Долгий путь домой

Ровно в полночь пошел первый снег.

Белые хлопья падали с ночного неба, а затем медленно ложились на серую плоскость асфальта. В окнах городских домов царил мрак и тишина, словно все жители покинули его пределы. Лишь изредка можно было услышать приближающийся гул ветра в тесных переулках. Где-то в темноте ночной улицы возник силуэт человека, который медленно и с осторожностью передвигался вдоль высоких, бетонных заборов, стараясь миновать предательский свет прожекторов. Миновав пару десятков метров, он остановился, чтобы немного отдышаться, а затем обратил свой взор на полотно ночного неба.

-С первым снегом. Едва ли слышно прошептал он.

Худая рука медленно протянула ладонь, а затем попыталась поймать фрактал снежинки, но та, достигнув теплой поверхности его руки тут же растаяла. Подумав о том, что рано или поздно его настигнет такая же участь, он наполнился ощущением печали и тоски. Казалось, что еще вчера он был наполнен надеждой на светлое будущее, но уже сейчас его удел был только искать уступы слепой надежды, которые рассыпались с каждым прожитым днем. Переведя взгляд в сторону улицы, он обратил внимание на один из полуразрушенных домов. Среди беспросветной темноты, он заметил в окне второго этажа белую точку. Затаив дыхание, он продолжил наблюдать, пока не увидел несколько ярких вспышек, словно кто-то чиркает ему зажигалкой. Он хотел было пойти в обратную сторону, как вдруг услышал голоса людей. Время на обдумывание действий не было, и он сделал несколько рывков в сторону дома. Миновав невысокий забор, он подбежал к двери, и дернул ручку, но она не поддавалась.

-Спускайтесь в подвал, он за углом. Раздался хриплый мужской голос.

Сделав несколько шагов в сторону, он увидел железные дверцы, и стараясь максимально тихо их отворить, спустился вниз. Теперь он оказался в полной темноте, постояв несколько секунд на месте, он попытался сориентироваться куда двигаться дальше. В этот момент где-то вдалеке возник огонек свечи.

-Идите на свет. Вновь произнес голос.

Приблизившись вплотную к источнику света, он увидел перед собой высокого, худого мужчину, облаченного в темное одеяние. Приглядевшись он увидел белый воротник, и сразу же понял, что перед ним стоит священник.

-Меня зовут Клаус. Произнес мужчина.
-Джек.

-Идемте наверх, в подвале слишком холодно.

Минуя шаткие ступени подвала, они поднялись на первый этаж. Через забитые досками окна, едва ли пробивался свет прожекторов, и он смог немного разглядеть окружающую обстановку. Первое, что бросилось ему в глаза – огромные каменные колоны с вырезанными узорами в виде листьев, которые как ему показалось являлись опорой для второго этажа. Первый этаж был частично обрушен, возле входной двери грудой лежали завалы, видимо последствия после очередного обстрела.
 
-Давно вы тут? Нарушив тишину спросил Джек.

Клаус, покачав головой ответил – Сколько себя помню.
 
А затем добавил.

-Поднимемся на второй этаж, в мой обитель.

На второй этаж вела крутая винтовая лестница, такие Джек видел всего один раз, когда в детстве вместе с отцом поднимался на обзорную башню города. Огонек свечи подсвечивал обшарпанные стены, и он заметил огромную картину на которой была изображена высокая гора, немного приглядевшись он обратил внимание на нарисованный силуэт человека, который поднимаясь к самой вершине нес на спине крест.

-Как символично пронеслась мысль в голове.

Он задумался о том, что все мы несем на своей спине груз поступков, которые в итоге становятся для нас тяжелой ношей. Быть может в этом и есть смысл существования человека, ведь если ты сможешь добраться до самой вершины горы, то тебя ждет свобода от этой ноши. Слишком много событий произошло за этот короткий период времени, но анализировать их не было никакого желания, лишь далекая надежда на спасение все еще грела его изнутри.

-Идемте, нам не стоит тут останавливаться. Оборвав его мысли произнес Клаус.
Джек оказался в длинном коридоре, все двери на его пути были забиты досками, и лишь в самом конце единственная из них была приветливо открыта. Клаус жестом пригласил его пройти в комнату. Впервые за долгое время Джек поймал себя на ощущение домашнего уюта и тепла, то что он не испытывал уже несколько месяцев. В комнате было довольно просторно, в центре стоял длинный стол, на котором было несколько тарелок и газовая горелка, в углу стояла кровать, а вдоль стены располагался длинный стеллаж, заполненный книгами.

-Здесь так тепло, как такое возможно? Удивленно спросил Джек.

-Масляный обогреватель и дизельная станция творят чудеса. С улыбкой ответил Клаус, а затем подошел к окну и осмотревшись добавил.

-Ночной патруль прошел, следующий будет в шесть утра.
 
-Вы живете тут один?
 
-С недавних пор, моя жена умерла в прошлом месяце. Мы прожили, душа в душу больше сорока лет, все еще сложно поверить в это.

-Соболезную. Опустив глаза произнес Джек.

В это время слово «соболезную» звучало как-то бессмысленно, ведь бесконечная череда смертей происходила практически каждый час, но привыкнуть к этом никто не мог. Он и сам прекрасно понимал, что испытывает его собеседник, ведь сам пару месяцев назад похоронил дочь. Тяжелая форма пневмонии, лекарства было просто невозможно достать. Он винил себя каждый день в произошедшем, ведь в начале оккупации у них все еще был шанс покинуть пределы страны, но в конечном итоге он так и не решился этого сделать. Теперь все что ему оставалось это ночные вылазки в поисках пропитания, воды и дров. Конечно все это можно было купить у военных, но цены были настолько завышены, что проще было удавиться, но смерть и так всегда блуждала где-то рядом, поэтому оттянуть этот момент было как никогда кстати.

Достав из-под стола консервы, Клаус протянул одну из банок Джеку.
 
-Поешьте, сейчас это важно, как никогда.
 
Джек поблагодарил его, и достав нож из сумки разрезал алюминиевую крышку, а затем приступил к трапезе.

-Отец, скажите мне, когда все это закончится?

-Уверен, что об этом знает только Бог, но он не ответит нам на этот вопрос. Наш удел молиться и верить, что это случится, иначе мы просто превратимся в тех, кто скитается по ночам по домам выживших и творит там бесчинства. Слышали о том, что случилось вчера?

Джек вопросительно кивнул головой.
 
-Двое мародеров залезли в дом к пожилой паре, вынесли всю провизию и лекарства, а затем…

-Я не хочу этого знать. Перебил его Джек.

-Понимаю, просто порой даже во мне кипит гнев за то, что происходит. С ноткой отчаяния в голосе произнес Клаус.

Джек примерно понимал, что происходит в городе, но прокручивая подобные новости в голове, он все больше приходил к мысли, что в конечном итоге и сам может стать подобной падалью, если будет часто об этом думать. В последний месяц его психика все больше давала сбои, но сохранять здравомыслие было важно, как никогда. Ведь единственный способ выжить в темные времена – это оставаться человеком.
 
-Я хочу уехать в Сайлент-Сити, город на границе, говорят оттуда можно сесть на паром и отправиться за пределы страны. Слышали, что-нибудь об этом?
 
-Да, последнее время все, кого я встречал, только и говорят об этом месте.
Добраться туда довольно непросто, слишком много патрулей и блокпостов на пути, но все же можно попробовать добраться туда через лес. Ответил Клаус.

-Вы не думали выбраться отсюда?

-Я слишком стар для смены места жительства. Отшутился Клаус.

-Мне кажется, что в такое время думать о возрасте не имеет смысла.

-Мое место здесь, я проживу ровно столько, сколько отведено мне свыше. Быть может мое предназначение помогать людям, которым нужен ночлег и еда. Таким, как вы. Ведь если бы сегодня меня тут не было, то вы легко могли попасться в руки военным, а за нарушение комендантского часа вам был бы гарантирован расстрел. Иногда я думаю, как это все дико, кто бы мог подумать, что мы будем говорить об этом, как о чем-то повседневном, не правда ли? 

Джек вновь поймал себя на мысли о том, как все изменилось. События развивались так быстро, что он просто перестал воспринимать это, как нечто выходящие из ряда вон. Говорят, что человек привыкает ко всему. Постоянные перемены превращаются в постоянность, такова теорема нынешнего века. Уровень справедливости определяет тот, кто имеет возможность контролировать людей, брать их страхом или подкупом. В любом случае он был всего лишь мелкой пешкой на этом бесконечном шахматном поле. И если его жизнь оборвется этим утром, то никто даже не вспомнит, как его звали, не скажет на его похоронах пламенную речь о том, каким он был хорошим человеком. Его закопают в одной из ям, и просто отметят порядковым номером. Жизнь сама по себе циклична и любая история рано или поздно повторяется, и если в один момент все закончится, то через пару десятков лет все повторится вновь.
 
-Так что же вы собираетесь делать дальше? Оборвав тишину спросил Клаус.
 
-Я хочу выбраться из города утром, возможно другого раза у меня не будет. Неожиданно для себя ответил Джек.

В эти минуты он окончательно осознал свою смертность и ему стало намного легче. За долгие месяцы страха, переживаний и потерь, он понял для себя что хочет быть свободным. Все это время он боялся, что если попытается что-то изменить, то сделает еще хуже, но его самым страшным поступком было бездействие, оно и погубило единственного человека, которого он любил сильнее, чем себя.

-Лишь потеряв все, мы вновь обретаем свободу. Произнес он вслух.
-Свобода она ведь внутри, а не снаружи. Помните об этом.

Клаус протянул Джеку пару банок консервов, спички, и бутылку воды – Уверен, что это вам будет нужно.

-Я не могу это взять, ведь ваши шансы на выживание станут меньше.

-Как вы еще не поняли, наши шансы всегда равны, я не застрахован, что завтра может случиться еще один прилет, и я останусь лежать под развалинами того, что строил чуть больше десяти лет. Но я верю, что могу помочь кому-то больше, чем себе, и это спасает меня.

Джека потрясли его слова, он ощущал в его интонации доброту и в тоже время отчаяние. Он был безмерно благодарен этому человеку, ведь впервые за пару месяцев, он встретил того, кто сохранил в себе внутренний свет. Все, кого он встречал до этого момента в своих вылазках, никогда бы дали ему и куска хлеба просто так, но он не осуждал их, ведь их вынудили стать такими обстоятельства. Он помнил те дни, когда его добропорядочные соседи с улыбкой на лице выдавали тех, кто мыслит иначе, думая, что этим они спасут себе жизнь. На деле же они уже лежали рядом с теми, кого так добродушно отдавали на растерзание. Перед смертью все равны, наверно это единственное равенство, которое присуще людям.

Еще час они просидели молча, думая о своем. А когда стрелки часов подошли к пяти, он попрощался с Клаусом, произнеся с надеждой, что они еще встретятся. Никто из них на самом деле не мог быть уверен в этом, но надежда на лучшее всегда остается в человеке, ведь такова его природа.

Выйдя на улицу, он глотнул полной грудью свежего воздуха, а затем побрел по снегу куда-то вдаль. Он знал, что через час выйдет из города, и отправиться в неизведанный путь, неся на спине груз своих поступков, словно крест на Голгофу.
 
Быть может мы еще встретим его, и он расскажет нам, чем закончилась его история.
 
Сейчас же мы смотрим ему вслед, наблюдая за тем, как на белом полотне свежего снега остаются следы от его обуви.