Значение ОСП для постматериалистической психологии

Значение околосмертных переживаний для постматериалистической психологии .
 Брюс Грейсон

До начала ХХ века классическая механика была основой всех наук, исходя из предположения, что наблюдения всех наук когда-нибудь могут быть сведены к законам механики. В основе классического мировоззрения лежал материалистический редукционизм, представление о том, что любое сложное явление можно понять,
сведя его к отдельным компонентам и, в конечном счете, к элементарным материальным частицам. Это мировоззрение предполагало, что все сложные психологические явления в конечном счете могут быть поняты в материальном плане. Это материалистическое мировоззрение проникло в психологию, как и в другие науки, хотя  этот редукционизм требовал от психологов сосредоточения внимания исключительно на явлениях, которые могли быть объективно описаны независимыми наблюдателями, и игнорирования сознания. Материалистическая психология была воплощена Уотсоном (1914),
который утверждал: «Психология, с точки зрения бихевиористов, является чисто объективной, экспериментальной ветвью естествознания, которая так же мало нуждается в сознании, как науки о химии и физике» (с. 27). ). По иронии судьбы, пока
Уотсон согласовывал бихевиористскую психологию с классической механикой, физики уже вышли  за пределы этой модели с квантовой физикой, которую нельзя было бы сформулировать без ссылки на сознание.
Классическая динамика адекватно описывала движение макроскопических объектов, движущихся с обычными скоростями; только исследование чрезвычайных обстоятельств, связанных с объектами, движущимися со скоростями, приближающимися к скорости света, или поведением волновых микрочастиц, выявило ограниченность классической модели и потребность в дополнительных объяснительных парадигмах. То же самое и с вопросом об отношениях между разумом и мозгом: именно
исследование экстраординарных обстоятельств психической функции выявляет ограничения современной модели идентичности разума-мозга и потребность в более полной объяснительной модели.

Околосмертные переживания

Одним из таких экстраординарных обстоятельств, ставящих под вопрос адекватность модели тождества разум-мозг, является продолжающееся функционирование разума, когда мозг кажется неактивным или поврежденным, что может произойти при смерти. Десятки описаний случаев в медицинской литературе на
протяжении столетий задокументировали феномен терминальной ясности, необъяснимого возвращения ясности ума и памяти незадолго до смерти у пациентов, которые годами страдали хронической шизофренией или слабоумием (Nahm &
Грейсон, 2009). Помимо этого парадоксального повышения ясности ума при предположительном ухудшении работы мозга , за последние несколько десятилетий были опубликованы значительные исследования, определяющие параметры того, что стало называться околосмертными переживаниями (ОСП). Эти глубокие субъективные переживания, о которых многие люди сообщают, когда они близки к смерти, бросают вызов материалистической модели тождества разум-мозг (Greyson, 2003; Parnia, Waller, Yeates, & Fenwick, 2001; Schwartz, Stapp, & Beauregard, 2005; van Lommel ). , ван Вис, Мейерс и Эльфферих, 2001). Подобные переживания измененного сознания на пороге смерти описывались спорадически в западной медицинской литературе с
XIX века (Brierre de Boismont, 1859; Cullen, 1894), были идентифицированы как отдельный синдром ближе к концу этого века (Heim, 1892) и более систематически изучались в последние 30 лет. (Холден, Грейсон и Джеймс, 2009 г.). Недавние исследования показывают, что от 12% до 18% переживших остановку сердца сообщают об ОСП (Greyson, 2003; Parnia et al., 2001; van Lommel et al., 2001), и что они более соответствуют нормальной реакции на стресс . чем при патологическом расстройстве (Greyson, 2000, 2001).
Эти ОСП представляют собой яркие переживания, включающие мистические или трансцендентные черты, происходящие с людьми, которые были физиологически близки к смерти, например, при остановке сердца или других угрожающих жизни состояниях, хотя мистические и трансцендентные переживания, конечно, могут происходить и при других обстоятельствах. Частые признаки ОСП включают чувство покоя и радости; ощущение выхода из физического тела и наблюдения за событиями с внетелесной точки зрения; прекращение боли; видение необычайно яркого света, иногда переживаемого как «Существо Света», которое излучает любовь и может говорить или иным образом общаться с человеком; встреча с другими существами, часто с умершими людьми; оживление воспоминаний или даже полный обзор жизни; возможность видеть некое «другое царство», часто очень красивое; ощущение барьера или границы, за которые человек не может выйти; и возвращение в физическое тело, часто неохотное.
Для объяснения ОСП был предложен ряд едукционистских гипотез, приписывающих их психопатологии, личностным чертам, измененным газам крови, нейротоксическим метаболическим реакциям или нейроанатомическим нарушениям, хотя такие предположения, как правило, не имеют эмпирической поддержки и касаются только избранных аспектов феномена (Greyson , Келли и Келли, 2009). Однако наиболее важным возражением против адекватности всех редукционистских психофизиологических теорий является то, что ясность ума, яркие сенсорные образы, ясное воспоминание о пережитом и убежденность в том, что переживание кажется более реальным, чем обычное сознание, являются нормой для ОСП, даже когда они происходят в условиях резко измененной мозговой физиологии, при которых редукционистская модель считает сознание невозможным.

Экстремальная физиология остановки сердца и анестезии

Хотя переживания, напоминающие ОСП, могут возникать при самых разных медицинских обстоятельствах, ОСП чаще всего вызываются, когда пациенты клинически близки к смерти, например, во время остановки сердца или в какой-либо другой, обычно внезапной,потеря жизненно важных функций. В одном исследовании 1595  последовательных поступлений в кардиологическое отделение ОСП в 10 раз чаще регистрировались у пациентов, перенесших остановку сердца, по сравнению с пациентами с другими серьезными сердечными инцидентами (Greyson, 2003). Особый вызов ОСП  для материалистического редукционизма заключается в одной центральной особенности, которая делает это явление исключительно важным при любом рассмотрении проблемы разум-мозг: в частности, возникновение яркого и сложного мышления, ощущения и формирования памяти в условиях, в которых материалистические модели разума считают их невозможными. Абсолютная несовместимость ОСП с современной редукционистской моделью отношений между разумом и мозгом особенно
очевидна в связи с переживаниями, происходящими в двух условиях, а именно, при общей анестезии и остановке сердца.

Общая анестезия

В нашей коллекции Университета Вирджинии 22% наших случаев ОСП произошли под анестезией, и они включают в себя те же особенности, что и другие ОСП, такие как внетелесные переживания , включающие наблюдение за тем, как медицинский персонал
работает над их телом, необычайно яркий  свет, встреча с умершими людьми и, что немаловажно, мысли, воспоминания и ощущения, которые были такими же ясными или более ясными, чем обычно.Джон и др. (2001) недавно провели масштабное
исследование, специально предназначенное для выявления надежных
электроэнцефалографических (ЭЭГ) коррелятов потери и восстановления сознания во время общей анестезии. Их результаты подтвердили стандартное представление об анестезии и ЭЭГ, а именно, что бессознательное состояние связано с выраженным сдвигом в сторону более низких частот в дельта- и низком тета-диапазоне, с более
фронтальным распределением и большей мощностью. Что еще более важно,
John et al. показали, что гамма- ритмы ЭЭГ теряли мощность и разъединялись по всему мозгу, когда пациенты теряли сознание, и что эти изменения уходили с возвращением сознания. Паттерн отражает полное отключение мозга под наркозом.
Дополнительные результаты, подтверждающие этот вывод , получены из других недавних исследований функциональной визуализации, в которых изучали кровоток,
метаболизм глюкозы или другие показатели мозговой активности под общей анестезией (Alkire, 1998; Alkire, Haier, & Fallon, 2000; Shulman, Hyder, и Ротман, 2003; Уайт и Алкир, 2003). В этих исследованиях области мозга, важные для глобального рабочего пространства, постоянно деактивируются по отдельности и функционально разъединяются. Слуховые и другие раздражители уже не способны зажечь
крупномасштабные совместные сетевые взаимодействия , которые обычно сопровождают сознательный опыт.

Остановка сердца

Ситуация еще более драматична в отношении ОСП, происходящих во время остановки сердца, многие из которых на самом деле происходят также в связи с серьезными хирургическими вмешательствами, включающими общую анестезию. Имеются многочисленные сообщения об ОСП, связанных с остановкой сердца, и, как и при общей анестезии, они включают типичные признаки, связанные с
ОСП, в первую очередь яркие или даже усиленные ощущения и мышление.
Однако при остановке сердца функционирование головного мозга прекращается в течение нескольких секунд. Будь то сердце фактически полностью перестает биться или переходит в желудочковую фибрилляцию, результатом чего является, по сути,
мгновенная остановка кровообращения, при этом кровоток и поглощение кислорода мозгом быстро падают до уровня, близкого к нулю. ЭЭГ -признаки церебральной ишемии, как правило, с общим замедлением и потерей быстрой активности, обнаруживаются
в течение 6-10 с и прогрессируют до изоэлектричества (плоская линия ЭЭГ) в течение 10-20 с от начала остановки сердца. Таким образом, полная остановка сердца быстро приводит к трем основным клиническим признакам смерти (отсутствие сердечного выброса, отсутствие дыхания и отсутствие рефлексов ствола мозга) и обеспечивает
наилучшую имеющуюся у нас модель процесса умирания.(DeVries, Bakker, Visser, Diephuis, & van Huffelin, 1998; Parnia & Fenwick, 2002; van Lommel et al., 2001; Vriens, Bakker, DeVries, Wieneke, & van Huffelin, 1996). Тем не менее, только в четырех опубликованных исследованиях было зарегистрировано более 100 случаев ОСП в условиях остановки сердца (Greyson, 2003; Parnia et al., 2001; Sabom, 1982; van
Lommel et al., 2001).
Те, кто намерен защищать материалистический редукционизм, могут возразить, что даже при наличии плоской линии ЭЭГ может продолжаться незамеченная мозговая активность; современная технология ЭЭГ обнаруживает только активность, характерную для больших популяций нейронов, в основном в коре. Однако вопрос не в том, существует ли вообще какая-либо мозговая активность, а в том, существует ли мозговая деятельность той специфической формы, которую современные нейробиологи считают
необходимым условием сознательного опыта. Активность этой формы хорошо
обнаруживается с помощью современных технологий ЭЭГ и устраняется либо адекватной общей анестезией, либо остановкой сердца. При остановке сердца даже потенциалы действия нейронов, основная физическая основа для координации нейронной активности между удаленными друг от друга областями мозга, быстро исчезают. Более того, клетки гиппокампа, области, которая считается важной для формирования памяти, особенно уязвимы к воздействию аноксии (Vriens et al., 1996). Короче говоря, неправдоподобно предполагать, что ОСП, происходящие в условиях адекватной общей анестезии, не говоря уже об остановке сердца, можно объяснить какой-то гипотетической остаточной способностью мозга обрабатывать и хранить сложную информацию в этих условиях.
Вторая защита материалистического объяснения ОСП состоит в том, чтобы предположить, что эти переживания происходят не тогда, когда они кажутся происходящими, во время реальных эпизодов мозгового инсульта, а в другое
время, возможно, непосредственно перед или сразу после инсульта, когда мозг более-менее функционирует. Однако бессознательное состояние, вызванное остановкой сердца ,
обычно оставляет пациентов с амнезией и путаницей в отношении событий, непосредственно предшествующих и следующих за этими эпизодами (Aminoff, Scheinman, Griffin, & Herre, 1988; Parnia & Fenwick, 2002; van Lommel et al., 2001). Кроме того, спутанность сознания, возникающая, когда человек теряет сознание или приходит в него, не оказывает преобразующего жизнь воздействия, столь характерного для околосмертных переживаний. Во-вторых, значительное число ОСП  содержат явные временные «якоря» в виде поддающихся проверке отчетов о событиях, происходящих
в период самого инсульта. Например, жертва остановки сердца, описанная van
Lommel et al. (2001) был обнаружен лежащим на лугу за 30 или более минут до его прибытия в отделение неотложной помощи, в коматозном и цианотичном состоянии,
однако через несколько дней, выздоровев, он смог точно описать различные обстоятельства, происходившие в связи с последовавшей реанимационной процедурой в больнице.

Признаки ОСП, проблематичные для материалистического редукционизма .

Большинство людей, переживших клиническую смерть, убеждены, что во время ОСП они временно отделялись от своих физических тел. В нашей коллекции,
например, 81% испытавших сообщили о чувстве отделения от тела во время околосмертных переживаний. Идея о том, что разум и мозг не идентичны, по
своей сути не является ненаучной. Хотя это противоречит предположению материалистического редукционизма о том, что разум может быть сведен к физическим объектам, направление, которое избрала физика в прошлом веке, оправдывает достаточную осторожность, когда дело доходит до предположений о масштабах
и фундаментальном характере мира природы. Хотя большинство психологов и нейробиологов принимают редукционистскую модель, согласно которой мозг производит разум или действительно является разумом, некоторые особенности ОСП ставят под вопрос, сможет ли материалистический редукционизм когда-либо дать им полное объяснение.

Усиление мышления при церебральных нарушениях

Возможно, наиболее важной из этих особенностей, поскольку о ней так часто сообщают при ОСП, является возникновение нормальной или даже усиленной
умственной активности в то время, когда, согласно модели тождества разум-мозг, такая активность должна снижаться, если не быть невозможной. Люди, сообщающие об ОСП, часто описывают свои психические процессы во время ОСП как удивительно ясные и
ясные, а свои сенсорные переживания - как необычайно яркие, равные или даже превосходящие их нормальное состояние бодрствования. Сообщения об ОСП из самых разных культур подтверждают, что люди постоянно сообщали о них из разных частей
мира и в разные периоды истории, пережившие сложные когнитивные и перцептивные переживания в периоды, когда функционирование мозга было серьезно нарушено.
Недавний анализ нескольких сотен случаев ОСП показал, что 80% переживших ОСП описали свое мышление во время ОСП как «более ясное, чем обычно» (45%) или «как обычно ясное» (35%). Кроме того, 74 % охарактеризовали свое мышление
как «быстрее обычного» (37 %) или «с обычной скоростью» (37 %); 65% охарактеризовали свое мышление как «более логичное, чем обычно» (29%) или «как
обычно логичное» (36%); и 55% описали свой контроль над своими мыслями как «больше контроля, чем обычно» (19%) или «такой же контроль, как обычно».(36%; Kelly, Greyson, & Kelly, 2007, с. 386).Анализ ОСП с одновременными медицинскими записями показал, что на самом деле люди значительно чаще сообщали об усилении умственной деятельности, когда они были действительно физиологически близки к смерти, чем когда это было не так (Owens, Cook, & Stevenson, 1990).
Еще одним примером усиленного психического функционирования во время ОСП является быстрое оживление воспоминаний, которое иногда распространяется на
всю жизнь человека. Анализ нескольких сотен случаев ОСП показал, что в 24% из них
сообщалось о некоторой степени возрождения воспоминаний во время ОСП. Более того, в отличие от изолированные и часто просто единичные краткие воспоминания, вызванные во время стимуляции коры, воспоминания, возрожденные во время околосмертных переживаний, часто описываются как «множество» или даже как почти мгновенный
«панорамный» обзор всей жизни человека: 57% тех воспоминаний, о которых сообщается. сказали, что у них было много воспоминаний о обзоре всей их жизни, тогда как только 43% сообщили об одном или нескольких воспоминаниях (Kelly et al., 2007, стр. 386). Кроме того, анализ 68 опубликованных жизненных обзоров показал, что в 71%
опыт включал в себя воспоминания о многих событиях всей жизни человека (Stevenson & Cook, 1995, с. 455).

Точное восприятие с внетелесной точки зрения

Еще одна важная особенность околосмертных переживаний, которую материалистический редукционизм не может адекватно объяснить - это опыт пребывания вне тела и восприятие событий, которые обычно человек не мог бы воспринять. Недавний анализ нескольких сотен случаев показал, что 48% переживших клиническую смерть
сообщили, что видели свое физическое тело с другой визуальной точки зрения. Многие из них также сообщали о том, что были свидетелями событий , происходящих рядом с их телом, таких как попытки медицинского персонала реанимировать их на месте происшествия или в отделении неотложной помощи (Kelly et al., 2007).
Материалист мог бы приписать веру в то, что кто-то был свидетелем событий, происходящих вокруг его тела, ретроспективной воображаемой реконструкции, приписываемой сохраняющейся способности слышать, даже в бессознательном состоянии, или воспоминанию об объектах или событиях, которые он мог мельком увидеть непосредственно перед тем, как потерять сознание или приходя в сознание, или ожиданиям того, что могло произойти (Blackmore, 1993; Saavedra-Aguilar & Go;mez-Jeria, 1989; Woerlee, 2004). Однако такие объяснения неадекватны по нескольким причинам. Во-первых, память о событиях , происходивших непосредственно перед или после потери сознания, обычно спутана или полностью отсутствует (Aminoff et al., 1988; Parnia & Fenwick, 2002; van Lommel et al., 2001). Во- вторых, заявления о том, что адекватно наркозированные пациенты сохраняют какую-либо значительную способность осознавать окружающую среду или реагировать на нее более чем рудиментарными способами, не говоря уже о том, чтобы слышать и понимать,
в целом не были подтверждены. Феноменология таких пробуждений в анестезии
полностью отличается от феноменологии ОСП и часто бывает крайне неприятной, пугающей и даже болезненной (Osterman, Hopper, Heran, Keane, & van der Kolk, 2001; Spitellie, Holmes, & Domino, 2002) . . Переживания, как правило,
краткие и фрагментарные, в основном слуховые или тактильные, а не визуальные; например, пациент может сообщать о том, что слышит шум или обрывки речи, или кратковременные ощущения, связанные с интубацией или определенными хирургическими процедурами. Были отдельные сообщения о пациентах, которые, по-видимому, демонстрировали некоторую степень памяти на события, произошедшие во время операции (Cheek, 1964, 1966), но были многочисленные методологические проблемы с исследованиями, призванными показать это (Trustman, Dubovsky, & Titley,
1977 ). ), и более поздние и лучше контролируемые исследования не подтвердили такие
утверждения (Ghoneim & Block, 1992, 1997). Нет убедительных доказательств адекватной анестезии, которые дали пациенты, имеющие какие-либо явные или сознательные оспоминания о событиях во время операции (за исключением пациентов, которые сообщили о таких воспоминаниях в связи с ОСП). Маловероятно, что воспоминания о сложных сенсорных переживаниях, возникающих во время общей анестезии, могли быть приобретены самим поврежденным мозгом в период бессознательного состояния. Кроме того, любые подобные объяснительные заявления вызывают еще меньше доверия, когда, как это часто бывает, определенные сенсорные каналы, участвующие в сообщаемом опыте, были заблокированы как часть
хирургической рутины -  например, когда визуальные переживания сообщаются пациентами, чьи глаза были заклеены лентой в течение соответствующего периода времени.
Сабом (1982) специально провел исследование, чтобы выяснить, можно ли приписать утверждения о внетелесном восприятии ретроспективной реконструкции. Он брал интервью у пациентов, которые сообщали об ОСП, в которых они, казалось, наблюдали за тем, что происходит вокруг их тела, большинство из них были сердечными больными, которые проходили сердечно-легочную реанимацию во время их ОСП. Он также взял интервью у «бывалых кардиологических пациентов», у которых не было ОСП во время сердечно-сосудистых кризисов, и попросил их описать процедуру сердечной реанимации, как если бы они наблюдали за ней от третьего лица. Он обнаружил, что 80%
пациентов из сравнения допустили хотя бы одну серьезную ошибку в своих
описаниях, в то время как ни один из пациентов с ОСП не сделал ни одной. Более того, 19 % пациентов с ОСП рассказали точные подробности конкретных идиосинкразических или неожиданных событий во время реанимации . Сартори (2008) недавно воспроизвел результаты Сабома в 5-летнем исследовании госпитализированных пациентов интенсивной терапии, в котором пациенты , которые сообщили о том, что покидали свое тело во время остановки сердца , точно описали свои реанимационные действия, тогда как каждый выживший после остановки сердца , который не сообщил о выходе из тела, описал неправильно . оборудование и процедуры
когда их попросили описать их реанимацию.
Еще более трудный вызов материалистическим моделям ОСП исходит от случаев, в которых пережившие сообщают, что, находясь вне тела, они осознавали события, происходящие на расстоянии или каким-либо другим способом, которые были бы вне досягаемости их обычных чувств. даже если бы они были в полном и нормальном сознании. Clark (1984) и Owens (1995) опубликовали случай такого типа, и мы
сообщили о 15 случаях, включая семь случаев, ранее опубликованных другими, и восемь случаев из нашей собственной коллекции (Cook, Greyson, & Stevenson,
1998; Kelly, Грейсон и Стивенсон, 2000),опять же включая точное восприятие неожиданных или маловероятных деталей. Кроме того, Ринг и Купер (1997, 1999) сообщили о 31 случае слепых людей, почти половина из которых слепы от
рождения, которые испытали во время своих ОСП квазивизуальное, а иногда и достоверное восприятие объектов и событий.
Одна из критических замечаний по поводу этих сообщений о восприятии
событий на расстоянии от тела заключается в том, что они часто зависят только от показаний переживающего. Однако некоторые случаи были подтверждены
независимыми свидетелями (Clark, 1984; Hart, 1954; Ring & Lawrence, 1993). ван Ломмель
и др. (2001, стр. 2041), например, сообщался случай, когда пострадавший от остановки сердца был доставлен в больницу в коматозном и цианотическом состоянии
и оставался в коме и на искусственном дыхании в отделении интенсивной терапии более
недели. Придя в сознание, он сразу узнал в одной из медсестер человека, снявшего ему зубные протезы во время реанимационных процедур, и «правильно и подробно» описал приемный покой и процедуру, в том числе тележку, в которую медсестра положила его зубные протезы. Медсестра подтвердила его версию. Кук и др. (1998, ср. 399–400) описали случай, когда пациент описывал, как покидал свое тело и наблюдал за происходящим.кардиохирург «машет руками, как будто пытается летать». Хирург подтвердил эту деталь, объяснив , что для того, чтобы предотвратить
возможное загрязнение вымытых рук перед началом операции, у него выработалась
идиосинкразическая привычка прижимать руки к груди, быстро давая инструкции, указывая локтями.
В недавнем обзоре 93 сообщений о потенциально поддающихся проверке внетелесных восприятиях во время ОСП Холден (2009) обнаружил, что 43% были
подтверждены исследователю независимым информатором, а еще 43%,
по сообщениям испытателя, имели место, что подтвердил независимый информатор, который был больше не доступен для интервью исследователем, и только 14% полагались исключительно на отчет переживающего. Из этих внетелесных восприятий
92% были полностью точными, 6% содержали некоторую ошибку и только 1% был полностью ошибочными. Даже среди тех случаев, которые подтвердили
следователю независимый информатор, 88 % были полностью точными, 10 %
содержали некоторую ошибку и 3 % были полностью ошибочными. Совокупность этих
случаев несовместима с концепцией, согласно которой предполагаемые внетелесные восприятия являются не чем иным, как галлюцинациями.

Видения умерших знакомых

Многие люди, приближающиеся к смерти и выздоравливающие сообщают, что в то время, когда они, казалось, умирали, они встречали умерших родственников и
друзей. В недавнем анализе нескольких сотен ОСП 42% испытавших сообщили о встрече с одним или несколькими узнаваемыми умершими знакомыми во время ОСП. Такие переживания широко рассматривались как галлюцинации, вызванные наркотиками или другими физиологическими состояниями , или ожиданиями или желаниями человека
воссоединиться с умершими близкими в момент смерти. Однако более внимательное изучение этого опыта показывает, что такие объяснения неадекватны (Kelly, 2001).
Люди, близкие к смерти, чаще воспринимаютумерших людей, чем люди, не близкие к смерти: последние, когда у них возникают галлюцинации наяву, с большей вероятностью сообщают, что видели живых людей (Osis & Haraldsson, 1977). Люди, пережившие клиническую смерть, чьи медицинские записи показывают, что они действительно были близки к смерти, также с большей вероятностью воспринимали умерших людей, чем те, кто был болен, но не был близок к смерти, хотя многие из последних думали, что умирают (Kelly, 2001). Более того, многие люди, находящиеся на грани смерти, во время околосмертных переживаний также воспринимают фигуры, не являющиеся известными умершими, причем большинство из них остаются неузнаваемыми.
Если бы только ожидание двигало людьми в ходе этого процесса, люди, по-видимому, узнавали бы в галлюцинаторных фигурах либо реальных умерших, либо живых людей, либо известных религиозных деятелей, чаще, чем это было на самом деле.
Люди чаще воспринимают умерших людей , с которыми они были эмоционально близки, но в трети случаев умершим был либо тот, с кем у переживающего были отдаленные или даже плохие отношения, либо тот, кого переживший никогда не встречал, например
родственник, умерший задолго до рождения переживающего (Kelly, 2001). ван Ломмель (2004, с. 122) сообщил о случае с мужчиной, пережившим ОСП во время остановки сердца, когда он увидел свою умершую бабушку и неизвестного мужчину. Позже, когда ему показали фотографию его биологического отца, которого он никогда не знал и который умер много лет назад, он сразу же узнал в нем человека, которого видел во время ОСП.
Существует один особый вид видений умерших, который еще более прямо ставит под сомнение их отбрасывание как субъективных галлюцинаций: случаи, когда умирающий явно видит и часто выражает удивление при виде человека, которого он или она считал живым, но который на самом деле недавно умер. Сообщения о таких случаях были опубликованы в XIX веке и продолжают поступать в последние годы (Грейсон, в печати). Поcкольку в этих случаях пережившие ничего не знали о смерти недавно умершего человека, видение нельзя правдоподобно отнести к ожиданиям пережившего.

Заключение

В целом, вызов ОСП материалистическому редукционизму заключается в том, чтобы спросить, как сложное сознание, включая мышление, сенсорное восприятие
и память, может возникать в условиях, в которых современные физиологические модели
разума считают это невозможным. Этот конфликт между материалистической моделью тождества мозга и разума и возникновением околосмертных переживаний в условиях
общей анестезии или остановки сердца является глубоким и неизбежным. Только когда мы расширяем модели разума, чтобы приспособиться к экстраординарным переживаниям, таким как околосмертные, мы продвинемся в нашем понимании сознания и его связи
с мозгом. Преобладающие современные модели сознания основаны на принципах
классической физики, неполнота которых была доказана в первые десятилетия ХХ века.
Однако развитие постклассической физики за последнее столетие предлагает эмпирическую поддержку новой научной концепции взаимосвязи между разумом и мозгом (Schwartz et al., 2005).

Alkire, M. T. (1998). Quantitative EEG correlations
with brain glucose metabolic rate during anesthesia
in volunteers. Anesthesiology, 89, 323–333.
Alkire, M. T., Haier, R. J., & Fallon, J. H. (2000).
Toward a unified theory of narcosis. Consciousness
and Cognition, 9, 370–386.
Aminoff, M. J., Scheinman, M. M., Griffin, J. C., &
Herre, J. M. (1988). Electrocerebral accompaniments
of syncope associated with malignant ventricular
arrhythmias. Annals of Internal Medicine,
108, 791–796.
Blackmore, S. (1993). Dying to live. Buffalo, NY:
Prometheus.
Brierre de Boismont, A. (1859). On hallucinations
(R. T. Hulme, trans.). London: Henry Renshaw.
Cheek, D. B. (1964). Surgical memory and reaction
to careless conversation. American Journal of
Clinical Hypnosis, 6, 237–239.
Cheek, D. B. (1966). The meaning of continued
hearing sense under general chemo-anesthesia.
American Journal of Clinical Hypnosis, 8, 275–
280.
Clark, K. (1984). Clinical interventions with neardeath
experiencers. In B. Greyson & C. P. Flynn
(Eds.), The near-death experience (pp. 242–255).
Springfield, IL: Charles C. Thomas.
Cook, E. W., Greyson, B., & Stevenson, I. (1998).
Do any near-death experiences provide evidence
for the survival of human personality after death?
Journal of Scientific Exploration, 12, 377–406.
Cullen, W. L. (1894). What drowning feels like.
British Medical Journal, 2, 941–944.
DeVries, J. W., Bakker, P. F. A., Visser, G. H.,
Diephuis, J. C., & van Huffelin, A. C. (1998).
Changes in cerebral oxygen uptake and cerebral
electrical activity during defibrillation threshold
testing. Anesthesia & Analgesia, 87, 16–20.
Ghoneim, M. M., & Block, R. I. (1992). Learning
and consciousness during general anesthesia. Anesthesiology,
76, 279–305.
Ghoneim, M. M., & Block, R. I. (1997). Learning
and memory during general anesthesia. Anesthesiology,
87, 378–410.
Greyson, B. (2000). Dissociation in people who have
near-death experiences. Lancet, 355, 460–463.
NEAR-DEATH EXPERIENCES 43
Greyson, B. (2001). Posttraumatic stress symptoms
following near-death experiences. American Journal
of Orthopsychiatry, 71, 368–373.
Greyson, B. (2003). Incidence and correlates of neardeath
experiences in a cardiac care unit. General
Hospital Psychiatry, 25, 269–276.
Greyson, B. (in press). Seeing deceased persons
not known to have died: “Peak in Darien” experiences.
Anthropology and Humanism.
Greyson, B., Kelly, E. W., & Kelly, E. F. (2009).
Explanatory models for near-death experiences. In
J. M. Holden, B. Greyson, & D. James (Eds.), The
handbook of near-death experiences (pp. 213–
234). Santa Barbara, CA: Praeger/ABC-CLIO.
Hart, H. (1954). ESP projection. Journal of the American
Society for Psychical Research, 48, 121–146.
Heim, A. (1892). Notizen u;ber den Tod absturz [Remarks
on fatal falls]. Jahrbuch des Schweitzerischen
Alpenclub [Yearbook of the Swiss Alpine Club], 27,
327–337.
Holden, J. M. (2009). Veridical perception in neardeath
experiences. In J. M. Holden, B. Greyson, &
D. James (Eds.), The handbook of near-death experiences
(pp. 185–211). Santa Barbara, CA: Praeger/
ABC-CLIO.
Holden, J. M., Greyson, B., & James, D. (Eds.).
(2009). The handbook of near-death experiences.
Santa Barbara, CA: Praeger/ABC-CLIO.
John, E. R., Prichep, L. S., Kox, W., Valde;s-Sosa, P.,
Bosch-Bayard, J., Aubert, E., . . . Gugino, L. D.
(2001). Invariant reversible QEEG effects of anesthetics.
Consciousness and Cognition, 10, 165–
183.
Kelly, E. W. (2001). Near-death experiences with
reports of meeting deceased people. Death Studies,
25, 229–249.
Kelly, E. W., Greyson, B., & Kelly, E. F. (2007).
Unusual experiences near death and related phenomena.
In E. F. Kelly, E. W. Kelly, A. Crabtree,
A. Gauld, M. Grosso, & B. Greyson, Irreducible
mind (pp. 367–421). Lanham, MD: Rowman &
Littlefield.
Kelly, E. W., Greyson, B., & Stevenson, I. (2000).
Can experiences near death furnish evidence of life
after death? Omega, 40, 513–519.
Nahm, N., & Greyson, B. (2009). Terminal lucidity
in mental disorders. Journal of Nervous and Mental
Disease, 197, 942–944.
Osis, K., & Haraldsson, E. (1977). At the hour of
death. New York: Avon.
Osterman, J. E., Hopper, J., Heran, W. J., Keane,
T. M., & van der Kolk, B. A. (2001). Awareness
under anesthesia and the development of posttraumatic
stress disorder. General Hospital Psychiatry,
23, 198–204.
Owens, J. E. (1995). Paranormal reports from a study
of near-death experience and a case of an unusual
near-death vision. In L. Coly & J. D. S. McMahon
(Eds.), Parapsychology and thanatology (pp. 149–
167). New York: Parapsychology Foundation.
Owens, J. E., Cook, E. W., & Stevenson, I. (1990).
Features of “near-death experience” in relation to
whether or not patients were near death. Lancet,
336, 1175–1177.
Parnia, S., & Fenwick, P. (2002). Near death experiences
in cardiac arrest. Resuscitation, 52, 5–11.
Parnia, S., Waller, D. G., Yeates, R., & Fenwick, P.
(2001). A qualitative and quantitative study of the
incidence, features and aetiology of near death
experiences in cardiac arrest survivors. Resuscitation,
48, 149–156.
Ring, K., & Cooper, S. (1997). Near-death and outof-
body experiences in the blind: A study of apparent
eyeless vision. Journal of Near-Death Studies,
16, 101–147.
Ring, K., & Cooper, S. (1999). Mindsight: Neardeath
and out-of-body experiences in the blind.
Palo Alto, CA: William James Center/Institute of
Transpersonal Psychology.
Ring, K., & Lawrence, M. (1993). Further evidence for
veridical perception during near-death experiences.
Journal of Near-Death Studies, 11, 223–229.
Saavedra-Aguilar, J. C., & Go;mez-Jeria, J. S. (1989).
A neurobiological model for near-death experiences.
Journal of Near-Death Studies, 7, 205–222.
Sabom, M. B. (1982). Recollections of death. New
York: Harper & Row.
Sartori, P. (2008). The near-death experiences of
hospitalized intensive care patients: A five year
clinical study. Lewiston, England: Edward Mellen
Press.
Schwartz, J. M., Stapp, H. P., & Beauregard, M.
(2005). Quantum physics in neuroscience and psychology.
Philosophical Transactions of the Royal
Society of London Series B: Biological Sciences,
360, 1309–1327.
Shulman, R. G., Hyder, F., & Rothman, D. L. (2003).
Cerebral metabolism and consciousness. Comptes
Rendus Biologies, 326, 253–273.
Spitellie, P. H., Holmes, M. A., & Domino, K. B.
(2002). Awareness under anesthesia. Anesthesiology
Clinics of North America, 20, 555–570.
Stevenson, I., & Cook, E. W. (1995). Involuntary
memories during severe physical illness or injury.
Journal of Nervous and Mental Disease, 183, 452–
458.
Trustman, R., Dubovsky, S., & Titley, R. (1977).
Auditory perception during general anesthesia. International
Journal of Clinical and Experimental
Hypnosis, 25, 88–105.
van Lommel, P. (2004). About the continuity of our
consciousness. Advances in Experimental Medicine
and Biology, 550, 115–132.
van Lommel, P., van Wees, R., Meyers, V., & Elfferich,
I. (2001). Near-death experience in survivors
of cardiac arrest. Lancet, 358, 2039–2045.
44 GREYSON
Vriens, E. M., Bakker, P. F. A., DeVries, J. W.,
Wieneke, G. H., & van Huffelin, A. C. (1996).
The impact of repeated short episodes of circulatory
arrest on cerebral function. Electroencephalography
and Clinical Neurophysiology,
98, 236 –242.
Watson, J. B. (1914). Behavior. New York: Holt.
White, N. S., & Alkire, M. T. (2003). Impaired
thalamocortical connectivity in humans during
general-anesthetic-induced unconsciousness. NeuroImage,
19, 402–411.
Woerlee, G. M. (2004). Cardiac arrest and near-death
experiences. Journal of Near-Death Studies, 22,
235–249.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn