Гралия Часть 5 Глава 9

Глава 9. Торговые склады

И были радости причины,
И грусти поводы придут.
Был день прекрасен для почина,
Но птицы в окна вдруг впорхнут.
Накроешь стол для пира в полдень,
А ночью поминальный плач.
И тень нависнет над землею,
Вернется в мир судья-палач.
Не стоит ждать тебе пощады,
Бессмысленно ее просить.
Расплаты час приходит славный,
Он суд пришел опять вершить.
Кто был достоин, тот воспрянет,
Кто лицемерен – обречен.
Для каждого найдется плата,
Не всякий будет им прощен.

Таск пребывал в неплохом расположении духа. С момента памятной, наделавшей немало шума бойни в торговых складах миновал уже десяток дней. За это время изменилось многое. И главное, что изменилось, это отношение людей к Таску. Он полностью и, как пока виделось, безоговорочно вернул расположение Фелила О’Луга. Все действия Саваата были признаны верными, а нарушения приказов – вынужденными мерами в критической ситуации. Зерт армии ослабил свой контроль и теперь не требовал тетронила к себе на доклад по часам, позволив ему присылать кого-то за себя. Вроде бы мелочь, но теперь Таск был волен лишний часок поваляться в постели, что очень даже при возможности любил делать.
Тетронил решил отказаться от «корыстных услуг» Филиппа Кота, который, как выяснилось после нескольких вечерних посиделок, решил выторговать для себя единоличное право перекупки у войсковых распорядителей провианта и вооружения, скрепив договор с Таском, выдав за него одну из своих дочерей. Саваат, услышав это, чуть не подавился куском мяса, которое с таким аппетитом ел. Услышанное со всех сторон его не устраивало. Невесту он уже себе присмотрел. Да и на наглое циничное преступление и главное, против кого, армии, которая, собственно, и обеспечивала само существование населения в гарлионе, тетронил категорически идти не желал. Но услышанное, в принципе, к тому времени не было для него секретом. Он знал, что многие из высокородных и войсковых распорядителей вступили в сговор. Подтверждений тому была уйма, свидетелей удалось установить и опросить тьму, в этом деле очень помог Терил Негром, который смог найти людей из распорядителей, готовых за небольшую плату посвятить любого в серую воровскую схему. Фелил О’Луг и гарл О’Леосса готовили крупное дело по искоренению этого недуга. Непосредственные доказательства, как понял Саваат, инициаторы грядущих арестов предполагали добыть по ходу дела. Зная все это, Таск решил отшутиться на предложения Филиппа Кота, а на следующее утро, сославшись на занятость на работе, сообщил, что некоторое время будет ночевать на работе. После чего перебрался на постой в участок канутов, благо к его кабинету примыкали две куда как более вместительные комнаты для отдыха и уютная ванная комната, с отдельным камином, чтобы согревать воду. Еще одним плюсом стало то, что больше не надо было туда-сюда таскаться по морозным улицам гарлиона, а холод в те дни установился совсем не гральский. Многие местные жители стали шутить:
– Замнитур привел к стенам не только свои войска, но и знаменитые велторовы, медвежьи, морозы.
К слову, безопасность в стенах участка канутов тоже получше, чем за его пределами, в чем Таск тоже уже успел убедиться.
За минувшие дни юный тетронил успел встретиться с некоторыми высокородными, что настойчиво, еще со дня званого ужина у гарла, просили его о свидании. Все они или хотели его чем-то сразу одарить, или что-то посулить. При этом одни из них, как и Филипп Кот до них, сразу переходили к тому, что хотят. Другие только намекали на то, что к Таску у них имеются некие последующие деловые предложения. В итоге все высокородные желали его подкупить или переманить на свою сторону в борьбе за деньги и власть, используя самые скверные способы и приемы.
Саваат сразу вспоминал своего отца, совсем с другой стороны оценивая его поступки, иначе размышляя о сплетнях, которые ему приходилось слышать о темных делишках родителя. Нет, Таск его не винил, понимал, что так уж устроен мир, но серьезно задумался, как же можно поправить положение дел, в случае, если, конечно, ему и дальше доведется находиться в строю власть имущих.
Саваат старался на все провокации высокородных, предлагавших ему преступить закон и получить за это плату, отшучиваться, при этом четко давая себе отчет, что скоро юмор перестанет помогать выпутываться из сложных ситуаций, а благостное расположение публики обернется враждой. Таск пытался как можно на более долгий срок отодвинуть этот момент. В итоге высокородные считая, что тетронил банально торгуется, начинали игру на повышение ставок. Таким образом, Саваат в глазах равных ему по статусу людей оставался просто недосягаемой, вожделенной целью.
Особняком среди всех отношений стояли связи с гарлом Андреасом Румом. Их просто не было. Только редкие официальные встречи. Гарл О’Леосса всем своим видом показывал, что стоит над всем безобразием, творящимся где-то у него под ногами.
Простой народ считал Саваата строгим хозяином, новой и энергичной молодой метлой. По крайней мере, об этом доносил его главный осведомитель Старый, как, впрочем, и другие его источники, успевшие появиться в последнее время. Мелкие торговцы, слуги, владельцы винных погребков с удовольствием шли на сближение, если тетронил снисходил до общения с ними. При этом Таск успел понять, что доверять одному шептуну неправильно. Каждый осведомитель всегда по-своему, так, как видел или думал, что видел, или просто хотел, повествовал о людях, нравах и делах-делишках.
В рядах канутов Саваат совершил маленькую революцию. Он сделал ставку на бывалых, но немногочисленных блюстителях порядка, которые при Листе Лотисе находились в опале. Нет, юный тетронил не пытался ущемить прав кого-либо, просто уравнял их и принял на службу три десятка новых-старых, ранее служивших канутами людей, на смену выбывшим после рубки в торговых рядах. С каждым таким новичком он говорил лично. Только после того, когда разум и интуиция сговаривались, подсказывая ему, что этого нужно брать, Таск принимал решение о приеме на службу. Общение с новорекрутируемыми занимало уйму времени, но оно того стоило.
Саваат заботился обо всех своих подчиненных, ревностно следя за своевременной выплатой жалования и иного довольствия, щедро поощряя особо рьяных и полезных.
В итоге в рядах подчиненных тетронил заработал себе репутацию человека, имеющего по любому вопросу свое мнение, которое лучше знать перед тем, чтобы что-то делать.
Но все это возвышение и работа над авторитетом были пустым пшиком для Саваата на фоне пришедших к некой гармонии отношений с Калией. Девушка, надо сказать, быстро поправилась и активно действовала в роли его помощницы, ничем не уступая Терилу Негрому, тоже сжившемуся с положением подчиненного. Между Калией и Таском утвердилось полугласное соглашение: Саваат не пытается добиваться ее благосклонности, а она не обвиняет его во всех смертных грехах и не пытается скомпрометировать перед подчиненными. Пока это вполне устраивало Таска. Он шел к своей цели иным путем. Считая, что Калия ищет в окружающих силу, чтобы вернуть особое положение своего поверженного одуума, Саваат изо всех сил делал все от него зависящее, чтобы показать, насколько он влиятелен сейчас и какими возможностями обладает. Насколько это срабатывало, судить было сложно. Но Таск рассуждал риторически:
– Вода камень точит. Всему свое время.
Этим утром Саваат прибыл на доклад к зерту армии сам, чтобы поделиться с ним своими мыслями о происходящем в гарлионе. Но делать это не спешил, а попросил о личной встрече после общего собрания. В этом ему даже Фелил О’Луг не мог отказать без каких-то веских аргументов. Поэтому встреча состоялась.
Таск и Фелил уединились, прогуливаясь по длинной террасе с видом на храм богини земли Гралии, вокруг которого был разбит сад, населенный зелеными хвойными красавицами.
Зерт не спеша шагал, устремив взгляд куда-то в сторону стен, заложив руки за спину. Таск машинально копировал его позу, но предпочитал любоваться красотами сада.
– Как твоя рука? – поинтересовался зерт.
– Ноет и ломит, когда меняется погода, оружие ею беру, но работать им не могу, вернее, могу, но недолго. Слабость в ней.
– Я пришлю тебе своего лекаря, может, он тебе поможет.
– Спасибо, мой господин.
Они какое-то время шли молча.
– Мой зерт, – убедившись, что поблизости никого нет, обратился к О’Лугу Таск, – меня тревожат доклады канутов, которые допрашивают людей, задержанных в торговых складах.
– И что именно тебя тревожит?
– Они, эти люди, какие-то странные. Все за глаза называют их одержимыми.
– Знаю.
– Многие из них спокойно терпят, так сказать, специфические способы дознания. А иные… Иные калечат свои тела сами, но это не сказывается на их способности.
Фелил О’Луг ухмыльнулся. Улыбка преобразила его уставшее выражение лица.
Таск продолжил:
– Но более всего меня беспокоят слова вожака одержимых. Того, кого все считают виновным в убийстве Листа Лотиса. Он, к слову, не сознался в содеянном, но то, что безумец говорит… Я даже не знаю, как об этом рассказать.
Фелил пропустил мимо ушей последние слова Таска, переспросив о первых:
– А ты не считаешь его убийцей твоего предшественника?
Юноша скривился, ему почему-то не хотелось прямо отвечать на вопрос, но он ответил:
– Пожалуй, что нет. И на то у меня есть несколько аргументов. Мясник признается во многом, том, о чем мы знать не знали ранее – воровстве, убийствах, людоедстве. Жертв у него было хоть отбавляй. Его зритель – его паства, узкий в общем-то круг, а не все жители гарлиона. Все, что мы видели в день штурма торговых складов, только подтверждает мои мысли. Мясник не имел веских причин покушаться на жизнь тетронила, да и не в его стиле работать на широкую публику, разбрасывая части тела Листа Лотиса по всему гарлиону.
Зерт остановился и перевел взгляд со стен на тетронила.
Фелил О’Луг был рядом с Таском в тот день и все, что видел один из них, узрел и другой.
После покаянной речи Саваата о предательстве и изменах зерт армии быстро перенаправил свой гнев с юноши на беспорядок, что творился в гарлионе. В считаные минуты он решил немедленно очистить все склады то ли от бунтовщиков, то ли от замнитурских лазутчиков, то ли от тех и других и еще, только боги знают кого, но врагов. Быстро раздав необходимые приказы, Фелил О’Луг, собрав всех своих приближенных – младших зертов, гонцов, слуг, выдвинулся к месту развертывания событий. Саваат неизменно был рядом с ним, то ли в роли человека из его близкого окружения, то ли являясь почетным арестантом.
Денек стоял на загляденье. Ченезар ярко освещал улицы гарлиона. Мороз в свете его лучей переносился почти незаметно. Но от переживаний все это не избавляло. Таск понимал, что время работает не в его пользу, вернее, не в пользу Калии и Терила Негрома.
В оцеплении царило возбуждение. Кануты с трудом сдерживали торговцев, которые любыми способами пытались получить доступ к своему имуществу: уговорами, угрозами, руганью, подогреванием толпы собравшихся зевак. Ситуация вот-вот могла выйти из-под контроля. Появление войск разом изменило положение дел, и это даже при том, что основные силы гральцев еще были далеко отсюда.
– Освободить от посторонних прилегающие к торговым складам улицы. Выставить арбалетчиков. Если кто подойдет без разрешения к оцеплению ближе двадцати шагов, стрелять без предупреждения.
Торговый люд и зеваки резко отхлынули. Даже не пришлось кого-либо напоказ ранить.
Торговые склады со стороны выглядели уныло и совершенно безлюдно, но Таск знал, что внутри них таится опасность. Он внимательно рассматривал прикрытые ставни окон, пустующие ручные тележки, аккуратно поставленные у входов в отдельные складские помещения. В этот момент Саваат приметил странную закономерность: немногочисленные птицы избегали летать над заключенными в людское кольцо зданиями. Они резко изменяли траекторию своего полета, когда приближались к ним, и это при том, что именно на территории складов можно было полакомиться горстью оброненных зерен или крупы.
Наконец начали прибывать военные отряды, которые на прилегающих к торговым складам площадях стали переформировываться под малые боевые группы, которым надлежало проникнуть внутрь, и отделения охраны и сопровождения, что должны были выстроиться черепахой и образовать купол из щитов, обеспечивая безопасное продвижение по улицам.
Около полудня протрубил горн, возвестив начало действа.
Шесть колонн одномоментно начали заходить по улицам на территорию торговых складов, не встречая ровным счетом никакого сопротивления. Только несколько собак, выбежав им навстречу, облаяли пришедших, но поспешили скрыться, когда стало ясно, что это дело бесполезное.
Таск постоянно порывался пойти с одной из штурмовых групп внутрь, но Фелил О’Луг был категоричен, каждый раз отказывая ему в этом. Перед штурмом все группы были предупреждены о наличии внутри «наших людей», поэтому действовать предписывалось осторожно, чтобы ненароком не навредить тому, кому не следует.
То ли от теплых и ласковых лучей Ченезара, то ли от волнения, но Саваат начал немного потеть. Он больше не мог сидеть на своей кобыле, стоящей возле мерина зерта армии. Руки буквально чесались, чтобы хоть что-то сделать. Но приходилось только выслушивать доклады гонцов, которые время от времени приезжали, чтобы сообщить об успехах.
Через час вся южная часть складов была проверена. Людей в ней не оказалось. В северной части возникли проблемы. Штурмовые группы уперлись в какие-то баррикады-завалы. Поэтому дело тут шло куда хуже.
Фелил О’Луг пожелал перекусить, и прямо на одной из торговых площадей, что во множестве примыкали к складам, был развернут шатер, где организован обед. Таску кусок в горло не лез, но он не отказался от хмельного. Зерт армии не очень одобрительно поглядывал на предпочтения тетронила, но ничего ему не сказал.
Когда возлияние было в самом разгаре и шатер оглашал мерный гул от многочисленных разговоров высокородных, присутствующих на обеде, зашел запыхавшийся и взволнованный гонец, веснушчатый молодой парень, который, подойдя к зерту, что-то прошептал ему на ухо, и выражение лица Фелила О’Луга резко изменилось, став тревожным.
Зерт тут же пошел на выход, распорядившись Таску и еще паре младших зертов следовать за ним. Снаружи гонец более обстоятельно доложил о случившемся.
Штурмовая группа, которую вел некий Гром, и Таск сразу подумал, не о его ли подчиненном при сражении под стенами О’Леосса идет речь, столкнулся с отчаянным массовым сопротивлением на территории одного из складов. Ему в помощь вышли еще пять групп. Пока же Гром оборонялся. На гральцев нападали одетые в лохмотьях, вооруженные кто чем люди: мужчины, женщины, старики и даже дети. Атакующие налетели прямо на выставленные пики и при этом не спешили умирать. Наверняка и быстро их останавливали только отсечение головы или удар в сердце. Остальные ранения действовали, но куда медленнее заставляли нападавших ослабевать.
– Там все кровью залито, а они как одержимые идут и идут. У нас пока немного потерь, есть десяток разной тяжести раненых, – закончил повествование гонец.
Обсудить его слова не успели. Прибыл на взмыленном скакуне еще один гонец.
– Господин, мы несем потери. Все отряды, что заходили с северо-запада, северо-востока и севера, атакованы. Нападающие на нас просто безумцы какие-то. Если до кого доберутся из наших людей, то начинают жрать воинов буквально заживо!
В подтверждение слов гонца от складов донесся нарастающий шум боя, и уже в следующий миг Таск увидел, как из-под защиты щитов черепахи стали выводить раненых. А так как палатки лекарей стояли совсем близко, то Саваат вполне смог разглядеть изувеченных людей. Вместе с обычными ранениями холодным оружием имелись множественные рваные раны. Люди были покусаны, там, где нападающие не успели завершить свою работу, болтались куски плоти.
Таск был привычен к виду ран, но от этих его стало почему-то немного мутить. Он решил, что виной тому принятое недавно им лишнее вино.
Уже скоро все штурмовые группы, находившиеся в северной части торговых складов, были вытеснены на улицы, прилегающие к ним. Если бы не черепаха из щитов, то отступление превратилось бы в паническое бегство.
Таск боялся даже предположить, что сейчас с Калией и оставшимся с ней Терилом Негромом.
Фелил был озадачен ситуацией. После недолгого обсуждения со своими приближенными, в котором Таск исполнил роль молчаливого статиста, зерт принял решение о выводе сил из северной части торговых складов, перед этим усилив внешнее оцепление новыми силами, двумя рядами копьеносцев. Воинам в южной части складов поступило распоряжение сооружать баррикады и держать оборону в случае атак.
Ченезар неумолимо клонился на покой, а это означало, что зачистка затягивается. Улучив момент, когда Фелил О’Луг находился рядом с ним и поблизости никого больше не было, Таск обратился к нему:
– Мой зерт, я прошу вас, позвольте мне пройти на склады, чтобы спасти моих людей. Дайте мне мой отряд т’больцев, с которым довелось неплохо повоевать под стенами этого гарлиона, и успех нам гарантирован.
Командующий скривился, желая сказать что-то нелицеприятное, а потом, махнув рукой, отпустил Саваата на все четыре стороны.
Спустя час сборов Таск получил в свое распоряжение тридцать два бойца и трех младших зертов – Ласлома, Леонида и Грома. Последний был сильно потрепан, ему действительно пришлось первому ощутить на себе ярость атак одержимых. Черная борода и усы Грома были заляпаны кровью, теперь в них стала совсем незаметна седина. Несмотря ни на что, т’больцы обрадовались, увидев Таска. Так было до тех пор, пока не стало ясно, что им предстоит сделать.
– Самоубийство, – коротко резюмировал Гром.
Он был внутри и больше других знал о силе врага, поэтому слова младшего зерта заставили всех призадуматься, а кого и начать унывать.
Тем временем одержимые напали на черепаху щитов. Пока атаковали, выходя из дверей домов и ворот складов, гральцы без проблем справлялись, но когда безумцы стали валиться водопадом из окон, положение дел стало совсем критичным. Противник, скатываясь по щитам, проник внутрь черепахи. Началась самая настоящая мясорубка.
Находившиеся снаружи с ужасом смотрели на происходящее. Фелил О’Луг с ненавистью глядел на происходящее, временами проклиная свою беспомощность. Ведь он никак не мог помочь своим людям, что попали в западню. Стрелы не применить, новые силы в бой не ввести. Но гральцы из рядов черепахи не желали сдаваться и бились не на жизнь, а на смерть. И хотя врагов погибало в разы больше, но от этого их поток не убавлялся.
Ченезар повис над стеной гарлиона, когда более или менее организованно, внемля призывам горнов, остатки воинов из черепах отошли к линии оцепления.
Враг, не раздумывая, серой людской волной последовал за отходящими. Но тут одержимые просчитались, в них полетел град стрел и арбалетных болтов. Теперь обстрелу ничто не мешало.
Не прошло и десяти минут, как практически все из одержимых, что высыпали на улицы, бездыханными лежали на мостовой. Никто из них не пытался отступать, даже когда стала очевидна глупость такой вот атаки. Последняя стрела поразила хромоногого старика, который ковыляя вышел из амбара, и ловко припустил в сторону оцепления, сопроводив нападение противным визгом. Пять болтов и пара стрел сбили его с ног и заставили замолчать навсегда.
Воины стояли в полной тишине, робко поглядывая в сторону торговых складов.
– Все одержимые убиты, за мной, боятся больше нечего! – самоуверенно скомандовал Таск, которому порядком надоело ждать и ничего не делать, настолько сильно, что он даже потерял страх.
Его т’больцы пусть и без особого желания, но все же последовали за своим зертом. И чем ближе они были к складам, тем увереннее становился их шаг, а вернее, прыжки между трупами, над которыми витал запах серы. Телами павших было усеяно все вокруг. Отвага же Таска напротив убывала пропорционально приближению к строениям. Внутри ближайшего из домов его поджилки буквально затряслись от ужаса и это было сложно скрывать. Саваата за глотку схватила леденящая рука удушающего страха, но отступать уже было нельзя.
Внутри домов-складов трупов было меньше. Встречались раненые, среди них были и свои, и одержимые. Последних и ранеными назвать, если честно, язык не поворачивался, это были шевелящиеся груды костей и плоти, которые отправляли на покой меткие удары пик воинов из отряда Таска.
Саваат пытался сориентироваться и найти путь к товарищам, но бой изменил облик всего и вся до неузнаваемости. Пришлось поплутать.
В помещениях с каждым мигом становилось все темнее и темнее. Еще немного, и поиски следовало бы свернуть, но именно в этом момент отряд Таска набрел на нужный коридор. Саваат приказал выкрикивать имена его товарищей и стучать во все двери, помня, что они забаррикадировались внутри одной из комнат.
Как же Таск был рад, когда одна из дверей распахнулась и на пороге появился Терил Негром, опасливо озираясь и приглядываясь к людям.
– Ох, – приметив тетронила, выдохнул он. – Такс, твою ж душу, как я рад тебя видеть. Ну, в смысле, вас.
Они подбежали друг к другу и обнялись. Саваат не ожидал от себя такой реакции, как, впрочем, и от Негрома.
– Калия? – быстро уточнил тетронил, но отвечать было не нужно, он уже видел девушку, она стояла на пороге комнаты, где они все это время укрывались.
У Таска перехватило дыхание. Он в нерешительности сделал шаг, другой и кинулся к ней навстречу, не задумываясь, как сейчас выглядят его действия в глазах окружающих. Саваат подбежал к ней, остановился напротив, поглядел в волчьи глаза Калии. В них, как и на губах девушки, играл озорной огонек и читалась радость.
«Просто обними ее», – приказал себе Таск, сдерживая непреодолимый порыв поцеловать девушку.
Он сгреб ее в охапку и обнял, крепко прижимая к себе. Она не сопротивлялась. Юноша вдохнул такой знакомый ее запах, приятное сочетание вишни и, вроде как, молока. Отпускать ее не хотелось, объятия затягивались.
«Отпусти ее, идиот!» – со злостью одернул себя Саваат.
Он отпустил ее и сделал шаг назад.
– Ну ты не спешил, скажу я тебе, – съязвила Калия. – Давай-ка поскорее отсюда уберемся, а то темнеть начинает.
Обратный путь занял у них куда меньше времени. Во время него подбирали раненых. Сколько смогли унести или увести. На плечах самого Таска повисли двое.
На площади у торговых складов было еще светло, и гральцы явственно могли разглядеть, как Таск возвращается с вылазки. Его отряд встретили радушные возгласы. Воины восхищались Саваатом и его людьми.
«Твою ж душу, а приятно, когда тебя считают героем. Знали бы они, как я чуть в штаны не наложил, когда начиналась наша вылазка».
Таск, передав раненых лекарям, оставив на их попечение и Калию, тут же направился к зерту армии и обо всем доложил.
– Выходит, по-твоему, опасность миновала? – уточнил Фелил О’Луг, дослушав сообщение.
– Миновала не миновала, но раненых надо оттуда забирать, на ночь оставлять там наших выживших людей нельзя, – уклончиво ответил Таск.
Несмотря на сумерки, было принято решение идти внутрь, чтобы забрать своих раненых и добить одержимых. Таск решил тоже поучаствовать в этом деле, теперь ему было не так страшно. Однако он благоразумно взял на своих людей участок, максимально близко прилегающий к оцеплению и лагерю лекарей.
В эту ночь спать ему не пришлось.
Еще одно знаменательное событие произошло уже за полночь. Одна из поисковых групп натолкнулась в подвале на страшное место. Его негласно стали называть бойней. В подвале под одним из амбаров расположился тронный зал предводителя одержимых. В этом помещении стоял самый настоящий трон. Еще тут была куча столов с лежащими на них трупами людей и предназначенных для разделки туш инструментов. Трупный запах, смешиваясь с запахом серы, превращался в гремучую смесь, практически непригодную для дыхания.
На троне восседал человек, которого прозвали королем-мясником. Стоило большого труда взять его в плен. Дрался он с особым ожесточением и яростью. Но вот другие сгрудившиеся вдоль стен одержимые пребывали в неком трансе, стояли, пошатываясь, и ничего не предпринимали.
После того как всех скрутили, был более внимательно осмотрен тронный зал. Тут же обнаружили останки тел канутов из отряда Кальва. Никто из них не выжил, погиб в том числе и их зерт. Тела опознали по форменной одежде, вернее, ее ошметкам. Эта новость больно кольнула Саваата, но что-то такое он в глубине души и ожидал увидеть.
Пленных вывели на улицу. Часть из них доставили в участок канутов, но не всех. Ввиду значительного количества некоторых из одержимых препроводили в местную тюрьму – Яилитсаб.
Уже под утро, узнав, что Калия отправлена домой на лечение, Саваат направился отдыхать в свои покои в участок канутов.
Многое из пережитого успело потускнеть в памяти Таска, но только не чувства, пережитые в момент, когда Калия позволила ему себя обнять. Плохое забылось, а хорошее осталось.
И вот теперь, после случившегося, Таск мог позволить себе высказывать свое мнение в глаза зерту армии, с которым он прогуливался по открытой террасе, любуясь красотой сада, раскинувшегося вокруг храма богини Гралии.
– Выходит, – произнес Фелил О’Луг, – ты думаешь продолжить розыски убийц Листа Лотиса? Если ты этого хочешь, ищи, но пока розыск не завершится успехом, для всех убийцей твоего предшественника будет считаться король-мясник.
– Хорошо, мой господин.
– Если это все, о чем ты желал говорить, то ступай.
Таск попрощался и направился в свои владения – участок канутов.