Детектив по глупости. Ч. XII. Серебряное копье

Лютников выпустил всю обойму. Сразу. Сыромятников еще успел подумать, что как бы пули от стены не отрекошетили. Обошлось. Когда дым рассеялся, на том месте, где только что сидела брукса, никого и ничего не было. Только ошметки перьев. Мария де Падилья стаяла  на прежнем месте. Словно завороженная и кажется оглушенная. Но уже не напоминавшая застывшую статую.
– Серебряный  наконечник копья, – произнесла она внятно на латыни, с некоторым благоговением взглянув на лейтенанта.
 – Что?! – одновременно спросили повернувшиеся к ней заблудшие обитатели XXI века.
 – Серебряный наконечник копья, – повторила королева.
–  То есть пули серебряные, – пробормотал Палсергеич, усаживаясь пятой точку на холодный пол прям там, где стоял.
Сыромятников не последовал его примеру. Напротив, наклонившись, затряс его за плечо:
– Какие пули серебряные?  Откуда они у тебя?
– Бабушка, – растерянно проговорил, разглаживая стрелки на брюках, что свидетельствовало: лейтенант испытывает состояние потрясения.
– Бабушка, – повторил Сыромятников.
Между тем Мария де Падидилья подошла к оперу и опустилась перед ними на колени, вцепилась в руках его куртки и быстро заговорив на латыни. Кажется, из глаз ее текли слезы. Оторопеввший и оттого пришедший в себя Лютников несколько отпрянул от королевы и обернулся к детективу:
– Что она говорит-то?
– Благодарит, – пожал плечами Сыромятников, вдруг почувствовавший усталость и впервые с момента их пребывания в замке – голод. – И еще говорит, что мы теперь свободны. Все мы.
Мария де Падилья точно поняла сказанное детективом и кивнула, с улыбкой, продолжая сжимать рукав лейтенантской куртки, словно пытаясь вырвать клок кожи из нее. На память. Потом она произнесла несколько слов и опер среди них разобрал имена кастильских, враждовавших друг с другом, королей и Бланки де Бурбон.
– Грациас, – ответил королеве Палсергеич, хотя благодарила это она его. Но вот решил, видимо, блеснуть познаниями в испанском. Мария де Падилья снова улыбнулась и кивнула в ответ, шмыгнув носом, что как-то совсем не вязалось с фантасмагорией происходящего.
– Слушай, нам бы домой, – вдруг совсем обыденно произнес Сыромятников. Жрать охота, да и Александр Мартыныч, поди, нас обыскался.
– Да-да, – закивал,  поднимаясь, Лютников, отряхивая колени и, в свою очередь, помогая подняться Марии де Падильи. Королева, наконец, отпустил рукав его куртки и изысканно поклонилась. Обоим. Путешественники из XXI века ответили. Но несколько неуклюже и уж точно – не изысканно. Потом повернулись к двери, в которую вошла любимая женщина некогда жесткого кастильского монарха.
Она была приоткрыта и оттуда проникал свет. Самый обыкновенный. Сыромятников понимал: локти потом будет кусать от того, что не остался, что не порасспросил королеву, не взял с собой блокнот, и еще этот долбаный телефон разрядился – фоток бы наделать: нашего таежного оперуполномоченного рядом со средневековой испанской королевой. Вот сюр-то получится.
Хотя кому их показывать? Не говоря о том, что и рассказывать некому, кроме как товарищу лейтенанту. Не, ну если попросить кусочек одеяния королевы и пару оставшихся от бруксы перьев захватить с собой, а потом на экспертизу отправить.
Почему-то все эти мысли, вроде бы и даже здравые на первый взгляд, показались детективу какой-то суетой. Домой хотелось больше. И жрать – тоже. Историк-медиевист уступил место детективу: дело раскрыто, нужно возвращаться. Ну и обыватель тут еще влез, скучный, со своим: «Жрать охота».
Да и ощущение: воздуха становилось меньше, точнее казалось, что он становится разреженным – словно в горах. Хотя в горах Сыромятников никогда не был. 
 То ли мир этот начинал, ну, растворяться, что ли, медленно, на уровне едва заметных ощущений, который подтвердила Мария де Падилья:
– Вам пора.
Оба кивнули и отправились к двери. Около нее синхронно обернулись. Мария де Падилья  стояла на прежнем месте. Но прямо за ней Сыромятников с Лютниковым увидели показавшиеся призрачными силуэты Педро Жесткого и Энрике Трастамары – оба при оружии – полутораручными мечами-бастрадами, с Бланкой де Бурбон посередине. Примирение меж братьями свершилось, а блуждание меж миров для них, напротив, завершилось.
Детектив и опер переступили порог и оказались посреди знакомого им погоста. Позади  них был полуразвалившийся, красного кирпича, порог часовни. Морось и уже почти наступившая осень встретили  пожухлыми листьями под ногами, родным запахом грибов и лесной сырости.
– Мартыныч наверное заждался, с наслаждением всей грудью вдыхая аромат прелой листвы и надвигающей осени, подставляя лицо мороси, произнес Сыромятников.
– Ага, – ответил литеха, сорвав лопух и принявшись счищать грязь с ботинок.
«Пижон», – усмехнулся про себя детектив и неожиданно хлопнул Лютнкиова по плечу.
– Эх – хорошо-то как, дома, щас бы самогоночки мартынычской для сугрева! С сальцем деревенским!
– Не говори, – впервые обратился на «ты» к Сыромятникову лейтенант, отбросив лопух и потянувшись. Детектив поймал взглядом небольшую дырочку на его куртке, аккурат в том месте, куда попал болт де Реболледо, она, ну или он – короче, брукса. Вампир в португальской мифологии.
Детективу вспомнились некогда прочитанное у философа Алексея Лосева определение мифа. Точно вспомнить не мог – и читал давно и к лосевскому идеализму относился скептически, но суть запомнил: миф – это и есть самая настоящая реальность.
Определение это уже не вызывало у Сыромятникова усмешку, как при первом прочтении, равно как и Лосев, которого в разговоре историк назвал «Толстым от философии»,  не казался больше идеалистом. Напротив – Лосев теперь ему виделся самым настоящим реалистом.
С этими размышлениями Сыромятников и не заметил как оказался вместе с опером на краю погоста. И уже на самом краю вдруг обе почувствовали  на себе взгляд. И оба, не сговариваясь, внезапно обернулись, выхватив оружие.
Де Реболледо со взведенным арбалетом и перекошенным от злобы лицом, стоявший подле часовни. Оба увидели его отчетливо. Но на такое короткое мгновение, что даже не успели снять пистолета с предохранителя и спустить курок. Меньше через секунду подле часовни никого не было. Только взмах крыльев огромной птицы над верхушками сосен. Или показалось?
А когда оба вышли на дорогу, раздался тот самый, еще недавно слышанный обоими, вой. Оба вздрогнули, но разве что слегка.
 – А эту бруксу уничтожить насовсем нельзя? – спросил Лютников довольно обыденным тоном, с нотками досады.
– Да можно наверно, только фиг знает как, но я думаю, она нам шлет что-то вроде прощального привета.
– А мстить, как думаешь, не будет, за то что мы Педро с Энрике и Бланкой вырвали из ее власти?
– Не знаю, – пожал плечами Сыромятников, чувствуя, как с голодухи побулькивает в животе.
Они уже шли по дороге, когда услышали гул приближающегося мотора, виновато переглянувшись. Ибо поняли: приближается УАЗ Мартыныча.
Окончание следует.
источник: 12 – 16 октября 2022 года Чкаловский