Природа не терпит вечного

  Через полуоткрытую дверь канцелярии Никлос Найт увидел, что в церковь украдкой, почти испуганно вошёл человек, обеими руками прижимая к груди шляпу.
  Найт ласково улыбнулся — церковь была человеку в новинку, он чувствовал себя неловко и осторожно передвигался по храму, глядя по сторонам так, словно что-то неведомое угрожало ему из тёмных ниш.
  Но в нём чувствовалось и почтение: казалось, он искал убежища или утешения. И это было непривычно — сюда приходили уверенные в себе люди, твёрдо знающие, что не найдут тут ничего, заходили, лишь отдавая дань обычаю.
  Глядя на этого человека, Найт ощутил, как в глубине души что-то шевельнулось, и нахлынуло чувство, о котором он давно забыл, — жажда милосердия, пасторского сострадания.
  Пасторское сострадание, вздохнул он. Кому теперь это нужно? Первый раз это чувство пришло к нему ещё в семинарии, первый и последний — в жизни оно оказалось лишним.
  Найт осторожно приподнялся и тихо ступил под своды храма.
  Человек уже дошёл до алтаря и, отойдя в сторону, присел на скамью. Прижимая по-прежнему к груди шляпу, он сидел выпрямившись, на самом краешке скамьи и глядел прямо перед собой, огни свечей с алтаря мягкими бликами колыхались на его лице.
  Он долго сидел не двигаясь, словно не дыша. Найту, стоящему в проходе, показалось, что он уловил боль, скрытую в этом напряжённом выпрямленном теле.
  Потом человек поднялся и, продолжая прижимать шляпу, направился к выходу. За это время — Найт был убежден — ни единый проблеск чувства не промелькнул на мертвенном лице посетителя.
  Человек, пожелавший обрести здесь что-то, теперь уходил, ничего не найдя и, возможно, полагая, что не отыщет этого уже никогда. Найт последовал за ним к выходу.
  — Друг мой, — мягко произнес Найт.
  Человек замер и обернулся, страх отразился на его лице.
  — Друг мой, — повторил Найт, — могу ли я чем-либо помочь вам?
  Человек пробормотал что-то, но с места не двинулся. Найт подошел к нему.
  — Вы нуждаетесь в помощи, — сказал он проникновенно. — Я здесь затем, чтобы вам помочь.
  — Не знаю, — запнулся тот. — Я увидел, что дверь открыта, и вошёл…
  — Двери всегда открыты.
  — Я подумал… Я надеялся…
  — Мы все должны надеяться, — изрёк Найт. — Все мы веруем.
  — В том-то и дело. — Человек взглянул на него. — Я не верю. Как люди обретают веру? И во что они верят?
  — В вечную жизнь, — сказал Найт. — Мы должны верить в неё. И ещё во многое другое.
  — Но ведь она и так есть. — Человек неожиданно разразился грубоватым смешком. — Вечная жизнь у нас в кармане. Что в неё верить?!
  — Не вечная жизнь, — поправил его Найт, — но лишь долгая жизнь. А кроме долгой есть и другая, лучшая, совершенно иная.
  — Вы верите в это, пастор? Вы ведь пастор?
  — Да, пастор. И я верю в это.
  — Тогда какой смысл в долгой? Не лучше ли…
  — Не знаю, — покачал головой Найт. — Не могу претендовать на знание. Но и не сомневаюсь в намерениях Господа, допустившего её.
  — Но зачем Ему это?
  — Затем, наверное, чтобы мы более подготовленными встретили её конец.
  — Но они говорят, — усмехнулся человек, — про вечную жизнь. О том, что умирать будет не надо. Какая же тогда польза от Бога? Зачем тогда ещё какая-то жизнь?
  — Что же, — рассудил Найт, — возможно. Но ведь это бессмертие может оказаться вовсе не тем, чего мы ждем, и нас ожидает отчаяние.
  — А вы, пастор, как?
  — Что? Я не понял.
  — Какая жизнь нужна вам? Вы полезете в холодильник?
  — Но, собственно…
  — Ясно, — хмыкнул человек. — Всего доброго, пастор, и благодарю вас за заботу.

*   *   *   *

Это из фантастики Клиффорда Саймака "Зачем их звать обратно с небес?"

Некий концерн, что уже не ново, консервирует умерших и, вроде бы, потом оживляет в любом будущем или прошлом. Люди верят. Кого-то даже наказывают по суду, лишая такой возможности.
И всё же возникают сомнения.

Сомнения возникают и у боговерующих. Да, зачем тогда Бог, зачем тогда им обещанная истинная и вечная жизнь после смерти? Ведь такое и люди для себя придумали...

А зачем?
Зачем их звать обратно с небес?