Сострадание

В один из моих заездов в Москву жила я на Трубной площади, снимая небольшую уютную квартиру. Каждый вечер, идя из метро домой, я по дороге заходила в крошечный магазинчик, чтобы купить питьевую воду. Много тяжести мне нести было несподручно, поэтому каждодневные визиты туда вошли во временную привычку.

Магазинчик был настолько маленький, что кассирша сидела где-то в глубине полок с макаронами и воздушной кукурузой. В этом своем мирке, почти скрытом от глаз покупателей, и протекали ее незатейливые будни.

Звали кассиршу Алена. Так обращалась к ней молоденькая узбечка, расставлявшая товар по полкам.

В тот вечер я, по обыкновению, покупала бутылку с водой. Рассчитывая меня, Алена неожиданно заговорила. Она поведала мне, что недавно у нее сломался стул, а владелец магазинчика все никак не мог купить новый, чтобы он был высоким и давал Алене возможность видеть лица покупателей. Дело кончилось тем, рассказывала она, что пришлось пригрозить уволиться с работы. Оказалось, что Алене обязательно нужно было не только видеть, кто сейчас будет расплачиваться за покупку, но и переброситься парой-тройкой слов с завсегдатаями магазина.

- Вот смотрю я на Вас и думаю, - начала она со мной разговор, - придете сейчас домой, мужу улыбнетесь…
- Нет у меня мужа, Алена, - почему-то вырвалось у меня.
- Ну, тогда дети выйдут встречать, - продолжала она разговор.
- Одна я, Алена, - наконец сказала я.

Алена исчезла из своего закутка и вдруг вынырнула из макарон и круп прямо передо мной. Она неожиданно порывисто обняла меня и жарко шепнула в ухо:
- У Вас все хорошо будет. Глаза у Вас добрые.