Неурочное дежурство

РАССКАЗ ИЗ КНИГИ:
«ВОВЛЕЧЁННОСТЬ
(Записки сельского врача)»

     В бытность врачом мне почему-то всегда «везло» на неурочные дежурства – в крупные, знаковые праздники. Вот и теперь в канун Нового года мне выпала очередная «честь» топать на ночное дежурство.
     Я загодя вышел из дома и не спеша направился в свой стационар. Белый снег слегка слепил глаза, намедни пошёл снегопад и теперь он был на исходе. Крупные белые снежинки порхали, мерцая, в свете зажёгшихся уличных фонарей. Настроение было приподнятое, в голове звучала песня в исполнении популярной певицы моих времён Майи Кристалинской:

А снег идёт, а снег идёт,
И всё мерцает и плывёт…
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо, снег, тебе…
 
     Песенка, конечно, давно ушла из большого эфира, потеснённая более новомодными мотивами. Почему-то в песнях, которые пошли в народ, всегда предельно простые тексты. Наверно, так лучше запоминаются людям, да и певцам легче такое удерживать в голове при  исполнении. Не будет же он петь с листа. У иных бардов слишком мудрёные тексты, поэтому они большинству непонятны и не находят особого отклика, лишь для эстетов, любителей такого жанра.
     Хорошо, что на дисках стали выпускать много отечественного ретро. Все «Голубые огоньки», телепередачи «Песня года». Такая ностальгия охватывает порой, когда снова видишь знакомые лица исполнителей, сохранившиеся для потомков номера и концертные выступления. Специально завёл дома полочку, на которую ставлю такие диски. Если есть пробел в коллекции, ищешь недостающие годы в магазинах или просишь у знакомых переписать и себе. Мне приятно видеть, что диски со старыми песнями приобретают и молодые люди, значит, они не огораживаются только современными веяниями от огромного пласта прежней музыкальной культуры, где накопилось немало шедевров, которые не подвластны забвению безжалостным временем.
     На одном диске обнаружил любопытный сюжет. Всемирно известный Робертино Лоретти приехал в гости к Муслиму Магомаеву, когда тот уже отошёл от сцены. Он достойно завершил карьеру – перестал выступать, когда стал садиться голос. Много курил. Московская квартирка нашей знаменитости очень скромная, Муслим разговаривает по-итальянски, потому что Робертино не знает нашего языка.
     До сих пор итальянец выступает по миру, хотя поёт уже баритоном. Помнится, в начале его карьеры наши добросердечные россияне посылали ему свои рублики, почему-то считали, что мальчик живёт очень бедно. Не знали они, что эта звезда эстрады  зарабатывала такие деньги, что с лихвой хватало не только всем его родственникам, но хватило бы обеспечить даже будущих детей и внуков. Кроме выступлений он держит в Италии какой-то ресторанчик.
     На том квартирнике была и Тамара Синявская, вместе на три голоса импровизировали, напевая что-то из классики, за клавишами был хозяин квартиры. В одном месте заспорили из-за одной ноты, гость утверждал, что надо брать другую и даже показал, как.
     Да, Робертино так и не приехал в нашу страну в пору своего расцвета. Его мировое турне расписали но месяцы вперёд, пока не изменился тот волшебный отроческий голос. Наши в шестидесятые годы нашли какого-то мальчика, который на одной телевизионной передаче скопировал песню Робертино «Джамайка». Точь-в-точь. Но талантливый мальчик так и не продвинулся. Надо было для него специально писать композиторам песни. Видно, просто хотели продемонстрировать, что и мы не лыком шиты, и у нас имеются такие голоса. На этом всё и закончилось…
      Я с трудом вынырнул из приятных музыкальных воспоминаний. Как поэтично на улице – кругом все деревья укрыты снегом! В окнах домов зажглись красные звёзды Новогодних ёлок. Снег, словно, в такт моему внутреннему напеву, хрустел под моими ногами.
     Но вот душевная идиллия закончилась, я подошёл к больнице, открыл дверь рядом со «скорой помощью» и пошёл по коридору в ординаторскую, где мне предстояло, как я надеялся, провести всю Новогоднюю ночь после моего обхода по всем отделениям.
     Обход прошёл как всегда в штатном режиме, я поздравил всех пациентов с наступающим светлым праздником и пожелал всем скорейшего излечения в наступающем Новом году.
     Возвратившись в ординаторскую, включил телевизор, прилёг на диван – передавали как раз «Голубой огонёк», я посмотрел недолго, потянуло на сон от усталости. Да и многие номера у меня уже были в записях. Телевизор был выключен и я уснул.
     В 600 утра я проснулся от интуитивного чувства какой-то надвигающейся угрозы. До конца смены оставалось до смены всего-то два часа.
     Но тут подъехала «скорая помощь», привезли молодого мужчину – агронома из подшефного совхоза с болями в животе. Из анамнеза стало ясно, что он уже несколько лет находится на диспансерном учёте  у терапевта по - поводу язвенной болезни желудка.
     Срочно вызвали хирурга, операционную медицинскую сестру, а вот реаниматолога не было, наш уехал в отспуск, а случай-то оказался экстренным. Вызывать специалиста из области, практически, не было времени. Хирург подошёл ко мне и по-свойски:
     – Вот, что Владимирович, деваться некуда, придётся тебе нам немного помочь.
     Вспомним наши «дедовские времена», наркоз придётся делать эфирным.
     Мне сразу припомнилось наше светило отечественной медицины –хирург Пирогов, это именно он впервые изобрёл данный способ анестезиологии.
     Мне пришлось срочно надеть маску, бахилы, и войти в операционную. Всё необходимое: скальпели, зажимы, пинцеты, шприцы, специальные нитки кетгут, которые делаются из жил животных, чтобы они потом сами могли рассосаться в организме, – уже всё это было заранее приготовлено. Мне надо было на всякий случай перекреститься, но я как-то не подумал об этом из-за царящей в операционной лихорадочности.
     На больного также надели маску, но для наркоза. Я капал эфир ему под маску, пока пациент не вошёл в состояние наркотического сна. Затем им полностью занялся хирург.
     Прободная язва желудка была ушита, операция прошла успешно.
     Следует добавить, что риск был очень большим, так как весь наркоз рассчитали на одном предположении.