За живою водой 19. Ветер западных перемен

19. Ветер западных перемен

Над Киевом – тусклое промозглое небо, и солнце кажется упрятанным за плотным грязно-серым покрывалом туч, и вороны Гарольда Ланцепупа всё кружат и кружат в небесах – шпионят, высматривают, наблюдают за русской ратью.

Дарк – любимый ворон чародея – низринулся с заоблачной высоты, опустился на плечо злого волшебника и о чем-то доложил ему на своем птичьем языке.

Гарольд Ланцепуп приказал трубить сбор, и его воинство выстроилось в боевые порядки. Вскоре городские ворота отворились, и из них вылетела конница Руссов. За нею грозной лавиной двинулись пешие ратоборцы.

Горстка отборных воинов Гарольда Ланцепупа (всего-то двести семьдесят человек!) встала на их пути.

На флангах этого железного ядра расположились полчища ланцепупов, но вместо оружия у них в руках были только лишь бичи. Волшебник находился позади своих воинов – невозмутимый, как статуя.

Русская конница приблизилась к рядам колдуна на расстояние полета стрелы, и тогда Гарольд Ланцепуп вскинул руки ладонями вперёд, как бы ставя между своими воинами и русской ратью невидимую преграду. Змеи на его плечах поднялись торчком. Гарольд Ланцепуп гортанно пролаял какое-то заклятие и завыл, как волк. Змеи окрыли пасти и засвистели.

И тогда поднялся тошнотворно сладковатый ветер.

Впереди русской дружины, на гнедом Звездочете, скакал навстречу мертвящему поветрию Святослав Владимирович. Внезапно его конь, как бы налетев на невидимую стену, взвился на дыбы и завалился на спину, подминая под себя седока. Следом за ним слетел с взбрыкнувшего коня и славный воевода Ярослав Львович.

Ядовитый ветер хлестал в лица русских конников. Вдохнув его, они начинали визжать, хрюкать и, соскакивая с сёдел, превращаться в свиней.

Гнилостный, тяжелый, как при разложении трупа и нестерпимый для всякой живой души, смрад всё усиливался, и в его тлетворном дыхании была заключена самая смерть. Этот ветер врывался и в ряды пеших ратников, и они начали блевать, и обезумев, бросали свое оружие, оборачиваясь свиньями. И всё это стадо обезумевшего скота, бывшего некогда доблестным русским воинством, визжало, хрюкало, и бессмысленно металось под копытами своих же коней, сбиваясь в кучи.
 
Гарольд Ланцепуп дал знак – и ланцепупы, щёлкая бичами, окружили стадо и стали загонять его в городские ворота.

Впрочем, не все соколоты превратились в животных. Некоторые из них, несмотря даже и на заходняк – так впоследствии окрестили в народе это западное поветрие – все же сохранили человеческое обличье. Таких брали в плен и заключали в узы (ибо от смрада они становились беспомощными и не могли оказывать сопротивления).

Стоявшая на городских стенах стража с ужасом наблюдала за этими метаморфозами. Но вот мертвящий ветер достиг и её, и она начала костенеть, разлагаясь заживо.

Привлеченные трупным духом, на стены начали слетаться стервятники; поначалу их было не так уж и много, но вскоре их собралась целая туча. Птицы устроили себе роскошное пиршество и пировали до тех пор, пока не склевали всю плоть русской стражи; к утру на стенах остались лишь обглоданные скелеты с секирами да с копьями в руках.

Так обстояло дело на поле брани и на крепостных стенах. Что же касаемо положения дел в Киеве, то оно было таковым.

Заходняк повеял и по улицам города – правда, слабее, чем в чистом поле. И эти-то веяния, доселе неведомые на земле Русской, оказали своё тлетворное действие на киевлян. Впрочем, было оно двоякого свойства.

У подавляющего большинства горожан этот смрад вызвал тошноту, рвоту и одурь, и они поспешили укрыться в своих домах от нестерпимой вони. Но нашлись и другие, вдыхавшие зловоние с каким-то даже благоговением, ликуя и радуясь трупному духу.
Наконец-то, наконец-то они получили эту долгожданную возможность: вдохнут полной грудью ветер западных перемен!

Эти-то люди, разодетые в пестрые одежды, и вышли встречать Гарольда Ланцепупа с хлебом и солью. При этом многие мужчины вырядились в цветастые женские наряды, насурьмили очи, накрасили губы, а женщины, напротив того, напялили на себя мужские портки.

Трансвеститы и прочая мерзость, какая только была собрана на этот час в Киеве, стояла по обе стороны Владимирской улицы, наблюдая за тем, как в ворота вливается хрюкающее стадо свиней, гонимое человекомуравьями. За ними, на откормленном чёрном борове, ехал злой колдун, а за хвостом его кабана кичливо вышагивали воины мага: они конвоировали пленных дружинников, не утративших человеческого облика.  Шествие замыкала пёстрая группа ланцепупов, которые вели под уздцы пойманных коней.
   
– Слава Гарольду Ланцепупу, Великому и Всемогущему! – восклицали педерасты и лесбиянки, бросая зёрна злаков под ноги хряку!

– Да здравствует Гарольд Ланцепуп – великий и справедливый!

– Ланцепупам слава!

Некая обезумевшая и совершенно голая тётка, бесновалась:

– Пуп, пуп! Пуп, пуп! Мой милёнок ланцепуп!

Лысый дядька с красной рожей, задрав юбку и виляя задом, вопил:

– Даешь свободную любовь!

Орали:

– Слава ланцепупам!

– Смерть ворогам!

В пленных русских воинов полетели тухлые яйца.

– Соколяку – на гиляку! Соколотов – на ножи!

Обезумевшие глаза… Звериные лица…

Мужик в малиновой поддевке поймал осатаневшую тетку и уже начал совокупляется с нею на глазах у всех. Свиньи хрюкали и визжали. Толпу охватило буйное умопомешательство. Заморская вонь пьянила, вызывала эйфорию, и для киевских извращенцев она казалась приятней самых тонких благовоний.

– Гарольд – приди! Порядок наведи!

– Ланцепупы – превыше всего!

Какой-то удалец уже спустил с себя шаровары и пытался сочетаться со свиньей, но воины колдуна пресекли сексуальные поползновения этого прогрессивного эротомана.

Таким-то вот образом злой колдун проехал по всей Владимирской улице на чёрном борове и находился уже в нескольких шагах от палат великого князя, когда случилось нечто непредвиденное.

В числе плененных воинов находился и сам великий князь Владимир Всеволодович, отличавшийся великой силой, и ему удалось разорвать путы на своих руках.

Освободившись от уз, он выхватил меч из ножен ближайшего к нему воина и молниеносным ударом снёс ему голову с плеч. Затем бросился к Гарольду Ланцепупу, но путь ему преградил рыжебородый великан – тот самый, что сулил ему сундук с сокровищами за Людмилу, а затем хвастливо обещал натянуть его шкуру на барабан. Зазвенели мечи. Схватка была недолгой, и голова рыжебородого покатилась по мостовой.

Услышав звон оружия, Гарольд обернулся и в его глазах застыл ужас: великий князь мчался к нему с обагренным кровью мечом. В два прыжка он настиг колдуна и уже занес меч над его головой; черные змеи отчаянно заюлили на его плечах и злобно зашипели.

Еще секунда…

Ах, её-то как раз ему и не хватило!

В спину великого князя вонзилось копье, брошенное одним из приспешников волшебника. Владимир Всеволодович на мгновение застыл с поднятым мечом и рухнул на землю. Налетели мясники колдуна, и изрубили храброго витязя на куски.

Продолжение 20.  Госпожа Бебиана  http://proza.ru/2022/10/18/648