку необходимо времени, чтобы понять, что настала пора расстаться? И зачем это нам? Я бы понял, если бы у неё появился другой. Понял и простил. Но она уверяет, что причина не в этом. Значит, во мне.
Я шёл, и в голове крутились беспорядочным ворохом вопросы: «Что я ей недодал? Что сделал не так?» Но, провожая нетрезвым взглядом прожитое вместе время, я не видел причин для расставания. Значит, всё-таки другой.
Так я оказался на окраине города. Остановившись у моста, я увидел на нём человека. Приблизившись к нему, я понял, что это девушка, которая перелезла через парапет моста и, кажется, готова броситься вниз, в холодный речной канал.
Мигом я подбежал к сумасшедшей и, взяв её за шиворот, заволок одним броском обратно на мост. А потом, повалив её на землю, прижался к ней всем телом, чтобы она не вырвалась и успокоилась. Но, к моему удивлению, она не сопротивлялась.
– Встаньте с меня! – скомандовала незнакомка спокойным повелительным тоном школьной учительницы.
Я ожидал услышать, чего угодно – сопли, плач, истерики, но не это: «Встаньте с меня!».
Я отпустил её и, поднявшись, мы стали чистить друг другу запачканное пальто, не отпуская при этом рук, за которые мы крепко держали друг друга.
– Слава!
Я недоверчиво заглянул в её лицо. Как бы мне ни хотелось, я не узнавал эту женщину.
– Я Снежана!
В голове шевельнулось, и я смутно стал узнавать знакомые черты. Если бы она не назвала своего имени, я ни за что бы не признал в этой красивой даме ту Снежану, которую я помнил со школьной скамьи.
– Гадкий утёнок?
– Да, кажется, так вы меня называли в средних классах, – смутилась она и добавила: – Надо же, столько лет меня так никто не называл, как будто снова села за парту.
Шитый-перешитый школьный костюм, стоптанные донельзя ботиночки, наспех прибранный хвост. Такой я её помнил. А сейчас видно её красивые синие глаза, которые она раньше прятала за толстой роговой оправой очков.
В классе её не очень-то любили. Ни ученики, ни учителя. На последний звонок не пришла. Кажется, никто и не заметил этого.
– Пойдём! – сказала она, и мы зашагали по мосту. – Зови меня Жанна!

Чем больше я сопротивлялся, тем сильнее Жанна жала на газ, и поняв скоро, что это бесполезно, я сдался.
Снова захмелев в её роскошном автомобиле, я откинулся на спинку кресла и стал рассматривать бывшую одноклассницу под пение Мари Лафоре.
Дорогой костюм и туфли сразу выдавали в ней материально успешную даму. Сколько стоит такое пальто? Должно быть, не менее тысячи долларов. Мне стало не по себе за мой неотёсанный вид бомжа. Моему пиджаку десять лет. Купили с женой на свадьбу. Я рядовой редактор в технической газете. Всех сотрудников – главный редактор, я, пару журналистов и Баба Нина на телефоне. Баба Нина – бойкая, старой закалки женщина внушительных размеров. Варит невкусный кофе. Её изюминка – пироги из мяса и квашеной капусты, аромат которых распространяется на всю редакцию. Кто пробовал, тот чувствовал, что живёт. Просквозит сразу. Все об этом знают, но отказать Бабе Нине невозможно, потому что душевная она.
Что касается помещения редакции, то это собирательный образ старой советской конторы с зелёной обивкой деревянных стульев и обшарпанных столов. ЭВМ – слабое отношение к современности.
Борис Евгеньевич – главный редактор – тучный, неприятный, много кричит по делу и без, всегда грозит увольнением. Мнит себя серьёзным человеком, негодяй по определению. Отрезает половину текста и половину зарплаты.
– Ну вот, другое дело! – скажет обычно он. Баба Нина захлопает в ладоши. – Ну вот, а теперь пирог.
Вот такая работа. Ни денег, ни известности. Что меня держит там пятнадцать лет? Атмосфера… Ах да, атмосфера! Кто бы понимал.

Ехали мы довольно долго. Час, два, три. Жанна не замечала ни знаков светофора, ни сигналов редких ночных водителей. Прочь из города, прочь из вчерашней жизни.
Небо тронули первые блики рассвета, и Жанна наконец снизила скорость. Остановившись на обочине, она открыла окно и предоставила своё разгорячённое лицо утренней свежести.
Со своей головы она стала снимать невидимки, одну за одной, а потом, раскинув каскад русых волос по спинке кресла, закурила.
Так как мне она курить не предложила, а своих сигарет у меня с собой не было, я просто сидел сложа руки, уставившись в серый осенний пейзаж за тонированным окном.
Я ещё немного подумал о том, что у нас, возможно, будет какое-то интимное продолжение, когда она медленно снимала свои заколки, но я ошибся и в этом успокоился, так как был абсолютно не готов к такому продолжению событий.
– Хочу выпить! Сходи в магазин! – снова скомандовала она, бросив мне на колени свой кошелёк.
На часах было семь утра, и я не был уверен, что смогу в столь раннее утро приобрести напитки. Но как я понял: спорить с ней было бесполезно.
Посёлок, у которого мы оказались, был безлюден. Магазины закрыты. Я вернулся ни с чем. Тогда она подъехала к ближайшему ларьку и, достав монтировку, вручила мне её в руки.
– Бей!
Я снова повиновался, покорно ударив по замку. После нескольких ударов дверь была открыта. Внутри мы обнаружили сигареты и несколько банок с джином. Прихватив всё, что уместилось в руки, быстро ретировались с места преступления.

Пока мы ехали обратно, я подумал, что Борис Евгеньевич, скорее всего, уже пришёл на работу и устроил мне заочный выговор. Скоро он будет мне звонить, трубку возьмёт жена и, уж точно, устроит истерику.
– Забудь о работе, – сказала Жанна, проявляя способности экстрасенса угадывать мысли. – Сколько ты зарабатываешь? Пятьсот? Тысячу? Я буду платить тебе в два раза больше. Ну не знаю, возьми отпуск за свой счёт, если хочешь. Будешь работать на меня!
– И кем же?
– Мне нужен друг.
– Разве за дружбу платят?
– В моём случае не приходится выбирать. Впрочем, вряд ли у тебя есть друзья. Но ты мне, кажется, нравишься.
Так началась наша странная «дружба». Жанна выдала мне аванс, который оказался в пять раз больше моей месячной зарплаты. На эти деньги я смог снять «однушку» недалеко от её дома. Я должен быть всегда под рукой.
На следующую ночь она заехала за мной, и мы отправились в парк аттракционов. Катались на колесе обозрения, заранее заплатив кругленькую сумму работнику, который включил для нас машины. Следующую ночь мы провели в зоопарке. Третью – в кинотеатре, смотря всю ночь мультфильмы, которые крутили для нас. Детский сад какой-то! Недоигранное детство?
– Не смей со мной так разговаривать, как будто я ребёнок!
И я не смел.
– Принеси мороженого!
И я нёс.
Сделай мне массаж ног!
И я делал. Я делал всё и сделал бы всё, о чём бы она ни попросила. Виделись мы в основном по ночам, а днём я ловил себя на мысли, что скучаю по ней. И всё же, не подумайте, что я влюбился в неё. Нет! Просто она была какая-то другая, что ли. Может отдать все деньги попрошайке на улице. Водит машину экстремально. Имеет смелость вскрыть магазин. А ещё смотрит на мир, как любящая мать смотрит на своего ребёнка. Всё, что берёт в руки, сразу пробует на вкус, вдыхает аромат. И всё же встретить её сейчас было для меня большой удачей.

Как-то пришёл к ней сам. Первый раз. Зачем? Что-то ёкнуло в груди. Постучал, но никто мне не открыл. Я толкнул дверь, и она подалась. Оказалось не заперто. Жанна сидела на полу прямо в коридоре. В одной руке бутылка виски, в другой – бутылёк со снотворным. Я сразу обо всём догадался.
– Дура! – крикнул я вне себя от ярости и, освободив её руки, крепко прижал к себе.
Она как ребёнок свернулась в моих руках в калачик и стала плакать – тихо, почти неслышно.
– Так быстрее, когда уже ничего не ждёшь, – сказала она.
– Дура, у тебя всё ещё будет, – ответил я. – И муж, и дети.
Потом мы ещё долго сидели на полу и она пьяным голосом рассказывала мне о себе, о родителях. Отец пил страшно, и детство голодное. А ей хотелось стать человеком. И ведь стала. От уборщицы до руководителя фирмы. Хотя образования, кроме школьного, так и не получила. Всё своим трудом.
Я остался до утра. А утром мы пошли в храм. Ей так захотелось, говорит, никогда не была. Полагалась на себя, а не на Бога. Там Жанна поставила свечи и стала молиться. Я не хотел мешать, вышел во двор и закурил.
Вышла она тихая, взяла меня под руку и куда-то повела. Оказалось, на колокольню. Пока поднимались по старой лестнице, гладила каменные стены ветхой колокольни.
На вершине спугнули голубей. Строение было так старо, что ворковало точно так, как голуби. Но Жанна смелая. С ней я тоже перестал бояться. Оказалось, что совсем не страшно потерять работу, которая не приносит тебе ни материального, ни, что важнее, морального удовлетворения. Не страшно развестись, если семейная жизнь не приносит радости. Наверное, ничего не страшно, когда ты обретаешь друга.

А потом Жанна пропала. Пропала совсем. Правда, она дала о себе знать. Через два месяца я сидел в широком кожаном кресле одной юридической конторы, пока не знакомый мне человек, с умными глазами из-под очков, читал мне завещание. Но я не хотел слушать этого человека. Я смотрел в окно, за которым белел зимний парк. Моё внимание привлекла влюблённая парочка, уединившаяся на одной из скамеек. Или нет. Просто облака были слишком высокие. Или я просто думал, для чего мне была дана Жанна. Я обычный человек. Как все. Пью часто. Ничего не страшно, когда ты обретаешь друга. А если теряешь?



_______________________________

Опубликовано в журнале «Новая Литература» 15.10.2022