Четверг четвертого числа

Я стою в очереди. Нет, не за едой. Это очередь к шаманке. Все хотят узнать, что ждёт их впереди. А я жажду разгадать то, что осталось позади. Я кое-что забыла, и мне необходимо это проверить.
- Почему ты не хочешь открыть эту дверь? - Шаманка улыбается мне, но её вопрос пронзает моё сердце, словно острый нож.
- Какую дверь? - переспрашиваю я, хотя прекрасно понимаю ответ.
- Ты сама знаешь, - шаманка встаёт со своего места, огибает столик и идёт ко мне. Её улыбка остаётся такой же лучезарной, но меня пробирает озноб. - Отвечай или уходи прочь!
- Эта дверь каждый раз меняется, мне страшно даже прикоснуться к ней! - кричу я в лицо шаманки, ускоряя темп речи. - Впрочем, дверь уже не снится мне. Я уже год не вижу её во сне.
- Это плохо, - медленно говорит шаманка, меняя темп беседы, и берёт меня за плечи. - Говоря языком медицины, это как онкология на последней стадии. Вот почему всё так плохо у тебя.
Ты должна идти к двери, должна бояться до холодного пота, но идти. А ты решила забыть?
- Но там за дверью ужас!
- Ужас в твоих бровях, милая, - шаманка ласково проводит по моему лицу пальцем. - Ты когда-нибудь была у косметолога? Твои брови неприлично густые, из-за них у тебя суровый и неприступный вид, а мужчины любят доступных женщин! Дать визитку косметолога? Недорого берёт, но делает хорошо! Моя сестра, кстати!
- О чём вы? - Я попятилась. - Не дам брови стричь, они моя гордость!
- Ну вот, ты и расслабилась, - шаманка снова усадила меня в мягкое кресло. - А теперь давай поговорим! Твоя макушка — плохая заслонка, она пропускает твою энергию. Ты знаешь это?
Я задумалась: знала ли я про макушку-заслонку? Нет, не знала и знать не хотела. Я хотела просто вспомнить, но шаманка не хотела мне помочь. Что же…
Я резко поднялась.
- Простите, я пойду! - Разговоры о сглазах, энергетических вампирах и прочей нечистой чепухе наводили на меня тоску и ужас.
- Да, - шаманка перестала улыбаться. - Иди, иди, деточка! Но если уйдёшь сейчас, больше не сможешь переступить этот порог, а помощь понадобится очень скоро. Даже точный срок могу сказать. - Шаманка оттянула моё веко и внимательно оглядела мой глаз. - Прибежишь снова сюда через четыре дня. Это будет четверг, четвёртое число. Смерть заденет тебя крылом, но не заберёт в этот раз. Это будет репетицией.
- Я хотела только вспомнить! - Закричала я в красивое лицо. - Вспомнить, понимаете, вспомнить! Шагнуть назад! А вы тащите меня вперёд, в четверг, четвёртого числа!
- В четверг, четвёртого числа, в четыре четверти часа четыре маленьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж. Чрезвычайно чисто! - Шаманка села за стол и стала декламировать скороговорку. Она говорила и тут же записывала то, что говорит.
- Вы что, совсем? - Я хотела сказать, что у шаманки не все дома. Но поняла, что не стоит подчёркивать очевидный факт. И так было ясно, что она не нормальная. - Да почему я всё это слушаю?
- Вот, посмотри, что получилось, - шаманка бросила мне под нос рисунок. Оказывается, это были не записи, а рисунок. - И хватит уже орать! Ещё раз крикнешь, выгоню, и теперь уже насовсем!
Я все ещё была расстроена, но не решилась возразить. Шаманка, бросив мне почти в лицо рисунок, отошла в сторону и начала что-то варить в странно изогнутой красной кастрюльке.
На рисунке была изображена та самая дверь, а на ней висел календарь. Четвёртый четверг того года был обведён чёрным карандашом. Я смотрела на рисунок, а он будто бы всматривался в меня. Но нашу идиллию прервала шаманка.
— На, выпей, — она подвинула ко мне большую кружку. — Не бойся, это сладкое питье. Нужно выпить всё, горькое — на самом дне. Оно осело и не поднимается вверх. Поэтому, когда выпьешь сладкое, обязательно выпей то, что выпало в осадок.
Чего молчишь? Не хочешь пить?
— Я боюсь! — мой голос вдруг пропал, и я шептала, пытаясь объяснить шаманке, что хочу уйти сейчас же, но не могу.
— Не бойся! Я гарантирую результат! Ты деньги наличными за мой сеанс уплатила или переводом?
— Наличными. Мелочью, как вы и говорили по телефону. По всем родственникам мелочь собирала. Еле набрала.
— Молодчинка! Я в тебе не ошиблась. Ну вот, я тебя похвалила, а ты давай теперь пей!
Обреченно вздохнув, я, тем не менее, поднесла кружку ко рту. Пахло восхитительно! Я выпила напиток в три глотка несмотря на то, что он был очень горячим.
Я выпила, конечно, и то, что было на дне.
Всё это время шаманка сидела напротив меня и внимательно смотрела.
От того, что напиток был горячим, а на мне было три кофты, надетые одна на другую, это тоже было одним из условий визита к шаманке, я раскраснелась, потому что мне было жарко. Ну… И всё. Это были все изменения. Шаманка ещё несколько минут подождала неведомо чего, а потом сказала:
— Плохо. Не подействовало. Спать не хочешь?
— Нет. А что, надо?
— Нет, уже не надо.
— А что тогда?
— Ты… Проблемная, оказывается! Знала бы, не бралась за твоё дело!
— Простите! — мой голос сел ещё больше и звучал как комариный писк.
— Что же, — шаманка вытащила смартфон и стала что-то искать там, — отступать поздно. А, вот нашла, будем петь караоке!
— Что?
— Подожди, блютус включу, надо, чтобы звук шёл из колонки!
— Что вы сейчас сказали? Петь?
— Да. Ты же любишь петь, вот, ты указала это в анкете!
— Но… Это странно! И я не могу, у меня голос сел.
- Да, это так. Ваш голос пропал, но ведь это не в первый раз? Вы указали в анкете, что он исчезает у вас периодически, раз в три месяца, а ещё вас всё время мучает кашель, верно?
- Врач сказал, что это не от простуды, а что-то психологическое!
- Так, нашла! Песни из любимых кинофильмов! Готовы? Будем петь!
- А как же соседи?
- Волнуйтесь за себя!
- Но...
Грохот музыки заглушил моё слабое восклицание. Шаманка тоже пела, правда, так как мы пели без микрофона, нас почти не было слышно. Спев, вероятно, шесть или восемь песен, шаманка выключила музыку. После песенного марафона тишина была такой тёплой! Или это был пар от супа, который поставила передо мной шаманка?
- Ну-ка, скажите что-нибудь?
- Что... Сказать?
- Порядок! — засмеялась шаманка. — Голос вернулся! Больше он не исчезнет никогда! Даже при самой тяжёлой простуде вы сможете говорить нормально!
- Да?
- Караганда! Суп давайте ешь! Попробуем ещё раз! Сразу скажу, суп очень-очень горький! Но надо съесть всё до капли! Будет кашель, кашляйте, но ешьте!
Вкус у супа был горло раздирающим. Но я съела всё. На донышке не осталось ничего!
Последние капли супа я доедала как в тумане, спать захотелось сразу, это было как удар молнии!
Шаманка отвела меня к горе тряпок, которые лежали на полу, и велела опуститься на них и лечь. Я попыталась сказать, что не буду тут спать, но отключилась.
Проснулась я от того, что шаманка велела снять первую кофту. Руки не слушались, но я справилась и опять провалилась в сон. Меня будили ещё дважды. Когда кофты, которые были тяжелы как гири, покинули моё тело, я почувствовала небывалую лёгкость и заснула спокойно и крепко.
Когда я проснулась, то оказалась, что стою около двери. Мои пальцы были на ручке, осталось только повернуть. Я знала, что сегодня четвёртое, календарь на двери был изрисован. Мало того, что четверг четвёртого был подчеркнут, так ещё на полях календаря были разбросаны четвёрки - это нарисовала я. Я узнала свой почерк. У меня есть такая привычка до сих пор: когда я думаю над чем-то, то рисую каракули на любом листке бумаги.
Я прислушалась. За дверью шла какая-то жизнь: плакал младенец, кто-то разговаривал на повышенных тонах, бубнил телевизор, пело радио. Да, за дверью шла чья-то повседневная жизнь, но почему же я тогда медлила и не решалась повернуть ручку?
Пока я тянула время, за дверью стихли все звуки. Я обернулась. Я была в пустом и тёмном помещении. Огромный зал тонул в полумраке. Большие окна, закрытые шторами, давали немного света, но его было недостаточно, чтобы разглядеть весь зал. Зал был так огромен, что я не могла охватить его взглядом, там, где мой взгляд был бессилен, клубилась тьма. Ужас снова запустил в меня свои щупальцы! Неожиданно ручка на двери стала поворачиваться сама по себе, кто-то пытался выйти из комнаты. Я не хотела видеть того, кто стоит сейчас за дверью. Я не желала видеть его, но у меня не было выхода. К горлу подкатила тошнота. Меня стало рвать. Мой желудок был пуст, а позывы продолжались!
Мышцы пресса болели, голова кружилась, но я удержалась на ногах, чтобы не упасть. Внезапно за дверью громко закричал младенец, и ручка двери начала вращаться снова. Я бросилась к двери и сжала ручку в кулаке, но кто-то с другой стороны пытался её повернуть.
Неожиданно мой рот открылся, и из горла полились звуки чужого голоса:
— Открывай! Открой дверь сама! Ты должна его опередить! Не дай ему открыть дверь с той стороны! Не стой столбом! Я приказываю тебе, во имя исполнения твоего главного желания, открой дверь сама! Вот сейчас, поворачивай ручку!
— Да, я верю тебе! — прошептала я уже своим голосом и повернула ручку. Дверь не сразу поддалась, но потом всё же открылась. Я вошла.
Передо мной был кабинет, он был пуст. Столы, шкафы, два больших окна — больше ничего и никого в кабинете не было. Я знала, где нахожусь сейчас. Здесь не было страшно, но было как-то безрадостно, тоскливо, мерзко, но не страшно. Мистики и ужаса не было. Страх ушёл.
Я подошла к своему рабочему столу. Календарь с двери переместился сюда. Виниловая пластинка, журнал, на обложке которого был знакомый до боли портрет, — все эти вещи из прошлого напомнили мне о том, что я забыла. Я протянула руку к журналу, но тут же услышала внутри себя голос: «Нельзя!»
Нельзя, так нельзя! Надо было уходить! Я развернулась, чтобы уйти, но вдруг увидела предмет, которого здесь быть не должно! Розовая вязаная пинетка для младенца лежала на подоконнике. Страх ослушания ушёл! Я взяла пинетку и оглянулась. Мне послышался крик, кто-то грозный пытался предупредить, но не успел. Взяв пинетку, я покинула кабинет. Дверь за мной захлопнулась навсегда. Страх ушёл насовсем. Я вспомнила всё! Всё стало будничным.
Я пошла к выходу из помещения. Свет раннего утра ударил по глазам. На улице было жарко — лето! Пели птицы, листва шумела. Дома меня ждали. Мой муж давно приготовил завтрак для меня и терпеливо ждал, поглядывая в окно. Сад за окном шумел листвой, и муж думал о том, чтобы не пропустить момент, когда мой красный сарафан мелькнёт среди листвы и я войду в двери нашего большого дома. Вспомнив о том, что меня ждут, я заторопилась, сделала неловкий шаг и запнулась за ступеньку длинной деревянной лестницы. В следующую минуту...
— Просыпайся уже, — услышала я недовольный голос, — хватит спать!
Я открыла глаза. Шаманка склонилась надо мной и протянула руку:
— Давай!
— Что?
— Пинетку давай!
— Что? О чем вы говорите?
— О! Ты уже и забыла то, что забрала без спросу? Кулак разожми!
Я села. Ворох тряпья пах резко и неприятно. Рука онемела. С трудом разжав ладонь, я увидела действительно пинетку. Но пинетка была такой крохотной! Такая пинетка не налезет даже на новорождённого младенца. Наверное, это была обувь для куклы.
— Это для куклы? — переспросила я.
— Неважно! Давай сюда!
— Нет! Что вы хотите сделать с пинеткой? Уничтожить?
— За стекло поставлю.
— Что сделаете?
— У меня есть музей, где я собираю разные вещи из снов. Ты молодец, не послушалась меня! А ведь казалась такой покорной... Эта пинетка... Впрочем, тебе не нужно этого знать.
Теперь у тебя всё будет хорошо! И даже больше, чем хорошо! Эта пинетка стоит очень дорого, и богиня снов, чтобы вернуть её обратно в сон, заплатит тебе столько, сколько ты и не ожидала! А пока что...
— Да?
— Можешь идти. Там на выходе касса, если помнишь. Подойди к менеджеру и оплати неустойку!
— Да за что же? Я же авансом вам всё заплатила. Мелочью, как вы и просили.
— Мелочь — это твои слёзы! Все, кто дал тебе эту мелочь, откупились от беды и слёз!
— А тогда за что я должна ещё платить?
— Это неустойка. Ты нарушила контракт. Я предупреждала, что из сна ничего нельзя приносить. Теперь тебя наградят, а меня... накажут. Поэтому... В общем, стол менеджера и касса налево от входной двери!
— Но...
— Иди уже и не возвращайся! Следующий!