Изерброк. Глава LVII

LVII

Старик спас ему жизнь – это не подлежит сомнению. Спаситель тем временем подплыл прямо к Мамушке. Ружьё у него было уже за спиной, а в руках он держал шест, при помощи которого и управлялся с лодкой.

– Забирайся, – предложил старик.

– А выдержит? – спросил сыщик, разглядывая лодку. – У меня груз.

– Выдержит. Давай помогу.

Сыщик передал старику мешок с сапфировым песком.

Голову Роди он решил отвезти нагам – хоть что-то из останков, чтоб можно было по-человечески захоронить.

Держа голову в одной руке (часть позвоночника и ошмётки плоти не без его помощи отвалились), он попытался влезть на лодку, но у него ничего не получилось; лодка грозила опрокинуться, когда он наваливался на борт. Тогда старик подплыл к большой кочке, как к причалу. Сыщик сначала забрался на кочку, которая тоже вела себя неустойчиво, потом, поддерживаемый крепкой стариковской рукой, перебрался в лодку. Голову Роди он перед этим положил на корму. Сам уселся там же, на скамеечку.

Родя мёртвыми глазами смотрел в низкое багровое небо. След от веревки пересекал его переносицу и виски.

Сыщик пододвинул мешок с сапфировым песком и повернул голову к мешку так, что Родя как будто уткнулся носом между бортом и драгоценной поклажей.

«Эх, Родя, Родя… Ну понадобился же тебе этот мёд… Такой молодой. Всего 25 лет. А думал, что сорок три, и вся жизнь позади. А вся жизнь-то впереди… Была. Какая-никакая, а твоя», – думал сыщик, вытирая тыльной стороной ладони слезу со щеки.
Старик не спеша отталкивался шестом, лодка медленно двигалась. Сыщик в этой лодке чувствовал себя в безопасности, безопаснее, чем на тропе великой бездны. Он сидел молча, вздыхал и скорбел.

– На Остров Бездны ходили? – спросил старик.

– Да, – ответил сыщик. Он искал по карманам папиросы, спички. Нашёл, закурил.

Старик курил короткую трубочку с объёмной чашкой. Он стоял в центре лодки боком, глядел в болото, посматривал искоса на пассажира, когда задавал вопросы.

– Видели его? – спросил он.

– Видел, – ответил Мамушка и вздохнул. Потом сказал: – Спасибо вам. Вы спасли мою жизнь. Я даже не знаю, как вас зовут.

– Доу Бэй.

– А я Мамушка. Бенджамин Мамушка. Сыщик.

– Кого ищешь?

– Надю.

Немного помолчали. Затем сыщик засуетился, некая идея пришла ему в голову.

– Слушайте, Доу Бэй, можно же вернуться туда… на Остров Бездны. Они оживят Родю. У них есть это… волшебный сок из древа.

– Амрита?

– Да. Они оживят Родю.

Мамушка встал, лодка закачалась.

– Не выйдет – вернуться, – сказал старик.

– Почему? – Мамушка сел на место, чтоб не раскачивать судно.

– Там, где он был, его больше нет.

– А вы откуда знаете?

– Знаю, стало быть. Живу рядом. Много лет уж.

– Значит, вы знаете, как его найти? – с надеждой спросил сыщик.

– Нет, этого не знаю, – ответил старик. – Единожды попасть на остров не всякому дано, а дважды… это… даже, можно сказать, невозможно.

– Но я же не для себя. Надо попробовать. Его родители ждут. Он только-только их нашёл.

– Ну, ступай, пробуй.

Старик остановил лодку.

Сыщик засомневался. Однако снова встал, поправил сюртук, потрогал шляпу.

– Помнишь дорогу назад? – спросил старик.

– Да не очень, если честно. Я и вперёд-то не помню, обратно к нагам. Нас Родя вёл.

– К нагам я довезу, – сказал старик.

– А вы знаете, где Костяной лес? Там еще избушка, такая, рядом, железная. Я Роде обещал…

– Знаю. Заедем, если надо.

– Я не могу… так просто оставить, не попытавшись вернуться, – сказал Мамушка.

– Ну попытайся. Далеко вы отошли от острова?

– Не знаю. Не очень.

– Хорошо. Я примерно знаю, где тропа. Можно проплыть вдоль неё назад, ты узнаешь место, где был остров. И увидишь, что там его нет. Только время зря потеряем.

– Спасибо вам, Доу Бэй.

Старик развернул лодку. Медленно поползли назад.

Сыщик не смог бы самостоятельно различить: где под водой скрывается тропа – внешне она ничем не отличалась от остального болота. Старик, однако, уверенно правил своей посудиной, отталкивался шестом, глядел в туман и дымил трубочкой.
По дороге разговорились.

– Спасибо вам ещё раз. Если б не вы, от меня тоже одна голова бы осталась, – сказал сыщик.

– Да ничего, все мы люди. Помогать надо друг другу. Особенно в болоте. Жаль товарища твоего не спасли. Не подоспел, – ответил старик.

– Странные эти зайцы. Сначала усыпляют, значит, своими песнями… А потом…

– Не всегда. Про усыпление это я первый раз вижу. Раньше такого не бывало. Они каждый раз что-то новое придумывают. Один раз игру затеяли, вроде как прятки. Другой раз просто кожу сняли с двоих, на себя надеть пытались. Зачем? Не понять. В этот раз усыпляли, значит.

– Откуда они взялись? – спросил сыщик.

– Мутанты. Их мантрами не испугать. Только ружьём. Но прыткие, жуть. Я дробь на них заряжаю. Раньше были простые зайцы. Как и волки. Как и другие звери. Потом, значит, такими стали. Болото их изменило.

– А вы, значит, охотитесь на них?

– На зайцев-то? Нет, не охочусь. Мясо их не пригодно. Они ж как крысы, только хуже. Шкурки нет. На кой они? Были б настоящие зайцы…

– Но вы же…

– Постреливаю их, это да. Выслеживаю. Засады делаю. Выходит, как бы охочусь. Но это не охота. Не нравятся они мне. Врагов в болоте у них нет. Даже макары их боятся. Должен же их кто-то шугать?

– Много вы их убили? – спросил сыщик.

– Кто знает. Попадал много раз. Дробью оно хорошо получается. Только утаскивают они своих, ничего не оставляют. Может, съедают потом, кто знает.

– Ну раз боятся вас, значит, вы попадаете в них. И для них это неприятно, – сказал сыщик, глядя на голову Роди.

– Так оно и есть. Боятся.

– А если песком в них кинуть, сапфировым, испугаются?

– Не знаю, не пробовал.

– А на тропу великой бездны могут зайти?

– Могут, если сильно надо. К тебе же почти подобрались.

– Если бы Родя не сошёл стропы, они бы его не тронули? – спросил сыщик.

– Кто знает. Может, если б тихо шли дальше по тропе, они не обратили бы на вас внимания. А так… Но… зайцы – дело тёмное. Самое главное, в чём их мерзость, они не для пропитания убивают, а так… Для развлечения что ль? Неправильно это. Не хочется мне, чтоб такие твари жили со мной в одном болоте.

– Да, отвратительные создания, – согласился Мамушка.

Лодка легко вплыла в заросли болотных ирисов – тёмно-лиловых мясистых листьев, торчащих из зелёной ряски. В красных сумерках ирисы выглядели черными, а ряска коричневой. Стайка полупрозрачных стрекоз разлетелась справа и слева по борту.

– А почему небо красное? И туман какой-то розовый, – спросил сыщик, оглядывая низкие облака.

– Такое бывает иногда. Перед закатом. Болото всё искажает. Только не думай, что сейчас вечер. Сейчас ночь. Хотя и светло вроде бы. Такое тоже бывает, – ответил старик. Затем опустился кряхтя на колени, наклонился через борт, рукой разогнал ряску между ирисами, зачерпнул ладонью воды и выпил, снова зачерпнул, выпил и обтёр лицо мокрой ладонью.

Сыщик с удивлением посмотрел на него.

– Здесь вода чистая. Где заячья трава растёт, там всегда вода чистая, очищает она её что ли, – прокомментировал старик и поднялся на ноги.

Спустя некоторое время пути показалась чёрная стена, сплетённая из кустарника, тростника и камыша.

– Вот здесь, за кустами, был остров, – сказал сыщик.

– Точно здесь? – спросил сыщик.

– Да.

– Ну, давай, проверим.

Старик подвёл лодку близко к растительной стене. Мамушка выскочил из неё, схватился за сухой тростник и пошёл напролом. За стеной, как и предсказывал Доу Бэй, ничего не было, никакого острова – такое же ровное болото с кочками и корягами, как и везде.

Развернулись и поплыли к деревне нагов. Дальше искать Остров Бездны смысла не имело.

Сначала нужно было добраться до Костяного леса. Потом – до затопленного завода. Дальше в принципе Мамушка мог бы добраться самостоятельно, но Доу Бэй твёрдо заверил, что довезёт его прямо до острова нагов, по крайне мере до линии столбов.

Пока плыли до Костяного леса, еще немного поговорили. Мамушка пытался мягко выведать у Доу Бэя, кто он такой, давно ли живёт в болоте, чем еще занимается, кроме охоты на зайцев, встречается ли с нагами или другими людьми… Доу Бэй некоторые вопросы обходил, так же ловко как  огибал на своей плоскодонке кочки и коряги; на другие вопросы отвечал сразу и прямо. В болоте живёт давно; с людьми, за исключением случаев, когда требуется спасение, предпочитает не контактировать; в том числе и с нагами;  в общем живёт отшельником. Пропитание добывает в болоте. Самое главное, в болоте есть источники чистой воды – в основном в виде родников на сухих островках. На одном из таких островков Доу Бэй и живёт. Там даже есть лес, настоящий, живой.

– А где вы берёте порох для ружья? – спросил сыщик.

– В город захожу. Но редко, – ответил старик.

– В целом вы похожи на обыкновенного человека, – заметил сыщик.

– Спасибо, – отчего-то поблагодарил старик.

Тёмно-багровое небо над болотом еще более потемнело. Туман почти развеялся. Воздух сгустился в сумерки красных тонов. Все зелёные плавучие растения вокруг казались красными. На круглый лист кувшинки выскочила рубиновая ящерица. Две прозрачно-розовые стрекозы на мгновение застыли перед лодкой – и полетели дальше. Доу Бэй с бордовой шапкой-ушанкой на голове, розовой бородой, лиловой-красными полосатыми штанами, красной рубахой и душегрейкой кирпичного цвета отталкивался тёмно-красным шестом, курил коралловую трубочку и выпускал облачка розового дыма.

– Доу Бэй, а вы верите в скорый конец света? – спросил сыщик.

– Да. А почему бы и нет? Скоро наступит. Только это для каких-нибудь сверхъестественных существ тысячелетнего возраста – скоро. А для нас, людей, может статься совсем еще не скоро.

– А что это такое – конец света? Что произойдёт?

– Произойдёт… Хана всему произойдет, вот что. На то он и конец света, – ответил Доу Бэй и сплюнул в болото.

– А как это будет? – допытывался сыщик.

– Да шут его знает. Мож, огнём всё пожгёт. Мож, водой потопит. Или всё сразу. А потом всё кувыркнётся и полетит в пустоту. И люди все кверхтормашками.

– И что, никакого последнего суда не будет? Ну как бы: грешникам – наказание, праведникам – спасение.

– Не. Не будет никакого суда, думаю. Кто судить-то будет?

– Ну… Боги, ангелы… Творец.

– Это с Острова Бездны который? – недоверчиво спросил старик.

– Ну, наверно, – неуверенно ответил сыщик.

– Надо им больно – судить кого-то. Хлопот столько. Люди – пыль.

– А то, что люди докричаться хотели до Бога с этой… великой мантрой спасения? Это как?

– Смешно это, – ухмыльнулся старик.

Впереди появились черные кустарники и фиолетовый мох, кажущийся пурпурным. Это значило, что началась суша, на которой поодаль стоял Костяной лес. Старик непосредственно к суще подплывать не стал. Остановился на некотором расстоянии. Сыщик сошёл с лодки. Набрал из мешка в карманы несколько горстей сапфирового песка. Сам мешок и голову Роди оставил в лодке. Он не допускал, что старик обманет его и уплывёт с драгоценным грузом. Такое даже как-то в голову не приходило в данной ситуации. Хотя песок в мешке был настоящим, сапфировым.
Однако тем песком, что он взял с собой, Мамушка собирался попробовать прогнать белую змею из дома родителей Роди. И то, что останется, отдать им. Может, пригодится. Вдруг они захотят перебраться в город? Тогда продадут песок, им это поможет на первое время. Так думал Мамушка, пока пробирался в то место, в котором по его предположению должна была находиться круглая железная поляна с железной избушкой в центре. Ноги утопали в фиолетовом мхе. Снова напала сонливость, апатия. Но Мамушка легко противостоял этому усыпляющему воздействию фиолетового мха.

Довольно скоро Мамушка вышел на круглую железную поляну. В центре неё, как и прежде, стояла железная избушка. Когда Мамушка вошёл в неё, он никого в ней не увидел. Избушка была абсолютно пуста и заброшена. По толстому слою пыли, старой паутине, другим явным признакам заброшенности можно было заключить, что в избушке много лет уже как никто не жил. А скорее всего и никогда не жил. Ни посуды, ни половиков; голый стол под слоем пыли, голая скамья, холодная печка с одиноким черепком в ней – вот и всё, что представало взору. Жидкий свет, но не красный, а серый проникал в избушку через окошко.

Мамушка постоял, снял шляпу, почесал темя, надел шляпу. Нагнулся к полу, подцепил, приподнял половицу, пригляделся в скудном свете. В тёмной продолговатой нише ничего нельзя было разглядеть. Тогда он достал из кармана спички, чиркнул спичкой, поднёс огонёк к нише: мелкий высушенный червяк бледно-серого цвета лежал на земле – размером не больше мизинца. Больше ничего в нише не было. Сыщик затушил спичку, бросил её в нишу, закрыл нишу половицей, поправил шляпу на голове и вышел из избушки. Краснота неба и самого воздуха исчезли, уступив место блеклой повсеместной серости.

Сыщик вернулся к лодке. Болото и небо возвратились к обычным своим тонам: сумеречно-серым, бурым, коричневым, болотно-зелёным. А вскоре стемнело настолько, что Доу Бэю пришлось разжечь  и повесить на нос лодки керосиновый фонарь.