Секрет. глава 8

Глава 8



На выписку из больницы Тимур привез мне белое гипюровое платье и туфельки – лодочки такого же цвета. Уверил, что все эти вещи мои.

Я скептически разглядывала наряд, разложенный им для меня на кровати:

- Какой у меня странный вкус, оказывается, был. Я это платье точно покупала, а потом носила? Каждый день?

- Покупала не сама, а с мамой, - ответил брат. – Разок его надевала, помню, на семейный праздник, а после ни разу. Ты в нем очень красивая тогда была.

От его слов мне стало приятно. Чувствовать себя привлекательной, хотя бы в прошлом, нравится каждой женщине. Я довольно закусила губу и потрогала ткань, стараясь пробудить в себе воспоминания о том семейном торжестве.

Тимур выжидающе смотрел на меня. Даже его скрытое волнение уловила. Переживал за меня, наверное.

Надеялся, что при виде платья ко мне тут же вернуться воспоминания?

В последнюю неделю я все чаще наблюдала выражение отчаяния в его глазах оттого, что я так ничего толком и не вспомнила. Он скрывал от меня свои чувства, но я была уверена, что те обрывочные воспоминания, которые посещали меня во сне совсем не то, что он бы хотел от меня услышать. Мне так казалось. Я бы тоже этого хотела, но прошлое ко мне возвращалось какими-то скудными обрывками. Я их рассказывала Тимуру, и каждый раз у него было такое лицо, как будто он про себя недоумевал, почему мне именно эти моменты вспомнились, а не что-то другое. Подтверждал, что, да так все и было, а дальше погружался в угрюмое молчание, и вскоре вставал, уходил. Раздражал он меня таким поведением. Все эти непонятные недомолвки мне не нравились.

- А что это был за день, какой праздник? – спросила я, - опять не скажешь? Очередной секрет?

- Свадьба это была, - небрежно пожал плечами брат. – Скромное семейное торжество. В ресторане его отгуляли. Ульяна приглашена на нее не была, так что можешь не расспрашивать ее о том дне.

- Я вырядилась на чужую свадьбу в белое платье?! – поразилась я отсутствию такта у себя в прошлом. На свадьбе в белом положено только невесте быть.

- Косо на тебя никто из родственников не смотрел, - хмыкнул Тимур. – Кто молодые были, не спрашивай. Все равно их не вспомнишь.

Раздался стук в дверь, и в палату вошла Тома, чтобы помочь мне переодеться, а брат пошел оформлять документы на выписку.



На кресле каталке меня вывезли из больницы. Через центральный выход, а потом, по серпантинному спуску съехала к припаркованному специальному микроавтобусу для перевозки инвалидов- колясочников.

Ранняя осень наступила. На некоторых деревьях листья уже желтеют, но на улице солнечно и тепло. С момента моего пробуждения прошло три месяца. Я могу самостоятельно ходить уже, но на долгие расстояния меня все равно не хватит. Мышцам силы не хватает, но физиотерапия должна поправить все.

Толкала коляску для меня Тома, а Тимур шел чуть позади. По дороге, я выслушивала от женщины пожелания поскорее восстановиться и вернуться к нормальной жизни. Мне она за эти месяцы роднее, чем близкая подруга стала.

- Как только все наладится со здоровьем, - говорила она мне, - найди работу и сними себе отдельно жилье. Строй свою жизнь заново, желательно подальше от семьи брата. Мне эти люди совсем не нравятся. По глазам видно, что через силу терпят тебя. Особенно старшая, мамашка подружки твоей. Не сладко тебе будет в их доме жить. При брате улыбаться тебе будут, а как только он отвернется, начнут иждивенкой назвать, попрекать, что кормят даром. Видали мы уже таких добреньких. От их доброты бежать на край света хочется.

- Я так и сделаю, - кивнула я.

- Телефон мой записала?

- Да.

- Если нужна, какая помощь, сразу звони. У меня знакомых много. Может, кто квартиру подешевле поможет найти или работу. Я у всех своих поспрашиваю.

- Спасибо.

- Уверена, долго сама не останешься. Ты девушка красивая, фигурку подкачаешь, и отбоя от мужчин не будет. Найдешь себе быстро…

- Тамара Васильевна! – раздался раздраженный голос Тимура. - О будущем Насти я сам побеспокоюсь. Не нужно на себя чужие для вас проблемы взваливать. Мы с ними сами разберемся.

Коляска уже остановилась около микроавтобуса.

- Ух, ты какой, - окинула женщина озадаченным взглядом Тимура, - чего ты так всполошился то? Не иначе как ревнуешь, что о сестре кроме тебя и другой мужчина сможет позаботиться? Ты молодец, сделал для нее все, что мог, но пора отпустить от себя младшую сестренку. Она должна жить отдельно от тебя. Ей замуж надо, деток рожать…

- Да я пока… - слабо подала я голос.

- С кем Насте жить, буду я решать, а не вы! Не лезьте в дело, о котором совсем ничего не знаете! – процедил через зубы Тимур. Он резко дернул широкую дверь машины, откатывая ее назад. Нажал на кнопку, для спуска подмостей для заезда коляски внутрь салона.

- А, что мне нужно знать еще?! – взвилась заботливая санитарка, - я глаза имею и прекрасно все вижу. Достаточно уже пожила и многое понимаю. Людей разных повидала. И хороших и с дурными головами. И то, что я вижу сейчас - мне совсем не нравится! Грязно то, что я вижу. Неправильно ты на сестру смотришь. Насте нужно бежать от тебя подальше, а иначе быть беде…

- Не несите чушь! – резко оборвал ее брат.

Тимур подошел к коляске и закатил меня в машину. Закрепил каталку, чтобы она при движении не укатилась. Его движения были собранными, деловитыми. Ни грамма волнения не проявил от намека Тамары, в то время как у меня лицо горело и сердце колотилось.

Испанский стыд! Неловко перед братом за слова Томы так, как будто я сама такую глупость ему в лицо сказанула.

Я дрожащей рукой помахала санитарке, и Тимур задвинул дверь, оставляя меня в салоне одну. Он поедет на переднем сидении рядом с водителем. Тома же вернулась в больницу.

Вскоре к водительской двери подошел мужчина, который где-то до этого был на перекуре и забрался на свое место. Я слышала, как Тимур заговорил с ним, называя адрес Громовых.

Машина завелась и тронулась с места. А я всю дорогу терзалась стыдом.

Мысль, грязный намек, высказанный Тамарой, что Тимур испытывает ко мне, не братскую любовь все никак у меня из головы не выходила…