Гениальная идея

     С утра Маргарита собирала внучонка на прогулку. Отведав сытной манной каши, какую могла варить только бабушка, карапуз обеими ручонками ухватился за подол юбки и потянул к выходу, давая понять, что к прогулке готов. Захватив с собой корзинку с игрушками и свежую газету, потихоньку пошли к своему излюбленному месту.
     Грешным делом, любила Маргарита побаловать себя с утра последними новостями. Эта привычка привязалась к ней ещё во времена  деревенской жизни на тамбовщине. Самые интересные новости  исходили там не из  газет и радио, а от соседей и подруг. А вот когда уже лимитчицей строила метрополитен, то подражая москвичам стала читать и газеты.

     В сквере оказались первыми. Внучок по хозяйски забрался в песочницу, а бабушка на скамейке, под кустом набирающей цвет сирени погрузилась в изучение новостей. Делала она это по-деревенски основательно. Глубоко вникая в смысл написанного, сопоставляла факты и анализировала. В знак согласия выразительно кивала головой, а если  чего-то не принимала – хмыкала и озиралась по сторонам, будто искала поддержки.
     Вот и сейчас, что-то из прочитанного вызвало раздражение, ибо она не просто хмыкнула, а повторила это несколько раз. Подняв голову, увидела идущего в их сторону худосочного, с развевающимся белым пушком на голове Степана Калистратовича. Его взгляд, отягощённый мешками под глазами, был сосредоточен. Складывалось впечатление, что он думает свою неразрешимую думу. До выхода на пенсию он работал научным сотрудником в одном из НИИ. Железная логика и умение слушать собеседника; на равных обсуждать любой вопрос и докапываться до самой его сути; доходчиво всё объяснять –  вызывали к нему симпатию и уважение со стороны собеседников.
       Маргарита в ожидании приободрилась, будто и проблема, которая её взволновала, уже наполовину не проблема.
       – Здравствуй, Степан Калистратыч! – от нетерпения, ещё на подходе приветствовала Маргарита. – Читал, чего власти городские удумали? – потрясая газетой спросила она.
      – Так, на то они и власти, чтобы думать. Работа у них такая, – присаживаясь рядышком, ответил он.
      – Насчёт думать, может быть и работа, но зачем же бездомному кобелю его производительный орган отрезать? Чем же он производить будет? Если раньше, когда при полном параде, его кобелём величали, то теперя как будут звать? Такого и слова-то в русском языке нет. Стало быть, наши предки таким лиходейством не занимались.
      – А что сами-то власти говорят по этому поводу?
      – А то и говорят, что много в Москве бездомных собак развелось и  если их не кастрировать, то скоро станет больше, чем самих москвичей и что много мильёнов денег на эту программу дают.
      – Маргарита, вот тебе кобелей бездомных жалко стало, а между прочим в Москве и бомжей мужиков не  меньше, так может и их заодно… так сказать… всё меньше пьяниц и дураков на свет родится..? – предположил собеседник. – Про это  ничего не сказано? Прикинь, какая экономия будет: не надо ночлежки строить и мучительно искать деньги на их содержание; властям не  придётся расставаться с денежками на пособия бездельникам, бесплатно бомжей в городском транспорте возить, тратиться на  медицинскую помощь…
      – Типун тебе на язык. Как можно о людях так? А не помрут, стерильные?
      – А чего им помирать? Евнухи при гаремах ведь не умирали. Правда,  для женщин, как мужчины они пропадут.
      – Да как же так, Калистратыч..? – растерянно развела руками Маргарита. –  Мужиков и так-то не всем бабам хватает, а тут ещё… Стёпушка, – расчувствовалась  Маргарита, – ты человек учёный, скажи, и в чью же это дурную голову такая издевательская мысля зашла?
      – А вот тут ты не права. И в дурную голову умные мысли приходят, а эта ге-ни-аль-на-я…
      – Да ну-у-у...?
      – Вот те ну-у…. Сама же говорила, что выделяются большие деньги на кастрацию собак.
      – Ну, да-а…
      – Так вот, бездомная собака, это же тебе не курица в курятнике, которую можно пощупать, есть у неё яйцо или нет. Бездомная собака, она ж ведь дикая и бегает в стае. И где тот храбрый финансовый ревизор, который поймает её, чтобы проверить, с яйцами она или без? Так сказать, чтобы убедиться в правильности списания на неё денег? А теперь умножь энное количество денег выделяемых на одну кастрацию, на ещё большее энное количество бродячих собак, а полученное число умножь, как минимум, на 10 лет этого мероприятия. Так вот, в старой русской сказке говорится, что есть куры, которые несут не простые, а золотые яйца, а в нынешние времена по Москве бездомные собаки с бриллиантовыми  яйцами бегают. И знаешь, сколько охотников до этих яиц?  Эх-х, Маргарита, чтобы нам с тобой так жить….Такой идее сам Остап Бендер бы позавидовал.
      – Степан Калистратыч, ты сказывал, что при Советах в научном институте работал, где всякие исследования по животным были. Так, часом, не оттуда это пошло?
      – Ну, что ты, Маргарита, тогда от бродячих собак всему народу польза была: мыло хозяйственное из них варили, а сейчас выделяемые на кастрацию деньги в бездонных карманах пропадают. Бывали иногда и у нас «оригинальные» работы. Например, в течение пяти лет исследовали вопрос «Изменился ли заяц-русак в Подмосковье за последние 100 лет». Пять лет оплачивалась из госказны эта работа, а в конце-концов был сделан вывод: «Нет, за последние 100 лет заяц-русак в Подмосковье не изменился».  Этот научный вывод на надои молока и количество колбасы в магазинах никак не повлиял, но люди в институте зарплату получали и детей своих кормили…
      – Степан Калистратыч, ты глянь, да нет же, ты только погляди, – прервала его Маргарита, показывая рукой на дальний конец сквера. Там из-за кустов на дорожку вывалилась скулящая коловерть собачьей свадьбы.
Больше десятка разномастных, кудлатых псов кружили хоровод вокруг одной мелкой самочки. При этом каждый из них пытался ей доказать, что он не просто кобель, а самый достойный из всех кобелина.
      В изнеможении, на полусогнутых задних лапах и поджатым хвостом, она огрызалась на их домогательства, не зная куда деться.
      – Маргарита, жизнь продолжается, – успокоил её Степан Калистратович и прищурив, возможно от солнца, глаза, улыбнулся в усы.