Lucky 06 Petroid Android

Петерсон умер.

Запах выхлопа от дедовского ИЖа смешался с вонью жжёных тряпок. Кровать догорала. Сиплый Зиро уставился в чадящее тело, покрывшееся мазутно-пепельной растрескавшейся коркой: труп ещё несколько раз дёрнул головой и навсегда замер, превратившись в груду пережаренного мяса.

- Так будет с каждым. А теперь в колонну по одному, - он дождался, когда присутствующие покорно выползли из укрытий и выстроились друг за другом. - На перепрошивку, шагооом-арш!

И тут же получил в массивную бровь чем-то неприятно жгучим, словно в голову его спикировал возрастной шмель. Сиплый не успел опомниться, как в то же место прилетело ещё. И ещё. Бровь треснула, по лицу заструилось: густо залило глаз, солью испортило вкус, липко вползло внутрь доспехов. Охранник дотронулся до века. Нащупал нечто очень тонкое и острое. Извлёк.

Его пальцы сжимали несколько ржавых бритвенных лезвий, всё ещё способных ранить живую плоть. Невесть откуда прилетело ещё одно, и угодило точно в увечье, заставляя Сиплого нервничать. Он принял влево - уклониться не удалось. Принял вправо - получил ещё больнее, и не раз. Лезвия вонзались в его бровь чаще и чаще, но Сиплый Зиро не мог вот так просто взять и уклониться - слишком тяжёлый доспех висел на его измождённых плечах. Хотел упасть на пол, но понял, что если упадёт - никогда не поднимется на ноги. Тогда он выставил вперёд себя сопло и наддал огню.

Несколько человек в колонне загорелись, принялись метаться по павильону и кататься по полу, кто-то взялся тушить товарищей матрасами, Сиплый получал в бровь. Тефлоновая боль вскармливала его надбровную дугу всё сильнее: нервный импульс уже не способен был покинуть пределы мозга, и мышцы размякли в бессилии, высвобождая из Сиплого жизнь. Охранник подался назад, покачнулся и рухнул бронированной спиною прямо в дверь, выломал её из коробки и повалился на продол, где, укутавшись в масксеть, лежали Трешер и нимфетка.

Яна подползла ближе к трупу: ровно сто двадцать три заржавленных лезвия от бритвенного станка торчало в его широкой брови, набившись букетом, напоминавшим ежа, ещё четыре лезвия покойник держал пальцами рук.

Из выломанного проёма показались лица. Трэшер всматривался в них: всматривался до полного отрезвления - покуда кокаинов угар не выветрился от ужасающего открытия. Лица, пялившиеся из павильона в труп охранника, на хипаря и на Яну, принадлежали не безвестным, никому не нужным и абсолютно чужим охвостням бренного мира. Все эти лица принадлежали одному человеку - Петерсону.

- А теперь мы требуем объяснения, - обратился один из Петерсонов к толпе таких же как он Петерсонов, подошёл к Трэшеру и принял того за локоть. - Я тоже охуел, когда увидел.

- Без проблем, - ответил Петерсону какой-то замызганный и вконец прокоптившийся Петерсон. - Нас всех уже точно отформатируют, перекуют и, возможно, переплавят, как мечи в орала, так что поделимся, пока при памяти. В этом плане терять нам нечего, - он протянул руку Петрухе, затем Трэшеру. - Сергей Петропавлов, здешний режиссёр, очень приятно.

- Приятно ему, - фыркнул хипарь, - охуеть! Такое мочилово, что ни в сказке, а ему приятно!..

- Успокойся, - Яна потрепала хипаря по голой заднице. - Всё просто. Мы - не люди.

***

"По уши в крови, - пронеслось в голове. - Как больно..." Рука скользнула вперёд по тёплой керамике, вцепилась ногтем в межплиточный шов. "Всех убить..." - и не было никого рядом, кто смог бы изъять и растоптать эту мысль. Ноготь ходил по шву, он словно пытался выковырять плиту из кладки; вторая рука старалась обрести точку опоры, но никак не могла упереться в грязный липкий пол. Наконец, это удалось. Попытка приподняться - что может сильнее ранить, чем собственное бессилие? "Всех убить..." - и не было никого рядом, кто смог бы отобрать и растерзать эту мысль.

***

Петропавлов отвёл троицу в глубину павильона. Остальные разбрелись по углам, будто ничего не произошло, и только несколько человек принялись очищать пространство от результатов побоища. Кажется, то были уборщики, назначенные в табеле дежурства на сегодня.

- Пётр Святбург - в определённом роде преемник П. Вудмана и неплохой, в общем-то, программист - двенадцать лет назад написал первую строку нашей операционки, - говорил режиссёр. - Спустя ещё несколько лет он интегрировал код в продвинутую на тот момент нейросеть "ОрнаМентальная грибница" версии 2.384, отчего, собственно говоря, и возник "разум" современного человекоподобного андроида. Цифровой разум, фактически не отличимый от аналогового, заключённого в натуральный мозг, за исключением некоторых нюансов, однако не про нюансы речь. Так как торговая марка "Андроид" уже давным давно принадлежит Гуглу, Святбург закрепил за собой своё детище - под своим же именем. Так, андроиды превратились в петроидов. И во многом именно поэтому в момент сборки нам присваивают не какие-то там учётные номера, а настоящие имена, и фамилии наши всегда восходят к имени нашего творца. И, нужно сказать, нюанс здесь тоже присутствует. Вот я - Петропавлов. Интеллигенция. Аристократия. Голубая кровь. Потому и восседаю на режиссёрском кресле. Янка у нас - Петрова. То есть простая сельская шмара. Ты у нас как по отцу?

- Петерсон, - ответил Петерсон, не поверивший ни единому слову.

- Иностранный агент или шпион, - кивнул Петропавлов. - Джеймс Бонд ***в. Агент, где твои гаджеты? Ты из какого павильона?

- Ну, я вообще-то на заводе работаю, - сказал Петерсон и указал пальцем в потолок.

- И ты пришёл штурмовать передовую платформу по производству нухи, но взял с собой нож с одним патроном и веер бритвенных лезвий? Похвально...

- Непостижимо, - чесал затылок Трэшер, проматывая в памяти все события, связанные с Петрухой полгода-год тому назад.

- Это мой Петрушка, - вмешалась нимфетка. - Мы с ним во втором павильоне в паре работали, пока начальству не потребовался новый курьер. Нас тогда перепрошили. Его - удачно. А со мной у них не вышло: я выторговала у охранника предохранитель. Меня воротило от одной мысли, что меня будет сношать какой-нибудь Петроневич или вообще пришлый негр с поверхности. Наплевать, что болтяра как у коня. Дело в темпераменте, в особой технике, которую вкладывают в каждого из нас. Я очень люблю своего Петрушку, - Яна потупила взгляд, легонько обняла и чмокнула Петерсона в щёку. - Ты уже, конечно, ничего не помнишь, моя бусечка, но твои техники не ушли с перепрошивкой. Не зря я так долго следила за тобой. Теперь мы не расстанемся.

- Что значит "следила"? - не находил себе места Петерсон. - Какого чёрта происходит? Кто вы все такие???

- Да, - поддакнул хипарь, - это всё очень интересно, только нихуя не понятно. Можете на пальцах?

Петропавлов извлёк из штанины смартфон и провёл троицу к зелёной ширме, скрывавшей многодюймовый дисплей известного японского бренда.

- Мы работаем в связке с Андроид-ОС. Яблочную ***ню отродясь не котируем, да и не положено, - режиссёр натиснул на экран смартфона и ширма съехала в сторону. - Сейчас попробую найти в базе ваши видео. Как его звали до перепрошивки? - спросил он Яну.

- Игорёк Петренко, - ответила нимфетка и прижалась к Петерсону.

- Яна Петрова и Игорь Петренко, - проговорил режиссёр в смартфон. На экране появилось несколько директорий: "лоли", "ролевые" и "перверсии". - Вы что больше предпочитали? - осведомился режиссёр. - Наверняка "лоли"?

- Мы с ролевых начинали, - всплакнула Яна. - Изначально меня звали Яга, и выглядела я экстравагантнее. Через месяц новый директор роль Яги упразднил, мне сделали коррекцию и появилась маленькая сладенькая девчушечка Яна. Только мне всегда нравился хардкор. Буся, ты что хочешь посмотреть?

- Врубай на своё предпочтение, режиссёр, - огрызнулся Петерсон.

Петропавлов натиснул на "перверсии". Дисплей моргнул: появился какой-то голый мужик, отдалённо напоминавший Петерсона. "Это петроид первого поколения, - прокомментировал Петропавлов. - Их внешность ещё не была доработана, выглядели по-ублюдски, прости Господи." Голый мужик под отвратительную медленную музыку начал кланяться солнцу, и тогда с неба упал меч. "Невнятные аллюзии на фашизм, порождённый крупным капиталом," - вставил режиссёр. Следом на дисплее появилась голая девчушка. "А это наша Яна." Девчушка уселась под деревом и принялась попивать молоко. Мужик взял меч, дарованный солнцем, запорол Яну, выбросил оружие за экран и потянул обнажённое женское тельце восвояси. "А вот и наш Петренко." Камера передвинулась на Петерсона, гулявшего в чистом поле. "Его герой узрел свою любовь и то, что сотворил с нею петроид первого поколения, схватил меч и пустился вдогонку, но вот незадача, - комментировал происходившее на экране Петропавлов, - герой Петренки видит, как петроид первого поколения извращается над Яночкой в каких-то задрипанных подворотнях индустриального гетто, и это не приносит нашему протагонисту ни грамма радости!" В итоге Петерсон убил голого мужика, утащил труп девчушки домой и... "Отжарил по-свойски, - пошутил режиссёр. - Этакий доворот винта в сюжетном отношении. Да, не раз смотрел этот ролик, очень занимательно сделан. У нас тогда некрофилия была в трендах, снимали всякую дичь... ***ня, конечно, но мне нравится."

Трэшер цокнул языком: подобные сюжеты его не интересовали, но что-то самоценное в них определённо имелось. Петерсон отвернулся и смачно опорожнил желудок. Яна захохотала:

- Петрушка, ты всё ещё думаешь, что ты человек? Ты - петроид. Андроид, созданный для съёмок в порно. Есть мужские особи, а есть женские, вроде меня. Тебе просто повезло, что корпорация решила использовать тебя не по назначению.

- Со временем, с развитием нейронных сетей, многие субъекты начали использовать нас как шпионов или убийц, потому что при определённом подходе наше сознание не ведает границ, - уточнил Петропавлов. - Это примерно то же, что сейчас вытворяют трансгуманоиды со своими мозгами, вставляя в них микрочипы и другую электронику. А мы, петроиды, хотя и недёшевы в производстве, однако лишены человеческой рефлексии и на данный момент гораздо больше подходим для опасной работы, чем любой человек. Мы очень сильны. Мы опосредованно чувствуем боль. И нам абсолютно наплевать на наше будущее, если только в операционку одного из нас не добавят соответствующий код. Насколько я знаю, Яна, когда ещё была Ягой, имела весь комплекс материнских чувств и качеств, которые теперь перепроецировала в любовь к своему Петрушке. Но это - частный случай. И ты - Петрушка, ты - тоже частный, очень частный случай.

- Можно сказать - несчастный случай, - утвердил Трэшер. - Петро, покажи товарищу режиссёру свой пакет.

***

Решение ползти пришло не сразу. Какое-то время руки пытались удержать тело над керамической плиткой, но силы возвращались очень медленно, и тело всем весом прижималось к полу, подрагивая от холода. "Убить всех..." - и рядом не было никого, кто мог бы искоренить эту затею. Тело ползло по керамике, оставляя за собою бурый размазанный след. Вперёд, за угол, а там, недалеко, - санитарный пункт. Где-то рядом, на плитке, должна была валяться рация, но всё не попадалась на глаза... Вперёд, ещё несколько десятков метров, и тогда нужно собрать всю свою силу, подняться... Всех убить. И не будет рядом никого, кто сможет вышибить эту мысль из головы. Кровь запеклась.

***

- Здесь в основном умозрительные факты плюс кое-какая статистика, ничего особенно важного, - сказал Петропавлов, разглядывая содержимое пакета. - Если ты стал курьером у начальства, значит всё наиболее важное - в твоей голове.

- Я ничего не знаю, - горемычно ответствовал Петерсон.

- Ты априори не должен ничего знать, - заговорила нимфетка. - Я достаточно долго следила за тобой, и я видела, как устроена курьерская доставка. Тебя не просто так твой бригадир с работягами спаивали. В твою голову что-то кодировалось, когда ты был пьян. Тебе включали автопилот, задавали маршрут в гугл-мэпс, ты в свою очередь находил адресат и выгружал там всю информацию, после чего на том же автопилоте возвращался домой. Доставлял информацию ты всегда в одно и то же время, в одно и то же место - в Порно-кафе. Последняя доставка обломалась - это я всё испортила, изменила твой маршрут. Так что важная информация - до сих пор в твоей голове. Кажется, на неё и охотился тот старик.

- Проклятый хрыч мне ещё долго будет сниться, - сказал Петерсон. - Весь барабан в меня разрядил, гад, хоть бы раз попал. Спасибо Трэшеру с его IDDQD.

Яна улыбнулась, расстегнула Петерсону оплавленный пиджак из вторсырья и ткнула мизинцем в голую грудь:

- А это что, по-твоему?

Петерсон поглядел на свой торс. В груди круглились три дыры, одна дыра зияла в животе. Крови не было.

- Видно вытекла, когда ты на штырь упал в самом начале, - вспомнил хипарь.

- Прими уже, наконец, - с надеждой проговорила Яна, - из тебя такой же человек, как из ведра с болтами - банка тушёнки.

Петропавлов, раздобывший станок для бритья в ближайшей прикроватной тумбе, согнул Петерсона пополам и одухотворённо воскликнул:

- У нас есть неопровержимое доказательство!

С этими словами он сбрил у Петерсона копну волос, затем подставил зеркальце и оскалился. В зеркальце отразился стальной шуруп крупного диаметра, ввинченный Петерсону в череп. Петерсон скорчил рожу. Трэшер самостоятельно шлёпнул себя по ягодице, выронив краткий мат. Петропавлов подозвал одного из петроидов, одетого в юбку, и начал ему втолковывать на языке технических терминов некую отборную несуразицу. Яна обняла Петерсона за поясницу, прижалась к нему и прошептала:

- Теперь мы навсегда вместе.

- Извини, - Петерсон поковырял шуруп, - но ты не в моём вкусе. Не, жопа у тебя хорошая, мне коротконогие нравятся, но вот лицо у тебя... Чёрт, рыжие волосы арабской физиономии вообще не катят. Это можно как-то переделать? Ну, я имею в виду твои глазищи, например?

Яна обиделась. К Петропавлову вернулся петроид в юбке. В руках он держал планшет, несколько тонких кабелей и солидный шуруповёрт на солнечной батарее. Режиссёр просил Петерсона наклониться, вывернул ему шуруп, погрузил внутрь кабель, затем ещё один, и подсоединил кабели к планшету.

- Вуаля, - сказал Петропавлов, но вывода информации на экран пришлось ждать ещё несколько минут.

***

Он сделал рывок. Затем ещё один, и повторил много раз. Он двигался по полу, перебирая конечностями и не пытаясь встать. Вставать ещё рано. Искомая дверь впереди, вон она - ещё каких-то пятьдесят метров, и можно будет вколоть в себя кубик отборного морфия, а может и кокса долбануть. Путь не близок, и цель - святая, сладкая и жизненно необходимая, - всё ещё на горизонте. Сколько придётся ползти? Час? Два часа? Не имеет значения. Встать придётся. Но не сейчас. Сейчас важно двигаться вперёд, и плевать на то, как именно и в какой позе. Главное: прямо и прямо, накапливая силы. А потом - убить всех. В этом и заключается справедливость.

***

Среди бессчётных чисел с пятью, шестью, а редко и семью-восьмью нулями после основной цифры, проскакивали номера банковских счетов, адреса IP и электронной почты, различные координаты и прочие данные, мало о чём говорившие Трэшеру, Петерсону и Яне.

- О, - Петропавлов ткнул в одну из строчек. - Китаец Вузи, главный бенефициар всего предприятия.

- Я слышал, на планете не осталось ни одного китайца, - с сомнением выразил Трэшер. - Запад решил нагнуть главного конкурента, всех вырезали.

- Да брось, - ответил режиссёр. - Китайцы не так просты. Вот этот Вузи, когда запахло жареным, перебрался в Корею, например. И таких как он - не мало. Это только узкоглазые могут различать друг дружку по национальному признаку, а для всего цивилизованного мира они на одно лицо. Кто там узнает-то, китаец ты, или кореец, или тот же японец, прости Господи. Меня в этом Вузи одно порожает: его дальновидность. Может отыскать бриллиант в стоге мусора. На официальном портале его порно-организации самый популярный ролик какой?

- Какой? - заинтересовалась Яна.

- Там какого-то безвестного негра с зелёной причёской имеет несносное количество женщин. У негра аж *** побелел! Это было сильно... Китаец на ровном месте пожал признание и всенародную ненависть, и всё потому, что нашёл нужного негра в нужный момент.

- Слушай, - задумался Трэшер. - Если есть ключевые имена в этом списке, значит можно установить между ними связь и найти того, кому эта информация предназначена. Не думаю, что основной бенефициар получает инфу таким хитрым методом, да и какой идиот станет писать ему номера его личных счетов? Как небольшой бонус: можно слить на свой конспиративный счёт все указанные тут суммы. Порезвимся.

- А ты смекалистый малый, - подметил Петропавлов. - Если получится - сольёшь столько, сколько сможешь. Только долго тебе с этим не протянуть.

- Херня, - махнул рукой хипарь, - я и не такое вытворял. Дай я поищу имена, пробью айпишники, вскрою десяток почт и взломаю пару серваков. На это мне потребуется семь с половиной минут.

Петропавлов округлил глаз. Трэшер начал стучать по клавиатуре, словно у него отросла сотня дополнительных пальцев, хотя как минимум один - отсутствовал. Петерсон смотрел на круговерть в планшете, смотрел, устал смотреть и повернулся к Яне.

- Ты меня прости... Трудно быть вменяемым, когда узнаёшь, что твоя жизнь - чей-то идиотский план...

- Пошёл в жопу, - ответила Яна и смолкла.

Спустя минуту они смачно лобызались, вцепившись один в одного, словно пытаясь задушить и уничтожить друг друга наиболее любвеобильным способом. Петерсон повалил Яну на пол и принялся расстёгивать подкопченные брюки из вторсырья. Петропавлов с интересом наблюдал за парочкой, затем встал, сложил пальцы на манер объектива, фокусируясь на деталях.

- Вот она, страсть! - вырвалось из режиссёра. Он схватил смартфон и нажал кнопку записи. - Предлагаю сделать для вас именное порно!

- Готово! - прервал вакханалию Трэшер. Петерсон лениво оторвался от Яны. Хипарь лучился гордостью. - Я всё выяснил. Не зря я один тут такой полезный! Короче, есть такой Соколовский Михалевгенич, он заправляет местным порно-кафе. А буквально позавчера в это кафе наведался цэрэушник - отпетая мразь, судя по переписке. Вот он и есть тот самый получатель инфы из Петрухиного черепа. Но он лишь посредник. Насколько я понимаю, информация идёт за кардон, но далеко не в Китай. И судя по тому, как часто в последнее время инфа сливалась, этот тип знает много интересных имён. Нужно наведаться к нему в гости, разбить ****ьник и узнать... узнать... Бля... Собственно, а что вообще мы хотим узнать? - спросил Трэшер. - Думаю, мы и так уже знаем больше, чем нужно.

- Есть к нему один вопрос, - твёрдо выразил Петерсон, - и я его обязательно задам.

 - Должно быть, уже съехал, - предположила Яна.

- Невозможно, - возразил Петропавлов. - Я слышал про это кафе. Зная всю конъюнктуру, торопиться нет надобности.  Ну а чего? Шлюхи и выпивка для VIP'ов - бесплатные. Только сделай нам хорошее резюме - жить ты здесь всё равно не останешься. Но и просто так убраться из подобного заведения, согласитесь, займёт не один день. И не два. В целом, торопитесь, но как можно медленнее. Давайте добротную порнушку снимем, пока при памяти.

Трэшер отдал Петропавлову планшет.

- А какой смысл вообще соваться? - произнёс хипарь. - Я себе на безбедную старость выхарил. Накой мне вмешиваться в дела хрен пойми кого, когда нужно лишь вернуться домой и распоряжаться честно украденным капиталом? Не так ли все кругом поступают?

Петропавлов покачал головой:

- Я далёк от капиталов. Меня занимает искусство. Только одно тебе скажу: хочешь и дальше жить в мире, где любая тёлка готова монетизировать свою ****ень за возможность безбедно жить, - выворачивай кошелёк и докинь сверху. Ты живёшь в системе, где всё - товар, но когда ты найдешь ту самую - не отыщешь денег, чтобы завоевать её сердце. Если отыщешь - горе тебе. Деньги всему голова - слова людей, бессильных что-либо изменить, в первую очередь - внутри себя. Передел сфер влияния... Новый мировой порядок... Я вижу в твоём либертарианском рас****яйстве силу изменить мир. Обеспечить безбедную старость не только себе - всем добрым людям. Ну, и сделать монетизацию ****ени бессмысленной...

Сумбурная речь нечеловека вернула Трэшера в реальный мир. Так или иначе, хипарю следовало возвращаться к Визору, в Опочки!, дабы строить Идеальную Новую Вселенную, и петроиды могли оказать посильную помощь. Трэшер возложил на плечо режиссёра четырёхпалую ладонь и произнёс:

- Айда с нами. Собирай всех, выдвигаемся бить рожи. Отстоим свои права. Отомстим за унижения. Поделим сферы! Выйдем за грань, наконец, как в Плане написано.

- Извини, но это для вас, для людей, самоуважение и прочий вздор имеют вес. Меня по утрам в очко шпилят, и мне наплевать, - где ты видишь унижение?

- А самосознание? Ты чё, не хочешь выйти на митинг? Отстоять право петроидов быть частью человеческой системы, а не инструментом для ебли!

- Какой вздор...

- ****юки ****ые! Ради чего вы живёте, ёптеть? Давай с нами, чё вам стоит?! Ради чего существуете-то?!

- А что нам нужно? - говорил под зелёными сводами петроид Петропавлов. - Еда нам в сущности не нужна, только если рецепторы потеребить... Треть жизни проводить на работе - тоже: ебись себе в удовольствие, долбись коксом вместо жратвы, устраивай оргии и прочее... К подобному образу жизни стремятся все, кого обрабатывает пропаганда капиталоимущих. Ты говоришь: самосознание. Чего ради? Нам и тут неплохо до;лбится.

Трэшер плюнул и сник в поисках своего арсенала. Находился арсенал по частям, у различных петроидов, но все охотно отдали и АК-256, и гранатомёт. Хипарь одел вверенную ему шмотку, пошитую из клетчатого одеяла, и завернул базуку в куль, совершенно не обратив внимания на то, что ракета в ней отсутствует.

Каждый миг запах горелой огнесмеси смешивался со свежим воздухом, поступавшим через вытяжку. Ярко горели лампы, и вездесущий зелёный цвет вызвал в памяти Трэшера целый психоделический калейдоскоп на тему вьетнамских джунглей, которые предстояло уничтожить напалмом.

- А у вас нет баклофену? - спросил он Петропавлова.

- Вот, держи. Не совсем нейростимулятор, но тоже вещь. Увеличение 24/7. Работает, проверял. Ну, что, снимем именное порно? - обратился режиссёр к Петерсону.

- Я тоже хочу! - встрял Трэшер, занюхнувший пороху. Стоит признать, что голый Трэшер, с его толстой задницей и достаточно приемлемым размером, заинтересовал петроидов-женщин в окружающем пространстве. Несколько вышли в центр павильона, немо приспустив бельё. Трэшер долбанул ещё, он стал течен, словно мразь, и ломанулся в самую гущу, будто к голым вьетнамским крестьянкам, но режиссёр обломал все его чаянья:

- Ну, что я могу сказать. Член хорош. Тут без вопросов. И жопа в кадре. Момент рабочий, ничего против не имею. Но. Кастинг, ёб твою мать. Сразу нужно пройти кастинг!

Из ниоткуда подрулил Петерсон:

- Для тебя есть неплохой любительский вариант. Скат-порн. Вон, пацаны предлагают. Согласись, неплохо. По крайней мере - не снафф.

Трэшер кивнул. Он понимал, что снафф - дело говённое, но в чём было преимущество скат-порно - осознавал мало. При слове "скат" ему мерещилась весёлая зоофилия. Экзотика.
 
Окружение разорвала пулемётная очередь. Куски зелёных колонн разнеслись по всему павильону. Мёртвые петроиды - мужчины и женщины - падали на зелёную керамику, кто без конечностей, а кто исключительно с конечностями, но без, непосредственно, тел. Своеобразное мясо с трубками и пластиковыми прожилками залепило стены. Какой-то смелый петроид выпустил из трофейного АК-512 по пулемётчику несколько обойм. Тщетно.

- Убить всех! - орал Сенсей, обдолбанный морфием и коксом.

Он вошёл в павильон и направился к Трэшеру, обомлевшему с невроттакенным стояком промеж ног. Петропавлов ухватил хипаря под локоть и потянул кругом к выходу. Яна помогла Петерсону взвалить на плечи тяжкую суму Сиплого Зиро - фугасный огнемёт германского образца, и в момент, когда пулемёт перезаряжался, Петро смог подойти ближе и вдарить толстой струёй по ещё более толстому негодяю. Однако негодяй, объятый пламенем как распоследнее кострище, уготованное сонму ведьм, продолжал перезаряжать, пока патроны в ленте не начали самопроизвольно устраняться один за другим от несносного жара. Петерсон вдарил ещё залп, и не чувствовал он, как в грудь и шею его впились две пули нескромного калибра. Жирдяй бросил пулемёт на пол.

Яна подскочила к Петерсону:

- Скорей, драпаем отсюда!

Они выбежали из павильона в проём и стена за их спинами разлетелась на дробное крошево: Сенсей не пылал желанием удлинять маршрут и петлять, он пылал в прямом смысле, и, считая все риски тщетой, решил пройти сквозь стену: разорвал бетон вместе с железными прутьями и огнестойкой тканью, преграждающими путь, и помчался следом за беглецами, насколько у него хватало сил. Трэшер и режиссёр бежали далеко впереди, Яна с Петрушкой отставали. Сенсей погас и напоминал обугленного медведя, снятого с вертела целиком. Ещё секунда, и он припал на мощные руки, стал отталкиваться ими от земли и набирать скорость. Петерсон обернулся и дал жару. Сенсей вновь загорелся, но теперь огонь пылал не снаружи, но внутри - сквозь треснувшую шкуру сыпались угли и вырывались клочья дыма.

- Направо! - координировал Трэшера Петропавлов. - Вот и выход!

Дверь из комплекса была настежь распахнута. Небо затянула грозовая туча; было тихо, слишком тихо, словно перед бурей, и Яна сбавила обороты, придерживая своего Петрушку за подол рубахи. "Стойте! - выкрикнула нимфетка. - Вас убьют!" Трэшер сориентировался, припал на колено, бессознательно сунул Петропавлову АК-256 и развернул куль.

- Говнище! - выразился хипарь. - Где моя ракета?!

Режиссёр стиснул рукоять автомата, опустил глаз к мушке и осторожно пошёл на выход, где тут же схлопотал пулю в лоб и повалился на землю мёртвый.

Петерсон, заставший столь безалаберную кончину, сообразил: они в ловушке. Развернулся и начал жечь Сенсея плотной струёй пламени. Жирный боров налетел на петроида, сшиб с ног, принялся мутузить по полу, и если бы не Яна - растерзал бы на куски. Девчушка напрыгнула на дымящую тушу сзади, схватила за голову и выдавила Сенсею правый глаз. Жирдяй взвыл.

- Бежим назад, за ракетой! - воскликнул Трэшер и бросился мимо кучамалы по коридору - в глубину комплекса.

Яна спрыгнула с борова, тот попытался вцепиться в её рыжую шевелюру, но не дотянулся нескольких миллиметров. Петерсон сбросил огнемёт, вскочил и побежал вслед за Яной и Трэшером.

- У меня твоя ракета, придурок, - залепетала она с придыханием. - Тебе нужно в камору безопасности, а мы с Петрушкой загоняем этого пидораса до смерти. Беги всё время направо, не потеряешься. Постарайся взломать систему ракетных установок - разберись с засадой на поверхности. Жди нас в каморе, мы обязательно вернёмся.

Петерсон и Яна бежали вперёд, Трэшер свернул вправо. И всё пошло бы по плану, если бы Сенсей не свернул вслед за хипарём.

- Ёптеть, - только и сказал Трэшер, заглотив ртом как можно больше воздуху. Ему пришлось сделать как минимум два круга по одним и тем же коридорам, чтобы оторваться; к его счастью, Петруха сумел перехватить Сенсея, и жирная туша на четырёх лапах припустилась за парочкой в недры комплекса. Однако скоро Сенсей отстал, свернул в коридор и петроиды остались друг с дружкой наедине.

Сенсей вломился в медпункт, вырвал дверцу шкафчика с лекарствами, заправил шприц остатками морфия и вколол прямиком в мозг, затем сгрёб на столе последний кокаин в недлинную дорожку и втянул через прогоревший нос. Разум его помутился, но боль мигом сошла на нет. Бугристая чёрная спина, покрытая глубокими трещинами и лопнувшими волдырями, напряглась. "Убить всех", - клокотала мысль. Жирдяй активировал второе дыхание и третью жизнь.

Тем временем Трэшер взломал систему безопасности и полностью подчинил себе ракетный комплекс предприятия, приказав атаковать всё, что движется внутри территории завода. Земля сотряслась от обилия взрывов, местность оказалась зачищена в считанные минуты. Завод не устоял под напором боеголовок и рухнул, похоронив ночную смену. Трэшер скорчил обамафейс. 

- Как успехи? - спросила девчушка, заглядывая в камору.

- Остался последний штрих, - ответил хипарь и вбил на клавиатуре терминальную команду, напрочь отключившую систему защиты. - Валим отсюда.

На выходе из комплекса, стоя на четырёх лапах, троицу поджидал начальник охраны - старина Сенсей. Правый глаз его полностью вытек, нос отпал, мозг сочился из оборванного уха, коленный сустав был выбит в обратную сторону, в груди зияла огромная дыра, и было видно, как под обугленными рёбрами стучит ожиревшее сердце.

- Убью всех! - заревело чудовище и медленной поступью направилось вперёд (хотя могло заюзать брошенный Петрухой огнемёт).

- Давай ракету, - обратился к девчушке Трэшер, вспомнив её недавние слова. Девчушка присела, приспустила брючки и извлекла ракету из потаённого места.

- Какого чёрта? - изумился хипарь.

- Хорошая анальная пробка никогда не повредит, - без смущения заявила нимфетка.

Трэшер вновь чертыхнулся и зарядил, держа ракету двумя пальцами из соображений брезгливости. Как ему удалось - не знает даже автор сказа, но, говорят, экстремальные ситуации образуют настоящие чудеса.

- Ну, чё, шавка, - прикрикнул хипарь на жирное чудище, бредшее к троице и разминавшее костяшки кулачин, - будешь и дальше лаять, или покажешь, на что способен? - и, не дождавшись ответа, шмальнул по Сенсею с двадцати метров. - Термобарическая ракета девять тысяч турбо к твоим услугам, трест!

Взрывом Сенсею снесло руку и обе ноги. Брызги горелого жира обдали Петерсона, сочное мясо залепило Трэшеру лицо. Однако Сенсей продолжал ползти в сторону троицы, точно заправский Т-800, волоча за собой груду кишок, забитых тлетворной жижей.

- Да пошёл он на ***, - бросил Петерсон и побежал вдоль стены к выходу. Остальные пустились следом.

- Ты только не злись, - говорил Петерсон Трэшеру, когда все трое миновали разрушенное строение завода. - Я как испугался, там, в павильоне, - потёр гравировку на кольце. Это хорошо или плохо?

- Будем посмотреть, - без энтузиазма ответил хипарь и выбежал с территории в грозовое бобруйское утро.