2. Музыка любви. Номинация

Когда они встретились впервые, в самом разгаре была весна - цветущая, с теплым ветром и с весенними запахами. Каких-то мгновений этой странной мимолетной встречи тогда хватило, чтобы проснулось опьяняющее чувство. А еще бутылочки туалетной воды, чтобы оставить это чувство в себе надолго - возможно, навсегда.

Как бывает в добрых сказках и красивых историях про любовь, жизнь свела их снова. В другой стране, двух едва знакомых людей, говорящих на разных языках,  и уже с достаточным багажом личной жизни за плечами. И ведь с самого начала речь в этой истории шла не о любви, не о чувствах, а о работе. Так получилось, что они встретились и теперь им предстояло вместе работать какое-то время. Встреча будущих коллег пускай в немного необычных условиях. Возможно именно эти условия: весна, съемки в кино, аромат туалетной воды, необыкновенная обстановка, и чудесная музыка сделали все за них и подтолкнули их друг к другу? Победила бы эта история в номинации «Самая романтичная история в жизни», если бы не было этого языкового барьера, если бы не было этого заранее ограниченного времени? Хотелось бы написать «Да», но на самом деле это была бы уже другая история. А в этой должно было быть все именно так, как было. Поэтому и номинация досталась ей.

Итак, по порядку.

В первой весенней истории только зарождающейся любви третьим главным действующим лицом был запах - аромат духов.  Аромат, который появился раньше осознанных чувств. Появился и остался.

В этой уже летней истории на сцену выходит звук, а точнее музыка и становится еще одним главным действующим лицом.

Итак, ее утвердили на роль! Не веря, что это произойдет, она все-таки решила позаниматься английским, так, на всякий случай. Но когда ей все-таки перезвонили с Ленфильма и сообщили о том, что она победила в этой гонке, она взвизгнула и одним прыжком взлетела на высокое кресло от радости и неожиданности. Первая поездка в ближайшее зарубежье! Первая главная роль. Да еще и ОН.

Конечно, она надеялась, что на вокзале ее встретит именно ОН. Днями и ночами она представляла себе это. Картинки сами рисовались в ее голове. Она представляла, как он, чуть растерянно, заглядывает в окна вагонов поезда, в надежде первым увидеть ее. Как он вдруг встречается с ней взглядом, замирает, нежная улыбка появляется на его губах,  она не отводит от него глаз и смотрит, смотрит, смотрит… Именно так это часто показывают в кино, описывают в книгах, и именно это заставляет всё трепетать внутри.

Но вышло все банальней. Встречать ее прислали мальчика, видимо вчерашнего финского старшеклассника, который летом нашел себе подработку водителем и помощником администратора съемочной группы. Он держал в руке табличку с ее именем. Она подошла к нему, он по-детски смутился и взял у нее из рук чемодан, что-то бормоча себе под нос. И тут она поняла, что попала совсем в другую историю, к которой снова оказалась не готова. Все мечты о романтике, о дымке любви остались там в вагоне. А тут ее встречала «жестокая реальность» - она приехала на съемки заграницу, где нет ни одного человека, который бы ее поддержал, подбодрил, спел бы ей, как в старом кино по-русски: «Капитан, капитан, улыбнитесь!». Жестокой реальность была еще и потому,  что это мальчик говорил на английском языке с таким сильным финским акцентом, что она ничего даже и не пыталась понять.

Он вел ее куда-то, что-то говорил. Она шла за ним следом и кивала в ответ «Yes, yes!». А сама  судорожно соображала, что она будет делать, когда он ее спросит о чем-нибудь важном. Ведь тогда ей придется признаться в том, что она ничего не понимала до сих пор и что ответить ему, от волнения и от своего ограниченного английского она вряд ли сможет.

У самой машины он куда-то позвонил, что-то проговорил в телефон и дал ей трубку. Она напряглась, но, к своему счастью, услышала голос режиссера-«медведя», который говорил с ней на ломанном русском языке! Ну это хоть что-то уже! Он сказал, что сейчас ей надо ехать в гостиницу, а все приедут туда вечером после съемок и будет общее собрание. Звучало это как-то очень буднично и спокойно, никаких фанфар и встречных банкетов в честь ее приезда и она немного успокоилась. И странно, даже слегка почувствовала себя звездой, приехавшей на гастроли в чужую страну. Совсем слегка, правда.

Ехали не очень долго, вскоре с трассы свернули на лесную дорогу. С одной стороны виднелись поля для гольфа, с другой к самой дороге подходил лохматый бурелом из сосен, камней, кустов и елок - привычный финский пейзаж. Вскоре она увидела вдали небольшой лесной замок из красного кирпича. Он стоял на поляне, окруженный аккуратно подстриженными деревьями и зеленой изгородью. Ощущение нереальности происходящего снова стало догонять ее.

Не доезжая до замка, они свернули налево. Там стояла длинная невысокая двухэтажная постройка тоже красного кирпича с колоннами и большими воротами вместо дверей.

Оказалось, что все вместе - это настоящее историческое поместье. Замок и правда был старинным и даже сохранившим часть интерьеров. Он был основной частью гостиницы. А в том корпусе, куда ее и привезли и где остановилась съемочная группа, раньше располагались помещения для обслуживающего персонала замка. А теперь это тоже был корпус гостиницы, только никакого обслуживающего персонала, даже администраторов не было в помине и даже двери-ворота в здание никто не торопился закрывать на ключ, как потом выяснилось, даже на ночь.

Внутри корпуса, куда ее привел мальчик, было очень уютно.  Войдя, они сразу попали в маленький зал с высокими окнами до потолка и мягкой мебелью. На полу везде толстые ковры и мягкие ковровые дорожки. Слева от входа, там, где могла бы расположиться стойка администратора отеля, стояло пианино со встроенными подсвечниками.

Мальчик, видимо, чувствуя, что скоро избавится от «глухонемой» актрисы, стал смелее и бодрее. Он быстренько провел ей экскурсию по корпусу, показал ее номер - маленькую уютную комнатку. На стене в номере висела  картина с нарисованной как будто детской рукой зеброй.  Окна располагались выше, чем обычно, ближе к потолку и выходили на замок и красивое озеро за ним. Мальчик поставил чемодан на пол, помахал ей рукой и быстро уехал. Она осталась совсем одна.

Вот здесь ей и предстояло прожить целый месяц…

Вечером собралась вся группа. В полумраке небольшого «диванного» зала второго этажа они знакомились с ней, обсуждали планы, попивали пиво из железных банок и просматривали отснятый за последний день материал на экране ТВ. Все время знакомства ОН сидел в противоположном от нее конце зала и почти не принимал участия в разговоре, как будто его и не было. В зале был полумрак, светили только две настольные лампы и экран, на котором мелькали кадры. Постепенно группа стала расползаться по своим комнатам. Она сидела и никак не могла понять, что теперь делать. То ли идти отдыхать, как все, то ли остаться для приличия и попробовать с кем-то поговорить. Конечно, она надеялась поговорить с ним, но тут ОН тоже встал со своего места и направился к выходу. Да, вот тебе и романтика. Не о такой встрече она мечтала, окружая себя его запахом, ее воздушные замки выглядели иначе. Ей стало совсем одиноко и она решила тихо уйти в свою комнату и лечь спать. Главное тихо, чтобы ее не заметили и не задержали.

И вдруг (ведь в сказках часто все происходит ВДРУГ), она даже не увидела, а ощутила, что над ней склонился ОН. Он не ушел со всеми. Он был так близко, как в той комнате на Ленфильме, что у нее захватило дух. Странно, но почему именно ОН, не говорящий и не понимающий по-русски был единственным своим в этом зале и во всем этом корпусе. Он нагнулся над ней, что–то сказал тихо и смущенно улыбнулся. Конечно, на английском. От волнения она снова не смогла понять ни слова. Он увидел это, стал подбирать другие слова, пытался говорить медленней, но она не справлялась с волнением. Ее мозг отказывался слушаться. Ей казалось, что все смотрят на нее и не понимают, как она тут оказалась. И тогда на помощь пришел режиссер. «Идите, пообщайтесь!» - сказал он по-русски. Он сразу закивал. Это был спасательный круг. Им и правда сейчас лучше было уйти. Если и позориться с ее знанием языка, то хоть наедине.

И они пошли. Она не понимала куда, но ей было все равно. Они спустились на первый этаж. Там был полумрак и только торшер стоял в углу и светил теплым светом. Он молча подошел к пианино, достал зажигалку и зажег свечи, стоявшие на пианино.

Потом сел за инструмент, и, слава богу, ничего больше не говоря и не объясняя, просто начал играть. Он играл, как настоящий профессионал. Звуки не резали тишину, а наполняли, оживляли ее. Он играл увлеченно и совсем не глядел на нее. Но, несмотря на это, она чувствовала, что он так общается с ней. Что сейчас это и есть их язык. Вскоре оказалось, что он не только прекрасно играет, но и поет. Он пел ей и иногда спрашивал, знает ли она ту или иную композицию, называл какие-то, наверно, известные фамилии, и удивлялся, что она почти никого не знает. Но удивительно, что ей было совершенно все равно, подумает ли он о ней: «О! Она не только не знает языка, на котором ей придется играть, она еще и в музыке не разбирается! Какой позор! Ха-ха-ха!». Она почему-то с самого начала доверяла ему и была совершенно уверена, что ему все равно, что она знает, а что нет, главное, что они наконец вместе. Он говорил ей это выбором нежной и иногда страстной музыки.

Он столько сказал ей тем вечером. Не словами - они не говорили. Просто он пел, а она смотрела на него, на его пальцы, которые бегали по клавишам, на его губы. Смотрела в его глаза. А он пытался угадать, нравится ли ей то, что он выбирает для нее. Пытался понять ее через музыку. И, как в первую встречу аромат, сейчас их обволакивала, связывала музыка. Он выбирал для нее самые романтические мелодии, он пел ей красивые тихие песни на английском языке и она уже тогда знала, что с этих пор все романтические мелодии и красивые песни для нее будут о них двоих. А особенно «о них» был Фрэнк Синатра. Потому что ОН пел, как Фрэнк: тихо, с какой–то внутренней улыбкой, с каким-то неуловимым выражением нежности и покоя.

Это была вторая их сказочная встреча…

Когда им пришлось расстаться спустя месяц, она купила диск - такую блестящую пластиночку с дырочкой посередине - с песнями Фрэнка Синатры. На память, как в первый раз туалетную воду. И когда ей становилось одиноко без него, она ставила диск и слушала его «от корки до корки». И даже выучила некоторые песни и, когда напевала их, снова слышала ЕГО голос и звук пианино, и видела ту их встречу при свете свечей.