Красуется земля

Виктор Матюк

Красуется земля

Красуется земля, она ждёт холода, лазурные небеса и стройные до небес тополя
Украшают бескрайние поля, родная земля до конца огнём войны ещё не сожжена,
Незавидная у неё доля и судьба, ей посвящена исповедь моя! Её защищаю я от чёрного воронья,
Налетевшего сюда, чтобы среди дыма и огня беспощадно убивать, красть и воровать,
Позорный народ, постыдная власть готова заживо пропасть, чтобы вровень встать
 С теми, кому ты в своё время кланялся на коленях! Всему – своё время! Всему - свой час!
Потерявший совесть люд обязан знать, что временная благодать не опровергает ложь,
Украдёшь на грош у нищих, а не у вельмож, и ты будешь выброшен прочь
Из воспоминаний людских, проливной дождь уже затих, он смыл следы забулдыг
С проторённой ими тропы, их Господь  никогда не простит за совершённые грехи!
Солнца резвый луч легко вынырнул из-за косматых чёрных туч, он скользнул по тропе,
Что-то прикинул в закостенелом уме, я сразу вспомнил о смертном одре, о благости и огне,
О белокрылых ангелах, парящих в небесной высоте! Земля надеждами людей питает,
Она на подвиг многоголосую толпу воодушевляет, ранним утром пурпуром блистает,
И напоминает всем, что сказочный и дивный Эдем существует затем, чтобы
Разум однобокий в поле привольном и широком взвесил свои пороки
И грехи до конца осознал, в чем же он виноват? Старший брат не был ни знатен, ни богат,
Его славили всем скопом, он же ходил с голой жопой, и пытался воевать со всей Европой!
Здесь каждый на каждого в органы Госбезопасности стучит, проявляя умение и прыть,
Пытается соседа в землю зарыть, должен знать каждый гад, что власть упрекать нельзя,
У каждого своя стезя! Вся русня выросла среди природы дикой, ходит среди травы-повилики,
И не замечает гибель империи, исчерпано к ней доверие! Полное безверие в Бога и во власть,
Как бы заживо не пропасть, защищая подкупную власть, её то славят, то хулят, она меняет наряд,
Сама бедна, повсюду голь и нищета, её убор простой, она давно уже не блещет красотой,
Столица отправляет на убой детей и стариков! Кто-то уходит во временный запой,
Кто-то бьётся головой о стену, не время и не час думать о жизни внеземной,
Здесь во всём царит застой, даже в храмах читают молитвы «За упокой»!
ЖИЗНЬ ОПРОВЕРГАЕТ ЗАВЕДОМУЮ ЛОЖЬ, В ЗЕРКАЛО НА СЕБЯ ВЗГЛЯНИ:
НА КОГО ЖЕ ТЫ ПОХОЖ? РЕЗИНУ НЕ ТЕНИ, БОЛЬ ИСЧЕЗНЕТ В ХИЛОЙ ГРУДИ
И ТЫ НЕ ДОЖИВЁШЬ ДО ТОЙ МИНУТЫ, КОГДА ДОЛЖНЫ МЕНЯТЬСЯ ВСЕ МАРШРУТЫ
ПОСЛЕДНЕГО ГРЕХА, ТЫ САМ СТАНОВИШЬСЯ ПОХОЖ НА ЗАПУГАННОГО ЗВЕРЬКА!
НОЧЬ ТЕМНА, БЫЛА БЫ БЕЛА, ПРЕКРАСНЫЙ ВИД ИЗ ОТКРЫТОГО НАСТЕЖЬ ОКНА
ОТОЖДЕСТВИЛ БЫ СМЫСЛ БЫТИЯ ВО ВСЕЙ КРАСЕ НА ПРИГРАНИЧНОЙ ПОЛОСЕ!
ИЗ ВСЕХ ГРЕХОВ СТРАШНЕЙ ВСЕХ ПОСЛЕДНИЙ ГРЕХ, ОН ЕСТЬ У ВСЕХ, ОСОБЕННО ЗДЕСЬ,
КОГДА ВРЕМЕННЫЙ УСПЕХ ОЧИ БЕССТЫЖИЕ ЗАСТИЛ И СУДЬБУ ОМРАЧИЛ НА НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ,
БЫЛА ЗНАЧИМАЯ ЦЕЛЬ: ПОКОРИТЬ ЦИТАДЕЛЬ ПРАВОСЛАВИЯ, И СРАЗУ СТЕРЕТЬ ЕЁ С КАРТЫ МИРА,
СОСЕДНЯЯ СТРАНА В НЕЁ СВОИ КОГТИ ВОНЗИЛА, НО НЕ ПОКОРИЛА И НЕ ПОКОРИТ НИКОГДА!
ИБО В СТРАНЕ ****ЕЙ И БЕСПРОБУДНЫХ АЛКАШЕЙ ПРАВИТ КРОВОЖАДНЫЙ ЗЛОДЕЙ,
ОН НЕНАВИДИТ ВСЕХ ЛЮДЕЙ, ОН ПОДНЯЛ ПОСОХ СВОЙ, А ВТОРОЙ ИЗГОЙ ДЕРЖАЛ КРЕСТ СВОЙ
НАД ЕГО БЛЕКЛОЙ ГОЛОВОЙ, ИМИ БЫЛ УТВЕРЖДЁН РАБСКИЙ ЗАКОН ДЛЯ РАБОТЯГ И БЕДОЛАГ,
ОНИ СНОВА СТРАНУ ПРЕВРАТИЛИ В ГУЛАГ, ШАГ В СТОРОНУ – РАССТРЕЛ,
ИХ ЦЕЛЬ – В МОМЕНТ В ОГРОМНОМ КОСТРЕ КРОВАВОЙ БИТВЫ СГОРЕТЬ!
ЭТОТ СТАРИК ПРОЖИЛ СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ, НО НЕ ЗНАЛ, ЧТО БОЖИЙ СВЕТ
НЕ ДАНО ЕМУ ЗАТМИТЬ, КАК И ПРАВОСЛАВНЫЙ МИР ПОБЕДИТЬ!
ГРЕМИТ ВОЙНА, КРАСУЕТСЯ ЗЕМЛЯ, МЕЖ РОДНЫХ ПОЛЕЙ
ИДУТ СТАДА ЗВЕРЕЙ, ИМ РОЛЬ ВРАГОВ МИЛЕЙ,
ЧЕМ ТУНИКА ДРУЗЕЙ! Божий свет в пурпуре блистает,
Он страждущий взор красотой впечатляет, бог решает,
Что и как, кому помочь, кому воздать за совершённый грех!
Грешен каждый человек, он лучше бы сидел на горе отвесной
И делился радостью чудесной с темнотой кромешной!  Я же борюсь с бурей жестокой
На берегах реки полноводной и широкой, там моя лачуга, там ветер играет фуги свои,
Я же гривны не променяю на деревянные рубли! Здесь истоки мои,
Не хочу сходить со своей колеи, неисповедимы Господние пути,
Каждый свой путь должен до конца пройти, не сбиваясь со стези!
Тухнут путеводные огни, только свет далёкой звезды в состоянии забытьи
Суть земного бытия воспринимает в штыки, наша жизнь подобна плывущей ладье
По штормовым волнам по бурной реке, там ты со всеми накоротке,
Но тебя все тоже держат на коротком поводке! Ладья плывёт по воде, чертыхаясь,
Бранясь и нецензурно выражаясь, она битый час пытается молчать
И на вопросы небес не желает отвечать! О многом может душа рассказать,
А когда и как? Нам не велено знать, радушную осень не ждала седая проседь,
Нам настроение испортить, но проходит час иль два, как она достаёт слова
Из обитого железом сундука, пожурив его слегка, начинает валять дурака,
А когда исчерпаны закрома до края, у неё начинается пора золотая!
Рисуется земля во все цвета, под ногами летает и шуршит с раннего утра
Золотистая листва, ею усыпана вся моя тропа, судьба слепа,
Рядом с ней и тлен и суета, однако она застыла у придорожного столба,
Будто мумия на грани своего безумия, и счастлива: оцепенеть в безмолвии,
Вот и будет стоять до весны в глубоком молчании, немощная и сердечная,
Беззаботная, но не вечная, у неё, как и у меня, жизнь скоротечная!
Тьма кромешная её жизн6ь омрачает, странный взрыв от бытовой мишуры отрывает
Пристальный взгляд, облака летят и летят, сотканные из разноцветных гирлянд,
Выстроившись в своеобразный ряд, они повесят на чужой тропой, через час-другой
Прежний блеск храня, бросают наземь крупные капли холодного дождя вблизи фонаря
На проезжей тропе, оставляя прикус тревоги в страждущей по воле душе, любовь к природе
Таится вовне, на небосводе – чехарда, событий чреда, рыдая и хохоча, встали у пруда
Посреди привольной и разноцветной степи! Под одеждой божьего раба идёт борьба
Без остановки за верховенство власти строптивых мыслей и дум, гам и шум стоит вокруг,
Проходит временный испуг, и ему на смену мчится радостное племя любви и страстей,
Они на краткое время закрываются в душах приветливых людей и сидят до остатка дней,
Их никто не гонит взашей, там не слышно ни крика, ни речей взбалмошных людей!
Я же держу крест святой перед собой, а посох мой был взят взаймы от чернецов,
Даже сквозь мой незатейливый наряд в душу проникал кромешный ад!
Девочка «на шару» весь передний край кошмарит, поддаёт жару всем,
Кто жил без проблем, сунулся ей под юбку, чтобы шутку утешить голубку,
Но она отвергла и не приняла последний шанс услышать божий глас
В час экстаза, склонив мужчину к соитию, усугубила его духовное развитие,
Страшное событие совершила судьба - злодейка, она пела, как канарейка и искала лазейку,
Чтоб у бывшей белошвейки, по матери – еврейки, осталась лазейка для молодого мужика,
Если ему трын-трава, что его за кончик языка укусит  шаловливая вдова! О да, размытая тропа,
Полна греха, с ней порвать мучительно сложно, на душе грустно и тревожно,
Так же жить невозможно, когда, обмирая, ты стоишь у тернистого края горы,
А в часе неспешной ходьбы зубы скалят узкоглазые дикари! Господи, отведи
И помилуй, заступись за жизнь божьего раба, его тропа холодна, ни кола, ни двора,
Вокруг неё кромешная темнота, само собой исчез из души покой, Россия немытая,
Почти что разбитая, катится с высокой горы на безвестные просторы!
Её не манят к себе высокие горы, продолжаются споры о душевной красоте,
Скрипят рессоры, проезжающих авто, открыт ящик Пандоры, жлобы разбежались,
Кто – куда, пытаясь спастись от Господнего суда! Рожи вымазали в грязи,
Пытаясь, грешные души от небесного проклятия спасти!
Они старались склонить соседнюю страну к соитию,
И внести свою лепту в благоприятное развитие войны,
Они ведь были рождены посреди непроходимой чащи лесной,
Там жизнь течёт само собой, каждый умник там – изгой,
Только образ святой давно неживой, окрылённый людской молвой,
Может толпу безумцев в разбитое сердце принять, к себе мысленно прижать
И нехотя приласкать, а потом от них сбежать туда, куда глаза глядят, страна немытая,
Бездыханная, но ненасытная, небритая и страшная, такая ужасная, что обречена на мучения,
Зато спесь безграничная обжигает обезумевшие тела, разделив думы и слова догола,
Им не понять, как можно строить и созидать, толпа привыкла воровать, красть и разрушать!
Плечом к плечу в мороз , в холод и в жру, прижав руки к тощему бедру, она марширует по плацу,
Меняет планы на ходу, и в радости и в грусти нищий народ своего шанса украсть не упустит!
Жизнь в захолустье грозит запустением мыслей и дел, тот, кто нагл и смел, как-то сумел
Не остаться без дел, теперь его цель ясна, как никогда, ему команда дана убивать
И кромсать всё и вся, но красуется православная земля, рядом с ней обезумевшая толпа
Шагает по луже, обнаглевший взгляд стал видеть хуже даже похотливый женский зад,
Но ему от себя не сбежать, жизнь надо прин6имать такой, как есть! Указующий перст
Назойливой судьбы прочит, чтобы тот, кто зуб на чужое добро точит, встретит осень
Где-то в непроходимой тайге, и испытает на себе, что значит одиночество на земле?
Ехал Федя на Урал, вдруг страна объявила всеобщий аврал, он в Украину попал,
И там заживо пропал, по деревне разносится музыкальный перелив,
Кто-то из местных воротил уезжает в Тель –Авив, плаксивый мотив
Слышен из избушки на лесной опушке, там мать-старушка сына в гости ждала,
И вот повестка о его смерти намедни пришла, не уберегла отчизна-мать её сынка,
Она места себе не находит, походит, походит, тоска с ума сводит, то песнь заводит,
То с ума чужая мать сходит, что же в стране происходит, если эта богом забытая страна
Не помнит погибших героев ни фамилии, ни имена! Скрепят её каменные жернова
От темна и до темна, вся страна в стельку пьяна,
Спьяну она смотрит в рот плешивого старика,
А ему трын-трава, что дрын за алтын, что чужой сын
Отдал жизнь за чужой Крым?! Мать долго плакала в подушку,
Вспомнила Афганистан и злополучную Кушку, достала из сундука чекушку,
В гранённый стакан себе то зелье налила и тихо спать легла в скрипучую кровать!
Куда идти? Куда бежать? Ей не велено знать! Она вспомнила чудное мгновенье
И мимолётное виденье, когда она сама была и статна, и красива и молода,
За неё толпами бегала местная братва, её манили женские ноги от бедра
До стопы, как от страсти местным фраерам уйти? Кто-то охал, кто-то ахал,
А вот и тот, кто всю страну оттрахал, поимел её и спереди и сзади,
Поставил на колени подле скрипящей кровати, будто отставной солдатик,
Стал половую щель нежно  гладить, пока противная сторона в экстаз не вошла!
Когда же закончились утехи, наверх всплыли все огрехи, досталось на орехи всем,
Кто загодя не видел грядущих проблем, а зачем? Всё - тлен, всё - суета,
Канула в вечность сокровенная мечта едва вставшего на ноги мальца!
Сыплется долу со старца труха, рядом с ним валяется мелкая шелуха,
Не избежать ему греха, под ногами шуршит пожухлая листва,
А над головой сгущаются косматые грозовые облака!
Жизнь плоха, но не у него, ботаксное лицо скрыть от людей нелегко!
Бессовестный злодей уничтожает людей, он идёт к смертной тропе,
Присосавшись как репей к внешней простоте, он один здесь властелин,
Жестокий провокатор, имеющий взбалмошный характер,
Всякий час орёт, как идиот, что он ни в чём не виноват,
Источая из сердца смертельный яд! Люди поговорят,
И сразу замолчат, когда он поднимет в гору собственный перст,
Инакомыслия в соседней стране нет, в её сторону наклоняясь,
И к ней, не приближаясь, шепчу два слово недорослю на ухо: «Ты – ***ло!»
С дивной быстротой старик  без бороды, но с одутловатым лицом,
Попытался ворваться в дом чужой вместе с одичавшей Ордой!
Нас всех к ответу привлечёт судьба, она вывернет наизнанку все потроха,
Каждый дождётся своего конца, на всё воля Творца! Летят перелётные птицы
В осенней дали голубой, летят они в жаркие страны, пересекают параллели и меридианы,
Здесь же гремят гранёные стаканы, и безусые пацаны, воспитанники седой старины,
Вновь в ряж пошли, дабы вихри враждебный и речи хвалебные возродить для страны!
Увы, ничего кроме хулы им не подарит берег турецкий, образ жизни советской
Едва заметный, не резкий и неброский, озвучил штаны клёш в широкую полоску,
И осветил молодую соску с модной причёской! О, боже! Что за гадкие рожи вокруг?
Почему им всё сходит с рук? Перекрестясь, автор присел у края письменного стола,
Выпил пятьдесят граммов коньяка прямо из горла, чтобы беспросветная мгла,
Вынырнувшая из-за угла, прочь ушла, не затронув ни сердца, ни чела!
Остановив свой взор на ней, вспомнил дела давно минувших дней,
Они безразличны оку, ибо рок жестокий не верит в предания старины глубокой!
Я же – чист и свеж, пройден ещё один вражеский рубеж, пусть свистит картечь,
Пусть ширится плешь на рано поседевшей голове, любовь к Отчизне таится вовне!
В соседней стране зреет мятеж, он встретит безоблачный рассвет,
И непринятие невежд, им не по нраву Фаворский свет!
Будет вечно красоваться православная земля,
Её купить и продать нельзя за рубль или два!
Нет ничего святого у этого подонка,
Он – не чист и не свеж, как поцелуй ребёнка!
Его посадят на берёзовый кол, ему вспомнят Купянск и Оскол,
Пусть знает старый козёл, что придёт та пора, когда он будет кусать ржавые удила,
Но всё равно вылетит из привычного седла! Время – хороший доктор,
Но плохой косметолог, ему нужен сексопатолог, его век недолог, его смерть  в яйце,
Утка в зайце, а смерть в хирургической игле, пока ты едешь на коне по высокой колее,
Все кланяются до земли тебе, стоит только раз оступиться или в чём-то усомниться,
Ты кончишь плохо, умрёшь с громким вздохом, раздастся шум и грохот,
Будут радость, слёзы и хохот, люди начнут в ладоши хлопать!
Ты осуждал скитальцев, и никогда не думал об утиных яйцах!
Киплинга строка постоянно мерещится мне, даже в кромешной темноте:
Кого, куда и как, почём, когда и где? Смрад везде, не продохнуть, ни пёрднуть,
Нельзя от роковой стрелы увильнуть, не буду начинать издалека,
Лучше напишу наверняка жирным росчерком скрипучего пера,
Что старому подонку – хана! От москвы до самых до окраин
Долго властвовал бесстыжий тать и барин, он всё тащил из общего дома,
У маленького гнома вот-вот наступит кома, он поплывёт невесомо
Над серой плешью огромного аэродрома, может быть, его одутловатый лик
Шаманы попытаются лечить, но потускневший взор – его мучение и его позор!

г. Ржищев
18 октября 2022г.
12: 45