1. Запах любви. Химия или чувства

Долго думала над названием (впрочем, как обычно). История связана с кино, поэтому сразу вспомнились названия фильмов "Запах женщины" и "Аромат любви Фанфан". Но еще захотелось поразмышлять о важности запаха в возникновении влюбленности и о "химии" этого состояния. Поэтому и название вышло такое.

Мне всегда не нравился ответ «Химия» на вопрос «Что такое любовь?». Ну ладно еще фраза про розовые очки, через которые смотрят влюбленные. Но химия – это так не романтично и так «не про любовь»!

Но ученые не устают говорить про химию, гормоны, а также запахи, которые оказывают прямое влияние на состояние влюбленности. Хорошо, что они согласны еще, что одного запаха все равно еще недостаточно для влюбленности. Ведь из окружающих нас людей мы влюбляемся все–таки скорее в тех, кто кажется нам более-менее подходящим по разным признакам.

И вот тут, – подсказывают ученые, – мозг начинает вырабатывать так называемые нейротрансмиттеры: фенилэтиламин, норэпинефрин и дофамин. Их действие аналогично воздействию амфетаминов, которые приводят человека в возбужденное состояние и поднимают настроение. А, как утверждает американский антрополог Хелена Фишер, "уровень" влюбленности напрямую связан с выработкой дофамина, который называют "гормоном радости".
 
Химия! И как же это скучно и совсем не романтично звучит. И хочется поскорее забыть эти объяснения и подробности и просто «отдаться чувствам»!

Но если бы спросили меня, всегда ли именно запахи оказывают решающее воздействие на влюбленных на первом этапе отношений, я бы задумалась, а потом бы ответила: «Я знаю точно, что иногда по запаху можно влюбиться».

А теперь история.

Ее позвали на пробы для участия в фильме на английском языке. В то время она уже завязала с кино и театром и работала совершенно не в творческом направлении. И именно в это время она случайно встретила на улице знакомого ассистента режиссера, который, пристально посмотрев на нее, сообщил как бы невзначай, что планируется интересный финно-американо-российский проект - криминальная комедия. И как раз сейчас - какое совпадение - ищут героиню фильма, которая могла бы говорить на английском, хотя играть будет русскую. Остальные герои будут англоязычные.

"Не хочешь попробовать?"

"Да я уже не занимаюсь этим. Да и английский у меня на уровне школы, да и то я подзабыла многое..."- слукавила она, потому что на самом деле английский она уже давно забыла целиком.

Ассистент продолжал настойчиво буравить ее глазами.

"А когда надо прийти?" - все-таки авантюризм всегда был у нее в крови.

"Через неделю я позвоню и уточню. Пока учи английский." - на этом и расстались.

Зачем ей это было надо? Разве что от скуки. Хотелось новых ощущений. Разрыв с творчеством в ее жизни произошел как - то неожиданно и, хотя ей нравилась ее новая жизнь, театра и кино в ней явно не хватало.

Всю эту неделю она не учила английский язык. Из разговорной речи она кое-что вспомнила. Надежды, что ее вот так вот вдруг возьмут на главную героиню все равно не было. Но было интересно было посмотреть, что там вообще будет. "Я ведь только чуть-чуть, одним глазком взгляну. И снова пойду работать".

И вот наступил день Х.

Как назло прямо перед пробами в иностранное кино, в ее новой компании был организован корпоратив - первый ее корпоратив на новом месте, который пропустить было нельзя. Он затянулся далеко за полночь. И, так как она жила за городом, а все электрички уже ушли и домой ей было не попасть, ее приютила коллега с новой работы.

Проснувшись утром далеко не огурцом и приведя себя в относительный порядок, она отправилась на Ленфильм. Выглядела она необычно. Длинное в пол вечернее платье с лямочками на плечах и голой почти до пояса спиной, туфли на шпильках, а поверх платья офисный пиджак, который должен был хоть как-то придать этому всему деловой стиль или скорее создать приличный вид для проезда в общественном транспорте.

Она была на удивление спокойна, чего перед пробами никогда с ней раньше не было. Видимо то, что она шла на эти пробы не бороться за роль, а просто ради утоления любопытства и новых ощущений, полностью освободило ее от страха. Ей было совершенно все равно кто и что про нее подумает и скажет. В этот раз она ничего не теряла при их отказе. Она просто шла посмотреть. Было немного неудобно, что от нее ждут знания языка, а она не сможет порадовать их этим, и, возможно, даже отнимет драгоценное время у съемочной группы. Но, наверное, они смогут ей это простить. Ее любопытство и дух авантюризма были сильнее ее вины.

Во внутреннем дворике киностудии, она увидела незнакомых, видимо, актеров, которые пришли раньше нее и уже напряжённо вчитывались в какие-то листочки. Ей тоже дали несколько листиков, спросив, все ли ей понятно. Она быстро пробежала глазами по тексту, увидела, что, пожалуй, ей понятны только местоимения, и честно в этом призналась. Ассистент сообщил, что у нее еще есть минут двадцать, чтобы разобраться, а потом ее позовут.

То есть, все-таки ей надо хотя бы попробовать разобраться. Стало немного волнительно. Возможно, атмосферу тревоги создавали бывшие "коллеги по цеху", которые нервно сновали с листочками туда-сюда и, закатывая глаза к небу, повторяли текст уже наизусть.

Среди снующих она увидела семейную актерскую пару, с которыми давно была знакома. Она попросила их помочь перевести ей хотя бы несколько слов. Не тут-то было. Они сказались сильно занятыми и предоставили ей разбираться с текстом самой. Решив, что, в принципе, можно идти домой - не позориться же перед иностранцами своим полнейшим незнанием языка, она положила листики в карман - на память об авантюре - и стала бочком продвигаться к выходу. Но тут вышла ассистент и спросила, готов ли кто-нибудь уже идти на пробы. И неожиданно она, то ли назло всем, то ли просто из чувства противоречия, первая вызвалась идти.

В комнате на втором этаже сидели трое. Одного она где- то видела, но не сразу узнала. Как потом оказалось, это был известный отечественный режиссер. Его финский друг планировал снимать кино и наш помогал ему проводить кастинг в России. Заодно он был временным оператором - снимал пробы на небольшую камеру .

Двое незнакомых иностранцев поднялись ей навстречу и поздоровались. Один из них был огромного роста с черными пронзительными медвежьими глазами. Он и правда чем-то был похож на медведя. Это и был финский режиссер. Второго ей торжественно представили, сказав что- то вроде: "А вот и он (имя - фамилия)!". И дальше ещё много чего по-английски, возможно, какие-то регалии, которые она не поняла. Ростом он был ниже "медведя", но тоже черноглазый и черноволосый. Она  взглянула на него один раз, когда протягивала руку для рукопожатия и, не выдержав его отчего-то сияющего и почему-то восхищенно-удивленного взгляда, которым он встретил ее, быстро опустила глаза в листочки, сделав вид, что "аудиенция закончена" и она занята. Тут же к ней обратился наш режиссер и по-русски спросил, есть ли вопросы по отрывку. Она сказала, что есть один большой вопрос, и что она вообще не поняла, о чем там идет речь. Режиссер перевел это финскому медведю и тот, посмотрев на протянутые листочки, сразу сказал (а говорили они теперь все на английском), что ей дали совсем не тот отрывок, и нужно было другой. Промелькнула мысль, что другой -то попроще будет. Ей сразу дали новые листки, извинились, попросили быстро подготовить другой кусок и вышли покурить, чтобы не смущать и не мешать ей готовиться.

Надо ли говорить, что с новым текстом легче не стало, знакомые слова иногда попадались и только - общий смысл был не ясен. Наш режиссер-оператор, который курить не пошел, сказал, что сцена вроде про любовь. Хотя ни одного слова о любви она в тексте не встретила. Тупо разглядывая знакомые слова, она ждала, что же будет дальше.

Все вернулись, пахнув из коридора остатками табачного дыма.

Черноволосый артист сел рядом с ней на небольшой диванчик, и она почувствовала сквозь запах сигаретного дыма едва уловимый и очень манкий запах его туалетной воды. Именно манкий, потому что он манил к себе, примагничивал и туманил и без того потерянный ею мозг.

"Ну что? - спросил режиссер, - вопросы есть?" .

"Нет", - соврала она, боясь, что если она признается, что и тут ей ничего не ясно, история закончится, не успев начаться. А ей сейчас совсем бы этого не хотелось.

"Ну тогда начнем репетировать".

Артист сидел рядом и молчал. Она вдыхала аромат и тоже молчала. Пауза неловко затянулась .

Все как будто ждали, что начнет именно она. Не удивительно, потому что она видела, что текст начинался именно с ее слов. Но ни своими, ни написанными словами начать она не могла, потому что смысл сцены она по-прежнему не понимала. Кроме того, что там что-то было про любовь.

Наконец все, видимо, решили, что она молчит, потому что ей неудобно так сразу начинать.

"Давайте сядем по-другому!" - предложил режиссер-медведь. Так и хотелось добавить: "А вы, друзья, как не садитесь...".

"Так, - продолжал по-английски говорить режиссер, облегчая ей понимание своими активными действиями, - вы немного откиньтесь назад, на спинку дивана, как будто лежите. Ты, - обратился он к ее партнеру, - положи руку ей руку под голову. Так, удобнее, мягче. Девушка пусть положит руку ему на колено. Вот, так уже удобнее?"

Какой там удобнее! В объятьях партнера оказалось очень удобно и уютно. А ещё как-то жарковато, и все остальные начинали раздражать немного своей суетой и неуместностью. Отчего-то вдруг стало хорошо сидеть так, замерев, и вдыхать аромат его духов, который теперь окружал их обоих и как будто отделял от остальных прозрачной ширмой. И из-за этой невидимой ширмы вдруг до нее донеслось по-русски:

"Давайте-ка начнем! Камера!".

"Можете читать по бумаге" - это уже непосредственно ей. Она взяла текст и попыталась что- то прочитать. Получалось странно. Какой- то космос с инопланетянами. По лицам окружающих она поняла, что из-за ее произношения никому не было понятно ни слова.

"Говорите по-русски" - вместо того, чтобы ее выгнать за профнепригодность, режиссеры, наоборот, смотрели на нее заинтересованно и даже протягивали ей спасительную соломинку.

Но не для нее была их соломинка. Она же по-прежнему не знала перевода. поэтому и по-русски не знала, что надо говорить. Никогда раньше она не попадала в такую историю. Ее глаза округлились. Пора было что-то рожать. И тут русскоязычный режиссер, видимо, осознав, в каком она была положении, перевел ей, как бы между делом, в двух словах всю сцену.

"Говорите, что запомнили и вообще что хотите, не надо по тексту". Не отставали от нее режиссеры.

Англоязычный партнёр ничего не понимал и продолжал благоухать, обнимая ее за плечо и украдкой поглядывая в ее сторону.

"Ты представь, у вас был секс, и вот, как в плохом кино, вы лежите на яхте, отдыхаете и тут ты говоришь..." - продолжал объяснять режиссер по-русски.

И вдруг что-то переключилось внутри и она это представила. И расслабилась. И ей стало хорошо и спокойно в его объятьях. Как будто ей разрешили погрузиться в этот туман, который и так окутывал ее. И теперь этот туман не мешал ей, а только помогал. Режиссер-оператор тихо подсказывал ей нужный текст, который неожиданно врывался в сцену, разворачивая перед ней весь смысл происходящего. Оказывается, по сценарию, она, несмотря на нежный антураж и секс, была боссом своего черноглазого партнера и в данной сцене шантажировала его, сообщая, что взяла его мать в заложники и если он не поможет ей в ее деле, мать свою он больше не увидит. Вот такой неожиданный поворот.

Но так как выяснилось это не сразу, а сама сцена началась с того, что ей было очень хорошо полулежать вот так у него на руке, гладить его по колену, вдыхать его запах, и выходить из этого состояния ей не хотелось категорически, она решила также и продолжать эту сцену, нежно мурлыкая ему на ухо все написанные в сценарии угрозы (конечно, по-русски). Артист не понимал, что и когда ему нужно говорить. И нужно ли теперь вообще - все менялось на глазах.

"Заставляй его, ты должна уговорить его, он должен послушать тебя, должен согласиться помогать!" - подбадривали ее оба режиссера на разных языках.

И она заставляла. Говорила она по-русски и партнёр, который оказался не только американским актером, но и автором всего этого сценария, совсем потерял нить действия. Но ее уже было не остановить. Теперь было делом принципа уговорить его любыми способами. И она пустила в ход все свое обаяние, чтобы он захотел остаться с ней. Она решила действовать не угрожая ему, а соблазняя его угрозами. И он, переживавший вначале, что не слышит написанных им же реплик, вдруг тоже перестал переживать и расслабился. Сцена потекла по каким-то своим законам, она отодвинулась от него, повернулась к нему лицом, и он посмотрел прямо на нее. Они молча смотрели друг другу в глаза и минуту дышали в унисон, пока она, наконец, не спросила его по-русски: "Ты пойдешь со мной?". И он все понял. Он прочитал в этой ее реплике мольбу, приказ, страсть, и, возможно, неизбежность. Он понял ее. И, через паузу, она услышала его тихий - как будто он отвечал только ей и совсем на другой заданный ей вопрос - ответ "Yes".

"Громче!" - крикнул режиссер. Она повторила свой вопрос одними губами. "Yes!" - все также не отрывая от нее глаз, но уже уверенно повторил актер. И она, как победительница этой сцены, выдохнула и уже выйдя из роли и повернувшись к камере лицом, произнесла с хищной полуулыбкой: "Он пойдет со мной". И сумасшедшая съемка была окончена.

Приключение удалось.
Ее поблагодарили и, как принято в киноиндустрии, привычно пообещали позвонить. Она попрощалась со всеми, последний раз вдохнула пьянящий аромат духов, которым он окутывал ее пять минут назад и, не глядя больше на партнёра, вышла из уже такой родной комнатки на втором этаже.

"Они никогда не перезванивают. Да и надо ли ей это. Все равно никто не отпустит ее с работы на съемки. Она давно не актриса, не свободный человек, она обычный рядовой менеджер и уже несколько месяцев работает в офисе. А он сейчас посмотрит других актрис, выберет себе подходящую и скоро уедет".

Она шла по улице к метро и уговаривала себя. Теплый ветер дул ей в лицо, раздувал волосы и сдувал с нее это непонятно откуда возникшее и нахлынувшее странное чувство одиночества.

В этот самый момент она проходила мимо парфюмерного магазина. Дверь распахнулась, выпуская на улицу посетителя, и на нее из магазина пахнуло тем самым запахом. Она, как зачарованная, вошла в магазин. Запахов здесь было много и тот аромат уже недостаточно ярко выделялся из остальных. К ней подошла девушка - консультант. Обычно она не пользовалась услугами помощниц, но сейчас это был единственный выход - не перенюхивать же ей все пробники.

"Мне нужно найти мужскую туалетную воду ..." - начала она и стала описывать, вспоминая свои ощущения, какая это должна быть вода. Девушка забегала, предлагая ей разные ароматы, но все было не то. В конце концов все запахи перемешались у нее в голове. "Только бы не забыть, не потерять тот аромат у себя внутри! Ведь это единственное,что осталось мне от него," - думала она, вдыхая в перерывах запах кофейных зерен. И тут девушка наконец-то нашла ЕГО. И она, как безумная, потратила на бутылочку мужской туалетной воды все деньги, которые у нее были с собой.

Счастливая, как будто только что обрела любовь, она вышла на улицу, вскрыла упаковку, и тут же "напшикалась" вся! Теперь его запах снова обнимал ее - волосы, руки, шею, плечи... Теперь ОН был здесь с ней и ей стало не так одиноко. Встретятся ли они вновь? Тогда это было больше похоже на чудо. И это была бы уже совсем другая история.

Но они встретились. А потом расстались. А потом снова встретили и снова... Прошло много лет после того случая, но запах так и остался с ней, в ее памяти. И, иногда, заходя в парфюмерный магазин, она позволяет себе аккуратно взять бутылочку той самой туалетной воды, волнуясь, пшикнуть ее на бумажный блоттер, и почувствовать тот запах, больше никогда не нанося его на себя.

А ученые говорят - химия).