Рокировка. Глава 1

– Сидорыч! Эй, Сидорыч! – Плюгавый мужичок в линялой тельняшке окликнул вышедшего из сельпо знакомца.
– Привет, Петрович, – кивнул тот, – чего тебе?
– Ты моего нового соседа видел?
– Ну, видел.
– И как он тебе?
– Что как? Мужик, как мужик, симпатичный, здоровый – нечета тебе, алкаш.
– Ты, Сидорыч, не ругайся, а вот послушай меня лучше: ты бы со своего участка сотку земли просто так отдал?
Мужик хмыкнул.
– С каких это дел? Конечно, нет!
– Во-от, и я бы не отдал! А этот отдал! Просто так отдал!!
– Да говори ты толком – кому отдал? Почему?
– Кому, кому – мне. Я ему говорю, что, мол, хочу межевание провести, комиссию вызвать. Мол, его забор на мою землю залез на два метра, еще, говорю, при старых хозяевах.
Петрович развел руки в стороны, не на два метра, но широко, показывая собеседнику, насколько его будто бы обделили, и продолжил:
– Пусть, говорю, начальство справедливость наведет.
Сидорыч презрительно посмотрел в белесые глаза селянина.
– Бога-то побоялся бы! Мишку Касатонова, старого хозяина, все донимал, так теперь до нового владельца докопался! Каждый знает, что это от тебя надо в три раза больше оттяпать, пьянь ты скандальная. Я бы тебе морду набил!
– Я собачиться с тобой не буду, – не обиделся Петрович, – сам ты свинья. А вот Вовчик – новый владелец – сразу видно, человек интеллигентный и порядочный!
– Неужто даже пинка тебе не дал? – Сидорыч тоже пропустил оскорбление в свой адрес и уже заинтересованно достал пачку «Беломора» и предложил собеседнику. Толерантный диалог продолжился.
– А вот не дал! – Петрович принял угощение, – «Сколько тебе, Кузьма Петрович, для счастья земли не хватает?» – спрашивает. Я опешил было, но, думаю, такого шанса упускать нельзя, через ограду швырк и шагами отмерил – аккурат метра два будет.
– А он что? – Сидорыч выпустил тугую струю сизого едкого дыма.
– Что, что! Взял руками своими столб, что посередке, да из земли и вытащил вместе со штакетником! Да около моих ног в землю с маху и вогнал! Аж заборины разлетелись!
«Вот, – говорит, – владей. Только уж переноси все остальное сам, у меня своих дел хватает. Мы с тобой по-соседски разберемся, без межевых комиссий».
Сидорыч щелчком отправил гильзу беломорины в сторону стоявшего у стены магазина деревянного ящика с песком, одновременно служащего и средством пожаротушения, и урной.
– Сволочь ты! – Подвел он черту под разговором. – Хорошего парня обидел. Не-ет, надо тебе морду набить! – И пошел по своим делам.
– Да я-то что? Я ничего! Мне оно и не надо, я так, для виду только. – Кузьма засеменил за своим приятелем. – Делать-то что, зема? Мне ж тот забор не то, что перенести, мне даже столб на место не поставить, не выдернуть даже из земли-то…
Приятели удалились в сторону ближайших деревенских домов и скрылись за поворотом дороги. А на крыльцо магазина вышли две молодые женщины. У одной была затоваренная холщовая сумка, вторая налегке, если не считать зажатых в левом кулачке семечек.
– Да, – сплевывая шелуху, сказала она, будто продолжая мужской разговор, – странный этот Володя.
– Это чем же? – спросила другая, – тем, что тебя за задницу не щиплет, да матом по-пьянке не орет?
– А хоть бы и этим! – вспыхнула первая, но тут же успокоилась, – Да, нет, просто появился так неожиданно, сразу как дядя Миша умер, поселился там. Вот уж почитай два с половиной месяца живет, а ни друзей у него, ни подруг. Вежливый такой весь, здоровается, а в глаза не смотрит. И будто лицо мне его знакомо? Вроде как приезжал раньше.
 Водку покупает, а пьяным никто не видел, ходит со своим ружьем по реке да в леса-поля, а дичи не видно; бобылём живет… Странно как-то это, Олька.
Олька пожала плечами.
– Что ж тут странного? Мало ли какие обстоятельства загнали здорового мужика в нашу глушь. А лицо – так что, что знакомо: могла и обознаться! Вот бы и поинтересовалась, подруга. Это мне с моим выводком ловить нечего, а тебе то что! Тридцатник не за горами, а все одна кукуешь! Не надоело?
– Ой, да ну тебя! – махнула рукой девушка. – Пойдем твой выводок кормить, помогу тебе, так уж и быть.
– Пойдем, коль делать нечего. Но я бы, не будь замужем, на твоем месте присмотрелась бы к этому Владимиру, справный мужик.
Подруги двинулись в сторону, куда пятью минутами раньше скрылись Сидорыч и Петрович. Тут вообще можно было идти только в двух направлениях – непосредственно в деревню или к железнодорожной станции.
____________________________________________________

Утро нового дня выдалось на редкость приветливым. Заморосивший было ночью дождь прошел, тучи рассеялись и тонкий солнечный лучик, пробившийся сквозь щелку между портьерами, обещал теплый солнечный выходной. Для второй половины сентября погода, прямо сказать, прекрасная. Впрочем, последние пару месяцев у Володи каждый день был выходной, и это начинало надоедать. С тех пор, как он поселился на окраине небольшой деревушки, растянувшейся вдоль маленькой речки в шестидесяти километрах от большого города, мужчина только и делал, что отдыхал. Ну, как отдыхал, – хозяйство доставшегося ему земляного участка, двухэтажный деревянный дом с сараем-пристройкой и несколько грядок с зеленью и картошкой, перешедшие от старого хозяина, находились в сильном запустении, пришлось поработать.
За два с небольшим месяца Владимир привел все это в относительный порядок: обшил серые растрескавшиеся бревна фасада вагонкой, покрасил в зеленый цвет; выложил дорожки бетонными плитками, доставшимися от старого хозяина; ликвидировал грядки – заниматься посадками он не умел и не хотел, – а на их месте вырыл глубокий пруд, и запустил туда карасей. Выкинул вещи старика Касатонова, сжег поломанную старую мебель, а еще пригодную к использованию починил и расположил в соответствии со своим представлением об уюте.
Личных вещей у него было немного, и почти все они составляли его мужской гардероб. Еще при нем был металлический дипломат (как думали те из селян, кто видел Владимира в день приезда) серо-стального цвета. На самом деле, это был переносной сейф, из настолько прочного сплава, что мог выдержать силу удара взрывной волны и температуру ядерного взрыва, абсолютно непроницаемый, не магнитный, не обнаруживаемый ни одним поисковым средством (кроме интуиции и здравого смысла). Открывался он только при помощи мысленного импульса, послать который мог всего один человек на земле – человек, который все еще нежился на матрасе, уложенном на скрипучую панцирную сетку старенькой кровати. А упомянутый сейф покоился в донных глиняных отложениях пруда, собственно и вырытого для этих целей.
Однако пора было подниматься. Совершенно случайно доставшийся ему участок с домиком после внезапной смерти хозяина, и приобретенный не совсем правильным образом, надо было переоформить в соответствии с кадастровыми документами, а Владимир не имел даже обычного паспорта! Ну, как не имел – имел, и вполне законный, но не для этой жизни, не для этого времени. А настоящие бумаги должны быть сделаны честь по чести, ведь жить тут предстояло, вероятно, долго, может быть до самого конца. И для начала надо было раздобыть именно паспорт.
Да еще этот пьяница-сосед чуть было все не испортил – привязался со своим куском земли, комиссию какую-то вызвать хотел! Хорошо еще, что так все кончилось – отдал кусок земли и все. Ну, как отдал, забор просто перенес, дальше пусть сам возится. Хотя-я, вряд ли он будет этим заниматься – хлопотно, да и ненужно ему.
Время, что он проводил, шляясь со старенькой двустволкой дяди Миши, обнаруженной в сарайчике, тратил на изучение местных обычаев, условий жизни, карту окрестностей и города раскинувшегося в 60-ти километрах от деревушки. Делать это дома было скучновато, а на природе куда интереснее, к тому же, можно было «пообщаться» со зверушками, хоть и не в изобилии, но все же водившимися тут. Володя приручил молодую самку рыси, сову и пару ондатр; видел следы волков, кабанов и даже лося, но сами звери в поле его зрения не попадались. Эх, жаль! Но что есть, то есть – и этого не мало.
Все, что можно было сделать здесь – он сделал, теперь его ждал большой город. Город, который он так хорошо знал в 2088 году и совсем не знал в 2014. Вот именно этим он и собирался заняться сегодня.
Откинув старенький плед, заменявший одеяло, вбок, Володя быстро поднялся, покрутил в воздухе руками, поприседал и, решив, что такой зарядки вполне достаточно, вышел на крошечное крылечко. Утро, действительно, задалось – сухо, солнечно и тепло. Быстро спустившись к речке, русло которой ее воды прорыли всего в паре десятков метров от дома, мужчина с разбегу нырнул в глубину. Ну, как в глубину, метра полтора здесь было точно. Проточная вода приятно охладило горячее со сна тело и согнало последние остатки ночной дремы.
Позавтракав мясными консервами, которыми в изобилии был забит погреб Касатонова (к войне он готовился, что ли?), начавшим черстветь хлебом и стаканом крепкого чая, Володя встал из-за стола, вышел на улицу и, подойдя к забору, который сам вчера и перенес, крикнул:
– Петрович! Пе-етрович!
Минут через пять его усилия были вознаграждены. Из своей хибары высунулась испитая физиономия соседа.
– Ну, чего орешь? – вопросил он.
– Чего ж забор-то не перенес? Или земля не нужна?
Сосед показался целиком – тощий, загорелый до черноты торс, босые ноги в каких-то немыслимых серых кальсонах. Было видно, как ему нехорошо – видимо, вчера нашел где-то источник «огненной воды».
– Не перенес и не перенес, тебе-то что?
– А и верно, – согласился Владимир, – не мое это дело.
Помолчал и продолжил:
– Я вот чего, Петрович, спросить хотел: у тебя деньги есть?
Мужичок недобро глянул и набычился.
– Есть-то, есть, да не про твою честь!
– Зачем так, – миролюбиво склонил голову набок парень, – я ж не за так! На вот, глянь!
Он протянул через забор заранее собранный полиэтиленовый пакет.
Петрович с неожиданной прытью подлетел к изгороди. В мешке лежали: поллитровка «Журавлей», пара банок с тушенкой, с кило свежих огурцов, бутылка с минералкой и новенькие тренировочные штаны «Nike». На мужика произвели впечатление водка и штаны. Он привык каждый день лакать всякую дрянь, а тут фирменная не «паленая» бутылка! Петрович ловко свинтил крышечку и прямо из горла сделал несколько торопливых глотков, выдохнул, вытер рот тыльной стороной ладони и припал опять, уже не суетясь. Когда он оторвался, бутыль более чем на треть опустела. Смачно с хрустом откусил огурец и, поставив бутылку под ноги, достал тренировочные. Придирчиво рассмотрел.
– Ни-Ке, – прочел по слогам, после чего, не стесняясь, стянул свои кальсики (трусы он почему-то не носил), отбросил их в сторону и натянул фирменные брюки. Были они ему чуть великоваты, но по сравнению со старым рубищем, смотрелись по-царски.
– Больше тыщы не дам, – заявил авторитетно.
Володя с улыбкой наблюдавший процедуру «рождения нового человека», поинтересовался:
– До города-то хватит?
– И туда, милок, хватит, и обратно, и там пожрать сможешь.
Это было то, что надо.
– Тащи, давай!
Дедок, подняв за горлышко бутылку, взяв пакет и не забыв впихнуть туда старое исподнее, скрылся за дверью. Через несколько минут у Вовы в руках оказалось десять старых сотенных купюр.
– Забор перенеси, – посоветовал он.
– Не учи ученого.
На том и распрощались – Владимир пошел на станцию, дед… нет, не переносить забор – скрылся в доме: там еще были две трети «Журавлей».
…Касса на платформе станции не работала, зато в поезде, прямо в вагоне, подошла билетерша, и Вова купил у нее билет. Поскольку он не знал ни одной станции, просто сказал: «До города» и получил нужное.
Поезд тронулся и через несколько десятков метров загрохотал колесами по железнодорожному мосту. Парень посмотрел вниз в окно. Прямо под ним, метрах в 17-ти несся стремительный водный поток, разбиваясь о гладкие валуны в беспорядке раскиданные по дну реки, верхняя торчащая часть которых обросла зеленой мокрой тиной. В нескольких десятках метров течение успокаивалось, а стремнина, будто разведенная гребком рук огромного невидимого пловца брассом, разносила белые буруны пены по берегам. В мозгу мужчины вдруг что-то вспыхнуло, какое-то мимолетное воспоминание, будто он висит над этой пропастью на руках. Но ему было не страшно, а совсем даже наоборот – он просто подтягивался на нижней металлической перекладине перил. Десять, одиннадцать, двенадцать. Сверху с моста кто-то обращался к нему…
– Привет.
Владимир вынырнул из своего видения. Напротив сидела миловидная женщина, или девушка – до тридцати лет трудно вообще трудно определиться, как их будет правильным называть.
– Привет, – он несколько раз встречал ее в деревне, даже, по-моему, здоровался при встрече, хотя с точностью этого было утверждать нельзя. После гибели своей жены Лены, Володя вообще не часто разговаривал с женщинами, разве что с продавщицами.
– А мы тут с подружкой как раз вас накануне обсуждали. Меня Ксения зовут.
Девушка протянула узкую ладошку; Вова аккуратно (он никогда не забывал про то, насколько физически усилили мощь его рук титановые вставки – обычная операция для второй половины 21 века) пожал ее.
– Владимир, – представился он и, скрывая смущение, спросил, – и чем же вызван интерес к моей скромной персоне?
Поезд набрал ход, интершум усилился, и говорить приходилось на повышенных тонах.
– Да, так, – пожала плечами девушка, – тихо как-то живете; вроде времени прошло достаточно, а ни с кем не водитесь.
– Ну, почему же – сосед мой, Петрович, мы с ним частенько общаемся.
– Это не считается, сами говорите – сосед! Как с ним не общаться. А правда, что вы ему пол участка отдали?
Вова засмеялся.
– Да, нет. Метра на полтора забор перенес, чтоб не спорить попросту. Ему и своего-то не освоить. Жалко его – одинокий, пьющий сильно, ему поговорить хочется, а не земли с участка. Пусть думает, что он этот кусок отвоевал силой убеждения!
– Жалко? А сами чего ж? Тоже ведь одинокий, тоже поговорить не с кем.
Володя вздохнул. Что тут скажешь? Как объяснить этой чужой для него не только по взглядам на жизнь, но и по времени женщине, что еще несколько месяцев назад он был в трех четвертях века от всего, что его сейчас окружает; служил в колоссальной по размерам и масштабам идей корпорации, работал над ошеломляющим по дерзости проектом. У него была красивая жена, огромная квартира и положение в обществе, которое позволяло ему встречаться и разговаривать на равных с самыми могущественными людьми своего времени.
– Я здесь недавно, – ответил он, – еще успею всем надоесть.
Ксения пожала плечами. Помолчали.
– Смотрите, смотрите, – зачастила она, сменив тему разговора, – какая смешная кошечка.
Наискосок напротив сидела женщина, державшая на руках абсолютно лысого зверька с огромными ушами и местами морщинящейся бежевой кожей. Клетки-переноски у нее не было, на руку была коротко намотана шлейка, охватывающая шею и подмышки животного.
– Это «Сфинкс», порода бесшёрстных кошек. При выведении породы была закреплена естественная мутация, приводящая к отсутствию шерсти, – благодаря Клеопатре – породистой кошке, когда-то сбежавшей к нему из зоомаркета, Вова много знал об этих животных, – утверждают, что история сфинксов пошла из древнего Египта. В те времена кошки считались священными животными у людей, им поклонялись и их почитали.
Причина утраты шерстяного покрова родоначальниками этой породы, неясна. Скорее всего, это связано с единичными естественными мутациями, которые впоследствии устоялись в потомстве с помощью скрещивания с короткошёрстными породами. Если не ошибаюсь, первые бесшерстные кошки были обнаружены в Северной Америке, откуда их и завезли в Россию. Сфинксы очень ласковы и умны, они легко поддаются дрессуре и имеют хорошую память. Кошки этой породы не терпят одиночества и очень сильно привязаны к хозяевам.
Мужчина вывалил все, что читал о них в компьютерных источниках, а поскольку коэффициент использования памяти у него приближался к 90%, получилось почти дословно.
Ира с любопытством посмотрела на собеседника.
– Кошек любите?
Владимир пожал плечами.
– Не то чтобы… Они, в общем, слишком независимые, порою, вредные; но открою вам секрет, – он наклонился к лицу девушки и понизил голос до таинственного шёпота, – я умею с ними договариваться.
Резко откинувшись назад, широко улыбнулся, как бы призывая оценить не слишком удачную шутку. Но Ксюша совершенно серьезно смотрела ему в глаза.
– А я знаю, – неожиданно заявила она.
– Что знаете? – не понял Владимир.
– Видела как сова к вам… Слушай, давай на «ты», надоел этот официоз, – резко перескочила Ксения.
Владимир машинально кивнул, прокручивая в голове лишь первую часть фразы, и обдумывая, чем может повредить ему не в меру любопытная и догадливая женщина.
– Ну, ну, – подбодрил он, – продолжай.
– Да, так вот, видела, как ты сову кормил, а она тебя совсем не боялась, на плечо садилась, прямо как попугай Джона Сильвера.
– Какого Джона Сильвера? – Вова все еще не выработал линию поведения в связи с открывшимися обстоятельствами некоторой осведомленности соседки по деревни.
– Пирата, – удивилась девушка, – из книги.
–А-а, – парень сделал вид, что понял, хотя он такой книги не читал.
Повисла неловкая пауза.
На очередной остановке народу набилось впритык – воскресенье, лето – дачники возвращались со своих вольных огородов в городские оковы. Понедельник – день тяжелый, перед работой надо было привести себя в порядок, отмыться от глины и чернозема, смыть запах дыма костров, на которых жарили шашлыки и коптили рыбу, рассортировать огурцы, помидоры, кабачки и патиссоны, ягоды – что там еще можно везти с приусадебного участка. Протрезветь, наконец! Электричка была переполнена.
Вдруг, прямо рядом с кошатницей встал здоровый мужик в майке, «бермудах » и сандалиях на босу ногу. Он держал за шипастый ошейник поджарого добермана (обычно такие пассажиры располагаются в тамбуре, а этого, вероятно, занесло потоком людей); животное часто дышало, высунув длинный розовый язык из клыкастой пасти. Собака потянула носом и тут увидела бежевого «Сфинкса». Абсолютно молча, не издав не звука, пес сделал мощный рывок. Какой бы не была декоративной порода кошки, но это все-таки был зверь. «Мяв!» – она ловко извернулась, и челюсти собаки лязгнули в сантиметре от морщинистого загривка. Короткий удар лапой и острые когти распороли кожу носа и губы добермана. Раздалось короткое «А-у». Но шлейка, крепко намотанная на руку хозяйки, лишала маленькое животное маневра, бежать некуда, еще секунда и крепкие челюсти собаки попросту перекусят его. А хозяйка сама сидела, оцепенев от ужаса.
Вова мгновенно оценил обстановку и послал две быстрые команды. Кошка вдруг распрямилась и, чуть наклонив голову набок, замурлыкала и потянулась мордочкой к собаке. Та, в свою очередь, перестала скалиться, и, обнюхав маленькое животное, облизало его одним движением головы с ушей до хвоста. Все произошло буквально за несколько секунд. Замершие было пассажиры электрички, разразились неожиданными здесь бурными аплодисментами.
– Нет, – Ксюша от избытка чувств сильно хлопнула Владимира по колену, – ты видел! Су-упер!!
История с совой была на время забыта, но мужчина понимал, что к ней еще придется вернуться. Лучше не сейчас, а потому поспешил перевести прерванную нечаянным происшествием с животными беседу в другое русло:
– Раз уж мы так неожиданно познакомились, может, поможешь мне, если, конечно, найдешь время?
– Почему нет? – неожиданно согласилась девушка, – только надо домой заехать, забрать кое-что, да цветы полить. А потом я совершенно свободна.
– Как домой? – не понял Володя, – ты разве не в деревне живешь?
Ксения улыбнулась:
– Не, я городская, на Пловдивской обитаю; а в деревне у бабки по отцу дом, еще до войны построен. Я туда отдыхать летом езжу – речка, чистый воздух, подружки детства. Последние годы не так часто, но не забываю «родные пенаты». Да, это ладно, в чем тебе-то помочь?
– До какой войны? – опять не сообразил Владимир: на его веку войны были совсем другие, чем в памяти и наяву у рожденных в ХХ веке.
– Какой, какой – Великой Отечественной! Какой же еще?
– А-а, – протянул Вова, вспоминая этот, не очень ему знакомый период в истории России.
– Странный ты какой-то. – С серьезным лицом сказала Ксюша. – Так что от меня нужно?
Владимир наконец понял о какой войне говорила попутчица; стало несколько стыдно – надо освежить в памяти новейшею историю прошедшего века.
– Да, собственно, ничего, – быстро переключился он с одних мыслей на другие, – деньги у меня кончились, работа нужна. Я сам с Одессы приехал – там сейчас неразбериха. Бизнес мой сгорел в прямом и переносном смыслах, вместе с моими документами заодно. Я еще и должен остался. Вот «руки в ноги» и на перекладных сюда – раньше был в Питере пару раз по делам, решил здесь и осесть. Но финансы, что удалось спасти, подошли к концу, а без документов мне даже грузчиком не устроиться.
Выдал Владимир заготовленное для потенциальных работодателей объяснение, перевел дыхание и продолжил:
– Все, что нужно – это совет: с какого конца подойти к решению этой проблемы? Я здесь никого не знаю, а те немногие знакомые из числа бывших деловых партнеров, что имеются, неудачнику помогать не станут – я ведь и их, получается, на бабки невольно кинул. Да и координат для связи с ними у меня не осталось – офис в Украине сгорел со всеми документами.
Помолчал немного и закончил:
– Все это некрасиво выглядит, но ведь с каждым может случиться беда. Во всяком случае, другого объяснения у меня нет. А теперь сама реши, можешь ты мне чем-нибудь помочь или нет.
Девушка задумалась. Пауза затягивалась дольше, чем можно было позволить, для того чтобы ответить отрицательно. Видимо зрело какое-то решение поставленной задачи.
– Интересная у тебя жизнь, – наконец прервала молчание Ксения, и еще раз повторила мысль, высказанную чуть ранее, – странный ты какой-то.
Мужчина молчал – это был не вопрос, это была констатация факта.
– Есть у меня один знакомый, ну, как знакомый – брат двоюродный, – продолжила девушка, – просто мы редко общаемся и я его, как родственника, не позиционирую. Костей зовут. По-моему, если кто тебе и поможет, так именно он.
Ксюша остановила протискивающуюся сквозь толпу пассажиров продавщицу мороженого и охлажденных напитков, купила бутылочку минеральной воды, протянула Вове. Тот свернул  крышку, раздалось сильное шипение, брызги с силой вырвавшейся газировки намочили ладони и брюки – не успела водичка охладиться. Сделал несколько глотков сам и передал женщине.
– Спасибо, – сказал он, проведя пальцами по краям губ.
Девушка попила и, завинтив крышку, поставила бутылку между колен.
– Другое дело, – произнесла, не обратив внимания на благодарность, – возьмется ли он за это? Чем-то он таким занимается, как бы это выразиться… С криминальным душком, что ли.
Она посмотрела Володе в глаза.
– Тебе самому-то это как?
Он пожал плечами.
– Ну, убивать и грабить я никого не буду, а все другое – считай, благородная контрабанда. Да и выбора у меня нет.
Ксения поднялась.
– Тогда пошли, контрабандист, нам на выход. Я его телефон не помню, надо дома искать, был он где-то в записной книжке – уверена.
Мужчина и женщина стали протискиваться сквозь толпу дачников к тамбуру. Далеко пихаться не пришлось – на этой остановке выходило две трети народу с электрички.
____________________________________________________

– Говорит, что он не отдел кадров, – шепотом сообщила Ксюша, прикрыв трубку ладонью, – вакансий нет, берут только проверенных людей, по рекомендации.
Вова сделал удивленное лицо и протянул руки в направлении девушки, как бы говоря: «Так ты же и рекомендуешь».
– Скажи ему, – решил подкрепить вопросительный жест словесным уверением, – что я могу раздавить кокосовый орех голыми руками.
Если этот странный брат-не брат занимается какими-то сомнительными сделками, такой аргумент может сыграть положительную роль.
И действительно, женщина проговорила еще буквально с минуту и отключила сигнал телефона.
– Он удивился; сказал, что на это стоит посмотреть. Через час он ждет нас в своем офисе.
– Нас? – на всякий случай уточнил Владимир.
– Во всяком случае, мне поручено тебя сопроводить.
На метро они доехали до станции Александра Невского, вышли наверх и через лавру пошли в сторону Обводного канала. Мужчина во все глаза смотрел по сторонам; для него открывшийся слева вид моста через Неву и кусок Старо-Невского проспекта, уходящий направо к площади Восстания, был абсолютно не знаком. Во времена, когда он родился и жил, эта часть города была затоплена водами Финского залива, после знаменитого «молниеносного» таяния ледников Арктики и Гренландии 2031-2033 годов. Владимир сам неоднократно катался здесь на разных видах водного транспорта – катерах, яхтах, катамаранах, миниподлодках – принадлежащих его компании; иногда нанимали гида-экскурсовода, который подробно рассказывал о том, что за верхушки зданий торчат из мутноватой воды. Кстати, опоры моста Александра Невского наряду с куполами Смольного собора были самыми высокими точками, высившимися над Невским разливом – так называлось это место во второй половине ХХI века.
Минут через двадцать подошли к длинному четырнадцатиэтажному зданию с массивными входными дверьми, толстые деревянные ручки которых, были отполированы тысячами и тысячами рук посетителей.
– Атаманская, – прочитал название улицы Владимир, – нам сюда?
Ксения пожала плечами.
– Похоже, да. Я здесь была как-то раз с мамой, но внутрь не заходила – найдем, не переживай.
Вошли. Металлический «допотопный» турникет-вертушка охранялся вахтером, но он даже не поинтересовался, куда это идут молодые мужчина и женщина. Поднялись на тринадцатый этаж. На площадку перед лифтом выходила всего одна дверь, которая открылась после звонка. Здесь охрана была строже – двое рослых парней в камуфляжной форме с дубинками заступили проход.
– К кому?
Девушка представилась и назвала имя родственника и цель визита. Один из секьюрити позвонил по внутреннему телефону, что-то сказал. Через минуту их проводили до нужного кабинета.
– Прошу, – сопровождающий постучался и, не дожидаясь ответа, отворил дверь, – Константин Константинович ждет.
Комната оказалась неожиданно маленькая; из-за письменного стола поднялся мужчина на вид чуть старше сорока лет, крепко сбитый, поджарый (возможно такое впечатление придавал ему утягивающий, даже на вид дорогущий пиджак), с «набитыми» большими кулаками. Он вообще выглядел спортивно и импозантно.
– Здравствуй, Ксюшенька! – Он чмокнул девушку в щечку. – Уж и забыл, когда виделись в последний раз. Как мама?
Вопрос был риторический, Ксения сделала знак, что все в порядке и, указав на своего спутника, представила последнего:
– Владимир. Я про него говорила.
Хозяин кабинета оценивающе посмотрел на посетителя. Глаза у него были, как срез ружейного дула, а взгляд обжигающе колючий. Наконец он протянул широкую ладонь.
– Константин Константинович, – представился.
– Владимир, – отрекомендовался парень, и на всякий случай прибавил, – просто Владимир, так легче общаться.
Костя кивнул и, пригласив гостей к столу, занял место хозяина.
– У вас случайно брата нет лет на семь-десять постарше? – спросил он, как-то по-особому пристально вглядываясь в визави.
Володя отрицательно помотал головой.
– У меня близких вообще нет, – приходилось импровизировать, впрочем, за пару месяцев он хорошо подготовился, – а дальняя родня, что еще осталась, на Украине вся. Мы и до Майдана-то не общались, а сейчас и подавно – живы ли?
– Ксюша сказала, что вы ищите работу. А в какой области хотели бы трудиться?
В своем мире Владимир был специалистом по альтернативному топливу для средств передвижения в пространстве, даже вопросами телепортации занимался, но последние годы работал над временными перемещениями, которые в теории стали возможны именно благодаря внедрению новых видов энергетического горючего, а то, что он сейчас вел эту беседу, доказывало и практическую возможность таких перемещений. В этом времени все его знания были абсолютно ни к чему – технологии пока слишком не развитые, первый альтернативный источник энергии будет создан только в 2028 году, да и сознание масс монополистического общества потребления, где во главу угла ставится только извлечение прибыли, никак не подходит для работы по специальности – не доросли еще.
– Попроще бы что-нибудь, где квалификация специальная не нужна. Голова у меня неплохо варит, а вот знаний специфических не хватает. Так что для начала лучше поработать ногами и руками.
– Вот, кстати, о руках! – Будто вспомнил Константин. – Мне сказали, что они у вас очень сильны?
– Проверьте.
– Хотите побороться?
– Не стоит, – Володя прекрасно знал, чем это может кончиться, – выберите другой способ.
Хозяин кабинета покопался в ящике стола и достал большой новенький гвоздь.
– Согнуть сможете? – спросил.
Вова взял железку, положил на указательный и безымянный палец правой руки, сверху прижал средним. Вытянул руку вперед и без видимых усилий сжал кулак. Гвоздь согнулся с такой легкостью, будто это был кусок алюминиевой проволоки и торчал теперь острием и шляпкой вперед, перпендикулярно согнутым пальцам кисти.
– Однако! – Удивление Константина было не поддельным. – Еще чем порадуете?
– А кокосов-то нет? – напомнил Вова.
– Увы, – Костя развел руками, – чего нет, того нет, но вот банка с колой имеется.
Он протянул через стол синий цилиндрик.
– Зальет все, – предупредил Вова.
– Ничего, уберем.
В следующую секунду банка, сжатая левой рукой испытуемого, лопнула, залив пол и забрызгав легкое платьице изумленной Ксении.
– Уф-ф! Осторожней, циркач! – закричала она, отскакивая в сторону и стряхивая сладкие капли.
«Боже, – думал Володя, – да это может сделать обычный хорошо тренированный человек!» Сила его предплечий определялась хрупкостью костей скелета, соединенных с пластинами на основе титанового сплава и прочностью кожного покрова. Сжатием кисти он действительно мог раздавить кокосовый орех; руки работали как тиски. После операции, которая в его времени из модной превратилась чуть ли не в обязательную, он долго учился контролировать эту мощь. Очень это напрягает, когда берешь стакан с водой, а он вдруг разлетается мелким бисером у тебя в руках, при этом шанс изрезаться осколками приближается к ста процентам.
Где-то ближе к 50-м годам генетики научились выращивать любые органы человеческого тела, и их замена стала одним из лучших методов лечения физических недугов. Десятилетием позже стали проводиться операции по вживлению в тело металлических конструкций, сращиванию их с костями и мышечными тканями, для увеличения силы и эффективности функционирования тех или иных органов. Как уже было сказано, сначала это было просто модным, ввиду необычности достигаемого эффекта, а впоследствии стало практически необходимым, так как, став обыденным, заставило предъявлять к человеческим возможностям новые требования.
Доходило до того, что некоторые особо увлеченные индивиды, делали из себя этаких терминаторов – ноги, руки, мышцы спины и кости позвоночника представляли конгломерат металла и естественных тканей – способных заменить собой автокар. Владимир не слишком увлекался такими усовершенствованиями и все, что успел себе «улучшить» на момент убытия в 2014 год – это силу предплечий и кистей рук.
– Да, впечатляет, – признался Константин Константинович, – но, у нас, к сожалению, вашим навыкам применения найти сложно.
Он ненадолго задумался.
– Впрочем, – продолжил, – есть одна область деятельности, не требующая специальных знаний, но требующая специфических умений. Это как раз то, что вы и хотели и что мы можем предложить.
Владимир кивнул.
– Послушайте, – неожиданно сменил направление беседы Константин, – у вас точно нет старшего брата? Сашей зовут?
Это уже было удивительно – если в теории у него и мог быть старший брат, то он должен находиться на расстоянии нескольких десятилетий.
– Я уже ответил на этот вопрос, у меня нет никаких родственников. А в чем дело?
– Уж очень вы похожи на одного моего знакомого, прямо одно лицо! Работали какое-то время вместе, потом его попытались «кинуть» нехорошие люди, – Костя искусственно противным голосом обозначил свое отношение к  этим людям, – но он очень грамотно со всем разобрался, причем сам. Но больше мы не сотрудничали. Он звонил мне года полтора-два назад насчет работы, но служба в армии и деятельность нашей конторы оказались, увы, не совместимы.
– Нет, я не знаю этого человека, – ответил мужчина.
Константин махнул рукой.
– Да, Бог с ним, – вспомнил он всуе Господа, – вернемся к «нашим баранам».
Он в очередной раз полез в стол, достал тысячную купюру и протянул девушке.
– Сестричка, у нас внизу неплохое кафе, подожди своего протеже за чашечкой кофе; рекомендую яблочный штрудель.
Барышня пожала плечами, но спорить не стала. Когда дверь за ней закрылась, работодатель продолжил:
– Как я понял, документов у тебя нет? – Доверительно перешел на «ты».
– Собственно, мне не так нужны деньги, как именно паспорт, но и финансы не помешают.
Константин задумчиво покивал.
– Я думаю, ты понимаешь, что работать придется не в белых перчатках?
– Понимаю, но и слишком мараться не собираюсь. Откровенный криминал мне не подходит.
Костя рассмеялся.
– Мы откровенным криминалом не занимаемся, да и люди там нужны специфические, с извращенной психикой. Ты не подойдешь. Но шанс я тебе дам.
Он полистал перекидной календарь на столе.
– Через пару-тройку дней надо будет сопроводить груз до Москвы. Поедешь с бригадой из двух человек. По результатам посмотрим, насколько ты нам подходишь. У тебя мобильник есть?
– Не обзавелся пока, нужды не было – последнее время в деревне сидел.
Хозяин кабинета с сомнением смотрел на Володю.
– Ох, и мутная ты рыба, но вот что-то говорит мне, что не подведешь… Как ты все-таки на Саню похож, надо будет ему звякнуть…
Он поднялся, подошел к металлическому сейфу в углу кабинета, открыл его, достал мобильный телефон и положил на стол перед Володей. Рядом легли две пятитысячные купюры.
– Держи, пока аванс. А это, – он ткнул пальцем в аппарат, – заработаешь – купишь получше.
Он сверился с записной книжкой и написал на стикере десяток цифр.
– Это твой номер, – пояснил, – дай на всякий случай и моей сестричке. Я позвоню через два дня.
– Спасибо, – Вова поднялся, взял трубку «Samsung» и деньги, – я верну.
– Сейчас куда?
– Eo rus ,– неожиданно для себя ответил по латыни.
Теперь Костя смотрел с интересом.
– Ксю не забудь взять, – было похоже, что он тоже знаком с этим языком.
Распрощались. Вова спустился на лифте вниз, прошел в столовую. Народу было откровенно немного; девушка сидела за крайним столиком. Взял комплексный обед и сел рядом – есть хотелось зверски, особенно после длительной консервной диеты. Сейчас обычная котлета с макаронами казалась сказочным деликатесом.
– Договорились о чем-нибудь? – спросила молодая женщина, тактично выждав, когда Владимир несколько утолил голод.
Тот кивнул.
– Позвонит чуть позже. – Сказал, не вдаваясь в долгие объяснения. – Как мне тебя отблагодарить?
– Потом сочтемся. – Ксения поднялась. – Ты езжай, я сегодня в городе останусь. Если не против – зайду завтра во второй половине дня, будешь в деревне?
– Конечно, как я могу быть против. – Он тоже встал. – Заходи, я тебя с друзьями познакомлю.
– С какими друзьями? – не поняла девушка.
– Ты же уверена, что у меня их нет – вот все сама и увидишь.
На том и расстались, впрочем, до метро дошли вместе.Рокировка.