Холера из записок теле мастера

Реакция детей на второе имя, неоднозначна:
если прозвище (кличка) положительно характеризует его,
то он гордится ею, если нейтрально -
относится спокойно, если указывает на недостатки,
то может огорчаться, переживать, испытывать негодование.
Одни дети стараются тут же ответить обидчику,
придумав прозвище для него, другие лезут в драку.
Из википедии (интернет)
               
                ЧАСТЬ -1
                Мишка
К Мишке прилипло прозвище.  Мишка ещё молоденький — всего-то лет восемь, вот надо же прилипло к пацану другое имя не родное, ему ненавистное и ни отлепится от него, не отделаться.
-Сколько же прошло времени с тех пор,- задумывается он,- да шестьдесят пожалуй с хвостиком...
Сколько же воды утекло с тех пор в реке Селенге — немерено, нет в живых тех кто в детстве обзывал его этим противным прозвищем - «холера», да и он теперь Михаил Батькович, умудрённый жизнью человек, повидавший в жизни всякого — плохого и хорошего, а вот про прозвище прилипшее к нему на время в детстве, нет да нет вспомнит, вспомнит независимо от себя — увидит схожее, так и мелькнёт в сознании мимолётом, не оставив следа.
-Да, дело не в прозвище,- задумывается он иногда, а в том кто и как произносил это в вслед или в глаза.
--Вот в этом и обида, что оно произносилось обидчикам как бы с издёвкой  и самое главное приносило им видимое удовольствие,- продолжает рассуждать Михаил,- а ведь раньше пацаном я не замечал этого удовольствия, а может чувствовал это и от этого бесился, - продолжал вспоминать он моменты обиды.  Но нет худа без добра: с этого момента Мишка начал «взрослеть» - теперь люди в его окружении были не просто соседи, родственники, друзья, а люди и каждый человек в отдельности — это скрытая потаённость для него, и надо уметь вычислять эту потаённость, чтобы не нарваться на оскорбление.  По-простому -  Мишка стал мыслить критически.  И, теперь, взрослым он стал понимать, это взросление произошло бы с ним в любое время.   
Не знаю дают-ли сейчас прозвища людям в деревнях или не дают, мне как автору этого рассказа -  неизвестно: я давно вышел из деревни, а во времена  о котором я описываю в рассказе, а это конец пятидесятых годов прошлого века, прозвищами награждали почти всех в подряд. 
На ум Мишке приходят  незамысловатые прозвища той поры: Сашка — казак, Колька — мерлуга, Вовка - циренка, Витька — бурун, да он мог вспомнить их множество, если поднапрягчись, но это были простые и понятные прозвища всем, а прозвище - «холера», которое получил он - Мишка, как будто из другого мира, да и само слово для Мишки загадочное и непонятное, как бы с подтекстом — холера.  Может от этого у него потаённая ненависть возникла к обидчикам.  Деревня в пятидесятых, считай, послевоенная, наверное, чуть расслабленная после войны, вздохнувшая в себя настоящую свободу, раскрепостилась от тяжёлого военного лихолетья, ушла собою в некое простодушное состояние и от этого легко принимала любые деревенские события за чистую монету-незлобно и оправдательно.  Такой деревней был и Красный Яр, где родился и жил Мишка.
А когда к Мишке прилипло прозвище и слухом поползло по деревне - было принято людьми как само собой разумеющее событие и редко кто удивлялся этому, даже родители его не заметили в нём внутреннего изменения, впрочем это было понятно почему: лихое время было тогда, вечная работа по дому и в колхозе — дети накормлены и ладно, не до сантиментов.  Со временем прозвище от Мишки отстало и года через два три он вовсе стал забывать о нём, но иногда всё же, уловив чей-нибудь насмешливый взгляд к себе он увяжет его со своим ушедшим прозвищем.  Мишке уже взрослому мужчине пришлось вновь как в детстве испытать чувство боли от воспоминаний детства, и он вспомнил это унизительное состояние, но вспомнил как бы отрешённо от себя, как будто это было не с ним, а с кем-то другим похожим на него.
Однако всё по порядку.

                ЧАСТЬ -2
                За столом

К Василию обратился с просьбой его земляк Геннадий.  Василий - теле мастер, Василий младший брат Михаила.  Было это вначале двухтысячного года, тогда люди поддерживали друг и любая просьба со стороны знакомых, ими не отвергалась, и Василий откликнулся.
-Помоги,- просит Геннадий,- для дачи нужен телевизор, понадёжней, да и электричество и сигнал сам знаешь какие, помоги...
Телевизор купили подешевле и понадёжнее, Василий показал:
-Этот бери,- ловить будет хоть из ямы и скачки электричества ему нипочём.
Обмыли покупку, а на прощание Геннадий заинтересовано спросил:
-Брат то Мишка бывает у тебя, бывает,- ответил удивлённо Василий,- а ты «брякни» мне увидеть его охото, поболтать как ни как по соседству росли, правда я по старше его, но всё же, да и дома родительские через дорогу - окнами друг на друга глядят.
Прошло некоторое время.  Михаил навестил Василия — приехал с ночёвкой, заскочил проведать дня на три, а на другой день после приезда был организован стол.  Стол развернули в самой большой комнате — ожидалось гостей ещё человека два и теснота как на кухне ни к чему.  Встретится с Михаилом порывался и его двоюродный брат Борис и он всякий раз, разговаривая с Василием интересовался:
- О просьбе помнишь, помню-позвоню, позвони, позвони, - и он успокаивался, услышав обещанное.
Выпили за встречу и потекли разговоры о жизни, о деревне, о прошлом.  С особой горечью вспомнили про пожар в деревне:
-Как много сгорело ребятишек,- сердобольно произнесла жена Василия,-много, много,- поддержали за столом,- да и мы сами чуть не сгорели,- поделились Михаил и Борис,- видно бог вас отвёл,- посочувствовал Геннадий.
Потом за столом выпили за помин душ невинно сгоревших в клубе, замолчали ненадолго.
- А помнишь,- прервал молчание Борис,- помнишь ли Мишка, как костёр разводили в сарае у деда, как не помнить, на всю жизнь запомнил, да понаделали бы делов, если бы разгорелось,- подхватил Михаил,- пламя было бы не меньше чем над клубом — кругом дерево и дома и летняя сухота: парень со стороны затушил, спасибо ему, правда больно было мне, когда он за уши тащил нас к деду,- варнаки, разберись с ними дед, чуть пожарище не устроили, - сказал он деду и исчез также быстро как и появился.
За столом оживились:
- А сколько же вам было лет?-спросила заинтересовано жена Василия, но не дождавшись ответа, добавила,- я бы вас выпорола, да и дед наверно выпорол, отметин понаставил на всю жизнь.
За столом засмеялись.
-Отметину оставил,- заговорил Михаил,- тоже на всю жизнь,- это ты о чём,- спросил Борис..
- А ты разве не помнишь,- начал было Михаил,- а потом спохватившись сказал,- да ты сопля был тогда.
-Словом своим отметину дед сделал, сначала потрепал за уши, по заднице пару раз хлопнул и  вдогонку на всю улицу прокричал,- холеры!- пояснил Михаил.
-А отметина то где,- спрашивает жена Василия,- так вот она и отметина, приклеилась не оторвать, прозвище приклеилось-холера,- с досадой произнёс Михаил,- как только я от него не открещивался: увидит какой-нибудь сопляк или повзрослее парень сразу обзываются, да так ехидно, что муторно становится.
За столом замолчали сочувственно, а Геннадий - сосед, тот покрылся пунцовой краской, покряхтел, но слово не проронил.
К концу застолья только разговорился Геннадий:
-А я Мишка  с тобой нянчился, мать твоя попросит, а нянчусь, но и вредный был ты, запросишь чего-нибудь, например, игрушку вынь да положи, а какие в то время игрушки были: деревянные и прибитые к полу, но я терпел, мне даже приятно сейчас вспоминать об этом,- Геннадий делится, а у самого слеза выкатывается.
Мишка молчит и лишь изредка покачивает головой в такт слов Геннадия.  Он всё понял — среди обидчиков его был и он Геннадий - сосед, и наверное теперь в конце своей жизни ему захотелось сгладить свою вину, как бы повинится и он это сделал сейчас за столом, сделал  как смог.
Поздним вечером разошлись приглашённые гости, а Геннадий на прощание Василию сказал:
- Спасибо тебе, сбросил я груз, легче мне теперь, теперь можно и старость дожидаться, а она, брат, не за горами.

                ЧАСТЬ -3

                Эпилог

Наступала ночь, клонило ко сну.  Михаилу приготовили постель, но он по выработанной привычке заснуть сразу, как только голова коснётся подушки, не смог, и в этот раз долго ворочался: перед глазами прошлое - детство и сосед -  Геннадий.  Ему почему-то стало жалко его, а ведь это он был среди трёх парней, которых они встретили сразу, выскочив из ворот дедовского дома, выскочили как ошпаренные и столкнулись «в лоб в лоб» с ними, а не он ли обозвал меня — холера, и я, не помня себя, набросился на него с кулаками и затеял драку, которую пришлось разнимать другим.  Я повёл себя неосмотрительно, показав свой бойцовский характер, наверное я был слишком возбуждён произошедшими событиями и потерял контроль над собой, и это позабавило его, мол, смотрите сосунок а туда-же как и его отец - норов показывает, злющий, паскуда — одним словом холера он и есть холера.  Так критически додумывал Михаил в себе тот случай, когда приклеилось ему это ненавистное прозвище и, наконец, окончательно успокоившись, он погрузился в лёгкий, безмятежный сон.

От автора.
Мне как автору этого рассказа хотелось бы поделится следующим:
-Любой человек по природе своей - личность, и что бы стать ею окончательно надо найти границы дозволенного в социуме, в семье, в коллективе, почувствовать этот момент, закрепить её внутри себя сделать образцом своего поведения (в психологии называется — установка), и в этом деле главный помощник — стрессовая ситуация в жизни, но она может произойти с человеком в любой момент и на любом отрезке его жизни, лучше раньше, как произошло это с Михаилом, и лишь бы она не превратилась потом  в навязчивое состояние и не возродилось комплексом  в его характере.
Не возродилась оно комплексом и у Михаила.


Октябрь 22 г