верхом по осени

  Была поздняя осень.  Мы, с сокурсниками, поехали в колхоз. Поселились в школе, деревянном здании с высоким крыльцом. В одном из классов стояли кровати с панцирной сеткой, и тут же подушки, одеяла, белье. Царские условия.
Вскоре я познакомился с пастухом – молодым, бесшабашным парнем, который на коне пас стадо. Когда он узнал о том, что я никогда в жизни не ездил на лошади, его удивлению не было границ. Он тут же предложил - давай научу! Договорились, что он будет приводить коня к обеду и оставлять мне, а я через часик буду отводить его к нему домой.
И вот первый день - выхожу на крыльцо. Стоит оседланный конь (именно конь по кличке Гром!) поводья накинуты на столбик крыльца, который он своими огромными зубами грызет. Я тут же представил, как он грызет мою ногу. Я достал из кармана горбушку хлеба, щедро посыпанную солью и осторожно протянул ему ее на ладони, внутренне сжавшись. До сих пор помню прикосновение его губ, мягких, сухих и каких-то трепетных. В кармане оставалась еще одна горбушка, на случай если он захочет закусить моей ногой.
Следуя предварительным инструкциям, я перекинул поводья, попутно потрепав его по влажной шее, вдохнув терпкий, чуть кисловатый запах конского пота. Расправил стремена и попытался лихо вскочить в седло - где там?
Я карабкался, держась за луку седла, как на забор. При этом все было, каким-то непрочным, шаталось под ногами. Да и конь не стоял на месте, а переступал ногами, что уверенности мне не добавляло. Конь косился на меня огромным лиловым глазом с явным неодобрением.
Наконец я утвердился в седле. Высоко - то как! С земли все казалось ниже. Набравшись духу, я тихонько сжал пятками его бока! А он вдруг пошел, да так неожиданно и очень быстро, как мне показалось. Я, испугавшись, натянул поводья. Конь встал - недоуменно посмотрел на меня и оскалил зубы. Так повторилось пару раз, пока я, не собравшись с духом и не отдав с извинениями запасную горбушку с солью, не послал его вперед за околицу.
Но не тут-то было. У Грома была свои планы куда идти, и он уверенно направился к видневшимся вдалеке конюшням. Но, я после непродолжительной борьбы его победил и направил шагом к березовой рощице, замыслив там отработать посадку и высадку с седла.
И вот я в лесу, мы идем по проселочной дороге, усыпанной осенним березовым листом. Только мягкий стук копыт, шелест листвы и во всей вселенной - только я и Гром. Заприметив небольшой бугорок, я остановил коня и сполз на землю. Землю шатало, но я накинул поводья на сучек прошелся, собираясь с духом. Подошел к Грому, и тихонько напевая: «А вот теперь я сяду, присяду в седло и помчусь в село».
Вдел ногу в стремя, взялся рукой за луку седла, поднатужился и угнездился в седле. Поймал на себе одобрительный, как мне хотелось, взгляд коня. Немного передохнул и  снова слез на землю и так раз двадцать, пока ноги не задрожали. Устал, как собака, но почувствовал себя  увереннее. Развернул коня мордой к деревне и тихонько сжал его бока ногами.
Гром, видимо, устав от меня и желая поскорее расстаться, вдруг пошел галопом. Я это понял, пару раз, ощутимо треснувшись задом о седло. И тут что-то во мне проснулось, и я стал привставать в стременах, поймав ритм. Вот тут я почувствовал и восторг и наслаждение.
В душе я сказал себе – все, только галоп, и никаких шагов. Гром домчался до знакомого дома и встал, как вкопанный, явно показывая, что никуда не двинется с места.
С этого дня я стал с нетерпением ждать, когда снова заберусь в седло и помчусь в лес, где уже шагом мы будем гулять по едва видным тропинкам, а потом галопом мчаться в село. Ветер бьет в лицо, терпко пахнет лошадиным потом, а под тобой – живое, послушное существо.

Много лет спустя на санитарном задании на границе области я попросился у местных пацанов прокатиться на лошади. «А ты умеешь?» спросили пацаны. «Конечно»- гордо сказал я. «Ну, садись, но далеко не уезжай, нам на пастбище надо!».
Я с трудом взобрался в седло и сразу понял, что лошадь - это не велосипед и раз научившись, навыки не сохранишь. Надо начинать сначала.
Больше на лошадь я не садился, но если надо – вскачу!