Опыт легкомысленного прочтения штампов в конце ХХ-

В начале века

Великий старец, всю жизнь боровшийся с язычеством в себе, не вынес его преобладания в семье и государстве и скрылся из усадьбы. Из блестящей и двусмысленной метафоры Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции» на его могилу хлынул сакральный дождь.

 Горький высунулся из босяка, осмотрелся, вскочил и побежал. По дороге принял роды у бродяжки и мировую славу с висячими усами.

Блок и Белый возвели здоровую чувственность дочери Менделеева в мистическое достоинство и вынудили ее бежать к актерам. Блок остался слушать ветер и правдиво старел, Белый вырыл ямб другому и умчался к Штайнеру, где работал плотником.

Зинаида Гиппиус, в которой философствующая весталка оседлала менаду и домохозяйку, помахивала лиловыми крыльями на эстраде.

Розанов любил плоть, евреев и церковь и ругал евреев и Христа, держась левой рукой за детородный орган.

 Брюсов ковал трон мэтра, Кузмин углублял голубые традиции Уайльда, Северянин дарил поклонницам ананасы в шампанском.

Из глубины донесся вздох Бунина: «Самое страшное в мире, женские ноги!»
Ахматова обнаружила женскую душу, поставила ей голос и уехала в Париж позировать Модильяни.

Маяковский желтой кофтой пугал публику, потом отдал штаны облаку и попросил прощенья у Лили.

Волошин строил Коктебель, интимную вавилонскую башню, и предрекал темные восторги расставанья как государственный принцип.

Фригидность Гиппиус передалась Февральской революции; Зимний дворец выклянчил выстрел «Авроры» как реплику суфлера.

Народ разделился на красных и белых, жовто-блакитных и черную масть анархизма. Россия встала раком и начала есть землю.

Возвышенные души приняли революцию с большой буквы, хотя она вошла с черного входа и по-кухарочьи общипала свободу, как битую птицу.

Прозаики-реалисты – Куприн, Бунин, Алексей Толстой – рванули на Запад по незарастающей герценовской тропе. Набоков, младшая лилия петербургского тумана, отбыл бесшумно, по-английски, и лишил отечество приоритета на нимфетку.

Хлебников залетел в комнату человеческой жизни, стал председателем земного шара и ушел за птицей, говорящей на языке чисел.

Есенин отпал на Айседору Дункан, и окно в Европу засквозило ниже пояса. Розовый конь освежал их яблоками и поил вином.

Белый плясал, Блок сходил с ума, Брюсов кипел на работе. Ирочка Одоевцева открыла свою нежно-бездонную память. Гумилев в брабантских манжетах приближался к зрелости и расстрелу.

Маяковский стоял, расставив ноги. Эта поза Колосса Родосского вдохновила РКП(б) на журчание демонстраций. На верхнем этаже В.В. уже гасили огни.

Пастернак сумрачно хлопал ресницами, удлинил лицо до колен – жизнь ушла в сонный, сыплющий жуками сад и вернулась под ручку с комиссаром.

К Мандельштаму явилась тень Одиссея и предсказала мягкую поступь горца, они сели на палубу списка кораблей и молчали в бессмертие.

Иосиф, сын Виссариона, уже вожделел к литературе и кинематографу, но еще не…






Народы мира

После потопа началось все самое интересное.

Шумеры соединили колесо с ослом, расплодили деловую документацию, открыли пользу денег, создали единую систему мер и веса и возглавили историю цивилизации.

Египтяне в передниках переплывали на лодках в Царство мертвых, складывали фараонов в пирамиды, мимикрировали под мумии и использовали звезды в личных целях. Ввели солнечный календарь, поняли, куда в человеке течет кровь, и сохранили для потомков шарм Эхнатона и Нефертити. Завещали арабам Древний Египет как основной источник доходов.

Финикийцы изобрели алфавит, подняли парус, ужаснули соседей человеческими жертвоприношениями и заложили основу пиратства.

Евреи издали вопль Иова, приставили к небу лестницу Иакова, распяли Христа и доказали всему миру, что невидимое цементирует крепче, чем государство, границы, язык  и прочая мелочевка. Жили в гетто и основывали банкирские дома, в промежутках между погромами оплодотворили многие культуры. Через две тысячи лет вернулись на родину и обнаружили, что еврей еврею рознь. Сменили ореол изгоя на шлем агрессора и вычли десять заповедей из теории относительности.

Греки взяли Трою, сдали олимпийских богов, учредили здоровый дух в здоровом теле, изваяли себя в мраморе и уронили Архимеда в ванну. Зачали демократию на рыночной площади и 9 муз на аполлоновском плаще. Научили цивилизованный мир, как избавляться от философов и ценить личную свободу.

Римляне выстроили дороги, выдавили античность в следующее тысячелетие, бросили христиан на съедение львам, вовремя перехватили религиозную инициативу и легли под варваров, чтобы в интимном акте переплавить их в итальянцев. Оставили Западу языческое право, латынь и имперскую манию величия.

Китайцы запускали воздушных змеев, чтобы связать инь и янь, использовали музыку для совершенствования общества, выставляли из-под культа предков маленькую ножку и изобрели порох, чтобы покончить с феодализмом в Европе. Делали из фарфора пагоды, садовые скамейки и вежливые улыбки. Под руководством великого кормчего осуществили большой прыжок и приземлились в хунвэйбинов. Предусмотрительно стали каждым шестым в мире. На двухколесном велосипеде авторитета и частной инициативы ринулись в будущее.

Индийцы левитировали, почитали коров, изучали любовные позы и распихали население по кастам. В ашрамах цвела медитация, в деревнях невежество. Раджи носили во лбу драгоценные камни, нарядные вдовы сходили в погребальный костер супруга. Будда указал им путь к нирване, Ганди – к непротивлению злу насилием, англичане – к зубной щетке. Карму совершенствовали воздержанием, патриотизмом, европейским образованием и сдали в банк, чтобы жить на проценты.

Индейцы охотились на бизонов, снимали скальпы и курили трубку мира вокруг костра. Приняли белого человека за бога и вымерли от его прикосновения. Остатки научились пить виски и стали местным колоритом.

Арабы джигитовали на конях под знаменем пророка и сохранили Аристотеля для Европы. Жар ислама выдул хрустальную сферу алгебры, а полумесяц затмил солнечный свет над святынями христианства. Калифы бродили переодетыми и сажали на кол соперников, двугорбые караваны развозили амбру, коран и клинки из Дамаска. Гарем отшлифовал женское тело и мужское сладострастие. Блистательная Порта охладила горячие головы бедуинов, европейцы разглядели среди благочестивых тюрбанов фонтаны нефти. Нефть пересадила шейхов в кадиллаки и террористов в самолеты. Панарабизм преломился в окулярах Северо-атлантического блока  и принял очертания джинна из бутылки.

Испанцы вытеснили мавров, завоевали Новый Свет, обратили индейцев в христианство и загнали их в рудники. Одной рукой Сервантеса создали бессмертную пару из Ламанчи. Жгли ведьм и еретиков, не отводя глаз от неба. Красиво убивали быков, закрывались плащом, пели под балконами, путали шпагу и фаллос. Отдали Франции Пикассо, Штатам – Дали и вернули короля-демократа. Мачо вступил в ЕС и НАТО, отпустил женщину в матадоры, но хранит инстинкт самца от западной инфляции.

Итальянцы из глубокого обморока спустились за Данте в ад и выпрыгнули в Ренессанс, где было людно и шумно – художники шлялись из картины в картину, авантюристы сорили поединками и трактатами, города открывали университеты и торговали перцем. Опера хлынула водопадом и пенилась композиторами, кастраты считали бельканто образом жизни.  Гарибальди подкинул свободу вверх, Муссолини спрятал ее в мышеловку, послевоенный кинематограф показал ее населению в темноте. В крупнейшем музее мира каждый год меняют правительство, борются с мафией и убивают судей, молятся Богоматери с неистовством тиффози и практикуют dolce far niente.

Англичане слонялись в тумане, оставшемся после Цезаря и норманнов, потом отрубили голову Карлу I и совершили промышленную революцию. Раздвинули Британскую империю со всеядностью Шекспира и натиском Киплинга. Молчали в клубах, интриговали в кофейнях, делали большую политику в опиумных курильнях. Внедряли цивилизацию и свои товары, заработали ностальгию по утраченному величию. Дали миру джентльменов, футбол, сплин и Маргарет Тэтчер, питающую слабость к русским генсекам.
Французы отличились в крестовых походах и сожгли Жанну Д Арк, чтобы сделать ее святой. Совершили буржуазную революцию, чтобы получить свеженького императора-корсиканца. Пали жертвой моды, чтобы стать ее центром. Любят хорошо покушать, ищут женщину и пьют слабительное. Включили живопись в меню, экзистенциализм в правила хорошего тона, лягушачьи лапки – в национальный характер. Отразились в зеркале профилем Марианны, силуэтом де Голля и разноцветным хвостом галльского петуха.

Немцы воевали и пили пиво, гордились шрамами на лице и толпами рыдали над Вертером. Разводили философов, как капусту, и сверяли по ним часы. Делали оперы длиною в жизнь и танки с грозными именами. Сжигали евреев и славян, теперь играют в индейцев. Извлекли экономическое чудо из поражения и безработицу из трудовой дисциплины. Воссоединились, но медовый месяц прошел на развалинах Берлинской стены. Белокурая бестия в галстуке от Гельмута Коля излучает основательность Немецкого банка, благожелательность мецената и прусскую выучку бундесвера.

Цыгане бродили, гадали, приворовывали и трясли женской и мужской грудью в плясках. Пели, как прекрасный дьявол, и обольщали. Сохранили самобытность вопреки усилиям цивилизации загнать их в стандартную коробочку комфорта и условностей.

Австрийцы под пенные звуки вальса и хрип Габсбургов сунули нос в психоанализ, превратили абсурд в литературный жанр и оставили человека без свойств.

Американцы отряхнули прах Старого света и умножили его предрассудки, чтобы замесить на них Декларацию независимости и расовую нетерпимость. Истребили бизонов, индейцев, веру в белого человека и возвели небоскребы. Работали, как волы, вешали негров, открыли второе дыхание мафии и мешок Эдисона. Создали самое богатое государство в мире и довели демократию до состояния, когда президентом может стать посредственность – это ничего не меняет.

Негры жили, как нищие боги, били в барабаны и прыгали в масках. Позволили обратить себя в рабов. Убегали, молились, восставали. Выплеснулись в джаз и негритюд, чтобы достичь равенства сверху. Освоили бокс, баскетбол, трибуну ООН и презервативы для белых. Отстояли Африку и придали подлинность Соединенным Штатам.

Японцы уединились на островах, созерцали в саду камней, кланялись и пили чай. Делали харакири под цветущей сливой, писали тушью на восходящем солнце и косились на соседей сквозь прорезь иероглифа. Пытались составить икебану из чужих территорий, но поставили не на ту ось и угодили под атомную бомбу. Перенесли энергию цунами в электронику, а землетрясений – в парламент. Возвели трудоголизм в императорский сан и пустили вскачь колесницу Азии. Внедряют своих туристов и пенсионеров во все концы мира.

Русские долго спали в славянах, приняли государственность от варягов и православие от греков, бредили Третьим Римом. Пили водку с медведями, юродствовали, плели лапти и прибрали к рукам шестую часть суши. Избавили Европу от монголо-татар, Бонапарта и бесноватого с челочкой. Ходили в народ, отстреливали лучших врагов народа, загоняли человечество к счастью. На карачках догоняли Америку и первыми вышли в космос. Развалили свою империю, обменяли Кремль на «Макдональдс» и застряли у истории поперек глотки. Ответственны за появление интеллигенции, блинов с икрой, обкомов партии и привычки бежать впереди поезда за очевидным.

1998