Поцелуй волка

Деревня-призрак

Круглощёкая луна внезапно спряталась за облака, и проносившиеся за окнами авто деревья мгновенно погрузились во тьму. Теперь освещённой оставалась лишь узкая полоска дороги, что выхватывали фары моей машины. Вдалеке раздался волчий вой, и мне сразу показалось, что из открытого окна потянуло прохладой. Я поспешно нажала кнопку, и стекло поползло вверх. Ткнула в магнитолу. Салон заполнил бодрый голос Верки Сердючки: «Хорошо! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо, я это знаю!» Как мантру повторяя про себя слова песни, я стряхнула мимолётно налетевший страх.

Вскоре мелькнула покосившаяся табличка «Деревня Волково». Вот я и на месте. Сердце радостно забилось в предвкушении встречи со знакомыми местами. Но въехав в деревню, я быстро поняла, что радовалась несколько преждевременно. Признаков жизни тут не наблюдалось.

Я выключила радио и вновь опустила стекло, прислушиваясь. Лишь гравий шуршал под колёсами Букашки (так я ласково называла свой красный Фольксваген Жук). Мимо проплывали тёмные силуэты домов без единого намёка на освещение.

«А есть ли здесь вообще кто-нибудь?» – испугано подумала я.
Бабушки не стало почти год назад. После её смерти папа предложил продать дом, но я решила, что приеду сюда на лето, а там уж посмотрим. Теперь идея провести лето в деревне уже не казалась такой удачной.

Вспомнилось, как бабушка жаловалась, что в деревне осталось только пять жилых домов.
«Может, за этот год и они покинули деревню?»

Я нервно сглотнула, судорожно пытаясь взять себя в руки. Сил на пятнадцатичасовую обратную дорогу у меня всё равно не осталось. Придётся ночевать здесь, в этом селе-призраке.

С трудом узнав наш покосившийся забор, я загнала Букашку во двор. Фары осветили крыльцо, и на мгновение мне показалось, что я вижу там сухонькую фигурку бабушки. Она всегда выходила встретить меня, но не в этот раз. Рассердившись на свои же не к месту всплывшие воспоминания, я громко хлопнула дверцей машины, разгоняя гнетущую тишину, и пошла закрывать ворота.

Вдруг совсем рядом раздался тихий скрип. Резко повернувшись на звук, я увидела, как на соседнем крыльце вспыхнул свет.
– Кто тут? – отчётливо прозвучал в тишине грозный женский окрик.
– Это я, баб Нюр, Варя! – радостно завопила я, узнав соседку.
– Варечка? Это ты, детка? Я сейчас, – неожиданно проворно скатившись с крыльца, бабушкина подружка уже спешила ко мне.

Лязгнула щеколда на потайной калитке между нашими участками, и вот я уже утопаю в крепких объятиях бабы Нюры.
– Как я рада тебя видеть, доченька, – всхлипнула соседка.
– А я-то как рада, вы не представляете. Думала, что тут уже и нет никого.
– Да, тута мы. Куда ж денемся? Просто поздно уже. Мы ж, деревенские, рано ложимся. Ну, пойдём в дом. Ты ж с дороги устала, поди?

Я бросилась открывать дверь и тут сообразила, что за год в доме, наверно, всё покрылось слоем пыли. Но меня ждал приятный сюрприз. Внутри царили чистота и порядок.
– Это вы здесь всё убрали? – ахнула я. – А откуда узнали, что я приеду?
– Так я и не знала, – пожала плечами подруга бабушки. – Каждую неделю прихожу сюда с Манечкой поговорить и пыль смахну заодно. Скучаю я по бабусе твоей.
– И я скучаю, – вздохнула я.

Рядом с бабой Нюрой я словно чувствовала бабулино присутствие.
– Спасибо вам большое! – я не удержалась и чмокнула соседку в морщинистую щёку.
– Да ну, что ты, – засмущавшись, отмахнулась та. – Пойду я. Тебе отдыхать пора, да и мне. Завтра поговорим, да?
– Конечно. Спокойной ночи.

Я проводила соседку до двери. На пороге баба Нюра обернулась.
– Только дверь запри на всякий случай, – тихо сказала она на прощание.
Вот тут я напряглась. Отчётливо помню, что раньше здесь ничего не запирали. Странно это и немного пугающе.

Естественно, я тут же закрыла дверь на все засовы, какие только обнаружила. Этого мне показалось мало, потому я решила подпереть её стоявшим неподалёку сундуком. То, что сундук оказался неподъёмным, меня ничуть не остановило. Пыхтя и отдуваясь, я по миллиметру двигала его к заветной цели. Наконец, он встал на отведённое ему место, и я с чувством выполненного долга пошла спать.

Беглого взгляда на окно в спальне мне хватило, чтобы понять всю бессмысленность своих телодвижений с сундуком. На такое плюнь, оно и откроется. Хорошо же я забаррикадировалась.

Как укрепить окно, мне в голову не пришло, потому пришлось ложиться так. Сон не шёл, так как воображение услужливо подкидывало варианты проникновения в моё жилище маньяка с бензопилой.

Отчаявшись заснуть, я достала iPad и принялась смотреть любимый сериал. Где-то не середине серии поняла, что идея была так себе. Оказалось, что «Дневники вампира», казавшиеся мне таким милыми в городе, тут, в небезопасной деревне рождают у меня совсем иные эмоции. Теперь мне мерещилось, что в окно лезут упыри, ведьмы и прочая нечисть. С досадой выключив планшет, я взялась за книгу.

Это решение оказалось куда удачнее. Научная литература всегда срабатывала лучше любого снотворного.
Проснулась я от скрежета в коридоре.
«Боже, что это?» – билась в голове ошалелая мысль.

И главное, что мне делать? Тащиться в коридор, как делали все героини фильмов ужасов, которых я безжалостно высмеивала? Понятно же, что ничего хорошего меня там не ждёт. С другой стороны, лежать, натянув одеяло на голову, ещё глупее. Собрав волю в кулак, я всё же поползла на звук.

Осторожно выглянув из-за угла, обомлела. У входной двери, вцепившись в сундук двумя руками, сопела бабушка.
– Ба? Откуда ты тут взялась?
– А где мне быть по-твоему? – в свою очередь удивилась бабушка. – Я дома. Лучше скажи-ка мне, Варвара, почему сундук не на месте?
– Так баб Нюра сказала, что запираться надо.
– Ерунда это всё. Нечисть твои баррикады не остановят, а в доме порядок должен быть. Поняла?
Я кивнула. И тут вдруг мне в глаза ударил свет прожектора.
– Что это? – опять переполошилась я.
– Это значит, что тебе пора просыпаться, – сообщила бабушка.

Началось в колхозе утро

Я распахнула глаза. Сквозь неплотно задвинутые шторы нахально светило солнце. Похоже, это был лишь сон.

Взглянула на часы – семь утра. Никогда не вставала в такую рань. Все ещё небось спят. Но мне больше не уснуть, надо выползти хоть на деревню при свете дня посмотреть. Наскоро умывшись и нацепив первое подвернувшееся летнее платье, я столкнулась с препятствием. Выйти на улицу мне мешали мною же с перепугу возведённые укрепления. С трудом отодвинув сундук на место, я с облегчением выскочила на крыльцо.

А на улице было уже оживлённо. У забора баб Нюры тусовался старичок с бородкой. Сама престарелая соседка, смело навалившись увесистой грудью на хилую изгородь, открыто с ним кокетничала. Я хотела было поздороваться, но потом решила не мешать стариковским заигрываниям.

Чуть выше по улице галдели мальчишки. Из-за разросшихся кустов сирени мне их было не видно. Зато чуть левее болтали две кумушки. Одна блестела на солнце модным медным каре, недавно приобретённым, судя по тому, что она беспрестанно поправляла волосы. Её собеседница была чуть ниже и круглее. На её голове красовалась высокая кичка, словно призванная добавить немного роста своей обладательнице. Обе женщины были мне смутно знакомы, но имён их я, конечно, не помнила.

– Знаешь, что этот урод вчера учинил? – спрашивала медная у своей собеседницы. – Время уже почти девять было, я как раз Поле чудес досматривала. Вдруг слышу, куры раскудахтались. Думала, послышалось. Они ж давно в своём курятнике спать должны. Выглядываю, а там мой алкаш их по двору гоняет. Спрашиваю: «Что ж ты делаешь, окаянный?» А он мне: «Маршировать их учу. Смотри, они ж у тебя даже строем ходить не умеют». Ну, думаю, всё, белочка пришла к родимому. А нет. Хворостиной огрела пару раз, и быстро мозги на место встали.

– Ну, вы даёте! – сквозь смех отозвалась её подружка. – Мой-то тихо вчера вполз и сразу в койку, чтоб люлей не отхватить.
– Вот скажи мне, где они так налакались? Ты им ничего не продавала?
– Да, Бог с тобой. Нет, конечно.
– Михей, а, Михей! – вдруг заорала на всю улицу соседка с каре. – Наши к тебе вчера заходили?

Дедок оторвался от флирта с бабой Нюрой и проорал в ответ:
– Заходили, а что?
– Зачем ты им наливал?
– Так Стёпка сказал, что горе у него. Собаку его волк задрал, а уж он этого пса так любил, так любил. Я и согласился выпить с ними по рюмочке. А когда коньяк достал, они попросили огурчиков из погреба. Я ещё подумал: «Зачем солёные огурцы к коньяку?» Но в погреб полез. А когда вылез, они уже бутылку приговорили и восвояси отчалили.

– Сто раз тебе говорили, на порог их не пускай! Дружок-то наш месяц назад как помер, а этот всё поминает.
– Да? Я и запамятовал, прости, Людочка. Больше не пущу их, вот те крест.
– Людочка, где ты, душа моя? – раздался хриплый баритон из-за забора напротив.
– Ох, ты ж. «Душа моя». А вчера, так Людка-проститутка была, – тут же ехидно отозвалась медноволосая.
– Прости, бес попутал, – из-за калитки показался худой и лохматый мужчина неопределённого возраста и, приблизившись, попробовал обнять Людмилу. – Надо бы здоровье поправить.
– А ну, брысь отсюда, – шуганула его неприступная Людка. – Нет у нас ничего.

– Глашенька, – переключился мужик на её подругу. – Не откажи мне в такой малости, прошу, продай водочку?
– Стёп, ты совсем охренел? Восьми ещё нет – алкоголь по закону отпускать нельзя. Да я ещё и с привозом не разбиралась. Все в коробках на складе стоит.

– Галчонок, спасай! Трубы горят! – раздался раскатистый бас, и в поле моего зрения попал ещё один колоритный персонаж. Тельняшка не могла сдержать рвущееся на свободу пивное пузико и прикрывала его лишь наполовину.

Глашенька-галчонок с кичкой на голове, окружённая уже двумя страждущими мужичками, растерянно посмотрела на подругу.
– Дай им чекушку, – безнадёжно махнула рукой та. – Не отстанут же. Только пусть сначала с коробками тебе помогут. Труд должен облагораживать даже таких алкашей, как наши.

Глаша в сопровождении семенящих рядом отданных на перевоспитание алкоголиков пошла налево. Её подруга с каре скрылась за забором напротив. Дед Михей отлип от баб Нюриного забора и тоже отчалил восвояси. А сама баба Нюра, закончив с флиртом, наконец заметила меня:
– О, Варечка! Уже проснулась? Позавтракать со мной не хочешь? Небось в доме-то шаром покати?

Я радостно согласилась, потому как есть уже очень хотелось, равно как и узнать последние деревенские сплетни.
– Кушай, милая. Сейчас чаёчек заварю.

Соседка подвинула ко мне стопку лоснящихся оладушек и открыла шкафчик. Пахнуло разнотравьем. На полочках громоздились баночки с непонятным содержимым и лежали пучки засохших растений. Баб Нюра смешала несколько щепоток травы из разных баночек и залила кипятком. Такого ароматного чая я никогда не пила.

Наплевав на диету и умяв баб Нюриных пышных оладий, я решила порасспрашивать о местном населении.
– Как оживлённо у вас тут было с утра. Когда все проснутся, наверно, совсем шумно станет?
– Так почти все уже на ногах. И ты их всех, поди, и повидала. У моей калитки Михал Ивановича видела? Может, помнишь его? Лесником раньше был. Уж так он интересно про зверушек разных рассказывает. Жена его померла пару лет назад. Сейчас внучок Витя из города к нему приехал. Уж его-то ты должна помнить. Белобрысенький такой, глазки голубенькие, припоминаешь? Вы с ним и с Митькой моим неразлучны в детстве были.
– Да, помню Витька! – обрадовалась я. – И Митю вашего помню, конечно. А он как?

При упоминании Мити сердце затрепыхалось. Надо же, столько лет прошло, а детская влюблённость не забылась.
– Так хорошо он, как же ещё? В Москву отъехал по делам, но должен вернуться скоро. Ты его и не узнаешь, поди. Такой красавчик вымахал, – гордо прорекламировала внука соседка.

Мне страшно захотелось посмотреть на Митю. Надеюсь, он красавчик не только по версии бабушки. Я-то помню его упрямым подростком, но надо сказать, что и тогда он был чертовски привлекательным.
– А ещё кто в деревне остался? – поспешила я сменить тему, чтобы не выдать своего волнения от предстоящей встречи с Митей.
– Людка со Степаном и Глаша с Матвеем. Дети их выросли, да по городам разъехались, а они тут остались. Людка кур разводит, а Глаша в местном магазинчике торгует. Хорошие они бабы, работящие. Только с мужьями не повезло – пьют страшно.

Всё это я уже и так поняла из сегодняшней Санта-Барбары под окнами.
– Я ещё детские голоса слышала. Это чьи дети?
– Да, то дачники, – презрительно скривилась баба Нюра. – Бэлка-актрисулька внучков своих привезла. Держись от неё подальше.

Услышав эту странную рекомендацию, мне вспомнилось, с каким упоением моя бабушка и её подружка вечно перемывали кости Бэлле Львовне. Та, конечно, тоже была хороша. Приезжала на лето и вечно ходила с недовольным лицом. Но сплетни о ней доходили до абсурда. Помню, подслушала однажды, как бабушка и баба Нюра на полном серьёзе обсуждали, что актриса пьёт кровь младенцев, чтобы сохранить вечную молодость.

Вспомнив об этом, я подумала, что пора уходить, пока баб Нюра и мне не начала это втирать.
– Пойду поздороваюсь с местными, – сообщила я соседке, пятясь к двери.
– А, ну, иди-иди. Только как стемнеет, не ходи никуда, – предостерегла баба Нюра.
– Почему? – тут же напряглась я.
– Да, ну мало ли, лихо какое по темноте бродит, – пробормотала соседка и принялась собирать посуду, показывая, что разговор окончен.

Ведьмы и прочая нечисть

На улице уже было пустынно. Местные куда-то попрятались, и после напутствий бабы Нюры стало не по себе. Несмотря на яркое солнце, деревня вновь показалась мне городом-призраком. Но тут я услышала голос соседки из-за забора:
– Петенька, ну какой же ты красавчик! Одна бородка чего стоит.

Аккуратно подошла поближе. Страсть как захотелось посмотреть, что за бородача обхаживает Людмила, пока её муженёк поправляет здоровье. Но никакого Петра я во дворе не увидела, зато соседка заметила меня.
– Добрый день, – настороженно протянула она, вглядываясь и пытаясь вспомнить, кто я такая.

Задача была не из лёгких. Я сильно изменилась за эти годы. Обрезала свою русую косу и превратилась в платиновую блондинку с мягкими локонами до плеч, а на месте пухлых щёчек проступили чётко очерченные скулы.

– Привет, тёть Люд! Это я, Варя. Внучка бабы Маши, – поспешила я облегчить узнавание.
– А, Варечка! Заходи скорее! Давно тебя не видела.

Соседка сделала приглашающий жест, и я потянулась, чтобы открыть калику.
– Осторожно! Петра не выпусти, – вдруг всполошилась тётя Люда.
– Кого? – я в очередной раз просканировала двор, но никакого мужчины так и не обнаружила.
– Да вон петух уже тикать надумал, – кивнула соседка на важную птицу, и впрямь подобравшуюся слишком близко к калитке. – Что за неугомонный? Каждый божий день мне побег из курятника устраивает. Да, Бог с ними, с курами, – спохватилась соседка. – Пойдём в дом.

Устав отвечать на вопросы соседки о своей несложившейся личной жизни, я поспешила перевести разговор на более интересную для меня тему: последние деревенские сплетни. Людмила полностью оправдала мои ожидания – мгновенно выложила все местные секреты.

– А почему баб Нюра меня предостерегает, чтоб после заката не выходила? – выслушав соседку, спросила я в лоб.
Былое красноречие Людочки в момент улетучилось. Она поджала губы, но всё же подтвердила:
– Нюрка правду говорит. Будь осторожна. Помнишь легенду?
– Вы про то, что деревня проклята? Но это ж сказки?
– Да, похоже, что нет. Чего ты думаешь, разъехались-то все?
– Потому что в городе жить комфортнее? – логично предположила я.
– Нет, потому что страшно тут стало. Ты сама-то ничего странного не заметила?

Я отрицательно покачала головой.
– У нас не осталось собак.
А ведь точно. Вчера ночью стояла абсолютная тишина, а собаки должны были с ума сходить, заслышав мою машину.
– А почему их нет? – спросила я уже чуть тише.
– Все сгинули одна за одной. И никто не знает, что случилось. А месяц назад и нашего Дружка волк задрал. Это был последний пёс в деревне. Теперь никто не решается собаку заводить. И я думаю, никакой это не волк на нашего пса напал.
– А кто? – тихо спросила я.
– Оборотень, – также негромко пояснила соседка.

Я, честно говоря, не ожидала такого ответа и опешила. А Людмила меж тем продолжила:
– Это дед Михей обращается, точно тебе говорю.
– Почему он? – я уже перестала понимать, что происходит.
– Так он лесником был. Видать волк его тяпнул, вот он и мается теперь.
 
Я почувствовала, что пора сматывать удочки. Обратившийся в оборотня лесник – это уже чересчур для меня. Наскоро попрощавшись с соседкой, я поспешила прочь.

Отправившись вверх по улице, столкнулась с двумя давешними алкашами, возвращающимися из магазина. Худосочный Степан бережно, словно ребёнка, прижимал к груди добытую упорным трудом чекушку. Матвей плёлся рядом, сопел и не сводил глаз с вожделенной бутылки. Мне пришло в голову, что было бы неплохо опросить и эти деревенские низы.

– Добрый день! Я Варя, внучка бабы Мани, – уже привычно отрапортовала я. – Не хотите в гости зайти?
Увидев сомнение на лицах мужиков, я поспешно уточнила:
– Я не смогу поднять с вами бокалы, так как не пью, но буду рада пообщаться.
Услышав, что их сокровищу ничто не угрожает, мужчины с охотой пошли за мной. Только войдя в дом, я вспомнила, что угощать-то мне соседей и нечем, в чём им тут же повинилась.
– Да, что ты! – замахал руками Степан. – Закуска градус крадёт, а у нас и так тут пить нечего.

Успокоившись, я смотрела, как молниеносно исчезает горячительное в утробах алконавтов, и думала, с чего бы начать диалог.
– Может, у тебя выпить чего есть? – с тоской спросил Степан, осушив последнюю стопку.
– Нет, простите, – покачала головой я.
– О, так баб Манины запасы могли остаться, – вдруг оживился Степа.

Он резво вскочил, открыл шкафчик и, прежде чем я успела что-то сообразить, извлёк из недр пузатую бутылочку с фирменной бабушкиной наливкой. Я уж хотела было возмутиться, но в глазах соседа вспыхнуло такое безграничное счастье, что упрёки застряли у меня в горле. В конце концов, кто я такая, чтобы вставать на пути великих чувств?

«Хорошо бы меня кто-нибудь однажды полюбил так, как Степан – алкоголь», – усмехнулась я про себя.

Матвей, обрадованный добычей друга, тоже даром время не терял и торопливо поменял тару на более вместительную.

– Ну, за твоё здоровье, Варвара! – провозгласил Степан и, чокнувшись с кружкой друга, осушил содержимое своего стакана за три глотка.

Мне стоило бы остановить эту вакханалию, но подумалось, что пьяненьких разговорить полегче.

– Красивая ты девка, Варвара! Небось от женихов отбоя нет? – обдав обновлённым перегаром, сделал мне комплимент Степан.

Смущённо поблагодарив, я почувствовала, что можно переходить к расспросам:
– Куда у вас все собаки подевались? Ни одной в деревне не видела.
– Так нечисть у нас завелась, – горестно вздохнул Матвей.
– Какая? – тут же навострила ушки я.
– Ведьма, – доверительно сообщил мне Матвей, опасливо покосившись на друга.
– Да, не ведьма она, – досадливо поморщился Степан. – Сколько раз тебе говорить. Стерва, конечно, та ещё, но будь она ведьмой, я б знал.

– О ком это вы? – решила уточнить я.
– Да, он про жену мою, Людку. Побаивается её просто, вот и нафантазировал всякое.
– Можно подумать, ты её не боишься, – ехидно протянул Матвей.
– Боюсь. Жёсткая она баба, но в колдовстве всё же не замечена. У нас тут другая беда – оборотни. Один такой чуть меня не задрал. Хорошо, Дружок на него бросился. Спас меня, а сам погиб. А я в глаза этой нечисти успел заглянуть и теперь знаю, кто это. Давайте-ка за пса моего верного выпьем, – спохватился Степан и потянулся за остатками наливки.

Я не могла ждать, пока он насладится напитком, и нетерпеливо спросила:
– Оборотнем оказался лесник?
– Кто? – чуть не поперхнулся Степан. – Михей? Да, нет, конечно. Он мужик мировой, к тому же старый.

Степан опять потянулся к бутылке.
– А при чём тут возраст? – не поняла я.
– Так волк-то молодой был.

Я не была уверена, что это так работает у оборотней. А ещё сомневалась, что Степану под силу установить точный возраст первого встречного волка, но решила не высказывать ему своё недоверие.
– Так кто же это был?
– Витька, – уверенно заявил сосед.
– Почему? – опешила я.
Обвинения в сторону друга детства меня не порадовали.
– Так волк-то белый был. А у нас тут только один молодой блондин.
Аргументы, на мой взгляд, были так себе. Но я сердечно поблагодарила своих гостей на прощание и отправилась дальше по деревне собирать сведения.

Два поколения оборотней

Подойдя к дому деда Михея, я притормозила. Ведь если верить рассказам местных, тут может жить не одно поколение оборотней. Так как в сказочки я не особо верила, то всё же толкнула калитку.

Михал Ивановича, которого все местные звали дедом Михеем, я застала на крыльце. После непродолжительной церемонии приветствия дед позвал меня в дом. Расположились на аскетичной кухне, и я даже позволила напоить себя чаем. Когда стандартные вопросы из разряда «как жизнь» были позади, я завела разговор о местном проклятии.

– Небось наболтали уже всякого? – усмехнулся дед Михей.
– Ходят слухи, что вы и ваш внук оборотни, – сдала я соседей.
– Да, что ты? – заинтересовался Михал Иванович. – Ну, ладно я. А внука-то чего приплели? Хотя он ночами в игрушки свои режется, а потом выходит с кругами под глазами. Но, как по мне, так больше на вампира смахивает. Витька, подь сюды!

Я аж вздрогнула от неожиданно зычного окрика дедули, но Витьке, видимо, было хоть бы что – выходить он не спешил.
– Чего звал, дед? – на кухню, зевая и потягиваясь, наконец выплыл Витя, и я чуть чаем не подавилась.

Витьку я помнила худосочным подростком, а теперь передо мной сверкал накачанным торсом какой-то незнакомый атлет.
– Ты б хоть оделся, ирод. У нас, вон, Варечка в гостях, – проворчал дед Михей.
– Варя? – взгляд Вити сфокусировался на мне. – Ничего себе ты какая!

Видимо, мои изменения тоже не остались для него незамеченными.
– Я сейчас, – смутившись, он скрылся в недрах дома, но уже через пять минут появился с приглаженными волосами и в футболке, к моему неудовольствию.
– Ну, рассказывай, как ты? – подсел он ко мне поближе.

Я покорно вновь принялась докладывать о своей жизни.
– А ты знаешь, что нас в деревне оборотнями считают? – вклинился в нашу беседу его дедушка.
– Да, ладно? – заржал Витька.
– А ты что думаешь об этой местной легенде? – решила уточнить у него я.
– Да, я тебя умоляю, Варь, какие оборотни? Скучно им тут, вот и сочиняют всякие небылицы.

Ещё немного поболтав с Витей, вдохновлённая я отправилась домой работать. Усевшись за стол, так увлеклась, что очнулась только когда солнце уже клонилось к закату. Спохватилась, что дома есть нечего, и поспешила в местный магазинчик. За прилавком, подперев щёки кулачками, скучала Глафира с кичкой.

– О, Варечка, – встрепенулась она при виде меня. – Мне уже Людка доложила, что ты приехала. Всё ждала, когда ж ты зайдёшь. Ну, рассказывай, как у тебя дела?

Я послушно, в сотый раз пересказала свою историю, потом выслушала жалобы Глафиры на пьющего мужа. В результате покинуть магазинчик смогла только через час.

На улице уже стемнело. Вдоль заборов собрались клочья тумана. Фонари не горели, а луна едва пробивалась сквозь косматые тучи. И тишина стояла гнетущая. Шорох моих собственных шагов казался оглушительным. В голове всплыли предупреждения бабы Нюры, и сердце ушло в пятки. Я уже хотела было вернуться обратно в магазинчик, где было светло и безопасно, но тут сзади послышался шум. Кто-то преследовал меня.

Я прибавила ходу, но и незнакомец не отставал. Я уже почти перешла на бег, когда кто-то схватил меня за руку. Крик застрял в горле.

– Ух, еле догнала. Ну, ты и торопыга, – отдуваясь, сообщила мне Глафира.
– Как вы меня напугали, тёть Глаш! – облегчённо вздохнула я.
– Не меня тебе надо бояться.
– А кого? – холодок вновь пробежал по коже.
– Баб Нюру опасайся.
– Кого? – опешила я.
– Знахарка она, типа, а на деле ведьма та ещё. Вон, давеча корову мою лечить приходила. Так после её лечения та и издохла. А Кузьмич наш? Тож после её визитов помер. Так что держись подальше от этой травницы.
– У Ивана Кузьмича вроде рак был? – припомнила я рассказы бабушки.
– Да, мож и был, кто ж теперь разберёт? – досадливо поморщилась соседка. – И внучок у неё странный, кстати.
– Митя? А с ним что не так? – мгновенно напряглась я.
– Сама увидишь, – неопределённо бросила Глаша и скрылась за своим забором. А я, прибавив шаг, поспешила домой.

«Оборотни, ведьмы, вампиры, призраки – кого только нет в этой странной деревеньке. Может, зря я сюда приехала?» – подумалось мне.

Дома стало чуть легче. Я зажгла повсюду свет, приготовила ужин и включила «Дневники вампиров», вознамерившись дать им ещё один шанс.

Мне удалось расслабиться и почти забыть о своих страхах ровно до того момента, как совсем близко раздался отчётливый волчий вой. Сердце тут же подскочило к горлу и отчаянно там затрепыхалось. Выключив звук на планшете, я осторожно выглянула в окно, но, конечно, не увидела ничего, кроме кромешной мглы. Постояв ещё немного, я вдруг заметила два направленных на меня светящихся глаза.

В ужасе отпрянув от окна, я заметалась по дому. Захотелось прыгнуть в Букашку и гнать, пока не окажусь в безопасной городской квартире. Но потом я вспомнила, что до машины ещё как-то надо добраться. А входную дверь я бы сейчас не открыла ни за какие коврижки. В отчаянии пометавшись ещё какое-то время, постаралась взять себя в руки.

«Ты взрослая мудрая женщина. Почему на тебя влияют эти деревенские сказки?» – задала я себе резонный вопрос.

Выдохнув, пошла отвлекаться с помощью турецкого сериала. Киношка сработала на ура. Эта дичь выжрала мои мозги почище какого-нибудь зомби, но именно такое полное выключение я и искала. Под эту дурь я не заметила, как заснула.

Кто замочил петуха?

Солнечный свет разогнал все страхи минувшей ночи. Мне даже стало неловко за свою мимолётную трусость.

Я распахнула окно, чтобы пустить в дом новый летний денёк, но вместе с утренней свежестью в комнату проникли крики с улицы. Слов было не разобрать, и я выскочила на крыльцо, чтобы не пропустить очередную порцию деревенских новостей.

Кричали во дворе напротив, и я поспешила туда. На улице в меня чуть не врезались два вёртких пацана.

– Мальчики! – раздался рядом властный голос, заставивший меня вздрогнуть.

Дама, в которой я без труда узнала соседку Бэллу Львовну, царственно мне кивнула. Мальчишки же, заслышав её голос, остановились как вкопанные.

– Подойдите сюда, – приказала Бэлла Львовна, и они, словно бандерлоги под прицелом глаз питона Каа, подошли к нам.

Я и сама не могла оторвать глаз от Бэллы. Она ничуть не изменилась со времён моего детства. То же старомодное платье в пол, митенки на руках и огромная широкополая шляпа. На её абсолютно гладком лице шевелились только кроваво красные губы.

– Вы чуть не сбили человека с ног. Что надо сказать? – Бэлла продолжала воспитывать внуков, на чьих лицах отразилось мучительное непонимание чего от них хотят.
– Здрасьте? – наконец вопросительно протянул один из близнецов.
– Во-первых, поздоровайтесь как следует, а во-вторых, нужно извиниться.
– Здравствуйте и извините, – нестройным хором протянули мальчишки.

Заметив одобрительный кивок бабушки, пацаны тут же сорвались с места. А Бэлла Львовна, обогнув меня, поплыла дальше по деревне, в чей колорит она категорически не вписывалась. Проводив её взглядом, я поспешила к месту утренних разборок.

– Бедный мой Петенька! Кто ж тебя так? – рыдала Людка над распростёртым у её ног хладным трупом петуха.
– Так знамо кто, – тут же вступила баба Нюра. – Это ж Бэлка. Она кровососка, давно вам талдычу. Шляпами своими, да перчатками неспроста от солнца прикрывается. А видали, какие внучки у неё бледненькие? Это она их кровушку по ночам пьёт. Зато на ней ни морщинки, а ведь лет-то ей сколько.

«Морщин нет, потому что ботоксом до краёв закачана, – усмехнулась я про себя, вспомнив лицо Беллы Львовны, больше напоминающее застывшую маску. – А внуки её и правда бледненькие. Но может, просто загореть ещё не успели?»

– Да, нет же! – возмущённо пробасил Матвей. – Это ведьма жертвоприношение сделала. Вон и круг очерчен.

Я покорно посмотрела, куда указывал мужчина, но никакого круга не заметила.

– Ага, ведьма. В чужой двор пришла жертвоприношение делать, – ехидно хихикнула баба Нюра.

Матвей не рискнул уточнять, что ведьма, по его понятиям, как раз орудовала в своём дворе.

– Это оборотень вернулся, – подключился к разговору Степан.
– А как оборотню курятник открыть удалось? – не удержалась я.
– Так Степан небось опять петуха на парад вывел, – прыснула Глафира.
– Я мог, – задумчиво поскрёб затылок Степа и тут же отскочил, получив затрещину от жены.
– Может, ты собственного петуха и казнил за то, что тот маршировать так и не научился? – заржал подоспевший Витька.
– Да, ну чего вы? – обиженно протянул Степан, опасливо косясь на жену. – Это не я его.
– Вряд ли мы сегодня найдём виновника, – подмигнул Витя, склонившись ко мне. – Погуляем вечерком?
Я согласно кивнула, и не сговариваясь, мы вышли с соседского двора.

Отправившись к себе, я засела за работу. Где-то в середине дня решила, что неплохо было бы позагорать хоть чуть-чуть, а то баб Нюра подумает, что и из меня кровь высосали.

Расстелив плед на травке, я блаженно подставила бледное тельце ласковым лучам, но уже минут через пять почувствовала дискомфорт. Показалось, что кто-то наблюдает за мной. Поозиравшись, но так никого и не заметив, перевернулась на живот. Но липкое ощущение не покидало. Помучавшись ещё немного, отправилась обратно в дом и погрузилась в работу.

Оторвалась от своего занятия, лишь когда в дверь настойчиво постучали. Бросилась открывать и застыла на пороге – Митька!

Стоит передо мной во всей красе. Вымахал ещё выше, статный, широкоплечий и, как и раньше, во всём чёрном несмотря на жару. Тёмные волосы нынче подстрижены покороче и зализаны назад. Он остался этаким загадочным героем, вот только возмужал.

Мы стояли несколько секунд в тишине, пялясь друг на друга, но тут он заговорил:
– Шикарно выглядишь, Варюшка.

От его полного восхищения взгляда и от того, как ласково, как только он умел, Митя произнёс моё имя, внутри всё встрепенулось.
Но тут я с ужасом поняла, что стою перед ним в одном купальнике. Из-за жары я не стала одеваться.

– Проходи, я сейчас. Только оденусь, – пискнула я и метнулась в комнату.
Пока я пыталась сообразить, что надеть, в дверь опять постучали.
– Я открою, – донёсся спокойный голос Мити.

«Чёрт! Сейчас какая-нибудь местная кумушка по всей деревне разнесёт, что не успела я приехать, как уже парней в дом приваживаю», – заволновалась я.

Можно было бы наплевать на общественное мнение, но я живо представила, как бабушка от такого в гробу перевернётся, а потом будет ко мне по ночам приходить и отчитывать. Прокрутив этот не лучший сценарий в голове, я поспешно натянула первое, что подвернулось под руку, и выскочила в коридор.

На крыльце маячил Витя, и лицо его не предвещало ничего хорошего.
«Уж лучше б сплетница пришла», – вздохнула я про себя.
– Мы с Варей погулять собирались, – хмуро сообщил Виктор Мите.
Тот стоял, облокотившись на дверной косяк, скрестив руки на груди, и, казалось, никак не отреагировал на это известие.

– Пусти, – так же мрачно буркнул Витя и пошёл в наступление.

Я испугалась, что они подерутся, как случилось однажды в нашей юности. Витька тогда проиграл бой. Интересно, кто сейчас бы победил? Митя выше и выглядит довольно мощно, но я видела стальные мышцы Вити. Проверять мне совсем не хотелось, поэтому я торопливо пробормотала:
– Пойдёмте погуляем, мальчики?

Вопреки моим ожиданиям Виктор своё наступление не отменил. Приблизившись к Мите, он толкнул его кулаком в плечо так, что тот пошатнулся.

Я уже хотела вмешаться, но Витя заговорил:
– Давно вернулся? И почему это ты ко мне не зашёл?
– А ты уже успел соскучиться за пару дней? – усмехнулся Митька.
– Ты ж знаешь, в этой богадельне день за век, – заржал Витя.
Это у них приколы такие, оказывается. Я выдохнула, и мы втроём отправились на прогулку, как в старые добрые.
 
Три мушкетёра и зловещее предсказание

Я шла между двух парней и сама себе немножко завидовала. Жаль только, не перед кем было похвастаться, что гуляю с первыми красавчиками деревни.

Болтал, в основном, Витька. Митя и раньше был немногословен, а я мучительно его стеснялась и предпочитала помалкивать.

– Мы с Митькой на программистов отучились, и это было правильное решение. Получили работу мечты – стали игры компьютерные разрабатывать. А три года назад осмелели и собственную фирму открыли. И всё бы ничего, но с год назад нам пришлось обратно в деревню перебираться к своим старикам. Одних их тут страшно оставлять, а в город ехать они не хотят. Но у нас родился план их свести. Вдвоём они бы и сами справились. И вроде наша задумка работает.

Я вспомнила флирт бабы Нюры с дедом Михеем и кивнула.
Тем временем мы уже покинули пределы деревни и шли по полю. Солнце, ещё недавно поблёскивающее сквозь ветви виднеющегося неподалёку леса, почти свалилось за горизонт. Начало темнеть.

– Меня предупреждали не гулять после заката, – заволновалась я.
– С нами не страшно, – хохотнул Витька. – Мы знаем, как с нечистью бороться – сами ж её создаём в своих играх.

Среди этих накачанных парней мне действительно не было страшно, и мы продолжили путь. Так же бесстрашно я зашла вместе с ребятами в лес. Среди деревьев стало гораздо темнее. Казалось, сумрак наступает со всех сторон. Витька примолк, и в образовавшейся тишине я слышала лишь треск ломающихся под нашими ногами веток и странные тихое уханье где-то в глубине. Не было похоже, что эти звуки могут издавать лесные обитатели. Мне показалось, что это сам лес предостерегает нас от ночной прогулки. Холодок пробежал по коже.

В этот момент я почувствовала прикосновение и чуть не заорала, но вовремя поняла, что это Митя попытался взять меня за руку. Осознав это, я судорожно вцепилась в его ладонь. Сразу стало спокойнее.

– Чёрт! – выругался рядом Витя. – Паутина какая-то на морду налипла. На фига мы полезли сюда в темноте? Давайте вернёмся?

Мы повернули назад. Я боялась, что Митя отпустит мою руку, как только мы выйдем из леса, но этого не произошло. Тепло от его крепкой ладони распространялось по всему телу, вызывая сладкое томление.

– Ну, что? По домам? – повернулся к нам Витя.
Он шёл чуть впереди, а мы неспешно брели следом.
– Ты иди, мы ещё погуляем немного, – ответил за нас Митя.

Витя пожал плечами и ускорил шаг. А мы свернули в сторону и сели на поваленное дерево. Сразу всплыли воспоминания о том, сколько всего мы обговорили на этом месте, сколько раз взахлёб целовались.

В этот раз мы просто тихо сидели, любуясь на звёзды и слушая цикад. Потом также молча, не сговариваясь, встали, он поймал мою руку и довёл до дома. В ту ночь я уснула спокойно.

Потянулись довольно монотонные, но меж тем эмоционально наполненные для меня дни. Мальчики работали по ночам, днём отсыпались и к вечеру появлялись на моём пороге. Мы шли на прогулку по лесу. Потом Витя оставлял нас наедине, мы общались с Митей и возвращались домой ближе к полуночи. Я отправлялась спать, а он – работать. А на следующий день всё повторялось в точности. Вот только с каждым днём Митя становился мне всё ближе и ближе. Былые чувства разгорались вновь.

От его осторожных прикосновений, когда он брал меня за руку или невзначай дотрагивался до плеча, поправляя сползавшую лямочку, у меня перехватывало дыхание. Со всё нарастающим томлением я ждала очередного нашего первого поцелуя, но Митя отчего-то не спешил.

Так прошла пара недель. И за всё это время не пролилось ни капли дождя. Небывалая засуха стала главной темой разговоров у немногочисленного местного населения. В очередной раз с утра пораньше собравшись в кружок, соседи обсуждали горячую во всех смыслах тему. От нечего делать я тоже пришла послушать.

– Помните предсказание? Если дождя не будет тридцать дней подряд, жди большой беды, – зловеще вещала Глафира.
– Так всего пара недель ещё прошла, – фыркнул Степан.
– Глазом моргнуть не успеешь, как дни пролетят. Вон на небе опять ни облачка, – не сдавалась Глаша.
– Ну, давай шамана позовём, – хохотнул Стёпа.
– Может, кто обряд какой знает? Так сейчас самое время его провести, – Матвей тоже хихикал, но косился на Люду, явно ожидая от неё чудес, как от назначенной им ведьмы.

Людка отправленный ей посыл совершенно точно не поняла. Стояла спокойно, обмахиваясь импровизированным веером из газетки.

– Это Бэлка на нас порчу навела, говорю вам! – завела любимую шарманку баба Нюра.
– Вы ж вроде Бэллу Львовну в вампиры записывали? – ехидно напомнила Глаша. – А вампиры порчу не наводят. Этим колдуньи всякие занимаются.
– Да откуда у нас колдунству взяться? – заржал Стёпка.
– Зря смеётесь! Грядёт большая беда. Вот попомните мои слова, – погрозив непонятно кому пальцем, Глаша отчалила открывать магазинчик.

Хоть я и не верила в потустороннюю хрень, но на душе стало тревожно.
Прошла ещё неделя без дождей. Становилось всё жарче, но на небе наконец появились долгожданные тучи. Все обрадовались. Как оказалось, рано. Мрачное небо не спешило пролиться дождём. Зато на улице невыносимо парило. В тот вечер Митька появился на моём пороге один.

– Витю не вытащить из-под вентилятора, – сообщил он.
– Может, и нам не ходить никуда сегодня? – я смахнула пот со лба и взглянула на градусник – тридцать два. И это когда солнце уже почти село.
– Нет, мы пойдём, – не согласился со мной Митя, и, взяв за руку, настойчиво повёл за собой.

Я покорно шла, но на кромке леса замерла:
– Не хочу идти туда в темноте.
– Доверься мне, – шепнул Митя и потянул в лес.

Там оказалось гораздо прохладнее, дышалось легче. Да и круглолицая луна, вовремя показавшаяся из-за туч, сразу сделала пейзаж более безопасным.

Проказы Водяного и поцелуй волка

Шли мы довольно долго, пока впереди не показалось озеро. Я и забыла про него, а ведь в детстве мы, бывало, приходили сюда поплавать. Правда, редко – вода здесь была слишком холодная.

Но сейчас, измученная жарой, при мысли, что окунусь в эти прохладные воды, я чуть не застонала от удовольствия. А потом я кое-что вспомнила.

– Здесь нельзя купаться по ночам. Водяной утащит, – напомнила я Мите.
– Спит твой Водяной давно, – усмехнулся Митька. – Бабушки нам это говорили, чтобы мы по ночам по лесу не шастали.

Меня вовсе не Водяной волновал, а то, что купальник я не взяла.
– Полезай в воду, я отвернусь, – словно прочитав мои мысли, шепнул Митя.

Долго уговаривать меня не пришлось. Скинув сарафан, я с визгом бросилась в воду. Она не была такой ледяной, как я ожидала. Видимо, аномально тёплые дни успели прогреть даже это лесное озеро. Вожделенная прохлада принесла ожидаемое удовлетворение. Я повернулась, чтобы посмотреть, где Митя, и замерла. Его совершенное прокачанное тело отливало серебром в свете луны. Забыв, что надо двигать руками, я так засмотрелась, что чуть не пошла ко дну.

Митя нагнал меня за пару мощных гребков. Поплыл рядом. На середине озера мы остановились, перевернулись на спину и лежали, молча наблюдая, как рваные облака наползают на луну, а затем уходят, оставляя её сиять в одиночестве.

А когда луна полностью скрылась за тучей, резко стало жутковато. Мы поплыли к берегу. До него оставалось совсем чуть-чуть, и тут я почувствовала, что кто-то схватил меня за ногу. Крик застрял в горле. Митя, не заметив моего отсутствия, плыл дальше, а я, как в дурном сне, не могла ни пошевелиться, ни закричать. Судорожно продолжала делать гребки, пыталась вырваться, но хватка была крепкой.

Митя наконец почувствовал, что меня нет. Повернулся в недоумении.
– Нога, – прохрипела я. – Меня тащат на дно!

Митька рванул обратно. Тут же оказался рядом. Нырнул. Я почувствовала его руки на своей ноге и в следующий миг была освобождена.

До берега я доплыла, побив все рекорды. Выскочила из воды, как ошпаренная, и по инерции ещё бежала какое-то время, пока Митька не нагнал меня. Он развернул и крепко прижал меня к себе.

– Это Водяной! – истерила я. – Он хотел утянуть меня на дно!
– Твоя нога запуталась в водорослях. Успокойся, Варюшка, – он нежно гладил меня по спине, и страх постепенно отступал.

На его место заступали совсем другие чувства. Ощущать Митино тело так близко было выше моих сил. Едва успокоившись, сердце вновь стало наращивать ритм. Хотелось стоять там вечно, ощущая на влажной коже тёплые прикосновения летней ночи и Митиных рук. Я осторожно подняла голову, чтобы взглянуть на возмутителя моего спокойствия. Его лицо оказалось совсем близко, а в следующий миг я уже ощущала вкус его губ.

И всё… Дальше провал. Как будто мы вдвоём перенеслись в вакуум без времени и пространства. Ничего вокруг и лишь наши губы, слившиеся воедино.

Внезапно что-то поменялось. Сквозь прикрытые веки проник свет. Поцелуй прервался. Я открыла глаза. Луна вышла из-за туч и строго взирала на нас сверху.

– Она завораживает, – решилась я поделиться с Митей своими ощущениями.

Он не ответил. Я взглянула на него. Он не мигая смотрел на ночное светило, и на его лице при этом было какое-то очень странное выражение.

– Митя? – позвала я его.
– Пойдём, – он взял меня за руку и молча повёл прочь.

Долгий путь до дома прошёл так же в полном молчании. У калитки я остановилась в надежде на поцелуй, но Митя тут же развернулся и скрылся за своим забором.

На следующий день Митька не появился, как и днём позже. Витёк тоже куда-то пропал.

Через несколько дней я не выдержала. Зашла днём, якобы к бабе Нюре, зная, что Митя должен спать в это время. Старушка обрадовалась моему визиту, споро накрыла на стол.

– Что там слышно о проклятии? – спросила я, чтобы поддержать беседу.
– Так дождя-то так и нет. Со дня на день жди беды. Смерть скоро за кем-то придёт. Уезжала б ты отсюда, девочка. Неспокойно тут.
– Не верю я во все эти глупости. Не существует никаких вампиров с оборотнями, – пожала плечами я, хотя мороз пробежал по коже после слов о смерти.
– Напрасно не веришь. Вон, Митька мой тоже не верит, а ведь оборотень его однажды чуть не задрал.
– Как это? – офигела я.
– Да, он собаку нашу пошёл искать. А я говорила ему: «Не ходи. Динку всё равно не спасёшь, дак ещё и сам сгинешь». Ну, куда там. Не слушает он меня. Ушёл в лес на ночь глядя. А там волк.

Баба Нюра остановилась. Принялась стряхивать со стола невидимые крошки.

– Так, а дальше-то что? – в нетерпении поторопила её я.
– Да вестимо, что. Разорвал он его.
– Кто? Кого разорвал?
– Митька волка прям напополам, да только и тот его порвать успел.
– Что? – мои глаза медленно начали вываливаться из орбит.

– Слушай бабушку больше, – усмехнулся невесть откуда нарисовавшийся Митька. – Серьёзно думаешь, что человек может волка пополам разорвать? Полоснул его ножичком слегка, тот и сбежал. Да и он меня почти не тронул.
– Да, как же не тронул-то? – развозмущалась баба Нюра. – Такая рана страшная была, еле вылечила тебя. Вон и сейчас шрам остался.

Она ткнула в Митькино предплечье, где действительно виднелась какая-то отметина.
– Да, фигня это, – отмахнулся Митя. – Так, поцеловал меня слегка. Но ты бы прислушалась к бабушке – уезжать тебе надо.
Прихватив чашку с чаем и пару баб Нюриных пирожков, Митя скрылся из вида. А я поплелась восвояси.

Озарение

На работе сосредоточиться не удавалось. Я всё думала: «Почему Митя так резко охладел ко мне? Что случилось? И почему все так настойчиво гонят меня отсюда? Может, и правда уехать?» Но я знала, что никуда не двинусь, пока не разберусь, что здесь происходит.

На улице уже стемнело, а я так и сидела, гоняя невесёлые мысли. Собрав себя в кучу, я всё же приступила к работе. Краем глаза видела, что на улице творится что-то странное. Где-то вдалеке рокотал гром, даря надежду на долгожданный дождь. Тёмное небо то и дело раскалывали пополам яркие вспышки молний. После очередной такой свет в доме погас. Я полезла на второй этаж, взглянуть, выключилось электричество во всей деревне или только у меня.

Распахнув ставни, сделала жадный вдох, но за окном меня ждала лишь мутная темнота приторно-тёплой летней ночи. Очередная вспышка осветила всё вокруг, и я заметила мужской силуэт в окне напротив. А в следующий миг совсем рядом грянуло с такой силой, что я в ужасе отпрянула от окна. Скатившись с лестницы на первый этаж, заметалась, но тут услышала стук в дверь.

– Кто там? – испуганно пискнула я.
Ответа я не разобрала, но шестое чувство подсказало мне, что дверь стоит открыть. Митя ворвался в дом с очередным раскатом грома. Сгрёб меня в охапку, жарко зашептал на ухо:
– Ничего не бойся.

Страх в момент улетучился. Всё моё естество заполнило совсем другое всепоглощающее чувство. Оглушённая не столько громом, сколько своими эмоциями, я плохо понимала, что происходит, лишь чувствовала вкус жадных поцелуев на своих губах.
 
Пара шагов спиной вперёд не размыкая объятий, и я оказываюсь на кровати под Митей. А дальше как на американских горках. Мчим вверх, до самого пика, а затем стремглав летим вниз. Проваливаемся вместе в сладкую бездну. То чувство, когда так хорошо, что даже страшно.

И так всю ночь. Наши тела расплетались лишь на миг, чтобы снова сплестись. Никогда ещё я не чувствовала себя так мучительно прекрасно. И поняла, что ждала этого не только этот месяц, а и всю свою жизнь. Это не просто мимолётная страсть. Мне захотелось сказать об этом Мите, но сил на разговор уже не было. Я тихо заснула на его плече.

А на утро проснулась одна.
Весь день прошёл в томительном ожидании Мити, но вечером он не появился. Я не находила себе места. И начала рыдать, когда поняла, что он уже не придёт. Так в слезах и заснула.

Среди ночи проснулась от громких звуков с улицы и поспешила туда. Первое, что бросилось в глаза – проблесковые маячки скорой. Сердце мигом провалилось в самый низ. Вдруг это с Митей что-то случилось?

На негнущихся ногах подошла ближе. Но скорая уехала раньше, чем я успела увидеть пострадавшего. Соседи постепенно разбрелись. У меня словно ступор. Даже спросить не могла, что же случилось.

– Говорила же, жди беды. Стёпку оборотень задрал, – вздохнула позади меня баба Нюра и тоже ушла к себе.

Улица опустела. Я побрела в дом. Заснуть, конечно, не получилось. Так и ворочалась до утра. Может, и правда уехать? Чертовщина какая-то творится. Но я знала, что вспыхнувшие с новой силой чувства не позволят мне это сделать.

К вечеру небо опять пронзили всполохи молний. Свет так и не починили, и в доме было жутковато. Но я даже обрадовалась этому. Может, Митя опять придёт меня защищать?

Я взлетела на второй этаж и бросилась распахивать створки. Новая вспышка показала мне тень в окне напротив. Мы стояли друг перед другом не шевелясь.

«Иди ко мне!» – мысленно звала я Митю, но он просто застыл там.
И тут грянул гром, а вместе с ним с небес обрушился ливень. Стена дождя мгновенно скрыла от меня возлюбленного. Расстроенная я спустилась на первый этаж и хотела было пойти в спальню, но тут в дверь постучали. Я уже не спрашивала, тут же распахнула створку и бросилась ему на шею.

Митя стоял на пороге весь мокрый, и моё тонкое платье вмиг намокло тоже. Не сразу поняла, что он не обнял меня в ответ.

– Уезжай, Варя, – глухо сказал он.
– Нет! – я лишь крепче прижалась к нему.
– Ты ещё не поняла? Тут очень опасно.
– Поехали вместе?
– Я не могу.
– Тогда и я остаюсь. Что тут страшного? Только не говори мне, что веришь во все это сверхъестественное.
– Варь, тут действительно есть оборотень, и неизвестно, кто пострадает от него в следующий раз. Я не прощу себе, если это будешь ты.
– Мить, ну какой оборотень? Ты же несерьёзно?
– Просто поверь! Садись в машину и уезжай прямо сейчас, слышишь?
– Никуда не поеду, пока всё не расскажешь, – не сдавалась я.

Тут Митя резко сбросил мои руки, схватил меня за плечи и слегка встряхнул:
– Я этот оборотень, Варя! Довольна?! Я сделал всё это! Сначала животных поубивал, а теперь вот и до людей добрался. Я ничего не могу с этим сделать. Это моё проклятье. Зачем ты вернулась? Я не устоял. Всю жизнь любил тебя одну. Прости. И уезжай немедленно!
Он разжал руки, сделал шаг назад и через секунду растворился за пеленой дождя…

Эпилог

– Варвара Андреевна, там Клыков из шестой палаты к вам на приём просится, привести? – заглянул санитар в мой кабинет.
– Да, приводи, – кивнула я и перевела глаза на экран монитора.

Закончила предложение и свернула документ с названием «Клиническая ликантропия: хронобиология, транскультурные аспекты и когнитивные корреляты».

Работа над диссертацией шла полным ходом. Разве могла я предположить, отправляясь в полузаброшенную деревню, что именно там найду тему для своей кандидатской? И уж совсем невероятным стало то, что парень, в которого я влюблюсь по новой, да ещё и по уши, станет моим пациентом и объектом исследования.

Клиническая ликантропия – крайне редкий психический синдром, при котором пациент считает, что может обратиться в животное, чаще всего в волка. И у моего Мити, к несчастью, был именно этот недуг.

Я понимала, что могу помочь, но вот как заманить его в клинику? Мне пришлось разработать хитрый план. Сообщила ему, что у меня руки дрожат, и я не могу вести машину. Так что, если он хочет, чтобы я убралась отсюда, то должен сам отвезти меня. Митя повёлся и сел за руль Букашки.

Почти пятнадцать часов гнетущего молчания, и мы на месте.
– Психушка? – смотрит он на вывеску недобрым взглядом.
– Я тут работаю, а тебе придётся задержаться здесь ненадолго.
– Я не псих, Варя!
– Я этого и не говорила. Ты просто запутался и должен дать мне шанс всё исправить.
– Прощай, – он потянулся, открыть дверцу.
– Если ты сейчас уйдёшь, то я вернусь в деревню. Ещё и всем там расскажу, кто ты.
– Ты этого не сделаешь, – испуганно смотрит он на меня.
– Спорим?

Митя остался в клинике, но целый месяц отказывался со мной разговаривать. Мне приходилось довольствоваться записью его бесед с другим врачом. Я понимала и покорно ждала. И вот наконец он созрел.

– Ты не сказала мне, что психиатр, – он сидел напротив меня, чуть подавшись вперёд, и смотрел перед собой на сцепленные в замок руки.
– Ну, ты тоже не сразу поделился со мной, что ты оборотень, так что считаю, мы квиты, – отбила подачу я.
– Зря ты мне не веришь, Варя. Кто-то может пострадать.

– Митенька, послушай меня. Ты никого не трогал. Наша деревня в Тамбовской области, и так уж сложилось, что вокруг бродит много волков. Видимо, один повадился в деревню, но это не оборотень, уверяю тебя.
– Хочешь сказать, что и на Стёпку не оборотень напал?
– На Степана вообще никто не нападал. У него инсульт от пьянки случился. Он, кстати, на поправку пошёл.
– Но бабушка же сказала…
– Баб Нюра позже пришла, ничего не видела и нафантазировала, а ты и поверил. Можешь сам с тёть Людой поговорить, она подтвердит.

Митя сидел в той же позе, но я видела, как напряжение постепенно его отпускает.
– На тебя просто многое навалилось, вот и померещилось непойми что. Я говорила с Витей и твоей бабушкой, они сказали, что ты работаешь, как волк. Извини, как вол, – засмеялась я над своей оговоркой.

Плечи Мити тоже чуть заметно дёрнулись.
– Режим сна у тебя нарушен, стрессов с вашей фирмой хватает. Да ещё и эти постоянные обсуждения деревенских, и в ваших играх сплошные оборотни. Я, кстати, поиграла – прикольно.

Я поднялась со своего кресла и, обойдя стол, встала перед Митей.
– Все эти факторы вместе и заставили тебя поверить в то, чего нет. Ты не оборотень, Митенька. Посмотри на меня.

Он послушно поднял голову, взглянул исподлобья.
– Я бы продолжала любить тебя, даже если бы ты и впрямь оказался оборотнем, слышишь?

Напряжённость ушла из его взгляда, глаза засияли. Он вскочил, и через секунду мы уже взахлёб целовались.
«Как непрофессионально, Варя!» – попыталась одёрнуть я сама себя, но чувства победили разум.

– Теперь мне неудобно, что я нёс такую ахинею, – Митя смущённо отступил.
– Такое с каждым может случиться, уж поверь мне. Тебе просто надо было немного отдохнуть, чтобы мысли пришли в порядок.
Он кивнул.
– Я уже могу идти?
– Придётся подождать ещё немного. Нужна подпись главврача. Но утром первым делом я заберу тебя отсюда, обещаю.

***

Мы ещё раз поцеловались на прощание, и я проводила его до палаты.

Пока шла через парк от здания клиники до своей Букашки, поймала себя на том, что улыбаюсь от уха до уха. Даже полная луна, что обычно нервировала меня, сегодня не вызывала негативных эмоций.

Внезапно налетевший ветерок, зашелестел, запутавшись в листве. Парк ожил, окружив меня шорохами и пляшущими тенями. Я ускорила шаг. Показалось, что слышу шаги за спиной. Оглянуться побоялась и лишь наращивала темп, пока не перешла на бег. Сердце стучало так, что заглушало окружающие звуки. Совсем рядом, среди деревьев сверкнули две зелёные точки, они бесшумно следовали за мной. Я уже задыхалась, но прибавила скорость.

Когда до спасительной Букашки оставалась всего пара шагов, совсем рядом раздался волчий вой…