Иногда приходится отказаться

РАССКАЗ ИЗ КНИГИ:
«ВОВЛЕЧЁННОСТЬ
(Записки сельского врача)»

     В окно моего углового кабинета заглядывали алые кисти рябин. Их мы посадили на территории районной поликлиники в те времена, когда в чести были субботники по знаменательным датам. За это время саженцы вымахали будь здоров – обступили здание со всех сторон, щедро одаривая густой тенью. Скоро листья окрасятся багрянцем, сухо зашуршат под ногами и закружат, полетят по воле ветра в неизвестно какие пределы…
Очередной рабочий день подошёл к концу, приём пациентов закончился. Коридор поликлиники, пропитанный стойким запахом хлорки, был пуст, уже ушла моя медсестра.
     Я с чувством выполненного долга тоже снял свой врачебный халат, повесил его на вешалку, и собрался, было, к выходу, но громкий, настойчивый стук в дверь заставил меня задержаться.
     – Да, да, войдите, – крикнул  я.
     Дверь приоткрылась, и в кабинет не вошли, а скорее ввалились двое рослых братьев-близнецов Черняевых. В глазах у обоих стояли слёзы, наконец, один из них
     – Павел, срывающимся голосом произнёс:
     – Доктор, мы привезли домой отца из областной больницы, там его прооперировали по поводу рака желудка и вот теперь через неделю рекомендуют снова его привести на химиотерапию.
     Его брат Валерий добавил с дрожью в голосе:
     – Как нам быть? Посоветуйте…
     В таком категоричном решении областного диспансера они явно увидели нешуточную опасность – на уровне интуиции. Да, делишки!..
     Я привычно прихватил с собой фонендоскоп с тонометром, и мы, втроём, пошли к Черняевым домой, благо было недалеко…
Отец Черняев Борис Степанович, шестидесяти пяти лет, заслуженный фронтовик, был давно мне знаком. Мы не раз оказывались рядом на сельских посиделках по случаю праздников, чьих-то именин. На селе с этим проще, люди более хлебосольны и общительны. Поэтому каждый постепенно обрастает различными знакомствами..
Фронтовик лежал на кровати с отрешённым взглядом, бледность щёк так и бросалась в глаза.
     Я поздоровался, присел рядом на стул, его сын Валерий тут же протянул мне выписной эпикриз из истории болезни отца, где было напечатано на принтере, что метастазов у пациента после операции не обнаружено.
     Последнее меня и сильно обрадовало и приободрило. Но тогда зачем здесь вмешательство химиопрепаратов, которые неизбежно дают и побочный эффект?..
     Я послушал Бориса Степановича: хотя дыхание было ослабленное, но хрипов не замечалось, артериальное давление и пульс в полной норме. А он словно оправдывался передо мной:
     – Вот видите, доктор, какой теперь я?! Всю войну прошёл, два ранения. Там-то всё было понятно, а здесь я и не знаю, что мне делать дальше, как быть?
     У меня в глубине души почему-то появилась твёрдая уверенность, что химиотерапия (лечение токсичными препаратами в сочетании с облучением)  в данном случае не нужна категорически. За – было то, что метастазов нет, а значит, на поправку больной пойдёт довольно быстро. В то же время, если провести курс химиопрофилактики, то через месяц – полтора, больного можно потерять.
     Как раз накануне мне отдали целую сумку книг – их владелец переезжал в другой город и даже при всём желании не мог захватить с собой многое из своей домашней библиотеки). Среди книг попалась довольно интересная ещё 1971 года издания – Адальберт Штифтер «Лесная тропа». В каждую свободную минутку я обращался к этому тому, раскрывая его на закладке.
     Меня заинтересовали эти произведения австрийского автора почти полуторавековой давности. Повесть «Записки моего прадеда» была посвящена дальнему предку, дипломированному врачевателю. В один абзац я вчитывался с особой внимательностью, возвращался к нему снова и снова:
«Разве не ясно, что наше исцеление творец вложил в великое взаимодействие веществ и что мы бессильны его обрести, покуда не знаем существа этих взаимодействий. А между тем разгадка где-то рядом, рукой подать. Чем мог бы излечиться олень или пёс, или гадюка, даже если бы целебное снадобье стояло у меня на полке, раз эта полка им недоступна?»
     В общем-то, мне больше всего хотелось узнать, как врачевали в те далёкие годы, когда и в помине не было определителей артериального давления, должной анестезии, не говоря уже об антибиотиках. Даже антисептикам не придавали особого значения, поэтому выживали только самые крепкие.
     Правда, особых подробностей я в книге не обнаружил, о тонкостях лечения говорилось вскользь, упоминались лишь какие-то выписанные склянки со снадобьями, зато очень увлекательно повествовалось, как медикусу приходилось добираться до пациентов в другие веси в мороз и гололедицу, через леса и болота, рискуя собственной жизнью. Я лишь отметил, что в древности слишком увлекались кровопусканиями по каждому поводу.
     Видя затруднительное положение, в котором оказался мой старый знакомый, я ощущал особенную тяжесть на душе. Моя специализация дерматолога была довольно узкой, я не был вооружён необходимыми навыками и знаниями в смежных сферах, особенно в такой сложной и ответственной, как онкология.
     Тем не менее, моя природная любознательность позволяла мне не замыкаться в отведённых рамках. При каждом удобном случае я интересовался терапией и диагностикой многих распространённых болезней. В сельской местности, где медицинская база обычно предельно скромна, а со специалистами высокого уровня извечная проблема, каждый фельдшер и даже санитар должен поневоле многое уметь помимо своих прямых обязанностей.
     В одном массовом журнале, какие продаются во всех киосках Роспечати и специализирующемся на криминальных историях, я однажды прочёл удивительный материал, как некий изворотливый мошенник, скрывающийся от правосудия, сменил фамилию и проник на круизное судно под видом штатного врача вместо другого, который опоздал к отбытию. Первое время ему удавалось водить всех за нос и выкручиваться, чтобы не вызывать подозрений. Но вдруг у одного пассажира случился приступ аппендицита и требовалось срочное хирургическое вмешательство. А этот мнимый доктор никогда не держал в руках скальпеля. Тем не менее, он срочно проштудировал специальную литературу, имевшуюся на судне, и всё-таки провёл операцию, которая оказалась успешной. Сам этот факт всплыл гораздо позже, когда мошенник всё-таки попался с поличным уже в других краях и на другом деле.
Поэтому любой сельский санитар должен уметь не только сделать искусственное дыхание пострадавшему, но и в экстренных случаях даже принять роды.
     Вот и я сразу пришёл к выводу, что в случае с моим подопечным имеет место быть врачебная ошибка. О, эти досадные несоответствия! Неотъемлемая часть функционирования поликлиник, к великому сожалению. Во всём мире известен процент таких ошибок, где-то их больше, где-то они сведены к минимуму. Многие симптомы при разных болезнях совершенно одинаковы, поэтому даже опытный врач не сразу может поставить правильный диагноз.
     Моему подопечному, несмотря на отсутствие метастазов, назначили химиотерапию. А это неправомерно. После операции организм и так ослаблен, а тут новая тяжёлая нагрузка. Это с большой долей вероятности может привести к печальному исходу.
     Я прекрасно осознавал, что вторгаюсь в чужую сферу, подвергая сомнению чью-то компетенцию. Но и самоустраниться я не имел права. Надо было принимать конкретное решение.
     – Ну вот, что, уважаемый Борис Степанович, у Вас есть право отказаться от курса химиотерапии, и я Вам настоятельно это советую сделать.
     И добавил, стараясь твёрдо придерживаться уверенного тона:
     – Вы, несомненно, поправитесь!
     Мой пациент не стал выказывать сомнений, успокоился. Он полностью положился на меня, это я прочёл в его глазах.
     Конечно, я потом сильно переживал, правильно ли я поступил? Вдруг я ошибся и только усугублю положение пациента?..
     Забегая вперёд, скажу, что Борис Степанович действительно поправился, а через полгода стал жить своей обычной, полноценно, жизнью. И прожил ещё семнадцать лет.