От Халхин-Гола до парада в Харбине. Часть вторая

Часть вторая

В годы Великой Отечественной

Ленд-лиз по-монгольски

 В истории стран бывают моменты, которые предельно отчётливо выявляют подлинную суть отношений между народами и государствами, - это годы военных испытаний.
 Первыми союзниками Советского Союза в борьбе с гитлеровцами стали не Великобритания и не США. Далёкая, затерявшаяся в бескрайних безлюдных краях Монголия и её соседняя страна - маленькая Тува - решительно и без колебаний объявляют войну фашистской Германии в первый же день Великой Отечественной войны. Позже Тува войдёт в состав РСФСР. А всесильные и могущественные США вступят в антигитлеровскую коалицию лишь в декабре сорок первого. Поэтому не будет преувеличением утверждение, что Монголия – это единственный настоящий союзник СССР в Великой Отечественной войне. Вы  это знали? О существовании доселе никому не известной Тувы фюрер,конечно, слышал впервые в жизни. Возможно, он усмехнулся и даже не удосужился отыскать на политической карте мира маленькое, но гордое государство. О существовании же первой страны Гитлер, безусловно, не мог не знать. Точнее будет сказать, знали прекрасно и он, и его окружение.
 События у монгольского Халхин-Гола, закончившиеся позорным поражением восточного союзника, были и им памятны: эти военные действия внимательно изучались немецкими генералами, в особенности спланированное Жуковым советско-монгольское контрнаступление. Его замысел использовался ими в планировании блицкрига против Советов. Однако трудно предположить, что сам факт появления нового противника произвёл на агрессоров хоть в какой-то мере сильное впечатление.А зря!
 Порой тот, кого не воспринимают всерьёз и недооценивают,способен на нечто неожиданное. На такую степень самоотверженности, которую гитлеровцы не успели ещё встретить, оставив позади покорно склонившуюся захваченную Европу. Казалось бы, что мешало ей сражаться и этим ли силой тягаться!
 В первый же день войны правительством Монголии будет принята декларация, отрывок которой предлагаю прочесть и обратить внимание на какой-то непривычно искренний тон официального документа, по определению предполагающего отстранённость и неэмоциональность: «Весь народ нашей свободолюбивой и независимой страны, связанный узами кровной нерушимой дружбы с советским народом, с глубочайшим презрением заклеймит этот вероломный акт фашистской Германии, ответит всемерным укреплением дружбы советского и монгольского
народов».
 Небольшой, но многоречивый факт: слово «дружба» в одном предложении произносится дважды. Для любого монгола это святое понятие, предавший его – презренный трус. А покусившийся на чужую свободу и независимость – негодяй и преступник.
 Вроде бы общепринятые положения. Но посмотрите вокруг.Всегда ли подобного мнения придерживаются целые страны?Гораздо легче декларировать одно, а поступать по-другому. Но это не про Монголию. Советско-монгольская дружба была скреплена у Халхин-Гола совместно пролитой кровью.
 Монголия умеет держать данное слово. Недаром её пословица гласит: «Клятвой звучит монгольское «да» ». 23 июня состоится многолюдный митинг трудящихся Улан-Батора. Призыв к народу будет услышан.
 Как любой полноводный поток имеет своим началом тихий исток, так и мощное, масштабное движение начинается с первого шага. 27 июня 1941 года к маршалу Чойбалсану обратился арат Д. Авид с просьбой подарить Красной Армии одного быка из своего стада. Монгольский руководитель, выслушав гостя и пояснив ему положение дел, от души поблагодарил его, сказав напоследок: «Считайте, что бык от Вас уже принят. Будем повсеместно популяризировать Ваш поступок».
 Так, казалось бы, небольшой, незначительный эпизод послужил началом мощного всенародного движения.
 Эшелон за эшелоном пойдут в Советский Союз поставки продовольствия и обмундирования. Маленькая, небогатая, сама во многом нуждающаяся,находившаяся под постоянной угрозой вторжения японских оккупантов, Монголия поставила мяса и шерсти больше, чем США по ленд-лизу. Вы это знали?
 Кто-то указывает шесть составов, кто-то утверждает, что их было восемь. А кто-то – одиннадцать. Причина путаницы проста: огромное количество собранного порой не умещалось в одном составе. Тогда отправляли помощь несколькими эшелонами. Так, для отправки содержимого третьего состава потребовалось четыре эшелона. Всего за годы войны было отправлено 11 эшелонов с тёплой одеждой и обувью, продуктами питания и подарками на общую сумму 60 миллионов тугриков.
 Помощь Монголии Советскому Союзу в её борьбе с фашизмом станет в конечном счёте и её победой в борьбе за собственную свободу и официальное признание независимости.

 Тепло Монголии

 Монголия одевала Красную Армию и согревала её своим теплом. Невозможно не задуматься над словами российского историка В. Суворова: «Иногда забывают, что наравне с США и Великобританией ещё одним союзником была Монголия. Не
надо усмехаться: по значимости этот союзник был не хуже Америки. Овечья шерсть – это стратегический продукт. Бывает так,что во время войны он оценивается больше, чем танк или артиллерия. Бывают моменты, когда от наличия тёплой овчины может зависеть исход сражения. Будучи связанным с Монголией, Сталин не ощущал недостатка в этой продукции». Вот так!
 Уже в октябре 1941 года был укомплектован первый эшелон,состоящий из полушубков, меховых жилетов, тёплых рукавиц и ремней по 15 тысяч; 15 494 пар валенок, 600 тёплых кофт,21 444 ватных халатов и 440 одеял из овчины и 2851 индивидуального подарка. Белые овчинные полушубки на участниках парада 7 ноября на Красной площади и на бойцах сибирских дивизий, сражавшихся под Москвой, – это помощь Монголии.Кроме того, в Госбанк переведено 587 тысяч тугриков.
 Вы считаете, что это мало? Но вот подтверждённый факт:уже к ноябрю 1941 года монгольским зимним обмундированием были снабжены пять пехотных дивизий, готовящихся к контрнаступлению под Москвой. Напомню, что зима в тот трагический год была особенно лютой. К слову, на той войне каждый пятый советский боец носил монгольскую шинель: так Монголия согревала советского солдата своим теплом! И это было лишь частью её помощи.
 В феврале 1942 года эшелон из 37 вагонов привёз подарки для Западного фронта. Там же состоялась тёплая встреча монгольской делегации с другом МНР – Г.К. Жуковым. С той поры самые уважаемые представители монгольского народа будут сопровождать каждый эшелон.
 Они приезжали на передовую, просили лично сделать выстрел по вражеским позициям, принимали участие в допросе пленных,беседовали с офицерами и бойцами Краской Армии, вручали подарки и дружеские послания с наказом бить врага, посещали госпитали. Это было моральной поддержкой воюющих.
 Чтобы понять масштабы помощи, приведу ещё один пример – сухой перечень отправленного 27 ноября 1942 года с пограничной станции Наушки в одном только третьем составе. Вот содержимое 236 вагонов: полушубки – 30115, меховые жилеты – 31 090, рукавицы – 31 257, шубы – 3050, шерстяные свитера – 2 290, кожаные пальто – 150, поясные ремни – 33 300, одеяла из овчины – 2 011, шапки для лыжников – 900, валенки – 30 500 пар, унты – 240 пар, бурки – 2 335, сапоги из тонкой кожи – 150 пар, кирзовые сапоги – 300 пар, лазаретные тапочки – 7 158 пар,юрты – 150, войлок – 2 528 метров, казачьи сёдла – 600 штук,конверты – 56 050 штук, записные книжки – 27 875 штук, а также часы и ножи.
 И, конечно, продукты: 316 тонн мяса, 26 758 туш дзеренов, 92 тонны масла, 84.8 тонн колбасы, 12 954 кг. варенья, 36 900 кг.конфет и сладостей, 70 400 кг. печенья и кондитерских изделий,480 ящиков водки. Ещё 127 ящиков общих подарков и 22 176 индивидуальных посылок. Общая стоимость – 9 252 340 тугриков. Остаётся добавить, что покупательная способность тугрика
того времени была достаточно высока. Во всяком случае, значительно выше нынешней.
 И вновь о содержимом состава… Пожив в Монголии, я читаю это с особым чувством. Читатель, если ты не в курсе: дзерены – это монгольские антилопы. Значит, мужчины объединялись в охотничьи артели, вся добыча которых отправлялась исключительно в Советский Союз. Трудились рьяно, устраивая, как во времена Чингисхана, массовые облавы на стада диких животных, что впоследствии скажется на их численности.
 Но особенно тронуло моё сердце упоминание о варенье. И я поясню почему. Монголы не любители ягод, большинству из них они попросту неизвестны, поскольку растут лишь в отдельных северных аймаках. Чай же предпочитали свой, традиционный, с солью. Получается, что собирались те ягоды женщинами и детьми (с этой целью создавались специальные артели). И варилось то варенье не для себя, а специально для русских братьев. Все природные и человеческие ресурсы задействованы! Не упускалась никакая возможность, если она могла хоть как-то
помочь накормить воюющую Россию. И обратите внимание:строгий учёт вплоть до одной туши животного, до одного килограмма варенья, до одной посылки! За ними неустанный труд молчаливых безымянных помощников.
 А сколько таких эшелонов было за четыре года войны! Читаю и чувствую тревогу: что же сами ели монгольские араты,оставалось ли что-нибудь для себя? Оказывается, мои опасения не напрасны!
 Монголы так рьяно собирали продовольствие для отправки,что уже в годы войны в отдельных аймаках начался самый настоящий голод, который только усилился в связи с природными катастрофами.
 Дзуд – бескормица вследствие снежных метелей и гололедицы – настоящий бич аратов. Но трудно представить, как без помощи монгольских скотоводов наша страна прокормила бы воюющих на фронте. А в 1946 году в самой Монголии, до основания подчистившей свои продовольственные ресурсы, начался такой
силы голод, что наступила уже наша очередь спасать своего верного соседа.
 Когда мы вспоминаем об американской тушёнке, прозванной «вторым фронтом», то следует не забывать и о том, что Монголия поставила для нужд Красной Армии до 5,6 миллионов крупного рогатого, среднего и мелкого скота, а также 500 тысяч
тонн мяса. Помимо говядины и баранины, поставлялась конина,а также мясо диких животных: дзеренов и кабанов. И даже тушки уток, гусей и куропаток!
 По самым скромным подсчётам, это больше одного миллиона тонн! А теперь сравним: поставки знаменитой американской тушёнки составили 665 тысяч тонн. 800 тысяч полунищих монголов поставили мяса больше, чем одна из самых богатых стран мира. Монголия открыла свой второй фронт. И позволю себе
заметить: не в пример США сделала это безвозмездно или взаимозачётно.
 И даже в сильнейший голод монголы не прервали свои продовольственные поставки. А ведь продукты животноводства – это практически единственная еда любого монгола. Ею они и делились.
 Дорога, связывающая Улан-Батор и Бийск, буквально протоптана многомиллионным стадом крупного рогатого скота, перегоняемого на самый большой в стране мясоконсервный комбинат – Бийский, который кормил фронт. Переработка до двух тысяч голов ежедневно! Как вспоминают ветераны, американскую тушёнку запомнили, потому что это было, по большому счёту,заморской экзотикой. А родная, бийская, из монгольского мяса – повседневностью.
 И Монголия, изо всех сил напрягаясь, кормила. Всей страной недоедая и отнимая кусок у своих полуголодных детей. Делилась в прямом смысле последним куском и снимала последнюю рубаху. И на этом фоне резкое сокращение потребления (а вернее сказать, полный отказ) сахара, кондитерских изделий, сливочного масла, варенья, спирта, колбасы и многих других продуктов покажется монголам уже чем-то малозначащим. Но эшелоны на запад шли один за другим.
 И помощь степной страны отправлялась не только эшелонами. Об этом следующий рассказ.

 Необычный караван

 17 сентября 1941 года из монгольского города Ховд вышел необычный караван из 1200 верблюдов, какого не было за всю историю существования Великого шёлкового пути. Только представьте себе, на сколько километров протянулась вереница нагруженных животных и как трудно было управлять этим неторопливым шествием кораблей пустыни.
 Огромный караван вёз воюющей Красной Армии полушубки и фуфайки, тысячи пар носков и варежек из тёплой верблюжьей шерсти, тонны сушёного мяса. Всего и не перечислить. А руководил всем в этом опасном пути отважный восемнадцатилетний
юноша – Б. Лувсан. С ним отправились 108 караванщиков.
 От Ховда караван шёл к советско-монгольской границе, а от неё по Чуйскому тракту до ближайшей железнодорожной станции, которая находилась в городе Бийске. Впереди ожидала тысяча километров пустынных и горных дорог, преодоление горных перевалов и рек. В день нужно было проходить не менее
20-30 километров пути.
 Поднимались засветло, до зари, нагружали верблюдов и продолжали путь. На шее главного верблюда висел колокольчик,слышимый издалека (в семье Лувсана с тех пор он хранится как реликвия). На ночёвку останавливались только в сумерках.
 Зима в тот год была особенно сурова. Свирепствовали бесконечные снежные вьюги, мели не переставая, мешали идти.Беспомощные верблюды скользили и падали. Приходилось их вновь разгружать, поднимать на ноги и вновь нагружать. Чтобы как-то поддержать друг друга и воодушевить, молодые караванщики кричали: «Смерть фашизму!», «Гитлеру конец!»
 Спустя годы Лувсан вспоминал, что дорогой его товарищи нескончаемо пели и без того не короткую народную песню «Сийлэн бор», рассказывающую о любви и дружбе, о верности и преданности, слова которой стали моральной опорой в пути. И сами караванщики не раз доказывали, что на них можно положиться как на настоящих братьев.
 Несмотря на пронизывающий ветер, все старались смотреть только вперёд, потому что не было сил оглядываться на стелющийся после каравана кровавый след. По воспоминаниям Лувсана, продолжали настойчиво продвигаться вперёд, хотя душа от жалости просто разрывалась на части. Но выбора для них не существовало. Только вперёд!
 А впереди ожидали новые испытания. Самыми трудными участками дороги были Чуйская долина, река Катунь и, наконец,Чике-Таманский перевал. Лувсан вспоминал, что всё было покрыто снегом и льдом. Особую опасность представлял гололёд.И вот в чём дело: ноги верблюдов, в отличие от лошадей, не имеют копыт и не приспособлены к передвижению по льду. Они разбиты о камни и ледяные торосы и окровавлены. Несколько животных погибло, сорвавшись в пропасть. Остальные испуганы и встревожены зрелищем смерти.
 Чтобы животные хоть как-то могли двигаться, жители алтайских деревень научили шить для животных «обувь»: обматывали ноги овчиной, войлоком, тряпьём – всем, что имелось под рукой, шили «калоши» из шкур и брезента. А когда караван и вовсе не мог двигаться, молодые караванщики бросали им под ноги доски, ветки, сыпали золу и песок. Наконец, сняв с себя верхнюю одежду, кидали под ноги обессилевшим и измученным животным.
 Мороз стал постоянным злым спутником каравана. Хуже физической усталости донимали трескучие холода. Температура минус тридцать градусов воспринималась тогда оттепелью. Так до самого конца и двигались в стужу, на пронизывающем ветру.
 Восемь заболевших караванщиков оставлены в деревнях. Несколько верблюдов не смогли поутру подняться на ноги. Оставлены и они на попечение местных жителей. А караван упорно продолжал движение вперёд. Изо всех сил стараясь, отогревало население русских деревушек, изредка встречавшихся на пути.
 Преодолевая Чике-Таманский перевал, пришлось расчистить от двухметровых завалов путь в 400 метров. Более двадцати русских женщин и сорока детей приняли участие в борьбе с последствиями природной стихии. Десять суток потребовалось,чтобы преодолеть этот короткий, но чрезвычайно мучительный
отрезок.
 И снова каравану оказывало помощь местное население – жители посёлков, располагавшихся у Чуйского тракта и скотопрогонной тропы. Караванщиков тепло встречали, держа в руках горячий чай и пищу. И так было на протяжении всего пути.
 Спустя годы глава каравана вспоминал: «Люди из придорожных сёл и посёлков всячески помогали нам при разгрузке и погрузке верблюдов. А когда они скользили, подстилали им свои пальто или куртки. Ещё помогали в приготовлении пищи для караванщиков, сушили их мокрую одежду и обувь. Приглашали в свои дома, угощали всем, что есть, делились последним. Они сопровождали нас по 5-10 километров».
На всю жизнь запомнил он лица тех людей: женщин, стариков и детей. Вспоминал, что мужчин нигде в деревнях не было: все воевали на германском фронте. Но более всего врезалась в его память русская девушка в светлом платьице по имени Тамара,которая, скинув на морозе пальто, бросила его под скользящие и
разъезжающиеся ноги верблюдов. И так поступали многие, чтобы хоть как-то помочь каравану переправиться через ледяную реку, видя, что песок и ветки заканчиваются.
 Очень трудно далось и преодоление подвесного моста в Усть-Семе на Катуни. Верблюды упрямо стояли на месте и наотрез отказывались ступить на неустойчивую, раскачивающуюся поверхность. Вели каждого силой. Собственных сил, чтобы снимать с животных груз на ночь и вновь поднимать утром, у караванщиков уже не было. Кормили животных ветками берёзы и укладывались спать прямо на снег между двумя верблюдами.
 Но наибольшую сложность представляли горные перевалы.Так, при переходе через Чике-Таман, сорвавшись в пропасть,погибли несколько верблюдов. Самый выносливый, чёрный верблюд принял на себя груз с погибших животных. О нём отдельный рассказ. Он того заслуживает.

 Чёрный верблюд

 У монголов, при всей их любви к животным, нет традиции давать клички даже своим главным любимцам – лошадям. А верблюдам и подавно. Но как среди людей, так и среди животных могут встречаться поистине уникальные создания. И речь пойдёт об особенном верблюде, необычном даже для опытных, бывалых караванщиков. Во всяком случае, ни с кем подобным ни до, ни после ни одному из них не довелось повстречаться. Удивлялись и сами монголы, и советская сторона.
 Он даже внешне отличался от своих многочисленных собратьев. Прежде всего, тем, что шерсть верблюда имела непривычно тёмный, выделяющий его окрас, а горбы были повёрнуты в разные стороны. Казалось, что сама природа захотела и внешне отличить его от остальных, наградив неповторимым внешним обликом.
 Но не это главное, а то, что был он воистину двужильным. И это стало настоящим спасением для караванщиков. Во время перехода на него то и дело приходилось перекладывать груз с ослабевших и погибших животных. Верблюд не упрямствовал и принимал очередную поклажу безропотно.
 Руководитель каравана вспоминал: «Чёрный верблюд как будто понимал нас: он принимал дополнительный груз и шёл вперёд осторожно, оберегая себя. Неся почти двойную нагрузку, он на последнем перегоне почти не ложился на землю для отдыха,как это делали остальные животные. Чёрный верблюд как будто
понимал, что если он ляжет, то потом уже не сможет подняться с тяжёлым грузом. Потому-то он в минуты короткого отдыха лишь опускался на четвереньки, чтобы чуть передохнуть. В таком режиме и прошёл последние до Бийска километры».
Встречавшие караван советские солдаты и офицеры, члены государственной комиссии, отдали честь монгольскому каравану. Обнялись, как братья. История многотрудного путешествия поразила их, особенно рассказ о необычном верблюде. А то, что он действительно такой, не вызывало ни у кого сомнений. Факт
перед глазами.
 Чтобы помочь терпеливому верблюду, караванщики попросили начать разгрузку именно с него. Просьба была выполнена незамедлительно: к животному подогнали грузовик ЗИС-5, которого верблюд ничуть не испугался. Лувсану показалось, что умное животное даже подалось в сторону машины, чтобы дело пошло скорей. Когда же разгрузка завершилась, все присутствующие с изумлением убедились, что свободного места в кузове грузовика осталось, на удивление, маловато.
 Увидев это, кто-то из присутствовавших даже высказал идею об увековечении памяти о чёрном верблюде-герое. К этой мысли вернутся на Алтае спустя десятилетия после того похода, когда Лувсан прибудет на российскую землю для праздничных мероприятий, посвящённых нашей общей Победе. Будет решено
в память о том событии создать мемориал: один памятник – на Алтае, второй – в Ховде, а третий – в честь героического чёрного верблюда.
 Остаётся добавить, что в Бийске подарки из Монголии были разгружены и железной дорогой отправлены воюющим на фронт: 5 тысяч фуфаек, 10 тысяч тулупов, 22 тысячи носков и варежек из тёплой верблюжьей шерсти, 7 тонн сушеного мяса, а также средства для постройки танков. Утверждают, что был и
редкий металл на переплавку, необходимый для создания прочной брони.
 После осмотра животных - несколько дней отдыха, и караван снова отправится в путь. И вновь нагруженным. Советские люди поделятся тем, чего самим не хватало, с теми, кто был этого почти лишён. Обратно верблюды повезли пшеницу и пшено, муку и сахар, а также ткани.
 Домой караван вернётся лишь спустя восемь месяцев - 5 мая 1942 года. Позади останутся 230 дней многотрудного и опасного пути.
 Это был первый верблюжий караван в годы Великой Отечественной. Вслед за ним устремятся в дальний опасный путь и другие монгольские смельчаки. И таких караванов было много:целых 18 тысяч верблюдоходок (существовало такое понятие в военное время)! Повторить же подвиг первого каравана было невозможно.
 Когда речь заходит о Монголии – стране, где численность домашнего скота во много раз превышает численность самого населения, где его разведение является главным занятием подавляющей части проживающих, где практически всё вращается
вокруг этого, являясь основой существования и залогом благополучия, теме животных отводится особое место. По-другому в самой Монголии не бывает. Поэтому следующие рассказы также посвящены животным.

 Памятники животным-героям

 Слова «память» и «памятник» однокоренные. Для того памятники и сооружаются, чтобы не угасала память о наиболее важном и значимом, произошедшем в человеческой жизни. Но только ли в человеческой? Было бы несправедливо считать именно так и никак иначе. И жизнь показывает не так уж мало
примеров того, как человек, исполнившись благородного стремления, устанавливает памятники и братьям нашим меньшим – животным, которые самоотверженно служили человеку в дни суровых испытаний и при этом гибли.
 Так, в ноябре 2004 года в Лондоне на границе Гайд-парка появился необычный мемориал, посвящённый животным, сражавшимся и погибшим во Второй мировой войне. Короткая надпись на барельефе гласит: «У них не было выбора». Тут же изображение медали Марии Дикин – высшей воинской награды для животных. Впервые этот знак был вручен в 1942 году. И с тех пор им были награждены более шестидесяти животных, включая собак, почтовых голубей, лошадей, слона, мула, вола, корову. Есть в этом списке даже один кот! И (не поверите!) светлячок!
 Мемориал посвящён всем животным, которые служили в британских и союзнических войсках и погибли. Замечу, что наши соотечественники выражали и продолжают выражать не меньшую признательность и благодарность.
 Хочу напомнить, что уже в 1955 году жители украинского селения Легедзино, что в Черкасской области тогдашней Украины,установили памятник пятистам советским пограничникам и их боевым помощникам – ста пятидесяти служебным собакам, в июле 1941 года бросившимся в рукопашную атаку на вооружённого до зубов противника. В свой последний, смертельный бой они пошли вместе – собака и человек, учивший её сражаться с неприятелем. Если быть совсем точными, собаки бросились на врага первыми. Настал час, к которому они шли все годы службы. И они в бою сражались геройски, не подвели. Фашисты были в ужасе от произошедшего. Подобной атаки не знала вся история Второй мировой войны.
 В живых не осталось ни одного человека: советские пограничники предпочли плену геройскую смерть на поле боя. Рядом с их телами лежали трупы собак. Ни одна не покинула поля боя,навечно оставшись с хозяином. И сражались, и погибали рядом.И, будучи смертельно раненными, они яростно охраняли своих
мёртвых командиров от озверевших фашистов. Вечная слава их мужеству и преданности!
 Обходя поле боя, фашисты раненых собак беспощадно пристреливали. В бессильной мстительной злобе они перестреляли даже всех сельских собак на цепи.
 И в память о том подвиге его свидетели, простые сельские люди, воздвигли памятник, у подножия которого надпись:
 Родят хлеба на поле боя.
 Весну приносят журавли.
 Да всё душа кричит от боли
 За тех, кто вечно здесь лежит.
 У подножия памятного знака служебной собаке снова надпись: «Воспитанные пограничниками, они были верны им до конца».

 Верблюды, штурмовавшие рейхстаг

 Животные тоже «уходили» на фронт, по-своему воевали и тоже совершали подвиги, не ведая об этом. Просто их этому научили люди. Те, что были рядом. Те, что делили с братьями меньшими кров и пищу, горе и радость, а порой, рискуя собственной жизнью, спасали от верной смерти.
 Братья наши меньшие, ставшие рядовыми солдатами войны!Своей бескорыстной помощью вы навсегда заслужили человеческую любовь и благодарность!
 Оказывается, у чёрного монгольского верблюда есть советские товарищи по борьбе с фашизмом!
 Помните знаменитое фото военных лет, на котором весной сорок пятого у Бранденбургских ворот запечатлены два верблюда? Этот рассказ про "артиллеристов», что в составе орудийного расчёта дошли до самого Берлина и сделали выстрел по рейхстагу. И родом эти «бойцы» из астраханских степей – из Баскунчака! История этих «штурмовых» верблюдов удивительна и заслуживает отдельного разговора. И начнём его с памятника.
 Необычный монумент к 65-летию Великой Победы открылся в городе Ахтубинске – районном центре Астраханской области.Так местные жители увековечили память о героических верблюдах Машке и Мишке, которые в 1941 году были «призваны»
на фронт в качестве тягловой силы, со своим орудийным расчётом дошли до самого Берлина и даже штурмовали рейхстаг.
 Летом 1942 года идут бои на подступах к Сталинграду. В Астрахани стремительными темпами формируют 28-ю резервную армию. Не хватало оружия, техники, автомашин. В страшном дефиците даже лошади: к тому времени под немцами уже находились и Дон, и Кубань, и Калмыкия. Вот тут-то и вспомнили
про верблюдов. Часть прирученных животных прибыла из Казахстана и Туркмении. Норовистых астраханских же приходилось отлавливать прямо в степях. Но как с ними справиться, как приручить, никто из солдат понятия не имел. На выручку взрослым пришли сельские мальчишки-пастухи.
 Сообща научили верблюдов носить упряжь, возить грузы, таскать орудия, вес которых достигал тонны. Преимущество было очевидно: вместо трёх пар лошадей обходились лишь двумя парами верблюдов. И было их 350.
 В одном из кровавых сражений с немецкими танками полегло сразу 90 процентов верблюдов-тягачей. Животные на открытой местности оказались отличной живой мишенью для фашистов.Раненые верблюды падали и жалобно кричали. Солдаты в окопах не в силах были им помочь.
 После боя фашисты бродили по полю, добивая животных, с издёвкой называя их «руссише панцерн» - «русские танки». Но верблюды Мишка и Машка останутся живы, продолжат воевать и дойдут до самого Берлина!
 Уцелевшую часть переформируют и укомплектуют техникой.Вот, казалось бы, и пора сказать оставшимся верблюдам «спасибо» и «до свидания». Но, удивительное дело, бойцы настолько привыкли к своим двугорбым товарищам, что не пожелали с
ними расставаться. Одни из них поступят в хозчасть. А вот Машка и Мишка из Баскунчака, как и прежде, пойдут в «артиллеристы», будут «служить» в боевом расчёте сержанта Григория Нестерова, заряжающим в котором был боец Кармалюк.
 Нестеров, бывший астраханский моряк, где бы ни появлялся,всегда привлекал к себе всеобщее внимание. Ещё бы! Блондин с пышными усами, богатырская стать, косая сажень в плечах!
Именно к нему и решено было прикрепить двух горбатых «бойцов». Характер верблюжий не сахар. Тут и подход особый нужен, и сила молодецкая. Если что не по нраву, верблюжий плевок что выстрел. А уж если лягнёт, мало никому не покажется!
 Так вместе и прошагали тысячи километров по России, Белоруссии и Западной Европе. Если быть абсолютно точными,прошли они 3000 километров. Хотя, как показывают карты, по прямой от Сталинграда до Берлина будет 2500. Но разве дороги войны были когда-нибудь прямыми?
 Не раз во время обстрелов бойцы, рискуя жизнью, спасут животных, пряча их в укрытие. По нескольку раз за годы войны сменится состав других орудийных расчётов. А этот невредимым дойдёт до Берлина. И при нём будет всё та же неразлучная парочка – спокойный Мишка и норовистая Машка. А сам Нестеров ни за что на свете не хотел сменить двух горбатых тягачей на «студебекер». Этих двух бойцов и парочку двугорбых смерть будто обходила стороной. В полку даже судачили: «Заговорённые они, что ли?»
 И на этом удивительное не заканчивается! Так уж случилось,что именно 902-й полк оказался среди тех, кто первым приблизился к имперской канцелярии, и именно из орудия сержанта Нестерова был произведён один из первых прицельных выстрелов по рейхстагу. Именно оно оказывало огневую поддержку бойцам, среди которых были и те, кто водружал над рейхстагом Знамя Победы. Ай да Мишка и Машка! Ай да молодцы! Здорово подсобили!
 Вот что об этом сообщает писатель Владимир Успенский в книге «Тайный советник вождя»: «Командир орудия старший сержант Нестеров и наводчик Кармалюк установили орудие под уцелевшей аркой. Верблюдов отвели за стену, в укрытие. Светловолосый богатырь Нестеров, волжский рыбак, сам вогнал в
казённик снаряд, шагнул в сторону, привычно вскинул руку с флажком и крикнул:
 -Огонь!»
 Удар прямой наводкой. Снаряд влетает в окно рейхсканцелярии. Гитлеру будет доложено об обстреле рейхстага. Через час фюрер покончит с собой. И мне хочется думать (а так оно и есть на самом деле!), что не только советские бойцы повлияли на такое течение событий, но и мохнатые «артиллеристы» Мишка и
Машка. Очень уж удачным оказался их металлический «плевок» по фашистам! Историческим!
 После взятия рейхстага уже троица: отважная парочка двугорбых артиллеристов» и третий «боец», прозванный Яшкой по названию его родного калмыцкого села Яшкуль, - оказались в центре всеобщего внимания. Ни лошадей, ни собак никто не награждал. А этим двугорбым «бойцам», дошедшим до Берлина,повезло.
 «Героям полагаются награды», - решили бойцы и без промедления принялись за их изготовление. Нашлись муаровые ленты,на которые и прикрепили весь комплект собранных фашистских отличий. Благо, в этом не было нужды: отыскался целый неиспользованный склад гитлеровских наград. Теперь они поверженным фашистам без надобности! А Яшкину спину вдобавок прикрыли попоной с надписью: «Астрахань – Берлин». Этапы славного боевого пути! А если серьёзно… Все солдаты считали,что этим верблюдам за героизм не фашистские побрякушки полагаются, а настоящий орден.
 И вот что по этому поводу не без юмора и иронии напишет В. Успенский: «Ни один гитлеровский вояка не мог получить столько. Голубые ленты, свешиваясь по обе стороны горба, завязывались под брюхом. Сначала верблюдам не нравилась вся эта катавасия, но вскоре Машка и Мишка так привыкли к своим блестящим украшениям, что не желали выходить на улицу без наград. Походка у верблюдов медленная, горделивая, а с муаровыми лентами они выглядели особо торжественно. Народ расступался».
 Как ни жаль, пришло время расставаться с боевыми товарищами, в том числе и с необычными. Не на шутку встревожившись за будущее всеобщих любимцев, солдаты кричали: «Они тоже воевали! Как их можно убить, героев-то!» Ни у кого не
поднялась бы на них рука. И Мишку с Машкой временно разместили в берлинском зоопарке.
 А в конце мая под звуки торжественного оркестра легендарных «артиллеристов» провожал в Москву весь артиллерийский состав 902-го стрелкового полка. Для любимцев приготовили специальный вагон. Их «командир», сержант Нестеров, отправив своих «подчинённых» в Москву, свою службу закончит чуть позднее. Но рано ставить точку в этой удивительной истории: у неё, как мы уже знаем, есть не менее замечательное продолжение.
 Необычная троица встретится вновь, чтобы не расставаться никогда. Таким единодушным было решение жителей города Ахтубинска. Теперь артиллерист Нестеров и его боевые товарищи навечно вместе в бронзовой композиции.
 В её центре – фигура уставшего солдата, присевшего отдохнуть на ящик с боеприпасами. Это Григорий Нестеров, волжский богатырь, на привале с папиросой в руках: все снаряды по врагу выпущены. Рядом с ним – Мишка, наступивший на фашистскую свастику, сбоку – верная Машка, повернувшая голову
в сторону солдата. А за ними – пушка, сделавшая свой последний, победный выстрел.
 И нет в этом изваянии ничего воинственного и сурового. От него веет бесконечной добротой и любовью. Возможно, это самый необычный и человечный монумент, напоминающий о великих страданиях той войны и не менее великой душевной щедрости народа-победителя.

 Дошли до Берлина

 Особая любовь человека к лошади известна миру с давних пор. Но, пожалуй, ни у какого народа в мире связь человека с лошадью не развита в такой степени, как у монголов, не перестающих утверждать: «Человек без лошади – ничто. Монгол без коня что птица без крыльев. И лошадь без человека - просто животное». Лошадь для монгола – это и транспорт, и еда, и питьё.И важное добавление: верный друг, предмет особой гордости,настоящее достояние.
 Это действительно так! В степной Монголии вся жизнь крутится на коне и вокруг коня. Он центр её вселенной. Более пятисот слов в монгольском языке описывают различные масти и повадки лошадей. Они действительно уникальны своими чертами.
 Творец этого феномена – сама природа Монголии, её особенный сухой климат. «Монголка» и внешне отличается от своих западных собратьев: низкорослая, как её хозяин, с короткой мускулистой шеей, с крупной головой. Волосяной покров, густой,зимой удлинённый, надёжно защищает в морозы. Пьёт немного,один раз в сутки. Нет воды – пожуёт снег. Корм добывает самостоятельно: копытом поковыряв, отыщет под снегом траву, пожуёт веток. Имеет скорый ход, хорошо плавает, отлично передвигается в песках, легко взбирается в гору и спускается с неё.
Одним словом, это не просто лошадь. Самым подходящим для неё словом будет «сокровище». И это отнюдь не преувеличение!
 Великая Отечественная стала последней войной кавалерии и лошадей, и именно монгольская лошадь в прямом смысле слова вытянула на себе ту войну.
 Советские бойцы не могли нарадоваться на такую помощницу:умна, послушна, неприхотлива в еде, вынослива, не требует особого ухода, в любой ситуации не забывает самостоятельно подкармливаться и всегда готова устремиться в бой. Всё это исключительно важно в военной обстановке.
 «Монголку» можно было встретить и на фронте, и в тылу, и в колхозах, и на освобождённых от фашистов территориях. Тысячи конников гвардейского кавалерийского корпуса генерала И.Плиева именно на них прошли боевой путь от Сталинграда до Берлина. Верблюды Мишка и Машка были своего рода восточной экзотикой. Степные «монголки» - повседневностью.
 «Монголки» не только «служили» в кавалерии, но и использовались в артиллерии для перевозки боеприпасов и снаряжения. До появления моторизованных частей это была основная тягловая сила Красной Армии. Это они, родимые, тянули через
болота пушки, эвакуировали раненых, подвозили походные кухни и даже «партизанили» в лесах Белоруссии. Всего не перечислить!
 Каждая из них прошла мучительную «школу» военного времени. В Монголии вы никогда не увидите запряжённую в повозку лошадь: для этих нужд там веками использовались исключительно верблюды, - на войне она будет возить грузы. На родине их никогда не подковывали – в армии, согласно военному уставу, это было обязательным условием. Нужна была немалая сноровка, чтобы втащить степняка в кузнечный станок. На войне она привыкнет и к этой процедуре. Зато она научится пить из ведра, есть овёс (если таковой имелся), и у каждой появится кличка.
Но вернёмся к началу войны. Великая Отечественная была последней войной моторов, в которой наряду с техникой использовалась и лошадиная сила, причём весьма активно. К моменту вторжения в Советский Союз в вермахте использовалось более миллиона лошадей, из них 88% находилось в пехотных дивизиях.
 Считается, что в битвах с российским бездорожьем и под обстрелами с обеих сторон их полегло более миллиона. За первый год войны Красная Армия потеряла половину лошадиного поголовья. Лошадь не машина – её не отремонтируешь. И в строй можно ставить коней лишь с четырёх лет. Как быть? В Европе ни за какие деньги невозможно было закупить лошадей. Везти через океан? Тоже не выход.
 Вот тут-то и пришлась как нельзя кстати помощь степной страны. Со стороны СССР было выражено желание закупать в МНР лошадей для нужд Красной Армии. Поставки лошадей из Монголии начались уже в 1941 году. А с марта 1942 года началось плановое заготовление.
 На территории Монголии разворачивали работу закупочные пункты. К слову, в одном из них, в сомоне Зунхара Селенгийского аймака, трудился будущий кинорежиссёр Леонид Гайдай.
Несмотря на суровые зимы и большой падёж скота, работа в этих пунктах не прекращалась. И отнюдь не все лошади здесь продавались.
 «С древних времён у монголов бытует старый обычай – дарить лучших коней искренним друзьям и почётным гостям, - пишет монгольский историк Л. Дугаржав. - В годы войны эта славная традиция приобрела ещё более глубокий смысл. Монгольские араты дарили своих лучших коней советским воинам».
 «За годы войны Советскому Союзу было поставлено 485 тысяч лошадей - «монголок», - пишет историк Алексей Волынец. – Лошади поставлялись планово, по условной цене, в основном взаимозачётом за монгольские долги СССР. Таким образом,окупились все политические, военные и экономические вложения большевиков в Монголию. А монголы обеспечили нам лошадиный «ленд-лиз», крайне своевременный и безальтернативный, закрыв дыру в данном виде военной «техники». При этом полудикие, неприхотливые и выносливые монгольские лошади
были куда лучше приспособлены для экстремальных условий Восточного фронта, чем их селекционированные европейские собратья. Фактически в 1943-45 годах каждая пятая лошадь на фронте была «монголкой»».
 Не забудем, что помимо этого Монголия ещё подарила от всего сердца 32,5 тысячи самых лучших своих лошадей. А это целых шесть кавалерийских дивизий! Существуют десятки документов с перечислениями имён аратов и количества подаренных ими лошадей. Есть сотни писем с выражением желания монголов дарить лучших своих скакунов. Примечательно, что некоторые араты, пригнав на осмотр весь табун, лошадей и продавали,и дарили.
 И снова о душевной щедрости… Немногочисленный народ,свободный дух которого неизменно связан с гордыми скакунами бескрайней степи, а жизнь напрямую зависит от щедрот скота,монгольский народ отдал самое ценное, чем обладал, то, что веками служило основным источником его благосостояния, и пожертвовал этим ради нашей победы. И, как напишет в своих воспоминаниях генерал И.А. Плиев,«неприхотливая монгольская лошадь дошла до Берлина рядом с
советским танком». Кстати, и о танках.

 Как монгольский арат дошёл до Берлина

 Особой формой поддержки воюющего СССР стало приобретение монгольским народом боевой техники. Инициатива эта исходила от монгольской народно-революционной армии и была поддержана руководством страны и всем монгольским народом. Движение по сбору средств приобрело поистине всенародный масштаб. Народ небогатой страны жертвовал то немногое,что имел: золотые и серебряные украшения, передававшиеся по наследству. Часто это были семейные реликвии. Невесты без сожаления расставались со своим приданым.
 Благодаря этому единодушному порыву, за короткое время были собраны средства на постройку танковой колонны. В феврале 1942 года монгольское правительство перевело во Внешторгбанк 2,5 миллиона тугриков, 100 000 американских долларов и передало 300 кг золота. В июле были собраны ещё 2 миллиона тугриков. И к началу 1943 года танковая колонна, состоящая из 53 боевых машин, была готова. Это были 32 танка Т-34 и 21 танк Т-70.
 По согласованию с монгольской стороной, на башне каждого была сделана надпись: «Революционная Монголия», а 48 танкам дано собственное название: «Маршал Чойбалсан», «СухэБатор», «От ЦК МНРП», «От монгольского профсоюза и ревсомола», «От рабочих и служащих промкомбината», «Монгольский арат», «От интеллигенции МНР» и другие. Сами названия красноречиво говорили о вовлечённости всех слоёв общества.
 Интересных факт: были и танки «От советских подданных»,«От советских женщин в Монголии». Позволю напомнить, что все годы Великой Отечественной войны на территории Монголии продолжали трудиться сотни советских специалистов.
 И вот, наконец, 12 января 1943 года. Торжественный митинг по случаю передачи танковой колонны личному составу 112-й ордена Красного Знамени танковой бригады, находящейся в подмосковном Наро-Фоминске. 2 января 1942 это соединение было сформировано вместо 112-й танковой дивизии, героически
сражавшейся в боях за Тулу и Москву и потерявшей значительную часть танков.
 Обратившись с краткой речью, монгольский руководитель Чойбалсан скажет: «В каждой из этих боевых машин воплощена безграничная любовь монгольского народа к своему великому другу – советскому народу, его доблестной Красной Армии.
Пусть эти грозные машины будут символом нерушимой дружбы наших народов. Пусть они напоминают вам ежедневно, что монгольский народ отдаёт всё, чем он богат, делу борьбы с заклятым врагом всего прогрессивного человечества – немецким фашизмом!» - и заявит о решении правительства МНР взять на себя вдобавок и продовольственное, и вещевое снабжение бригады до самого конца войны. Так начнётся её боевой путь.
 Кстати, монгольская делегация не только сопровождала танки. Ею было передано 237 вагонов продовольствия и вещей: тысяча тонн мяса, 90 тонн масла, 80 тонн колбасных изделий, 150 тонн кондитерских изделий, 30 тысяч полушубков, 30 тысяч валенок, 30 тысяч меховых телогреек.
 Монгольские друзья могли гордиться бригадой: она сражалась героически. 30 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «за отличное выполнение заданий командования и проявленные при этом личным составом героизм и мужество в боях с немецко-фашистскими захватчиками» 112-я
танковая бригада была переименована в 44-ю гвардейскую краснознамённую танковую бригаду «Революционная Монголия».
 В грозные годы Великой Отечественной войны танки с монгольскими именами на броне прошли славный путь борьбы и побед. За успешное выполнение боевых задач бригаде присвоено звание гвардейской. На её знамени ордена Ленина, Кутузова,
Суворова, Богдана Хмельницкого, Красного Знамени, Красной
Звезды и монгольский орден Боевого Красного Знамени. За годы войны её бойцы были награждены 7 700 орденами и медалями СССР, МНР и Польши. Бригада, начав свой путь под Москвой, дошла до Берлина. И не просто дошла: включившая в свой
состав монгольские танки, она станет первой из танковых подразделений, вышедших к Берлину в апреле 1945 года. И впереди всех будет грозно катиться танк, на броне которого гордо значилось: «Маршал Чойбалсан».
 Вскоре в Улан-Батор прилетит телеграмма командира бригады – дважды Героя Советского Союза полковника Гусаковского:
«Наша гвардейская бригада внесла свою лепту в дело разгрома гитлеровских хвалёных полчищ. На протяжении всех боевых действий бригада всегда была передовым соединением Красной Армии и за отличное выполнение приказов вышестоящего командования, за героизм и мужество личного состава награждена
семью орденами и закончила свой боевой путь в центре фашистского логова – в городе Берлине».
 В ответ получена телеграмма из Улан-Батора от Чойбалсана:
 «Монгольский народ разделяет радость этой победы со своим искренним другом – советским народом – и заявляет, что так же,как и в дни великих испытаний, он будет прилагать все свои усилия к тому, чтобы оказать посильную помощь советскому народу по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства в бывших оккупированных районах. Восхищаясь боевыми делами танковой бригады «Революционная Монголия», завершившей свой победоносный путь в центре
фашистского логова – в городе Берлине, я от себя лично и от имени монгольского народа выражаю желание видеть вас своими гостями в день 24-й годовщины Монгольской Народной Республики – 11 июля 1945 года.
 Слава героической Красной Армии!»
 Пройдут годы - один из таких танков, в который вложена частица монгольской души, установят на центральной площади Улан-Батора. Пройдут десятки лет - 44-я гвардейская бригада «Революционная Монголия» будет по-прежнему жива и связи с братским монгольским народом, как и прежде, не потеряет.
 И каждый монгол, вложившийся в создание танковой колонны, имел полное право сказать, что не только танк «Монгольский арат», но и он, монгольский арат, а вместе с ним рабочий,специалист и студент дошли до самого Берлина. Разве не так? И не только дошли, но и долетели на самолёте. Об этом следующий рассказ.

 Монгольский арат долетел до Германии

«Нормандия – Неман». Про эту авиаэскадрилью французских интернационалистов знают многие – про авиаэскадрилью «Монгольский арат» почти никто. А ведь именно она была другой боевой техникой, приобретённой на средства монгольского народа.
 Воодушевлённая успехом в приобретении танков, Монголия решила помочь и с самолётами. Такое решение было принято в марте 1943 года. А уже через четыре месяца, благодаря энтузиазму монгольских трудящихся, необходимые средства были собраны. И вот уже 22 июля 1943 года премьер-министр Чойбалсан направляет телеграмму И.В. Сталину, в которой сообщает,что собраны средства на постройку эскадрильи «Монгольский арат», и просит приобрести «соответствующее количество самолётов для передачи в качестве дара любимой Красной Армии».
 8 августа получен ответ Сталина: «От имени советского правительства и от своего лично выражаю сердечную благодарность Вам и в Вашем лице правительству и народу Монгольской Народной Республики, собравшим два миллиона тугриков на
строительство эскадрильи боевых самолётов «Монгольский арат» для Красной Армии, ведущей героическую борьбу с гитлеровскими захватчиками. Желание трудящихся МНР о постройке эскадрильи боевых самолётов будет исполнено».
 Передача 12 самолётов Ла-5 2-му гвардейскому полку 322-й истребительной авиадивизии генерал-полковника А.С. Благовещенского состоялась на полевом аэродроме у станции Вязовая,что на Смоленщине.
 Эскадрилья сражалась в воздухе над Волховским, Калининским, 3-м Белорусским, 1-м Балтийским и Западным фронтами,участвовала в освобождении Белоруссии, Литвы, Восточной Пруссии, Польши, Чехии и Германии. За боевые заслуги
награждена орденами Боевого Красного Знамени и Суворова, а в июле 1944 года названа именем города Орши.
 Как и в случае с танковой бригадой, монгольское правительство взяло на себя содержание и авиаэскадрильи, трижды, в декабре 1943, в апреле 1944 и январе 1945 года, переведя по 2 миллиона тугриков. Кроме того, передавались и специальные подарки для воинов этих частей. Стоит ли говорить, что снабжение это было первоклассным?

 Подарки фронту

 Другой формой помощи монгольского народа были индивидуальные посылки для бойцов воюющей Красной Армии.
 Чего ждёт боец с нетерпением в перерывах между боями? Чьё тепло согревает его душу и прибавляет сил? Конечно, весточки из родного дома. А ещё вера в то, что он не забыт и после победы его где-то ждут целым и невредимым. И вот что удивительно: совершенно незнакомые люди помнят про тебя и полны за-
боты о тебе. Вот тёплые носки, а вот варежки и шарф (вовремя!). Вот и папиросы (можно и ребят угостить!). Боец получил посылку не где-нибудь, а на фронте! Это не может не тронуть.
 Подарки монгольского народа доставлялись в самые горячие точки военных действий в поворотные моменты этой ожесточённой войны – битвы под Москвой, Сталинградом и Курском, а также в период освободительных боёв в Восточной Европе.
 В первые дни войны Янжма - супруга народного героя СухэБатора – возглавила центральную комиссию по оказанию помощи красноармейцам, она же успешно организовала это движение среди монгольских женщин. Это было особенно важно, ведь
в основном в качестве подарков отправлялось то, что создаётся руками женщин: тёплые шарфы, носки, свитера. Призыв нашёл горячую поддержку населения.
 Спрос на такого рода посылки был велик, поэтому в 1942-1944 годах центральная комиссия открыла множество магазинов по их продаже в Улан-Баторе и аймачных центрах. Подарки раскупались очень быстро. Так, было продано 3000 личных подарков по цене от 39 до 79 тугриков только в течение первых трёх дней после открытия такого магазина в столице.
 Несмотря на достаточно высокую цену некоторых видов подарков, люди раскупали их стремительно. По данным газеты «Унэн», только зимой 1942 года за три месяца работы спецмагазинов в Улан-Баторе 8 500 человек купили подарков на сумму 293 700 тугриков.
 В условиях кочевой жизни аратов и официально установленного двенадцатичасового рабочего дня и фактического отсутствия отпусков у рабочих и служащих покупка готовых посылок была очень удобной формой помощи. Из отдалённых кочевий приезжали представители различных организаций, чтобы купить подарки и передать их на отправку. Такого рода заказы поступали
изо всех аймаков и сомонов.
 Примечательно, что при магазинах дежурил специальный уполномоченный, писавший по просьбе аратов письма фронтовикам: многим хотелось выразить слова искренней поддержки воюющим на фронте.
 Такие индивидуальные посылки включались в каждый эшелон. Так, например, в третьем эшелоне индивидуальных посылок было 22 176 штук, в четвёртом – 16 973, в пятом – 12 460.
 Всего монгольские араты собрали и отправили сотни тысяч таких посылок стоимостью 37 941 659 тугриков. В этой кампании, имевшей поистине всенародный размах, принимали участие и советские граждане, проживавшие в Монголии. Ими было приобретено подарков на сумму 1 455 900 тугриков.
 Кроме того, в период войны работал спецотдел, занимавшийся
приёмом и отправкой писем от населения. Это были поздравления, наказы, послания, подписанные иногда сотнями людей, целыми коллективами. Были и стихи. И все они содержали наказ бить врага. В ответ в далёкую Монголию приходили письма с фронта с рассказами о боевых буднях и подвигах Красной Армии.
 Значительная часть этих писем была издана ещё в 1944 году в двух частях под названием «Письма из Монголии фронту» и «Письма с фронта в Монголию». И сейчас их можно увидеть в музеях Монголии. Вот одно из них: «Мы, советские фронтовики, видим в монгольском народе самых близких и дорогих друзей. Сердечное фронтовое спасибо вам, друзья-араты, за ваше горячее слово, за подарки, лично врученные делегацией бойцам и командирам нашего фронта». И об этом следующий рассказ.

 Фронт встречает гостей

 Немалое значение имела даже моральная помощь. На Советский Союз обрушила свои силы не одна лишь Германия - фактически вся порабощённая ею Европа со всеми своими материальными и человеческими ресурсами. И теми, кто горел желанием сражаться на Восточном фронте против России. Море ненависти, колоссальное давление, в том числе и психологическое!Тем удивительней было советским бойцам повстречаться в блиндажах и окопах с улыбчивыми, с восхищением глядящими монголами, почтительно и с уважением протягивающими руки для пожатия и вручающими подарки. Есть у нас не только враги,
но и преданные друзья. Настоящей моральной поддержкой советских бойцов стала традиция поездок монгольских делегаций на передовую в действующую армию.
 Впервые монгольская делегация побывала на фронте в феврале-марте 1942 года. Возглавлял её первый заместитель премьер-министра МНР С. Лувсан. Для встречи гостей на Казанский вокзал прибыли представители Наркомобороны СССР, начальник Политуправления Западного фронта, представители печати.
 1-2 марта делегация была принята в штабе командующим Западным фронтом Г.К. Жуковым, давним другом Монголии, а также побывала в городах Истра и Волоколамск, освобождённых от фашистских захватчиков. 3 марта делегация выехала в действующую армию – 49-ю армию И.Г. Захаркина. Там представилась возможность побеседовать с бойцами, принять участие в допросах пленных, посетить военный госпиталь.
 Армейское командование устроило прощальный вечер, на котором всем членам делегации были вручены подарки из трофейного имущества. Руководителям страны были преподнесены отдельные подарки – личное оружие, фотоаппараты и многое другое. Кроме того, была вручена полная грузовая машина всякого рода трофеев для экспозиции музея в МНР, чем члены делегации остались особенно довольны.
 10 марта делегация вернулась в Москву, где до 15 марта была запланирована культурная программа: посещение музеев, филиала Большого театра, цирка. Перед отъездом делегация была принята В.М. Молотовым.
 С этого времени каждый подарочный состав сопровождался делегацией, представляющей все слои монгольского общества.
Их численность составляла от 10 до 40 человек. Самой большой была делегация, прибывшая в Советский Союз в конце 1942 – начале 1943 года.
 В ноябре 1942 года в составе монгольской делегации, которая отвозила фронтовикам подарки, кроме партийных руководителей, представителей интеллигенции, передовиков производства,находилась и девятнадцатилетняя девушка с доброй, открытой улыбкой – арат С. Цэгмид из аймака Дундговь. Так высоко были оценены её личные заслуги.
 Тогда монгольскую делегацию в Кремле принял сам Сталин.Цэгмид посчастливилось поздороваться с ним за руку, о чём она с гордостью поведала землякам, возвратившись на Родину.С тех пор за выдающиеся заслуги в сборе средств для Красной Армии соотечественники её так и прозвали – Фронт Цэгмид.
 В прошлом году этой удивительной женщине исполнилось 97 лет. Но весь мир навечно запомнил её юной, девятнадцатилетней. Такой она запечатлена на историческом снимке военной поры. Улыбающаяся девушка, в национальной монгольской одежде, в лисьей шапке-дарханке, рядом с советскими братьями- красноармейцами.
 Шли годы, сменяясь один за другим. Но память об этой женщине всегда жила. Её часто можно было встретить на приёмах Посольства РФ в Улан-Баторе. Так, в связи с 85-летним юбилеем ей от имени российского правительства был вручён подарок и денежная премия в размере одного миллиона тугриков. Спустя
годы указом В. В. Путина Цэгмид была торжественно вручена юбилейная медаль «75 лет Победы в Великой Отечественной войне».
 Все награды и знаки внимания к себе она неизменно принимает с величайшей благодарностью и любовью к народу России.И вновь с той самой молодой, обезоруживающе искренней улыбкой.
 Пребывая на фронтах, посланцы монгольского народа особое уважение и внимание проявляли к красноармейцам. В этих встречах была атмосфера искренней дружбы и сердечности. На Волховском, Западном, Калининском, Северо-Западном и Центральном фронтах побывало 80 представителей МНР.
 Встречи происходили в боевой обстановке, на передовой, во время трудных испытаний. После знакомства с военной техникой гостям было трудно удержаться от настойчивой просьбы сделать хоть один выстрел по вражеским позициям. Видя такое горячее желание, советские бойцы обычно удовлетворяли подобную просьбу гостей. А затем возвращение на родину и рассказы соотечественникам о героической борьбе советского народа с призывами ещё активнее включиться в общенародное движение помощи воюющим.

 Помощь советским гражданам и освобождённым районам

 Забота монгольского народа распространялась не только на сражающихся на фронте – она касалась всех советских людей, в частности семей советских граждан, проживавших в МНР.
 3 ноября 1942 года правительством приняло постановление «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих советских граждан, постоянно проживающих в МНР,призванных из МНР в ряды Красной Армии», согласно которому инвалиды войны получали пенсии в размере от 60 до 250 тугриков. Также пособиями от 50 до 200 тугриков обеспечивались вдовы, дети и семьи погибших, а если это была семья Героя Советского Союза, то сумма увеличивалась на 25 процентов.Заодно решались проблемы обеспечения жильём, работой и образования детей.
 Бескорыстная братская помощь Монголии распространялась и на освобождённые от фашистов территории. 8 сентября 1943 года принято постановление «О помощи советским районам и народам, понесшим ущерб от немецко-фашистских захватчиков», в котором содержался призыв помочь рабочими лошадьми
и племенным скотом колхозам и колхозникам освобождённых районов. По неполным данным на 16 октября 1944 года было отправлено 41 340 голов различного скота. На нужды восстановления экономики районов, освобождённых от оккупации,
передано 5 миллионов тугриков. Действенная помощь не прекратилась и после войны: в феврале 1946 года монгольские трудящиеся вновь перевели 5 миллионов тугриков в фонд помощи советским гражданам - жертвам войны, вновь были доставлены тысячи голов скота и большое количество тёплой одежды.

 Всё для фронта, всё для победы!

 Оказывается, это не исключительно советский лозунг военной поры – под таким девизом напряжённо жила и трудилась и дружественная нам степная страна. В каждом тугрике, каждом грамме золота и серебра, сданном в фонд помощи, каждом подаренном коне была частица монгольского сердца. И предавать это забвению непозволительно.
 Есть у монгольского народа пословица: «Бумага хоть и тонкая,но её не порвать, пока не ткнёшь в неё пальцем. Человек хоть и хороший, но о нём не вспомнят, пока не скажешь». И мы тоже вместе вспомним этих людей.
 За самоотверженный труд во время Великой Отечественной войны монгольским правительством был особо отмечен 521 человек, в том числе 225 женщин. Пора назвать имена хотя бы некоторых из них.
 Скотовод Энгэлийн Бадам из Увс аймака в 1942 году совершила настоящий подвиг самоотверженности: от своей семьи она внесла в фонд помощи СССР 5 тысяч тугриков, отдала 1600 овец, 16 верблюдов, 94 лошади и множество овечьих шкур.
Только один гражданин Монголии столько пожертвовал для советского народа! С тех пор эту женщину в Монголии стали уважительно и вполне справедливо называть не иначе как Фронт Бадам. Да, монгольские женщины тоже открывали свой фронт – трудовой. Народная молва о Бадам разнеслась по всей Монголии и послужила благородным примером для многих её соотечественников.
 Кстати, на сумму денежных пожертвований та женщина могла приобрести огромное поголовье скота (приблизительно 12 500 овец), и жилось бы ей и её семье куда легче и сытнее.
Однако трудолюбивую женщину этот факт нисколько не смущал: в 1947 году численность её стада достигала 2 154 голов,что вдобавок подтверждает и факт удивительного трудолюбия этой монголки. До самой старости (а прожить было суждено долгую жизнь – 83 года) эта скромная женщина, не считающая себя героиней, трудилась простым пастухом, не покидая пределов родного аймака, и в мыслях не считала себя героиней.
 Нет, ни разу не была она в России – стране, с которой в военную пору делилась своим добром щедро, без остатка. Нет, не довелось протянуть для рукопожатия свои натруженные руки большим политикам. Но тысячи земляков мысленно протягивали к ней свои почтительно сложенные руки и склонялись в глубоком поклоне. А в честь столетия своей землячки на родине – сомоне Наранбулак – они установили памятник. И инициатива его установки, что немаловажно, исходила от посольства РФ в Монголии.
 И в нынешней России подвиг Бадам не забыт. В 2020 году в Элисте на баннерах, посвящённых 75-летию Великой Победы,наряду с портретами героев Калмыкии, были размещены и снимки двух легендарных монгольских женщин: С.Цэгмид и Э.Бадам – и их важные послания потомкам.
 И таких людей по Монголии отнюдь не единицы. В годы войны арат Л. Дашням Булган аймака подарил Красной Армии 500 своих лошадей. Работник кустарно-промысловой артели Доржпалам продал свой дом и вырученные 4 тысячи тугриков
внёс в фонд подарков Красной Армии. Фельдшер Угталцайдам сомона Чадрабал внёс в фонд подарков 3 700 тугриков – всю свою годовую зарплату. Охотник Восточно-Гобийского аймака Бандиху заготовил и подарил тонну мяса.
 Можно продолжать и продолжать. И список этот, поверьте,будет весьма внушительного размера. И ещё необходимо подчеркнуть особо, что никто не приказывал этим людям поступить именно так, а не иначе. Так взывала совесть человеческая и чувство справедливости.

 Монгольский товарищ Сухов

 МНР в первые же дни войны была готова направить свои войсковые соединения на советско-германский фронт и сражаться рядом с советскими братьями. Но не стоит забывать, что в условиях существовавшей опасности нападения Японии целесообразнее было оставаться на своих позициях, чтобы в случае агрессии помочь советским войскам отразить вражеские атаки.
 Понимая это, многие монголы тем не менее по-прежнему рвались на Запад, где шли кровопролитные бои. В первые же дни войны поступили заявления с просьбой отправить именно на советский фронт. В ответ на это советское руководство просило поблагодарить граждан и вместе с тем разъяснить им, что нет
необходимости привлекать для этого добровольцевиностранцев. И всё-таки подобные заявления продолжали поступать на протяжении всей войны. Особенно много просьб исходило от монгольских пограничников.
 Так, в начале 1942 года маршал Чойбалсан писал И. В. Сталину: «Со всех концов страны поступают многочисленные заявления и письма с желаниями пойти на фронт, чтобы с оружием в руках драться с фашистами. Но, не имея возможности поехать на фронт, наш народ своё искреннее желание помогать Красной Армии проявляет в отправке подарков».
 Тем не менее и монголы сражались на полях Великой Отечественной. Сейчас не представляется возможным назвать точное число воевавших, но по самым скромным подсчётам их было от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Опытные кавалеристы, меткие снайперы, неуловимые разведчики и просто пехотинцы – это про них. Студенты и курсанты военных училищ, монгольские граждане, проживавшие на территории СССР,- все они уходили добровольцами на фронт.
 Есть среди этих историй, как мне думается, по-настоящему удивительные, ни на что не похожие, и речь пойдёт о товарище Сухове. Читатель, видимо, непроизвольно улыбнулся. Отвечаю:нет, легендарный, всеми любимый герой отечественного кино,державший путь через пустыню и попутно помогавший бороться с разного рода бандитами, здесь ни при чём. Это история
монгольского Сухова. Точнее, история о том, как Должинсурэнгийн Сухэ, сын гобийского скотовода и уроженец СреднеГобийского аймака, стал носить короткую (и главное!) русскую фамилию.
 А путь к этому событию был извилист и по-настоящему трагичен. Учился юноша в Костроме и Москве, затем работал в посольстве МНР в СССР. В непростое предвоенное время репрессирован по ложному доносу. После череды тяжёлых испытаний дождался освобождения. Далее отправлен в спецпоселение. Вот,
казалось бы, все подходящие основания затаить ненависть на обидчиков.
 Но это не про Сухэ, помнившего народную пословицу: «Об ошибках прошлого и дурак может рассуждать, как мудрец». Не было никакого стремления предаться подобного рода размышлениям. Не тратя ни часа на пустые вопросы и рассуждения, в первый же день войны направился в военкомат и был зачислен в
5-ю мотострелковую бригаду Ленинградского фронта.
 Так Д. Сухэ для ясности стал Дмитрием Сергеевичем Суховым. С 3 июля 1941 по 27 ноября 1943 года он был единственным монголом, защищавшим блокадный Ленинград.
 Много раз участвовал монгол Сухов в ожесточённых боях, не раз ходил в разведку в одиночку и вместе с боевыми товарищами, не раз добывал «языка». В конце сорок третьего часть, в которой он воевал, была направлена на  уничтожение вражеской танковой колонны. В том бою Сухов был ранен, из-за тяжёлой контузии временно лишился зрения, попал в госпиталь. Позже в
его дневнике появится запись: «Я очень благодарен тем советским людям, что спасли меня, когда меня ранило».
 Как ни просился боец обратно на фронт, из-за тяжести ранения он был комиссован и только тогда покинул фронт. С 29 января 1944 года трудился ремонтником на пароходе, курсировавшем по северной реке Мезень.
 Сообщение о падении Германии он радостно встретит вместе со своими соотечественниками в Улан-Баторе. А в августе 1945 года вновь пробьёт его час: подобно русскому Сухову он отправится маршем по знойной пустыне, только не в одиночку, а в составе Южной группы генерала Плиева, чтобы на этот раз
громить Квантунскую армию. И вновь сражался геройски, за что и был награждён монгольским орденом Полярной Звезды.
 Ему суждено было и на этот раз остаться в живых, возвратиться на Родину и прожить долгую и, несмотря на настигшую слепоту, всё-таки счастливую жизнь. Ни жизненные испытания,ни плохое зрение не помешали ему разобраться, где друзья, а где враги.
 И вновь о победном мае сорок пятого. Весть о долгожданной победе над Германией Монголия встретила всенародным ликованием, отмечая её как общий с Советским Союзом праздник,испытывая особую гордость за дружбу с героическим народомпобедителем, чувствуя и свою сопричастность этому великому событию. По-другому не могло и быть! И все основания для такой радости и гордости были.
 11 июня 1945 года об этом писала газета «Унэн»: «Тишина монгольских просторов не была нарушена грохотом войны, но и Монголия почувствовала себя на военном положении. Монголия вела напряжённую жизнь военного тыла, связанного крепкими узами с передовыми мыслями фронта».
 Военные испытания – самая жестокая и одновременно самая точная проверка истинной сущности каждого народа, каждого человека и сути человеческих взаимоотношений в целом. Великая Отечественная показала высочайшее мужество монгольского народа и его преданность самым высоким идеалам дружбы. Спасибо тебе за самоотверженную поддержку, Монголия!