Элвин Плантинга. Является ли вера в Бога базовой?

ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВЕРА В БОГА БАЗОВОЙ?
Элвин Плантинга (1981)

От редакции. С точки зрения более жестких направлений кальвинизма, проблема данной концепции в том, что она не делает различия между человеком падшим и возрожденным. Для последнего вера действительно является базовой, для первого она таковой быть не может

Многие философы выдвигали эвиденциалистские возражения против теистической
веры; они утверждали, что вера в Бога иррациональна, или неразумна, или неприемлема с рациональной точки зрения, или интеллектуально безответственна, или морально не соответствует стандартам, потому что, как они говорят, для этого нет достаточных доказательств».Многие другие философы и богословы - в частности, приверженцы великой традиции естественной теологии - заявляли, что вера в Бога является
интеллектуально приемлемой, но только потому, что для этого имеется достаточно
доказательств. Эти две группы объединяются в том, что теистическая вера
рационально приемлема только в том случае, если для нее имеется достаточно доказательств. Точнее , они считают, что человек рационален или разумен в принятии
теистической веры только в том случае, если у него есть достаточные доказательства для этого, то есть только если он знает или рационально верит в некоторые другие утверждения, поддерживающие рассматриваемое, и верит в последнее. на базе первого. В [4] я утверждал, что возражение эвиденциализма коренится в классическом фундаментализме, чрезвычайно популярной картине или тотальном взгляде на
веру, знание, обоснованное убеждение, рациональность и смежные темы. Эта
картина получила широкое признание со времен Платона и Аристотеля; ее близкие родственники, возможно, остаются доминирующим способом осмысления этих тем.
Мы можем думать, что классический фундаменталист начнет с наблюдения того, что одни убеждения могут быть основаны на других; может быть, существует пара пропозиций A и B, таких, что я верю в A на основании B. Хотя это отношение
нелегко охарактеризовать раскрывающим и нетривиальным образом, оно, тем не менее,
привычный. Я считаю, что слово «теневой» пишется как есть: это убеждение основано на другом моем убеждении: убеждении, что словарь пишет его именно так. Я считаю, что 72 х 71 = 5112. Это убеждение основано на нескольких других убеждениях, которых я придерживаюсь: 1 х 72 = 72; 7 х 2 = 14; 7 х 7 = 49; 49 + 1 = 50; и другие. Однако некоторые из моих убеждений я принимаю, но не принимаю на основании каких-либо других
убеждений. Назовите эти убеждения базовыми. Я верю, например, что 2 + 1 = 3, и
не верю в это на основании других утверждений. Я также считаю, что сижу за своим столом, и что у меня легкая боль в правом колене. Они тоже являются основными для меня; я не верю им на основании каких-либо других предположений.
Согласно классическому фундаменталисту, некоторые положения являются надлежащим образом  базовыми для человека, а некоторые - нет. Те , что не так, рационально принимаются только на основе свидетельств, где свидетельства должны, в конечном счете, восходить к тому, что действительно является основным. Существование
Бога, кроме того, не входит в число действительно основных положений; следовательно, человек рационально принимает теистическую веру только в том случае, если у него есть для этого доказательства.
Ныне многие реформатские мыслители и богословы (2) отвергли
естественную теологию (рассматриваемую как попытку предоставить доказательства или аргументы в пользу существования Бога). Они считают, что не только предложенные аргументы безуспешны, но и что все предприятие в некотором роде радикально ошибочно. В [5] я утверждаю, что реформированный отказ от естественного богословия лучше всего рассматривать как зачаточный и несфокусированный отказ от классического фундаментализма. Я думаю, что эти реформатские мыслители на самом деле имеют в виду, что вера в Бога вовсе не обязательно должна основываться на аргументах или доказательствах из других утверждений. Они хотят утверждать, что верующий имеет полное интеллектуальное право верить так, как он это делает, даже если он не знает ни одного хорошего теистического аргумента (дедуктивного или индуктивного), даже если он не верит что такой аргумент есть, и даже если на самом деле такого аргумента не
существует. Они считают, что совершенно рационально принимать веру в Бога, не принимая ее на основе каких-либо других верований или предположений . Одним словом, они считают, что вера в Бога является истинной основой. В этой статье я попытаюсь развить и защитить эту позицию.
Но сначала мы должны достичь более глубокого понимания эвиденциалистского
возражения. Важно видеть, что это утверждение является нормативным
утверждением. Сторонник эвиденциализма считает, что тот, кто принимает
теистическую веру, в некотором роде иррационален или не соответствует моральным нормам. Здесь «рациональное» и «иррациональное» следует понимать как нормативные или оценочные условия; по мнению возражающего, теист не соответствует
стандарту, которому он должен соответствовать. Есть правильный путь и неправильный путь как в отношении веры, так и в отношении действий; у нас есть обязанности, ответственность, обязательства по отношению к первому точно так же, как и по отношению к последнему. Итак, как говорит профессор Бланшар: " везде и всегда вера имеет этический аспект. Есть такая вещь, как общая этика интеллекта. Главный принцип этой этики, по моему мнению, один и тот же внутри и вне религии. Этот принцип прост
и всеобъемлющ: приравняйте свое согласие к доказательствам. [1] с. 401.
Эту «этику интеллекта» можно толковать по-разному; много захватывающих вопросов - вопросов, от которых мы должны здесь воздержаться, - возникают, когда
мы пытаемся более точно сформулировать различные варианты, которые может
иметь в виду эвиденциалист. Поначалу кажется, что он считает, что существует некий долг или обязательство не принимать без доказательств такие утверждения , как существование Бога, - долг, которым пренебрегает теист, не имеющий доказательств. Если у него нет доказательств, то его долг перестать верить.
Но есть часто отмечаемая трудность: убеждения человека по большей части
не находятся под его непосредственным контролем. Большинство из тех, кто верит в Бога, не могли избавиться от этой веры, просто пытаясь это сделать, точно так же, как
таким образом они не могли избавиться от веры в то, что мир существует очень давно. Так что, возможно, релевантное обязательство состоит не в том, чтобы отказаться от теистической веры, если у меня нет доказательств (это выше моих сил), а в том, чтобы попытаться культивировать виды интеллектуальных привычек, которые будут иметь тенденцию (мы надеемся) привести к тому, что я приму как базовые только те утверждения , которые являются собственно базовыми.
Возможно, это обязательство следует рассматривать телеологически: это моральное обязательство, возникающее из связи между определенными внутренними благами и пороками и тем, как формируются и поддерживаются наши убеждения (Кажется, это способ толкования вопроса У. К. Клиффордом.). Это
следует мыслить атетически: существуют ценные мыслительные или интеллектуальные
состояния (внутренне или внешне ценные); есть также соответствующие интеллектуальные добродетели, привычки действовать так, чтобы продвигать и
укреплять эти ценные состояния. Таким образом , среди обязанностей человека есть
обязанность взращивать эти добродетели в себе или в других. Или, возможно, это следует рассматривать деонтологически: это обязательство возлагается на нас именно в силу того, что мы обладаем теми умственными способностями, которые на самом деле демонстрируют человеческие существа; оно не возникает из связи с ценностным положением дел. Кроме того, такое обязательство могло бы быть моральным долгом особого рода; с другой стороны, возможно, это Sui Generis неморальное обязательство.
Более того, возможно, эвиденциалист вообще не должен говорить здесь о долге или обязательстве. Рассмотрим кого-то, кто считает, что Венера меньше Меркурия, не потому, что у него есть какие-либо доказательства, а потому, что он находит забавным придерживаться убеждения, которого нет ни у кого другого, или рассмотрим кого-то, кто придерживается этого убеждения на основе какого-то возмутительно плохого аргумента.  Возможно, нет никаких обязательств, которые он не выполнил. Тем не менее его интеллектуальное состояние в некотором роде несовершенно; или, возможно, в качестве альтернативы ему не удается продемонстрировать обычно достигаемое мастерство . И эвиденциалистское возражение против теистической веры, таким образом,
может быть понято как утверждение не о том, что теист без доказательств не выполнил своего обязательства, а о том, что он страдает от определенного рода интеллектуальной недостаточности (так что правильным отношением к нему было бы скорее сочувствие, чем порицание).
 Таковы некоторые из способов, которыми можно было бы развить эвиденциалистское возражение; и, конечно, есть еще другие возможности.
Для простоты изложения возьмем это утверждение деонтологически; то, что я
скажу, применимо mutatis mutandis, если мы воспользуемся одним из других способов. Эвиденциалистское возражение, таким образом, предполагает некоторый взгляд на то, какого рода пропозиции являются правильными, правомерными или оправданными.; оно предполагает представление о том, что является собственно базовым. И минимально релевантное утверждение для возражающего против эвиденциализма состоит в том, что вера в Бога не является собственно базовой. Как правило, это возражение коренится в той или иной форме классического фундаментализма, согласно которому пропозиция р является собственно базисной для личности S тогда и только тогда, когда р является либо самоочевидным, либо
неисправимым для S (современный фундаментализм), либо либо самоочевидным
, либо очевидное для чувств» для S (античный и средневековый фундаментализм).
В [4] я утверждал, что обе формы фундаментализма самореференциально
несвязны и поэтому должны быть отвергнуты. В той мере, в какой эвиденциалистское возражение коренится в классическом фундаментализме, оно действительно плохо укоренена: и, насколько я знаю, никто не разработал и не сформулировал никаких других причин, чтобы предположить, что вера в Бога не является собственно базовой. Конечно, из этого не следует, что оно должно быть базовым; возможно, класс истинно основных предложений шире, чем думают классические фундаменталисты, но все же недостаточно широк, чтобы допустить веру в Бога. Но зачем так думать? Какие могут быть возражения против реформатского взгляда на то, что вера в Бога является истинной основой?
Я слышал, как утверждалось, что если у меня нет доказательств существования
Бога, то, если я приму это утверждение, моя вера будет беспочвенной, беспричинной или произвольной. Я думаю, что это ошибка; позвольте мне объяснить это.Предположим, мы рассматриваем убеждения восприятия, убеждения памяти и убеждения, приписывающие психические состояния другим людям: такие убеждения, как (1) я вижу дерево,
(2) я завтракал сегодня утром и (3) этот человек зол.
Хотя убеждения такого рода обычно и правильно принимаются за основные, было
бы ошибкой называть их беспочвенными. Имея опыт определенного рода, я верю, что воспринимаю дерево. В типичном случае я не придерживаюсь этого убеждения на основе других убеждений; тем не менее это не беспочвенно. У меня был такой характерный опыт, говоря языком профессора Чизхолма, мое существо казалось древовидным. Опыт играет решающую роль в формировании и обосновании этого убеждения. Мы могли бы сказать, что этот опыт вместе, возможно, с другими обстоятельствами, - это то, что оправдывает меня в его содержании; это основа моего оправдания и, в более широком смысле, основа самой веры.
Если я вижу, что кто-то проявляет типичное поведение, связанное с болью, я полагаю, что ему или ей больно. Опять же, я не воспринимаю демонстрируемое поведение как доказательство этого убеждения; Я не делаю выводов об этом убеждении от других, которых придерживаюсь; я не принимаю это на основании других убеждений. Тем не менее, мое восприятие болевого поведения играет уникальную роль в формировании и обосновании этого убеждения; как в предыдущем случае она составляет основу моего обоснования рассматриваемой веры.
 То же самое относится и к представлениям о памяти. Кажется, я помню, как завтракал этим утром; то есть у меня есть склонность верить предположению, что я позавтракал, наряду с определенным прошлым переживанием, знакомым всем, но трудно поддающимся описанию. Возможно, нам следует сказать, что я казался прошлым; но, возможно, это недостаточно отличает рассматриваемый опыт от сопутствующих убеждений о прошлом, не основанных на моей собственной памяти. Феноменология
памяти - богатая и неизведанная область; здесь у меня нет времени исследовать это. Однако в этом случае, как и в других,наличие оправдательного обстоятельства, условия, которое формирует основу моего оправдания для принятия рассматриваемой веры в память.
В каждом из этих случаев вера принимается за основу, и в каждом случае
правильно принимается за основу. В каждом случае есть какое-то обстоятельство или
условие, дающее оправдание; есть обстоятельство, которое служит основанием для оправдания. Таким образом, в каждом случае будет какое-то истинное утверждение вида (4) В условии C S вправе принять p за основное. Конечно, C будет меняться в зависимости от p. Для перцептивного суждения, такого как (5) я вижу перед собой розовую стену, С будет включать в себя мое существо, которому я явился определенным образом. Без сомнения С будет включать больше. Если мне кажутся фамильярными, но я знаю, что на мне розовые очки или что я страдаю от болезни, из-за которой мне так кажется, независимо от того, какого цвета близлежащие предметы, то я  не вправе принимать (5) за основу. Аналогично для памяти. Предположим, я знаю, что моя память ненадежна; она часто играет со мной злые шутки. В частности, когда я, кажется, вспоминаю, что завтракал, то чаще всего я не завтракал. В этих условиях я не имею права принимать за основу то, что я позавтракал, хотя я, кажется, помню, что завтракал.
Таким образом, адекватное представление в случае восприятия не является
достаточным для обоснования; явно необходимо какое-то дополнительное условие - условие, которое трудно изложить в деталях. Центральным моментом здесь, однако,
является то, что вера является собственно базовой только при определенных условиях; эти условия, можно сказать, являются основанием его обоснования и, в более
широком смысле, основанием самой веры. В этом смысле базовые убеждения
не являются или не обязательно являются беспочвенными убеждениями.
То же самое можно сказать и о вере в Бога. Когда реформаторы заявляют, что это убеждение является собственно основным, они, конечно, не имеют в виду, что для него нет никаких оправдательных обстоятельств или что оно в этом смысле беспочвенно. Наоборот. Кальвин утверждает, что Бог «является и ежедневно открывает Себя всему творению вселенной», а Божественное искусство «проявляет себя в
бесчисленном, но в то же время отчетливом и хорошо упорядоченном разнообразии небесного воинства». Бог создал нас такими, что у нас есть склонность или предрасположенность видеть Его руку в окружающем нас мире. Точнее, в нас есть
склонность верить утверждениям вроде того, что этот цветок был создан
Богом или эта обширная и сложная вселенная была создана Богом, когда мы созерцаем
цветок, или созерцаем звездное небо, или думаем о необъятных просторах
вселенной.
Кальвин признает, по крайней мере косвенно, что другие виды условий
могут спровоцировать это расположение. Читая Библию, человек может испытать глубокое чувство, что с ним говорит Бог. Сделав то, что я знаю, дешево, неправильно или безнравственно, я могу чувствовать себя виноватым в глазах Бога и сформировать убеждение, что Бог не одобряет то, что я сделал. После исповеди и покаяния я могу почувствовать себя прощенным, формируя веру в то, что Бог прощает меня за то, что я сделал. Человек, находящийся в серьезной опасности, может обратиться к Богу,
прося у Него защиты и помощи; и, конечно же, затем он формирует веру в то, что Бог действительно способен услышать и помочь, если он сочтет нужным. Когда жизнь сладка и приносит удовлетворение, в душе может возникнуть спонтанное чувство благодарности;
кто-то в этом состоянии может благодарить и хвалить Господа за Его благость, и, конечно, сформирует сопутствующее убеждение, что действительно Господа следует благодарить и хвалить.
Таким образом, есть много условий и обстоятельств, которые вызывают
веру в Бога: вина, благодарность, опасность, ощущение присутствия Бога, ощущение того, что Он говорит, восприятие различных частей вселенной. Полная работа заключалась бы в изучении феноменологии всех этих условий и многих других. Это большая и важная тема; но здесь я могу только указать на существование этих условий.
Конечно, ни одно из верований, о которых я только что упомянул, не является
простой верой в то, что Бог существует. Вместо этого у нас есть такие убеждения, как
(6) Бог говорит со мной, (7) Все это создал Бог. (8) Бог не одобряет то, что я сделал,
(9) Бог прощает меня, и (10) Бога нужно благодарить и хвалить.
Эти предложения являются надлежащим образом базовыми в правильных обстоятельствах. Но с этим вполне согласуется предположение, что предложение о существовании такой Личности, как Бог, не является собственно основным и не принимается за основное теми, кто верит в Бога. Возможно, за основу они принимают такие положения, как (6)-(10), веря в существование Бога на основании таких положений, как эти. С этой точки зрения не совсем правильно говорить, что именно вера в Бога является действительно основной; точнее, что в собственном смысле основными являются такие положения, как (6)-(10), каждое из которых самоочевидно влечет за собой существование Бога.
На самом деле базовым является не относительно высокий уровень и общее утверждение о том, что Бог существует, а утверждения, подробно описывающие некоторые из Его атрибутов или действий. Предположим, мы возвращаемся к аналогии между верой в Бога и верой в существование объектов восприятия, других людей и прошлого. Здесь также относительно конкретные и конкретные предложения, а не их
более общие и абстрактные коллеги, являются собственно базовыми. Возможно, такими предметами являются (1 1) Есть деревья, (12) Есть другие люди и (13) Мир существует более 5 минут, на самом деле не являются должным образом базовыми; вместо этого такие утверждения, как  (14) я вижу дерево, (15) этот человек доволен и (16) я позавтракал больше часа назад, заслуживают этой похвалы. Конечно, предложения второго рода
непосредственно и самоочевидно влекут за собой предложения первого рода;
и, возможно, поэтому нет ничего плохого в том, чтобы говорить о первом как о
собственно основном, даже если так говорить, значит говорить несколько расплывчато.
То же самое нужно сказать и о вере в Бога. Грубо говоря, мы можем сказать,
что вера в Бога является действительно базовой; однако, строго говоря, вероятно, не это предложение, а такие предложения, как (6) - (10), может наслаждаться этим статусом. Но главное здесь заключается в том, что вера в Бога или (6)–(10) является действительно базовой; сказать так, однако, не значит отрицать, что существуют оправдывающие условия для этих верований или условия, которые дают оправдание тому, кто принимает их как основные. Следовательно, они не являются необоснованными или безвозмездными.
Второе возражение, которое я часто слышал: если вера в Бога действительно
фундаментальна, то почему любая вера не может быть истинно базлвой? Можем ли мы сказать то же самое о любом причудливом отклонении, о котором только можем подумать? А как насчет вуду или астрологии? А как насчет поверья, что Великая Тыква возвращается каждый Хэллоуин? Могу ли я правильно принять это за основу? И если я не могу, то почему я могу правильно считать веру в Бога основной? Предположим, я считаю, что если я буду махать руками с достаточной силой, то смогу взлететь и полететь по комнате; могу ли я защитить себя от обвинения в иррациональности, утверждая, что это убеждение является основным? Если мы скажем, что вера в Бога является собственно фундаментальной, не будем ли мы привержены утверждению, что что угодно или почти что угодно можно считать базовым, тем самым распахивая ворота иррационализму
и суперституции? Конечно нет. Что может привести к мысли, что реформатский эпистемолог попал в такую беду? Тот факт, что он отвергает критерии надлежащей базисности, предлагаемые классическим фундаментализмом? Но  следует ли думать, что это обязывает его к такой терпимости к иррациональности?
Рассмотрим аналогию. В золотую пору позитивизма позитивисты уверенно размахивали своим критерием проверяемости и объявляли бессмысленным многое из того, что было очевидно значимым. Теперь предположим , что кто-то отверг формулировку этого критерия - ту, которую можно найти , например, во втором издании книги А. Дж. Айера «Язык, истина и логика» . Означало бы это, что она была привержена тому, что (17) глокая куздра вопреки видимости, имеет смысл? Конечно нет. Но то
же самое можно сказать и о реформатском эпистемологе; тот факт, что он отвергает
критерий надлежащей базисности классического фундаменталиста, не означает, что он стремится предполагать, что все что угодно является надлежащим образом базовым.
Но в чем тогда проблема? Не в том ли дело, что реформатский эпистемолог
не только отвергает эти критерии истинной базисности, но и не торопится производить то, что он считает лучшей заменой? Если у него нет такого критерия, как он может справедливо отвергнуть веру в Великую Тыкву как в истинную основу? Это возражение свидетельствует о важном заблуждении. Как мы правильно приходим или разрабатываем критерии осмысленности, обоснованного убеждения или надлежащей фундаментальности? Откуда берется такой критерий, прежде чем можно будет сделать какое-либо разумное суждение - положительное или отрицательное - о должной фундаментальности? Конечно, все это взято не с потолка. Предположим, я не знаю удовлетворительной замены критериям, предложенным классическим фундаментализмом; тем не менее я вполне вправе утверждать, что некоторые предложения не являются собственно базисными при определенных условиях. Некоторые предложения кажутся самоочевидными, когда на самом деле это не так; это урок некоторых парадоксов Рассела. Тем не менее было бы
иррационально принимать за основу отрицание положения, которое кажется
вам самоочевидным. Точно так же предположим, что вам кажется, что вы видите дерево; тогда вы были бы иррациональны, приняв за основу положение, что вы не видите дерева или что деревьев нет. Точно так же, даже если я не знаю какого-то просветляющего критерия значения, я вполне справедливо могу объявить (17) бессмысленным.
И это поднимает важный вопрос, один из которых Родерик Чизхолм
научил нас задавать. Каков статус критериев знания, или надлежащей фундаментальности, или обоснованной веры? Как правило, это универсальные утверждения. Например, современный фундаменталистский критерий
истинной базисности вдвойне универсален: (18) для любого предложения А и лица S А является собственно базисным для S тогда и только тогда, когда А непоправимо для S или самоочевидно для S. Но как можно ли знать такую вещь? Каковы здесь  полномочия?
Достаточно ясно, что (18) не является самоочевидным или очевидно верным. Но если это
не так, как к этому прийти? Какие аргументы были бы уместны? Конечно, фундаменталист может найти (18) таким привлекательным, что он просто принимает его за истину, не предлагая аргументов в его пользу и не принимая его на основании других вещей, в которые он верит. Однако если он это сделает, его ноэтическая структура будет самореференциально несвязной. (18) сама по себе не является ни самоочевидной, ни неизменной; следовательно, принимая (18) за основное, современный фундаменталист нарушает условие надлежащей базисности, которое он сам устанавливает, принимая его.  С другой стороны, возможно, фундаменталист попытается привести аргументы в его пользу  из предпосылок, которые самоочевидны или неисправимы: однако чрезвычайно трудно понять, на что может быть похож такой аргумент. И пока
он не привел таких аргументов, что будут делать остальные из нас - мы, которые
не находят (18) совершенно очевидным или убедительным? Как он мог использовать (18), чтобы показать нам, что, например, вера в Бога не является собственно базовой? Почему
мы должны верить (18) или обращать на это внимание?
Дело в том, я думаю, что ни (18), ни какое-либо другое выявляющее
необходимое и достаточное условие собственно базисности не следует из явно
самоочевидных посылок посредством явно приемлемых рассуждений. И, следовательно, правильный способ прийти к такому критерию, вообще говоря, состоит в следующем.. Мы должны собрать примеры верований и условий, при которых первые явно являются надлежащим образом базовыми во вторых, и примеры верований и условий, при которых первые явно не являются  должным образом базовыми для вторых. Затем мы должны сформулировать гипотезы о необходимых и достаточных условиях собственно базисности и проверить эти гипотезы, ссылаясь на эти примеры.
Например, при надлежащих условиях совершенно рационально полагать, что вы видите перед собой человеческую личность: существо, у которого есть мысли и чувства, которое знает и верит во что-то, которое принимает решения и действует. Кроме того, ясно, что вы не обязаны доказывать это мнение через другое, которого вы держитесь; при таких условиях эта вера является для вас действительно базовой. Но тогда (18) что-то не должно быть ошибочным; обсуждаемое убеждение при таких обстоятельствах является действительно основным, хотя и не самоочевидным и не необходимым для вас. Точно так же вам может казаться, что вы помните, что завтракали сегодня утром, и, возможно, вы не знаете причин полагать, что ваша память играет с вами шутки. Если это так, вы имеете полное право принять это убеждение за основу. Конечно, это не является должным образом базовым по критериям , предлагаемым классикой, предлагаемой классическими фундаменталистами; но этот факт  имеет значение не против вас, а против этих критериев.
Соответственно, критерии надлежащей базисности должны быть получены из
внизу, а не вверху; их не следует представлять как ex Cathedra, а следует аргументировать и проверять соответствующим набором примеров. Но нет оснований предполагать заранее, что все согласятся с примерами. Христианин, конечно, предположит, что вера в Бога совершенно правильна и рациональна; если он не примет это убеждение на основании других положений, он сделает вывод, что это является для него основным и вполне обоснованным. Последователи Бертрана Рассела и Мадлен Мюррей О'Хара могут
не согласиться, но какое это имеет значение? Должны ли мои критерии или критерии
христианской общины соответствовать их примерам? Конечно нет. Христианское сообщество ответственно перед своим набором примеров, а не перед чужим .
Соответственно, реформатский эпистемолог может правильно считать, что
вера в Великую Тыкву не является собственно базовой, даже если он считает
, что вера в Бога является надлежащим образом базовой, и даже если у него нет полноценного критерия надлежащей фундаментальности. Конечно, он склонен предполагать , что между верой в Бога и верой в Великую Тыкву существует релевантная разница, если он считает, что первое, а не второе, является собственно базовым. Но это не должно вызывать большого затруднения; кандидатов много . Этих кандидатов можно найти рядом с условиями, которые я упомянул в предыдущем разделе, которые
оправдывают и обосновывают веру в Бога. Так, например, реформатский
эпистемолог может согласиться с Кальвином в том, что Бог вложил в нас естественную склонность видеть Его руку в окружающем нас мире; этого нельзя сказать о Великой Тыкве. Нет никакой Великой Тыквы и естественной склонности принимать верования о Великой Тыкве.
Таким образом, в заключение: самоочевидность, или непоправимость, или
очевидность для чувств не являются необходимым условием собственно фундаментальности. Кроме того, тот, кто считает, что вера в Бога является собственно базовой, не привержен тем  самым идее, что вера в Бога беспочвенна, беспричинна или не оправдывает обстоятельств. И даже если ему не хватает общего критерия должной фундаментальности, он не обязан предполагать, что любая или почти любая вера, например, вера в Великую Тыкву, является собственно базисной. Как и все, он начинает с примеров; и он может принять веру в Великую Тыкву как парадигму иррациональной основной веры.

 [1] Blanshard, Brand, Reason and Belief (London: Allen & Unwin, 1974).
[2] Clifford, W. K., "The Ethics of Belief' in Lectures and Essays (London: Macmillan,1879).
[3] Flew, A. G. N., The Presumption of Atheism (London: Pemberton Publishing Co.,1976).
[4] Plantinga, A., "Is Belief in God Rational?" in Rationality and Religious Belief, ed. C.
Delaney (Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1979).
[5]"The Reformed Objection to Natural Theology," Proceedings of the American
Catholic Philosophical Association, 1980.
[6] Russell, Bertrand, "Why I am not a Christian," in Why I am Not a Christian (New
York: Simon & Schuster, 1957).
[7] Scrivin, Michael, Primary Philosophy (New York: McGraw-Hill, 1966).
ISee, for example [1], pp. 400 ff, [2], pp. 345 ff, [3], p. 22, [6], pp. 3 ff. and [7], pp. 87
ff. In [4]
См., например, [1], с. 400 и далее, [2], с. 345 и далее, [3], с. 22, [6], с. 3 и далее. и [7], с. 87 и далее. В [4] я рассматриваю и отвергаю эвиденциалистское возражение против теистической веры.
2 Реформатский мыслитель или богослов — это тот, чьи интеллектуальные симпатии
Протестантская традиция восходит к Жану Кальвину (а не к тому, кто раньше был богословом и с тех пор прозрел).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn