Человек

Человек
(из работы «Человек и Бог»,1997)


…человек – это оценка Вселенной всей, и тайны её по Шопенгауэру, в «ниточке-сознании» –  в нашем внутреннем мире…
Чьим же мышлением живёт сознание одного человека? Или мы живём, и помним себя  только в Слове? Разве не факт, что люди подвержены той или иной идеологии  и даже зомбированию?
Но своя собственная идентичность рождается только в диалоге с другим человеком, и укрепляется она только в настоящем, защищённом на самом глубоком (квантовом) уровне, диалоге… Но другой человек apriori не может «уравновесить» нам остальной мир, потому что он смотрит на него из «другой точки»! Этика, может быть, есть простое следствие множественной идентичности. Одно, обособленное от всего сознание, не нуждается в этике, этика «нужна» сознанию многих!

Да человек и сопротивляется чужой воле
Сам термин «разум» (в русском чутком языке) в сравнении с термином «ум» указует на этическую печать: человек раз-умный, т.е. учитывающий «ум» других людей. Этический контекст самого языка несомненен.
Вот какая здесь изначальная теория относительности?
И как нужна нам эта другая оценка!
Нужна потому, что человек «создан» в общении, в богатстве диалога, в богатстве света и красок, в богатстве всех комфортных для нашей природы физических состояний
Человек «создан» при  избытке множества сил…
Но и забываем иногда мы, что другой человек, тот, ради которого мы живём, нуждается в самом простом и ожидаемом им нашем поступке или слове, забываем в тщете охватить собой весь остальной мир… Но и, напротив, задыхаются люди без возвышенных целей, даже не имея их только ввиду, теряют осмысленность самого факта поступка, задыхаются и безвозвратно теряют себя…
Где мера нам? где мера между горним и дольним? между тобой и другим? Между тобой и всем остальным миром!
*
Из «рук в руки», из Слова в Слово принимаем мы эстафету человеческого, и немедленно обособляемся в своём Я от всех и всего, уже в привычках, в жизни…
При избытке сил родился человек, в богатстве света и звука, в заботе и «добре», но и в противостоянии, в защите, в протесте!
*
«Человек – мера всех вещей», давно сказано.
Но оценка человека много больше: какая граница Вселенной, какое Великое прошлое за нами? «Кто» может оценить нас? «Тот», кто за нашим Я? Но мы не можем видеть Солнце, глядя на Него!
Какой микромир имеет питающие его связи с макромасштабами Земли и рождает (?) этику?
*
…когда  же на Вселенской оси времени рождается человек? и отчего же свой уровень мы должны держать постоянно?

Природа тела

И – природа тела собственного, которого большей частью мы и не «чувствуем»: мы – заодно. А тело наше – связь со всем внешним, связь неуловимо быстрая и непредставимо медленная: быстрая настолько, что мы и не догадываемся о пронизываемой нас мгновенной информации, и настолько медленная, что встроенная в наше тело, иная  информация «ждёт своего часа» ещё с того  времени, когда не было и предка человека как биологического вида… Когда она проявится?
И тело наше давно уже заставлено работать в экстремально покойном режиме: изнашивается от простоя, от неработы, и потому оно странно и неадекватно резонирует (кричит!) на все физические силы вне себя. Системы тела нашего практически законсервированы, лишь вдруг какой-то механизм внутри системы, как лист в спокойном лесу, – «заколышется»,  зазвенит, и странно нам…
Тело наше – тайна нам, ибо наслоились на его структуры, на его системы миллионы лет, а природа его выстроена тем же материалом, теми же клише, теми же технологиями, что и тысячи (а, может быть, и миллионы) иных живых существ…
Имеем мы чрез тело связь с миром внешним: только ли чрез чувства? И пресыщенность свою, и ненасытность, и радость свою, и горе – всё испытываем, да так, что кажется, что жизнь наша – жизнь нашего тела (!). Как же внутренний мир наш связан с «нашим» же телом? Кто кем командует? Или, может быть, только лицо отражает внутреннюю жизнь нашу?
*
Нет, наше тело – и сердце, и мозг, и органы чувств; забываем мы, что всё тело наше животной природы!, т.е. объяснимое с точки зрения физиологии.
И ритмами пронизано тело наше – дыханием Природы всей, и подчиняется тело этим ритмам, и чувствуем иногда мы, что всё это – какие-то намёки нам, какие-то сигналы, считываемые непосредственно… А мы, разумные существа, как самая непонятная и беспокойная часть Великого мира, всё не можем рационально их описать, т.е. напрямик познать это Целое…
Зачем разум нам? что наше Я прекрасному и чужому всегда внешнему? Нам не только непосилен внешний Земной мир (со звездами на пугающе далёком небе), но непосильно и собственное тело – плоть от плоти (суть от сути) от нашей Родины…
А наше Я – чья суть? (есть ли суть  у Я?)
*
…остаёмся в плену мы у собственного тела, ведь оно заставляет жить «его» запросами, жить ради его удовлетворения… Это – так? но в любом случае тело наше корректирует нашу жизнь, нашу судьбу, а в иных случаях, и определяет её полностью.
Но и «забываем» мы собственное тело, живём вопреки его возможностям! А оно – имеет собственную память, и восстаёт! Сколько болезней сопровождает нас… Как согласие иметь, не насилие над телом, но согласие?
И радость даёт тело! Радость от рождения ожидаемого события, радость от встречи, радость от узнавания: само ощущение жизни – это ощущение тела! И тело наше есть неразрывная связь со всем внешним: нашего Я, нашей сущности быть не может без того, что мы называем телом…
Едины мы «душой и телом», и единство, может быть, обеспечивает дух («искра Божья»).
Наверное, действительно, душа живёт в теле («что-то на душе тяжело», «сколько душе угодно», «душа не принимает»…), а обиталищем духа, конечно же, является наш внутренний мир… Но как «всё»?
…природа тела открыта на Земле всему хаосу и космосу, всем ветрам, а природа внутреннего мира? какому хаосу и космосу? Может быть, буквальному  – Вселенскому? Какие масштабы космоса провоцируют его появление (проявление?)

ЧЕЛОВЕК
(из книги «И звук, и свет»,1997)

Поверхность земная и небо создавали нас, свободный свет сотворил свободу, а Слово — объединяло и объединяло время.
Своим строением и своими силами мир был направлен к человеку; и человек в принципе может дедуцировать его, исходя из собственного мышления.
Какая земля могла родить людей?
Человек — ответ, ответ Земле, ответ миру, и ответ на том же уровне, что и вопрос — вопрос среди бескрайних просторов и тяжелой сини холодеющего осеннего неба, вопрос среди ветра под пасмурным меняющимся освещением... Это вопрос открытого дня — светлого или светлеющего объема — громады свободного воздуха, дня жесткого, единственного. День берет от тебя все глаза, день ведет тебя, день — открытая дверь, день — действительность, день — шум, свет, действие...
Мера света и свободы превратила животное в человека и иная мера — возвращает в животное.
Когда ответ человеческий рождается? и отчего раздроблено то непонятное и вечное (?), что с нами рождается и умирает... Только с нами! и человеческое — всегда напряжение?
И стремимся знать (?) целостность, открывающуюся мгновениями, стремимся охватить умом своим весь образ, всю картину, все действия, теряя детали, теряя факты и вспоминая их, и возвращаясь к ним!
Мера света дана нам; какую меру свободы обретаем сами? тяжело, драматично, более обретая запреты?
Тогда человек, когда во Имя светлого мы строим от¬ношения, когда и во Имя другого забываем свои расчеты; но и тогда человек, когда рабство свое, долг свой наполняет жизнью, наполняет преемственностью, — когда любовь растворяет границы служения, все границы, — и слепота твоя, рабство твое становятся смешными и... жалкими, незаметными.
Вырастает человек во всех жестких и неумолимых временах, на всех ступенях общественных взаимоотношений, никогда не умещаясь в отведенные обстоятельствами рамки или схемы, — не умещаясь требованием целостности.
А целостность — вечна! У нее нет конкретного времени и нет конкретного пространства, нет никаких границ, и она — тот мир, в котором живем мы.
Мы даже не требуем: целостность сама поглощает нас, мы подчиняемся ей, наши эгоцентрические теории эфемерны, нежизненны, — увлекаются ею, перестраиваются. Эфемерны, нежизненны в итоге.
Мир, породивший нас, втягивает нас же в свои орбиты.
А где же свобода? Почему каждый из нас может стать «центром» мира? Понять как, что то, неуловимое никакими приборами, что в нашем внутреннем мире
  я в л я е т с я, на самом деле... принадлежит всем (всем!) людям, и — нам конкретно, индивидуально, неповторимо (!)?
что-то простое не удается осознанию, предельно простое.

ВНУТРЕННИЙ МИР

В жизни обыденной не отличаем мы мир свой внутренний от мира внешнего: мы как бы во внешнем мире целиком, а все, что «наше» — вне времени и вне пространства (!).
Хранители времени мы, событий, воссоздавая мгновения даже через многие десятилетия, более того, считая какие-то мгновения свои тем лучшим, вокруг которого словно нанизывается вся наша жизнь...
А мир внутренний, между тем, есть хранилище и всех тайн наших: есть связь с миром жестким, физическим — каким? есть связь с миром фантазий и парадоксов, где доказательства становятся ненужными, не имеющими силы.
Мир внутренний для нас вольный мир.    Мир внутренний для нас есть, и его связь с миром внешним уже есть выход в любую сложность; ум наш по природе диалектичен — ум и есть диалектика, есть поиск, выход за пределы диадного мышления.
Мир внутренний — целостный мир, и выделяя в нем какие-то структуры, мы не можем фиксировать их четко: границы сознания, подсознания, памяти перекрывают друг друга, а где, скажем,  «границы» нашего Я?
Быстр наш мир — мгновенно объединяя совершенно разные обстоятельства твоей жизни; непонятен наш мир, невыражаем ни мыслями, ни словами, — попробуйте осознать, почему вам вдруг хорошо или плохо!
Наши глаза — мир внутренний, наш слух, все чувства наши — мир внутренний, все функционально; функционален мир наш, прямо завися от мира внешнего. Умный наш мир, находя ответы для мира внешнего и самосохраняясь тем.
И безумный наш мир! Он прочитывает (выдумывает?) связи там, где не «видны» они, не «слышны»! Он идет вопреки традициям, вопреки своему ...уму, вопреки самосохранению.
Высшей, непрочитываемой логике следует внутренний мир наш, невидимой большинству, непонятной нам самим, — почему? И осознание даже в редкие свои проявления — озарения — не охватывает эту высшую целостность, к которой идут люди все...
Пронизан мир внутренний тем, что не фиксирует физика — пронизан идеями: как все и верно ли? И сильнее всех стихий оказывается мир наш внутренний, — зависимый, слабый, уязвимый мир!
Свободны мы думать о чем хотим, соотнося мысли свои с... собственными взглядами (!). Мысли наши свободны: где происходит их жесткий контроль, отбор? при их озвучивании? Разве Слово наше свободно всегда? Не всегда мир внутренний — твой, вольный мир, он
восстает; восстает, ибо не признает над собой экспериментов, восстает и тогда, когда внешний мир не соответствует тем мгновениям, вокруг которых вращается мир внутренний...
Восстает и тогда, когда центр вращения слаб, силы вращения малы: кто в ответе за это?
Но... в принципе задается масштаб внутреннего мира, соотносимый с масштабами мира внешнего, ...и вот твой гордый, но зависимый внутренний мир, согласный мир становится... чужим.
Что успеваешь сделать?