Курильская романтика 1958-1959 гг

Галина Мелькова

Посвящается дорогому, любимому мужу
подполковнику Николаю Алексеевичу Мелькову


КУРИЛЬСКАЯ РОМАНТИКА (1958-1959 г.г.)


МОЛЧАНОВО

После окончания пединститута в городе Томске поехала я по распределению работать в село Молчаново. Шёл тысяча девятьсот пятьдесят четвёртый год. Я – Черных Галина Александровна учитель иностранного языка. Сбылась мечта моего отца, жаль только, что не пришлось ему порадоваться этому событию – отец не вернулся с войны, погиб.
   Село Молчаново - районный центр, раскинулось на реке Обь. Обь – величавая красавица, река кормилица, река труженица. Лодки, лодочки, баржи, прибрежный песок, комары в изобилии, как и рыба.
   Приехали мы втроём – мама, братик Петя и я. Петя поступил в шестой класс, учился всегда хорошо, я работала в школе, мама хозяйничала дома. Особенно нравилось летом – река давала много удовольствия, особенно для Пети. Два года пролетели без тревоги и забот. Жаль, что пришлось уехать маме и Пете снова в Хакасию по просьбе сестры Клавы, так как у неё родилась дочь, и надо было очень помочь. Осталась я одна, и потекли дни работы – школа, дом, школа. Изредка выбиралась на танцы в клуб. Коллектив школы подобрался молодой, работоспособный и весёлый. С особым вниманием относилась ко мне Ирина Романовна Мелькова – завуч школы. Она преподавала русский язык и литературу. Меня удивляло её отношение ко мне. Потом я поняла, что это был не простой интерес как к учителю. Женщина она была культурная, начитанная, тактичная. Но, тем ни менее, присматривалась ко мне, как к будущей родственнице. Я совершенно об этом не подозревала. Она очень уговаривала меня не уезжать в отпуск летом, но не говорила, зачем ей это надо, а у меня были совсем другие планы. И вот настал день моего отъезда. На пристань я прибежала и мигом села на пароход. Оказывается, на этом пароходе приехал в отпуск брат мужа Ирины Романовны – лейтенант Николай. Вот с ним она и хотела меня познакомить, но они меня увидели поздно, когда я бежала к пароходу, а я вообще не видела их – уехала на два месяца в Хакасию.
 
  ПИСЬМО

Осенью получила я письмо с Дальнего востока, из города Ворошилова – Уссурийского. Что за штука? Никого не знаю. На конверте: - Мельков Николай. Так вот в чём был вопрос. Поняла я сразу, чьи это дела – адрес мой дала Ирина Романовна. Я была недовольна, разозлилась и не собиралась отвечать на письмо, в то время относились девушки с недоверием к заочным перепискам. Письмо было хорошего содержания, без всяких намёков – просто лейтенант Пехотного офицерского училища города Томска после окончания был на курсах политработников на Востоке. Вот и решил написать мне о себе, о службе и предложил познакомиться. Очень сожалел, что разошлись случайно пути на пристани в Молчаново, когда он приезжал в отпуск, и мы не познакомились, хотя он видел меня издали в тот день. Я на письмо не ответила. Потом пришло ещё письмо. Ирина Романовна «вызывала» меня в кабинет и спрашивала, ответила ли я на письма. Так продолжалось долго, и я написала, что не имею привычки писать письма, да ещё незнакомым офицерам. Затем пришло опять письмо - хорошее. Писал Николай о своей службе, о красотах природы Востока, и ни намёка о дружбе. Вот так и пошла переписка – я писала о школе, об учениках, он о своих товарищах. Он приглашал меня на Восток в отпуск, даже обещая взять все расходы на себя – но я не поехала, сочла неприличным ехать к не совсем знакомому человеку. Переписка шла два года. Я привыкла получать добрые интересные письма, тем более, что Николай уже служил на острове Итуруп на Курилах. В конце октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года получила письмо, в котором Николай написал, что он относится ко мне как к невесте. Фотографиями мы, конечно, давно обменялись, да и Ирина Романовна показала мне много его фотографий. Меня признание Николая насторожило – замуж я не собиралась, да и была середина учебного года, а нарушать учебу было не в моих правилах. Но, мысли – мыслями, а судьба – судьбой. В середине декабря приехал Николай в отпуск. В школе сказала мне Ирина Романовна, что приехал Николай и придёт ко мне часов в пять вечера знакомиться. Я пошла домой, волнения особого не было – мы ничего не обещали друг другу, тем более я.
Но всё же было как-то не по себе. Я выглянула в окошко. Прямо против нашего дома была дорога и подъём на возвышенность, где располагался главный посёлок. По радио зазвучала песня: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно милый мой идёт. На нём защитная гимнастёрка, она с ума меня сведёт».
Как говориться – попали в «десятку» - с горочки по дороге шёл Николай в офицерской форму, в шапке «год за полтора» ( так шутили военные о специальных шапках с длинными ушами для служащих в северных районах и на востоке), яловых сапогах. Почему- то меня разобрал смех, и я совершенно успокоилась. Встретились просто, как хорошие знакомые и пошли на танцы. Коля (так попросил он называть его) не танцевал, проводил меня до дома и пригласил на Новый год в семью брата, но я постеснялась и не пошла. Встречала новый год в школе с коллективом. Весь январь Коля приходил к нам на квартиру – мы жили три учительницы вместе. Приходили мои ученики, почти всем классом, и Коля все больше с ними проводил время; играли в шахматы, пели песни, слушали патефон – короче вёл за меня воспитательную работу с десятиклассниками. Пытался уговаривать меня выйти за него замуж, но я была против. Подружки мои по квартире были на его стороне – всем он очень понравился, ругали меня, что я не соглашаюсь, а в школе старые учителя отговаривали выходить замуж:– «Мол, куда это поедешь за тридевять земель! Да и знаешь его не долго - лишь полтора месяца, а письма не в счёт, мало ли чего можно написать». Я же думала иначе – письма как раз и играли более важную роль, в них за два года раскрылся внутренний мир Коли, а, вообще – то, он мне понравился. Казалось, что я его знаю давно и понимаю с единого слова – но, всё же долг и работа перетягивали все мои личные интересы, и я откладывала своё решение на неопределённое время, а отпуск Коли подходил к концу. Надо было решать. Я сказала, что замуж я не пойду в середине года, возможно, приеду летом. Но это не устраивало Колю – он не был уверен, что я одна решусь ухать на
Курилы.
 

              СОН

После моего отказа уехал Коля к отцу в деревню на пять дней, но я об этом ничего не знала. И вот приснился мне сон, который как кино врезался в память. Вот этот сон: - « Стою я на опушке леса, кругом очень красиво; зелень, яркие цветы, очень светло. Смотрю на небо – небо голубое – голубое, чистое, не единого облачка. Вдруг увидела в небе яркую, блестящую точку. Точка становилась всё больше и ярче. Уже можно разобрать, что это человек в костюме космонавта. Костюм походит на скафандр из серебра, сверкает под лучами солнца. Человек снижается кругами и приземляется рядом со мной. Подаёт мне руку, я тоже подаю ему руку, и мы вместе плавно поднимаемся кругами ввысь. Мне не страшно, а весело смотреть, что мы летим над землёй, причём летим, как будто, стоя, взявшись за руки».-
 Проснулась и долго не могла понять, что - сон, а что -явь. Так ярко всё увидела, что не верилось, что приснилось. Подружки сразу определили: « Это не сон – это судьба прилетала к тебе. Выйдешь замуж и улетишь с Колей». Я лишь посмеялась, а оказалось – зря не прислушалась к «пророчеству» подружек. а вернее - к пророчеству сна.
Через много лет поверила, что это был пророческий сон., ведь я твёрдо решила не выходить замуж зимой.

               ПОВОРОТ СУДЬБЫ

Пять дней не приходил Николай. Я не интересовалась его отсутствием, думала, что наши отношения окончены.
Когда пришла в школу после каникул, Ирина Романовна пригласила меня в кабинет и сообщила, что Николай уехал к отцу в деревню на пять дней. Да добавила строго, что он очень на меня обиделся. Я сразу поняла то , что и она тоже на меня обиделась, столько времени старалась и все зря.
  – Ещё неизвестно, кто кого обидел, я поговорю с ним, – ответила я.
Странно изменилось настроение Ирины Романовны. Улыбка осветила её лицо.
– Хорошо, я передам Коле, что Вы хотите с ним встретиться.
Я промолчала, хотя и не просила о встрече.
  Как только приехал Николай, она сразу отправила его разбираться в том, кто кого обидел. Мы помирились, но я не решалась изменить свою жизнь.
 Мне было хорошо, была я молода, здорова, свободна, любила свою работу... Главное, была уверена, что поступаю правильно, что не брошу работу среди учебного года. Долг перед обществом прежде всего:
" раньше думай о Родине, потом о себе" -- как девиз, слова из песни подталкивали к решению проблем.
Никак не могла я разобраться со своими чувствами. А Николай понял, что уверенность моя поубавилась, что я снова помирилась с ним и простила всё. Он почувствовал мои сомнения в ответах и решил твёрдо:
– Всё! Хватит! Кому ты не веришь?! Мне?! Первого февраля идём в загс, восьмого – свадьба, тринадцатого февраля – улетаем. Всё будет хорошо!
Ну, я и согласилась, сдалась. Но ещё предстоял "бой" в РАЙОНО. Ходил сам Николай, долго убеждал заведующего, и отпустили меня в новую жизнь.

       


     ЗАЯВЛЕНИЕ В ЗАГС

1февраля 1958 года был чудесный день. Словно природа дарила радость, будто подчёркивая важность события.
Снег искрился под лучами яркого солнца. Нежный, ласковый ветерок дул в лицо, приятно остужая горящие от волнения щёки. День был залит светом, было даже больно смотреть на искрящийся снег. Так и в сердце у меня смешалась и радость, и боль, на душе было сомнение, вроде что-то недосказанное, сама не понимала – что. Тлелось чувство вины перед школой, перед учениками, которые так обожали меня. Чувства эти заглушали ликование по поводу подачи заявления, моего согласия выйти замуж.
 Николай понимал моё настроение, подбадривал меня и был твёрд в решении. Да и сама я уже настроилась на другую жизнь, лишь отголоски сомнения тайно врывались в душу.
Загс находился через один дом от моей квартиры, примерно в ста метрах. И вот эти сто метров остались в памяти навсегда светлым радужным путём.
Мы медленно шли, вроде отмеряли шагами годы предстоящей нашей новой совместной жизни. Шаг за шагом, год за годом под яркими лучами солнца.
Впереди предстояла новая жизнь, и только от нас самих зависело, как мы войдём в неё и проведём годы, отведённые нам судьбой.
  Вот и загс. Всё стало будничным и простым.

В маленькой комнатке сидела женщина средних лет . она что-то писала.
 –Добрый день! – с радостным энтузиазмом поздоровались мы.
Женщина кивнула головой в знак приветствия.
– Мы решили соединить нашу жизнь…
женщина, не поднимая головы, продолжала писать.
– Принесли Вам заявление о согласии вступить в законный брак, – голос Николая звучал уже без особого энтузиазма.
Женщина продолжала писать, показала рукой, куда положить заявление. Даже не взглянув, буркнула: – приходите через три дня.
Что за « писанина» так её занимала, что можно было представить, что перед нами сидело бревно, а не доброжелательный работник загса.
Сначала мы расстроились от такого приёма, но вышли на улицу, и яркое солнышко встретило нас с радостью. Коля проводил меня до школы. Пока ещё никто не знал о нашем решении. Но мы не учли одного обстоятельства. Ученики знают всё о своих учителях, даже чувствуют, что будет.
 
           ПОСЛЕДНИЙ УРОК
Когда я вошла на урок в десятый класс, вздрогнуло моё сердце от удивления.
На учительском столе стояла ваза с прекрасным большим букетом цветов, похожих на домашние. Алые соцветия герани обрамляли края вазы, а над ними устремился ввысь тёмно – зелёный «щучий хвост». Вокруг него веером рассыпалась мелкая зелень, вперемешку с яркими звёздочками «Ваньки мокрого», и ещё каких- то
цветочков. И, наконец, с края вазы свисал длинной колючей лапкой лист алоэ.
На чёрной классной доске красовалось ярким пятном поздравление, вернее, стенгазета со стихами учеников и рисунками. Ясно, что газета была написана заранее. Я прошла к газете, разрешила детям сесть – класс стоял. Прочитав газету, поблагодарила за поздравление – ученики ещё стояли. Меня это удивило, растрогало, но и обрадовало. Я поняла, что они договорились, так выразить своё уважение ко мне. Вместе со всеми села за стол, смотрела на дорогих мне детей, и слёзы непроизвольно текли по моим щекам. Слёзы благодарности, и даже слёзы жалости, что я расстаюсь со своими любимыми учениками. Девочки соскочили с мест и окружили меня, чтобы успокоить. Я быстро пришла в себя, как подобает учителю, но не жалела о минуте слабости. Это было незабываемое мгновение. Мы проговорили весь урок. Ученики вспоминали интересные случаи из нашей классной жизни, забавные и смешные истории.  Кто-то из ребят даже «покаялся в своих грехах» под бурные аплодисменты класса.
 Тут уж было не до немецкого языка. Все понимали, что это последний наш урок. Может, это был даже урок жизни. Ученики были уверены, что мы уже поженились, и я не стала их разубеждать, что мы только подали
заявление.
 
        СВИДЕТЕЛЬСТВО О БРАКЕ

Странное слово «брак». Заключено в нём по смыслу два значения, возможно, противоположных по смыслу.
Одно – радостное, светлое, надёжное на всю жизнь. Другое – мрачное, тревожное, иногда непоправимое.
Но я думаю, что смысл слова по значению очень близок. Всё зависит от тех, кто воспримет «брак» как радость, свет жизни, или «брак» станет действительно браком, бедой для всей семьи.
Возможно, я ошибаюсь в своих размышлениях, не берусь делать лингвистические выводы, но, я так понимаю значение слова – «брак».
И вот нам предстоит получить.»Свидетельство о браке». Как мы вдвоём распорядимся им, будет зависеть от нас…
Четвёртого февраля тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года пошли мы вступать в «брак», точнее –
за «Свидетельством о браке», зная уже о приёме в загсе, решили не омрачать радостное для нас событие. Как-то не вязалось ликование родных и друзей с убожеством загса и равнодушием приёма. Поэтому мы посчитали, что будничное посещение будет лучше, и никому не говорили о своём решении. Шли в загс одни!
  Опять эта комнатушка: стол, один стул для посетителей, старый ободранный шкаф, толстые папки бумаг на столе.
 Мы поздоровались и молча встали у стола.
 Женщина встала, достала из шкафа объёмную старую книгу – тетрадь. Это была книга регистрации браков.
Сколько судеб счастливых и не очень счастливых соединила она?! Я смотрела на эту книгу – тетрадь и думала, что это решение всех моих проблем, сомнений и тревог.
Регистраторша достала из стола бланк и стала его заполнять. Всё это без единого слова. Мы молча стояли (всё равно, сесть было не на что, стул был один). Собственно никто нас не приглашал сесть.
 – Какую фамилию берёте? – вдруг резко прозвучал вопрос, по всей вероятности, обращённый ко мне.
 – Я вздрогнула от неожиданного вопроса, замедлила с ответом.
– За три дня не могли договориться! – сердито сказала женщина.
Коля понял, что я могу разволноваться и убежать из загса, или расплакаться от «вежливого» приёма. Он быстро сказал: – фамилия будет общая, моя.
Затем стало всё веселее. Выписано «Свидетельство о браке» и последовала команда расписаться в книге регистрации. Николай сел на единственный стул и расписался в книге. Потом очередь дошла до меня.
 С непонятным трепетом в душе села я на стульчик и впервые расписалась – Мелькова.
 Книга захлопнулась, уложена в шкаф до следующего «пышного, торжественного» приёма счастливой новой пары молодожёнов.
– Поздравляю! – как гром среди ясного неба прозвучало приветствие. Нам была вручена путёвка в семейную жизнь. Не звучал марш Мендельсона, на звенели аплодисменты радостных друзей и родных ( это было всё ещё впереди), но нам было радостно и ждала нас весёлая свадьба.
 Я пошла на последние уроки, Коля проводил меня до школы. Вроде бы и ничего не изменилось, но мы понимали, что отныне мы семья, и должны пронести через всю жизнь это радостное чувство верности, любви и уважения.
Учителя встретили нас бурными овациями и цветами.
Где они достали чудные розы – было не ясно?!

         ПОДГОТОВКА К СВАДЬБЕ
И стали подружки готовить меня к свадьбе. Они понимали, что мои родные далеко, приехать им сложно.
 Всю заботу взяли на себя. Жили мы втроём и были дружны как любимыё сестрёнки. Аня работала инспектором в районо, Лена преподавала русский язык и литературу в школе. Как подобает – решили они сшить невесте белое свадебное платье. Сами купили красивый белый шелк, сшили платье – одуванчик.
Кто придумал фасон, мне было неизвестно. Платье получилось изумительной красоты: лиф платья был простой с глубоким вырезом (соответствующим нормам того времени), слева красовалась, искусно выполненная, красная роза.
Низ платья от тонкой талии, веером из множества клиньев, снижался до пола, лишь чуть- чуть открывая туфельки. Клинышки были узкими сверху и довольно широкими низу – это создавало большой объём. Подружки тщательно разгладили клинышки с изнанки и «рёбрышки» клиньев держали воздушность подола. Казалось, что парашют спускается с небес. Фату решили не делать – вроде было не принято тогда. На голову сделали заколку для волос из цветов с маленьким веером из газового шарфика.
Это была не фата, но всё же напоминала её. Ниточка тонких бус завершала наряд. Коля подарил красивое дорогое колечко с двумя камешками.

             СВАДЬБА
Все приготовления и расходы к свадьбе взяла на себя родня Николая. Я не принимала в этом участия –
Стеснялась, была не знакома с семьёй другого брата Коли. Эта была прекрасная семья – брат Евгений и Лиза любили Колю как сына, и с радостью готовили свадьбу. Да и невеста была желанная и для родни. Свадьба проходила в доме напротив – дом соседей был просторнее. Дом красиво украсили – шарики и ленты, как живые, высоко взлетали под ветерком, вроде, приглашали гостей на торжество Стол «ломился « от яств. Чего только там не было! В центре стола, как на ложе, возлегал розовый румяный поросёнок. Не верилось, что провёл он не один час в русской жаркой печи. Рядом стерлядки золотили боками. На большом длинном блюде важно и строго разместился осётр. Все дары к свадьбе преподнесла матушка – Обь: тут и рыбка копчёная, и щука фаршированная, заливное с огурчиками. А уж о винегрете, салатах, соленьях и маринованных грибках и прочего, даже и говорить не стоит.  И над всем этим благополучием возвышался строй напитков, вплоть до домашнего ароматного жгучего кваса. Сладости и торты заняли особое место на маленьком столике в стороне, как филиал «главного виновника» торжества. Всё было готово. Гости разместились за столом, тихо переговаривались, ждали жениха и невесту.  Мы вошли в сени дома. Сердца наши стучали от волнения. Почему – то мне стало страшно войти в комнату, но рядом был дорогой человек, и шли мы вместе. И вот появились мы в сопровождении родных; нарядные, молодые и красивые, немного смущённые и взволнованные. Гости встали, встретили жениха и невесту бурными аплодисментами, поздравлениями и цветами. Усадили нас на самые почётные места, началось весёлое торжество в честь молодых. Можно сказать, это был прекрасный вечер с подарками, поздравлениями, музыкой и танцами, без свадебных традиций старых времён. А сколько комплиментов прозвучало жениху и невесте!!!  Да и платье моё вызвало такой восторг у женского сословия, что и передать всё трудно. День свадьбы – 8 февраля остался в памяти ярким, радостным событием в нашей жизни. Мы всегда благодарны родным за праздник в судьбе. Спасибо им!


 
             ВАЛЕНКИ
Хочу вернуться на несколько дней назад и вспомнить забавный случай.
 Мы гуляли на улице. Николай увидел, что валенок у меня износился и, уже появилась дырка.
 Не говоря ничего об этом, взял меня за руку и повёл в магазин. Я не понимала, зачем мы пошли в универмаг. Мы были ещё не женаты, денег у меня на покупки не было, а на его подарки я не рассчитывала и не желала их получать, пользуясь добротой жениха. Николай
подозвал продавщицу и тихо ей сказал: – нам нужны валеночки.
Я знала, что валенки продавали только на паи, несколько раз просила продать, но пая у меня не было, и купить валенки я не могла. Мне показалось странным, что продавщица сразу принесла прелестные чёрные валеночки и подала их мне.
– Примерьте, – сказала она, – думаю, что они Вам подойдут.
Я оторопела от такого поворота дела. Даже не знала, примерять ли валенки. И тут развернул свою деятельность жених: усадил меня на стул, снял старые валенки и стал примерять новые.
– Ну, как? Подходят? Не жмут? Пройдись немного, –
скороговоркой произнёс Николай.
Мне показалось, что он боялся, что я начну отказываться, и ему будет неудобно перед продавщицей. Я молчала, лишь кивнула головой. Он заплатил сто рублей, и мы вышли из магазина. Старые валенки бросили в урну. Только потом я спросила: – почему тебе продали валенки без пая?
Сама не сомневалась, что деньги за покупку я отдам. Николай засмеялся и сказал: – я всё же родной брат председателя «Райпотребсоюза» Евгения Алексеевича. Деньги за валенки он не взял, ни под каким предлогом. (Так я и не расплатилась за покупку за сорок шесть лет совместной жизни).– Шутка.

         В ДОРОГУ ДАЛЬНЮЮ
13 февраля – в дальний путь. К дому подъехала повозка. Лошадка и красиво украшенные сани сразу понравились нам. Вместо ожидаемого грустного расставания, появилось весёлое настроение, шутки и надежда на новые встречи. Собралась у дома вся родня, маленькие детки, даже шестилетняя Люда, дочка Евгения и Лизы. Ей так не хотелось, чтобы уезжал любимый дядя, да ещё с не очень знакомой тётей. Шутили, что мы едем на край света. Женщины ( Лиза, Ирина Романовна и я, конечно,) немного всплакнули, сфотографировались, и потрусила лошадка к аэродрому. Вещей было немного: мои сумки, пара чемоданов и чемоданчик мужа. Вот и первый наш багаж! Родственники на аэродром не поехали (так просил Николай). Долгие проводы – большие слёзы.
  Когда приехали на аэродром (просто большую специально расчищенную поляну) самолётик уже стоял там. И тут ожидал нас сюрприз!
Десятиклассники удрали с уроков и прибежали провожать любимую учительницу и друга – офицера.
Девочки подарили мне розовую сумочку. И вот эта сумочка «прошагала» с нами всю жизнь, как сейф для документов, сохранилась за пятьдесят лет как новая, как память о добрых детских сердцах.
  Самолёт был маленький, мест на восемь, летели не очень высоко и мы могли любоваться с высоты красотой зимней сибирской тайги. Проносились под нами заснеженные поля. Деревни, расчерченные паутиной дорог и тропинок, с огромными огородами, заваленными снегом почти до высоты заборов, и маленькими домиками, выглядели игрушечными.
  Полёт продолжался недолго и перед нами открылся город Томск. Город, в котором мы провели годы учёбы. Жили мы там почти рядом. В одно время. Возможно, и случалось встретиться как прохожим, но это не произошло. Видимо, судьба диктовала нам встречу позже (шучу).
                ТОМСК
Томск – старинный город. Современные здания и старые купеческие дома можно увидеть по соседству.
 Описывать город я не берусь, тем более, что меня захватили события иного рода. Моя мама приехала в Томск, чтобы встретиться со мной и зятем. Мама остановилась в общежитии у Валечки. В Томске училась в железнодорожном институте транспорта моя сестра Валя. Вот у неё мы и встретились. Николай понравился маме. Всё было хорошо. 

Мы решили посмотреть город, пошли втроём: мама, Коля и я. Прямо на улице у универмага продавали покрывала. Маме очень захотелось купить покрывало на кровать в подарок для нас, но очередь была огромная, растянулась по всей улице. Мы отговаривали маму, но всё было напрасно. Тогда она предложила нам прогуляться с полчасика, пока она будет стоять в очереди. Мы пошли. По пути муж предложил «заскочить» в ресторан перекусить или взять что-то в буфете. Так и сделали. Сели за столик, что-то заказали «по быстрому» и ждём. И ждём, и ждём, когда принесут заказ. Время идёт, а официантка и не думает нести. Я вся изнервничалась, хочу уйти, муж не пускает, а мама ждёт, наверно, уже нас. Наконец, свершилось, получили мы своё блюдо, проглотили наспех и бегом к магазину. Мама купила уже покрывало, ждёт нас. Извинились, но она успокоила нас, сказала, что очередь только дошла. Так и не призналась, сколько времени прождала – не хотела расстраивать нас.  Спасибо ей за понимание и внимание. Утром предстояло «свадебное путешествие» на Курильские острова.


                Глава вторая

        «СВАДЕБНОЕ» ПУТЕШЕСТВИЕ

Поездка предстояла долгая. В шутку мы представили её как свадебное путешествие. Попрощались на вокзале с мамой и сестричкой Валечкой, поплакали при расставании… но жизнь шла своим путём. Предстоял нам маршрут на Дальний Восток, «до самой дальней гавани Союза». И вот, «новый дом» – отличное купе, приятные соседи. Обаятельная проводница сразу стала называть нас «молодожёны», вызывая моё тайное удивление. Видимо, на лицах наших было «написано», что мы действительно молодожёны, хотя об этом мы не говорили. Мне было тогда странно и смешно, что она догадалась без наших объяснений.
  Соседи наши по купе, муж и жена, были средних лет. Ехали из отпуска к месту службы. Главное – добрые и весёлые люди. Нам было приятно с ними общаться, хотя подполковник был и по званию и по возрасту старше, чем мы.
Каждый день приходил к нам маленький мальчик, лет четырёх, из соседнего купе. Подполковник играл с ним в разные детские игры. Они задорно смеялись, и даже иногда пели маленькие детские песенки, рисовали. Вот так коротали длинные дни. Утром стучал мальчик в дверь, подполковник уже ждал его, открывал двери и здоровался:
– Здравствуй, Таня!
Мальчик надувал губки и говорил:
– Я не Таня, я – Толик!
– Ой! Ой! Прости, – смеялся подполковник, опять я ошибся.
 Мир восстанавливался, и целый час была дружба и игра. Так продолжалось каждое утро, только менялись имена.
  Но, однажды не успел офицер произнести свою забавную шутку, Толик громко и радостно воскликнул:
– Здравствуйте, тетя Маша! Ой! Я ошибся. Ведь Вы не тётя, а дядя.
Они оба повалились со смехом на сидение, насмешив всех в купе.
– Вот теперь я вижу, что ты, Толик, настоящий мужчина, прости меня за шутку, – смеялся подполковник и обнимал полюбившегося ему ребёнка.
  Конечно, мы не набирали с собой продуктов, обедать ходили в ресторан. Да и вечерами тоже пробирались по вагонам до ресторана, ужинали и отдыхали.
 Я переживала, что Николай тратит на меня деньги.
Как - то было мне неудобно, я ещё «не вошла в роль жены» что ли, смущало меня , что он старается заказывать дорогие блюда. Я противилась и старалась заказать то, что было дешевле. Правда, он не прислушивался и хотел «обставить» всё более комфортно, совершенно не жалея денег. Я думала, что он понимает, как я стесняюсь пользоваться его щедростью. Да, это было действительно так, он правильно всё чувствовал. Какая же была я дурочка, ведь он был мой муж и мы уже одна семья. А вот не могла себя перебороть, привыкла рассчитывать всегда только на свои возможности.
  Очень хотелось увидеть озеро Байкал, но проехали ночью, да и была зима, – всё под снегом.

 ХАБАРОВСК
 
 В Хабаровск приехали вечером. В вокзале народу полно, даже негде сесть. Багаж мы сдали ещё в Томске грузовым поездом и чемоданы нас не обременяли, поэтому мы могли свободно гулять по улице. Мест в комнате отдыха тоже не нашлось. Хорошо, что тёплая погода располагала к прогулке. Тут произошло одно забавное происшествие, вернее – забавный случай.
Потребовалось нам сходить « по надобности » в одно «заведение». Ясно, что эти строения в то время на вокзалах в Сибири были на улице  – здания, с одной стороны с буквой «М», а с другой стороны с буквой «Ж».
 Я вышла быстро и стала ждать в сторонке мужа. Было уже довольно темно, но свет от лампочек падал на «выход». Так что было хорошо видно, кто выходил.
 Стою, жду, жду. Никто не выходит. Ждала долго, как мне казалось. Подумала, что ушёл муж, не увидел меня, но сразу отогнала эту мысль, решила ещё подождать.
 Постояла ещё. Убедив себя, что я сама проглядела, как он ушёл, решила пойти к вокзалу, поискать его. На вокзале Николая не было. Я вышла на улицу, пошла по настилу досок через огромную лужу на площади перед вокзалом.
-- Почему была лужа на площади зимой? Может быть, где-то прорвало трубу? – Мысли эти немного успокоили меня, я отвлеклась от главного – куда исчез муж?!
 Было темно, поэтому я смотрела только под ноги, чтобы не оступиться с досок. Дошла до конца настила,
 подумав, что зря я ухожу от вокзала, вернулась.
 В голове зарождались плохие мысли. Готова была взять обратный билет. Шла снова по доскам и вдруг столкнулась с мужем.
– Галя, это ты?! Слава богу. Я уж весь вокзал оббегал, искал тебя, хотел сделать объявление по радио. Ладно, успокойся.
 –  Я долго тебя ждала, уж подумала, что возьму обратный билет…
– Как такое могло прийти тебе в голову?! Да я за тебя готов жизнь отдать. Это не пустые слова. Идём искать место для ночлега.
 Вот так и произошла знаменитая встреча.
Потом договорился Николай с проводницей, заплатил ей. Она отвела нас в вагон, предоставив одну нижнюю полку до семи часов утра. (Поезд стоял до восьми утра). Все остальные полки её купе были уже «сданы»
Мы были несказанно рады.  Тесновато было на узенькой полке, но мы славненько уснули до утра.
Снова в путь!
 

Глава третья


  НАД ОКЕАНОМ

   Предстоял перелёт на Итуруп – самый большой остров Курильской гряды. Я очень волновалась, было страшно лететь над океаном. Николай утешал меня, уверял, что мне даже понравится это «экзотическое» путешествие. Подошёл момент посадки в самолёт, закружились необходимые дела, ушли все тревоги и волнения. Самолёт был большой, красивый и внушал доверие (если можно так сказать).
  Удобно устроились и вверили себя судьбе.
Короче – полетели! Летели над Тихим океаном! Великим океаном! Действительно великий! Но не тихим показался он нам. Самолёт летел высоко, а под нами бушевали чёрные волны, казалось, что шевелиться, движется огромное тело океана. С высоты трудно было разобрать и увидеть отдельные пенящиеся гривы волн, они сливались в единое живое существо в моём воображении.
  Сердце замирало на мгновение от страха, но я всё же смотрела в иллюминатор, боялась пропустить уникальный момент в жизни.
– Это надо видеть! – Подбадривал меня муж, – смотри какая мощь и красота! Не всем выпадает счастье увидеть живое тело океана. Зима, океан сейчас суровый, тёмный, красивый.
 Слова мужа успокаивали, и я не думала, что летим так высоко и даже не над землёй.

              ОСТРОВ ИТУРУП

Красив океан! Но всё же, когда показался остров Итуруп, земля – сердце возликовало от радости. Вот он, далёкий, загадочный, таинственный пока для меня кусочек земли, где предстоит начать новую семейную жизнь.
Самолёт плавно приземлился, и мы вышли в бело – снежное «царство» острова. Рядом шумел океан, на тёмных волнах вдали покачивалось огромное судно, предназначенное для транспортных целей. Волны бились о заснеженный берег и от этого казались почти чёрными. Снег лежал чистый и белизна его, под яркими лучами солнца, резала глаза.
 Отличной погодой, теплом встретил нас Итуруп.

              ПОРТ БУРЕВЕСТНИК
    Ещё с самолёта обозрели мы порт Буревестник. Небольшая кучка деревянных домов барачного типа рассыпалась по бело – снежной простыне острова
 Поразило меня то, что все дома, их крыши в заплатках из железных листочков. Сначала я не поняла, что это такое, но раздумывать было некогда – самолёт приземлился.
– Ну вот, дорогая жена! Ты на краю Земли будешь теперь первой в стране встречать солнце!!! – весело отрапортовал мне муж, – мы почти дома.
Какое –то непонятное чувство отдалённости охватило меня, но лишь на мгновение. Быстро получили багаж, и пошли в гостиницу. Это был большой дом, барак с огромным залом. В два ряда стояли кровати. Слева были кровати для женщин, справа, по всему залу, тянулись кровати для мужчин. Сначала, меня смутило то, что нет отдельных комнат, но всё было чисто и аккуратно в зале, столики с цветами и очень светло.
 Мы сдали багаж в камеру хранения, пошли смотреть посёлок. Он был небольшой. Снова заинтересовали меня дома с множеством заплаток. Они портили вид бараков.
– Почему дома в заплатках, – спросила я у мужа.
Он засмеялся и сказал: – скоро узнаешь сама. Да ладно. Не буду томить. Это защита от ветра с дождём. Листочки нарезают из банок от консервов и пробивают ими щели между брёвнами в бараках. Тогда при ветре с дождём вода не проникает во внутренние стены.
Курильское изобретение! В ход идут пустые консервные банки.
 Побродив по посёлку, свернули мы к океану.
Пологий берег ничем не отличался от обычного берега реки. Только набегали с шумом волны, бились о прибрежные камни и снова убегали в свою стихию.
 Я ещё не понимала, был это отлив или прилив. Одно было ясно, это был не берег океана, а краешек
 острова Итуруп.

                МАГАЗИН

Затем мы пошли в магазин, вернее, в магазинчик. Маленький домик с единственной комнаткой. Прилавок, небольшой высокий столики – стойка и огромная железная бочка составляли весь интерьер заведения. Бочка была высотой, примерно, в полтора метра, на прилавке красовались два ведра. В одном ведре была вода. Цепочкой пристёгнутая кружка, стояла на крышке ведра дном вверх. Второе ведро было ближе к продавщицы. Кружка находилась под рукой хозяйки магазина. Во втором ведре был спирт. В это ведро наливала продавщица из бочки большим ковшом
 спирт и продавала любителям «погреться». Кто хотел выпить, покупал в стеклянную баночку спирт ( баночки стояли у продавщицы), сами покупатели разводили спирт в баночке по своему усмотрению и выпивали у столика. Пьяных мы не видели, в магазине никого не было. Кто заходил, покупал « угощение» для себя, пил и уходил. Люди не толпились, не повторяли «заход».
Муж купил себе немного спирта, развёл его водой, я, разумеется, отказалась от приглашения разделить трапезу. Николай отметил наш приезд, купили кое – что покушать, тут же у столика поели и пошли отдыхать в гостиницу. Утром предстояло дальнейшее путешествие до дома в гарнизон «Горный», до места службы Николая. Решили идти пешком за повозкой, чтобы потом забрать вещи.

                СНЕЖНАЯ СКАЗКА

Утром сыпал снег. Это были не снежинки, а огромные хлопья летели с небес, кружились в воздухе и плавно стелились вокруг. Белизна окутывала дома, лишь океан, щедро принимая снег, темнел своими водами, не подавляя своего величия. Было очень тепло «по – зимнему», светло от снега, хотя солнце не просматривалось сквозь густую пелену, но лучи пробивались и оставляли искорки серебра на летящих хлопьях.
   Мы пошли в военный гарнизон, чтобы там взять лошадь и приехать за вещами. (Машины не ходили из –за заносов снега). Идти было недалеко, километров около двух или чуть больше. Брели по дороге, которую заметало снегом, ловили снежинки, хохотали, словом
– дурачились.
 Вдруг услышали в этом снежном красивом просторе звон колокольчика, который всё приближался. Сначала не поверили своим ушам, хохотали, подумали, что сильно увлеклись сказкой. Однако, не могло показаться сразу обоим. Звон всё приближался, и всё же не верилось, что это явь. За снежной пеленой ничего не было видно, а колокольчик так явно и ясно резал тишину, что действительно казалось всё «снежной» сказкой оказалось на деле всё ещё интересней.
  Как из белого плена вынырнула лошадка, остановилась перед нами.
– Прошу, господа! Карета подана!  – зазвенел голос молодого «кучера», друга мужа. Друг сказал, что он приезжает за нами третий день, а сегодня сыплет снег!
 Уж не надеялся, что прилетит самолёт.

                ВСТРЕЧА

 Снег падал и падал, таял на моей кроличьей шубе, шуба блестела и сверкала всеми цветами радуги. Я сидела как снежная королева, волновалась, думая о предстоящей встрече. Дорога шла ровно, вокруг было бело, но за дорогой, видно, ухаживали, и её не сильно занесло снегом. Сани взлетели на горку, и перед нами предстал гарнизон во всём своём великолепии. Несколько домов – бараков для семей военнослужащих, солдатских казарм складов и вокруг завал снега. Вот он какой – гарнизон военного посёлка Горного
 Подъехали к клубу. Это объект лейтенанта Мелькова, заведующего клубом, то есть, моего мужа. Всё тихо, никого нет. Я довольна, улеглось волнение, правда,
Как - то на душе стало пусто, что никто не встретил.
 Вдруг распахнулись двери клуба, с криками и смехом подлетела к саням вся армия гарнизона с жёнами и детьми. Я подумать не успела, как подхватили мужа и нежно подбрасывали несколько раз с криком «Ура!».
 Затем подошёл ко мне командир гарнизона и подал руку:
 – Милости просим! Хлеб да соль, радость, да любовь вашему дому. Светлой, красивой жизни на долгие годы. Будьте украшением нашего дружного, весёлого коллектива.
 Поздравления слетали с уст женщин, говорили все
сразу весело и с шутками, как будто это был какой - то праздник.
Командир сразу дал задание молодой семье:
 – Играть свадьбу! Продавай шубу, жених! И, свадьбу давай!
 – Кто же шубу купит?! Она вся мокрая, – отговаривался жених (вновь назвали мужа так), – да и шуба не моя. Ведь свадьба прошла, опоздали немного.
  – Не важно. Повторим по нашему, гарнизонному!!!
Командир не сдавался.
 – Свадьбу! Свадьбу! – неслось со всех сторон в поддержку командиру.
 – Ладно. Хорошо. Будет свадьба! Но, после получки, – сдался жених, – думаю и жена будет рада повеселиться .Как, Галина Александровна?
 Я засмеялась и согласилась, никуда не денешься, раз народ просит. Главное, радостно стало на душе, как будто я попала в дружную семью. Женщины смеялись, спрашивали Николая, как же он уговорил десятиклассницу пойти за него замуж. Так молодо я выглядела, а мне было – двадцать пять лет. Я была на два года моложе мужа.



                ПЕРВАЯ КВАРТИРА

После шумной и весёлой встречи повели нас на первую квартиру. Квартира (громко сказано) как и у всех в бараке, но с отдельным входом из сеней, и маленького коридора. Напротив, в коридоре была ещё дверь в соседнюю квартиру. Это меня обрадовало:–
 будет с кем пообщаться, – подумала я. В квартирке поставлена была новая печь, побелено и помыто. А главное; – солдаты пристроили столик из ящиков (из под яблок) на кухне В «зале» стояла шикарная кровать на панцирной сетке, даже с матрасом и подушками, аккуратно заправленная серым одеялом. Этажерка, изготовленная при помощи топора, дополняла интерьер комнаты. Всё как в лучших домах Лондона – чисто, светло и красиво. Два табуретки в кухне тоже были кстати. Для полного счастья не хватало только стола, хотя стул присутствовал и, разумеется, требовал своим существованием наличие стола.

                ДОМ
 Вот мы и дома! – Торжественно произнёс муж, когда мы остались одни в своей квартире. Сразу занялись убранством комнаты: повесили на дверь шторы, вышитые мною ещё в Молчаново,
 Украсили этажерку вышитыми салфетками, а кровать застелили покрывалом, купленным мамой в Томске. Кровать стала украшением зала. Нашлись шторки и для
окон. Тюль и белёнькие «задергушки» придали свежесть и уют. На полу уже лежал «ковёр» –
серое солдатское одеяло. В углу был встроен маленький тамбур для одежды, исполняющий роль шифоньера. Дверцы у него не было, и мы сделали занавеску из простыни.
 Только нарядили всё, в дверь кто – то постучал. Пришла жена замполита, чтобы помочь нам и спросить, что нам нужно. Вошла в комнату и ахнула, удивилась, как у нас красиво. Мы, конечно, были «на седьмом небе» от удовольствия, что ей понравилось у нас. Только не было стола в зале.

              ВЕЧЕР В КЛУБЕ
 
Прибыли мы до дома в праздничный день, 23 февраля, в день Красной и Советской Армии.
 Праздник этот всегда отмечался радостно с концертами и танцами. Николай Алексеевич, (так теперь обращались к нему), был заведующим клуба, поэтому ушёл после обеда на службу. Я отдыхала, на вечер идти не собиралась – ещё никого не знала, а муж был занят по службе и не мог быть только со мной.
 Под вечер пришли две женщины ко мне, чтобы специально пригласить на вечер. Я отговаривалась, но они были очень настойчивы. Тогда я выдвинула веский аргумент, что мои чулки дали «стрелку» во всю длину. Это была правда. Ещё в поезде муж поухаживал за мной, аккуратно срезал лезвием затяжку на чулке, и побежал маленький узелочек вдоль всего чулочка.
  Но и это не смутило молодых офицерских жён. Одна побежала и быстро принесла новые чулки. Пошла я
тоже в клуб, который был всего - то в трёх шагах от дома.
  Вечер был очень интересный. Короткий доклад о
 празднике, поздравления командира, небольшие награды и подарки солдатам и офицерам. Концерт мне понравился. Танцы и песни были исполнены под аккордеон с большим мастерством и задором. Женщины принимали активное участие в концерте. Затем были танцы, игры и даже конкурс загадок, конечно придуманных самими офицерами на местные темы. Я быстро освоилась и не испытывала неловкости в новом коллективе. Как была я благодарна женщинам, что они вытащили меня на вечер. Николай прибегал два раза за мной, но я не пошла, категорически отказалась идти в незнакомый коллектив. Он очень удивился, когда увидел меня и обрадовался. Вот так мы встретили праздник и отметили приезд на место службы и семейное благополучие.
 
                СТОЛ

 В квартирке устроились хорошо. Комнатка и кухонька были светлые. Печка славно обогревала наше жильё. Особенно нравилось сидеть вечерами у печки как у камина, пить чай и вести задушевные беседы или петь песни. Но вот работать Коле за самодельным столиком было неудобно. Я сидела часто днём на подоконнике и вышивала дорожку – длинную салфетку. Мне очень нравилось так сидеть, солнце пригревало приятно спину.
  Однажды вечером ушёл муж в солдатскую казарму, сказал, что скоро придёт. Я не придала этому значение, так как по службе он часто уходил для работы с
солдатами. Вскоре раздался резкий стук в окно
комнаты. Стук настойчиво повторялся. Я немного испугалась, но подошла к окну. За окном было темно и не возможно было разобрать, кто стучит. Мне показалось, что кто - то прячется за стену и стучит.
  – Кто там? – Спрашиваю я, а мне в ответ:
 – Здесь живёт лейтенант Мельков? Где он? Пусть выходит! Утащил стол из казармы.
 Голос звучит грубо, настойчиво повторяет снова, что лейтенант самовольно утащил стол.
– Нет лейтенанта дома, – говорю я, – и стола у нас нет.
 Кто - то сурово требует:
 – Может, лейтенант под кровать спрятался? Пусть выходит и стол выносит.
– Ну, идите и смотрите, – уже со злом отвечаю и я,
– может, он и стол под кровать засунул!
– Всё может быть, он у нас такой! – Снова слышу в ответ.
 Я в полном недоумении, и тут за окном кто - то захохотал. Надо же было так изменить голос, что я не догадалась, что мужу захотелось поиграть со мной в прятки. Затащил он стол в комнату, попросил прощения, а я уж была рада, что это была шутка и сразу простила. Застелили стол белой скатертью, и стало у нас ещё наряднее, и уютнее. Отлично! Можно работать! Сфотографировала хозяина за столом. Я, правда, всё же посердилась недолго (минут пять). Появился предлог для романтического ужина! Труд стоил свеч!

         БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

 Молодым не страшны бытовые проблемы. А, если в доме лад, то всё овеяно романтикой. Вот даже поход за водой с одним ведром становится интересным и романтичным.
 Был поздний вечер. Мы решили прогуляться перед сном и, заодно, принести ведро воды. (Ведро у нас было одно, странно, но нам его вполне хватало!)
 Вышли на улицу и обомлели от красоты. От снега было светло – как белая ночь. Звёзды казались так близко к земле, что можно коснуться их рукой, ярко сверкали серебряными бликами. Вокруг – необъятная глазу ширь снежного покрывала. Словно застывшие волны океана, гребни сугробов удивляли своими причудливыми изгибами. Снег сиял в лунном свете мелким бисером. Взбитая белая перина, прошитая строчками узких тропинок, лежала под ногами.
 – По какой тропинке надо идти к крану?
Но этот вопрос стоял только передо мной… Муж твёрдо знал путь! Шаг за шагом, след в след шагали по узенькой тропинке. Вот и кран. Прямо в снегу. Не замерзает зимой! Очень тепло (и зимой).
 Обратно надо идти тихо и осторожно. Я уходить с улицы не хотелось. Поставили ведро на ступеньку
 крыльца, играли в снежки и даже валялись в снегу как
 дети.  Казалось бы, что тут такого – сходили за водой, но всё там было окрашено романтикой и осталось в памяти светлое и радостное впечатление.

            АДАПТАЦИЯ
 Дни бежали, всё бы было отлично, но начала болеть у меня голова. Особенно плохо было утром, я даже не могла повернуть голову на подушке, не то чтобы встать. Коля чувствовал себя хорошо, потихоньку вставал, приносил мне сок или чай и шёл на службу. К обеду становилось мне легче, ходила по дому, иногда даже готовила обед. Таблетки от головной боли не помогали. Врач сказал, что через месяц всё пройдёт – это адаптация на климат. А, вот через девять месяцев ждите пополнения в семье. Это была ошеломляющая новость для нас! Душа пела от радости!

             ТОКСИКОЗ
 
 Голова меньше беспокоила, я стала выходить на улицу, но только с мужем. Наконец, решили пройтись до магазина. Конечно, продуктового «пайка» нам вполне хватало: давали масло, сыр, крупы и сушеные овощи. Особенно замечательная была тушенка. Её получали взамен мяса. В больших килограммовых банках было чудесное розовое мясо, совсем немного жира. А, запах! Но, к сожалению, запах меня раздражал. Как только муж приносил тушенку, мне становилось плохо. Я даже думать о ней боялась – сразу меня тошнило.
  Начался страшный токсикоз от беременности. По дому ходила, держась за стенку, но надо было идти на улицу – дышать свежим воздухом.
  Однажды мы выбрались в магазинчик. Николай решил сбегать в казарму к солдатам. Мы вошли в магазин, и муж сказал:
– Галя, ты меня подожди в магазине, я быстро сбегаю. Никуда не выходи.
 Он боялся оставлять одну, но в магазине находились покупатель и продавщица. Магазинчик был хороший, без всяких бочек со спиртом, много всяких продуктов, конфет, компотов и соков.
 Ведь это был военный посёлок, и снабжение его
 особое. Среди всего великолепия продуктов попала мне на глаза банка с американской тушенкой.

Я сразу «почувствовала» запах тушенки, мне стало плохо. Решила выйти на улицу. Пошла, открыла тяжёлую толстую дверь, вышла в сени и встала в угол за дверью. Потеряла сознание и, конечно, упала под дверь лицом.
Порожек был высокий, и голова моя оказалась вровень ему. Покупатель не вышел, а то бы дверь снесла мне полголовы. Сколько лежала – не знаю. Открыла глаза, вижу – муж вбегает в сени с улицы, и – о, ужас. Схватил, поднял меня, но у меня уже прошел обморок. Вышли вместе на улицу, постояли на свежем воздухе – стало мне хорошо, а Коля всё ещё переживал. Снова пошли в магазин, купили конфет, сок, замечательные консервы с мясом курицы. Кстати сказать – это были китайские консервы, чудесное розовое мясо просто таяло во рту.
 Всё чаще стали выходить на улицу гулять, осматривать окрестности. Все бараки на горке укутаны ещё снегом. Повсюду кружевные росписи тропинок. Внизу, в логу стояли грузовые машины, засыпанные снегом, видны лишь крыши кабин.
Снежное, белое царство острова с невероятной тёплой погодой. Но это обманчивое затишье до первого ветра.
 
             СВАДЬБА (вторая)
 
  Время шло, а командир всё поговаривал о свадьбе. Николай смеялся, говорил, что давно отгуляли
 – но не тут-то было. Слово давал – выполняй!
Получил муж зарплату и продуктовый набор: сыр, масло, кету, тушёнку, овощи (круги диаметром в тридцать сантиметров и толщиной в пятнадцать) и ещё кое – что. Друзья пошли в порт Буревестник (где была бочка со спиртом), взяли с собой мешок пустых бутылок из-под шампанского.
  Спирт наливали сами, продавщица строго присматривала за ними, но всё же они её чуть обманули, бутылки на три. (Возможно, друзья просто похвастались, что удалось схитрить и прихватить немного для общей пользы). Знали, что продавщица не в накладе, перепадает ей хороший куш и нимало. Вернулись весёлые и довольные!
 Свадьбу гуляли всем городком – офицеры с жёнами и детьми. Детям устроили праздник у соседей. Женщины напекли печенья, тортов (сгущённого молока было полно), конфеты и компоты пришлись по душе малёньким курильчанам. Друзья – холостяки взяли всю программу свадьбы в свои руки.
 Вечер удался на славу, пили в меру, только под «горько», пели «хором», а наш дуэт «Чёрное море моё» превзошёл все ожидания, получил такие бурные овации, как в настоящем театре.
  Затем пошли все в клуб на танцы (часа на два), и снова продолжался вечер дома.
Ясно, что офицеры «не лезут в карман за словом» –
 шутки и анекдоты, конечно, приличные, не умолкали
 весь вечер.
  Да ещё поднимали тосты за будущего Серёгу. Думаю, что врач проговорился о нашей тайне, но мы не обижались, всё было от души, как в доброй семье.
  Погуляли на славу – праздник получился великолепный не только для нас, а для всего маленького далёкого, очень далёкого гарнизона.
 Мм были благодарны командиру, он отблагодарил нас за согласие и понимание. А имя будущего сына было выбрано всем коллективом под громкое рукоплескание и чудесные пожелания. Так мы сыночка и назвали этим красивым русским именем. А, главное, что именно это имя мы мечтали дать нашему первенцу желанному сыну – Сергей!
 Только откуда узнал об этом командир?! Видимо, «разведка доложили точно».( Шутка)

                РАЗГРУЗКА

  Отзвенел праздник, и потекли дни службы и работы. Муж работал не только в клубе, ещё проводил политзанятия с солдатами и офицерами. По графику дежурил в казарме солдат. Всё это было рядом, как говорят: – дома.  Но ещё ездил в порт с солдатами, сопровождающим, на разгрузку океанского судна с продуктами, товарами. Океанские корабли (скажу так)
стояли от причала довольно далеко. Чтобы разгрузить корабль, нужно было переправить товар и продукты на самоходных средствах на берег. Для перевозки грузов на берег, были небольшие катера с трюмами. (Я не знаток морской техники, пишу так, как представляю виденное мною в порту). Катера – «танковозы» – так называли их солдаты, сверху были открыты. Когда катер подходил к кораблю, качаясь на волнах, груз с корабля переносили подъемным краном в огромных, похожих на авоськи, сетках в трюм катера. Бывали случаи, когда катер относило волной от борта корабля, или рвалась сетка – груз уплывал на дно океана…
Разгрузка длилась несколько суток. Густой туман над океаном был довольно часто, плохая видимость мешала
работе. Вот такие сутки выпали на долю моего мужа. Разгрузка не прекращалась из-за плохой погоды. 
 Утром уехал Николай в порт Буревестник. Там работали солдаты, а офицеры дежурили по суткам, ездили с солдатами на катерах. Муж должен был

вернуться домой часам к восьми утра на следующий день. Но это не произошло. Я с тревогой ожидала его, время тянулось так медленно, казалось, что часы остановились. Проходил час за часом, тревога нарастала, а мужа не было. Часов в одиннадцать пришёл друг Николая и сказал, что на смену поехал офицер и скоро должен муж вернуться. Мне показалось неубедительным слово «должен», я не поверила другу, но не сказала ему об этом.

  Время для меня остановилось, я уже не смотрела на часы, лежала и плакала. Узнавать было негде – никто
 ничего пока не знал, до порта было далеко. Оставалось только ждать и молиться бы, но тогда мы, к сожалению,
не обращались к молитвам, хотя в душе всё же таилось:– Господи, помоги!
 В два часа дня пришёл муж. Шинель была мокрой до пояса такой, что с неё стекала вода, а до плеч была мокрая на всю толщину подкладки. Вид был ужасный, зато на измученном лице растянулась улыбка во всю ширь – не то радостная, не то грустная, понять было сложно, да и некогда.
 О, радость! Дома! Скорее сбросить мокрую шинель
и греться у горячей печки – расспросы все потом, а пока нужен горячий чай и крепкий сон.
  Спать – не надо уговаривать. Только подушки
коснулась голова, и охватил сон, хотя ещё всё тело мужа вздрагивало от пережитого холода или стресса.

               В ОКЕАНЕ
 
  Горячий чай совсем разморил, чуть хватило сил дойти до кровати. Спать, спать до утра следующего дня –
вот что нужно в первую очередь мужу. Все разговоры –
 потом.
 Утром встал, отдохнул от работы и стресса. Знал, что я с нетерпением жду рассказа о том, что случилось, с улыбкой сказал:
 – Не переживай так, я просто поскользнулся, упал в большую лужу.
 Было ясно, что это отговорка.
– Давай рассказывай, – рассердилась я, – у меня и так идёт голова кругом от всяких дум.
 – Хорошо, только ты не переживай, всё обошлось, – сказал Коля, – всё бывает в жизни и надо смотреть
на случившееся проще.
 В этот день был густой туман. Работали как всегда, туманы случались часто. К вечеру подул ветер, волны стали круче, и видимость была нулевой. Плыли к кораблю по приборам, в пяти метрах ничего невозможно было разобрать. Грузовой катер отнесло силой ветра в сторону, и мы (трое солдат и я) проплыли мимо корабля. Поняли, что унесло нас в океан. Ветер всё усиливался. Нас кидало по волнам – то поднимали волны на гребни, то падали вместе с нами в пропасть, но мы всё же держались на плову. Как удавалось это мотористу, трудно даже представить.

 Волны хлестали, обливали с головы до ног. Уже мы потеряли счёт времени, вокруг был туман и вода.
 Теперь не стремились найти корабль, поняли, что это бесполезно, отнесло нас очень далеко. Выйти бы только из океанской пучины к любому берегу. Думали, если это прилив в океане, то должны волны идти по направлению к берегу. Трудно было понять в кошмаре, куда направлен поток волн. Но размышлять было некогда – отчерпывали воду из трюма, с риском вылететь за борт. Старались облегчить вес катера. О
 себе не думали, мёрзли в воде, спасая себя (странная получается фраза) , но это так.
 В полнейшем тумане вдруг уткнулись в мель.
 Выскочили – под ногами была тверд и песок. Из
 последних сил, выволокли катер к берегу на мель и упали замертво на песок, не зная, где мы – но на земле. Сколько часов лежали, спали или были в забытье –
не знаю. Вдруг услышали звук сирены – это искали нас.
 Носил океан нас пять часов. Просто чудо, что мы спаслись.
Наверно ты сильно меня ждала и молилась за нас. Вот и всё, идём лучше пить чай!
А моториста надо наградить за отвагу и спасение людей. Океан уносит не редко лодки в подобных погодных условиях, изменение погоды над океаном трудно предугадать. В тумане и при ветре трудно держать направление.   Океан – это не шутки.
 

              РАНЕНИЕ СЛАНЦЕМ

  Даже в самые тёплые зимние дни необходимо топить печь. Дрова привозили, но это были ветки кедрового сланца. Что представляли собой веточки? Крепкие узловатые палки сравнить можно с железными прутьями. Если взять алюминиевый прут толщиной в большой палец и рубить его на куски
топором, можно почувствовать крепость сланца.
 День выдался ветреный, тепло из квартиры словно выметало. Коля решил подтопить печь. На улице была уже настоящая пурга. Ветер завывал, снег слепил глаза, набивался в застёгнутые карманы бушлата, под плотно завязанный капюшон, даже в рукавицы.
  Ветки надо было нарубить. Муж рубил ветку, вдруг сучок отлетел и ударил его в лицо. Удар пришёлся в щёку под левым глазом, разорвал кожу. Кровь залила лицо. Коля вбежал в кухню, был весь в крови и снегу. Ох, ах – а что сделаешь?! Обтёрли кровь, стянули ранку, как смогли. Главное – цел, невредим глаз. Муж лёг, я села рядом, прижала ранку, кровь перестала вскоре течь, холодные бинты становились светлее, но я всё равно прижимала края разорванной кожи. Сидела так больше часа, затем, положила холод. Когда убрали холодный компресс, поняли, что всё сделали правильно. Края довольно большой раны ровно сошлись, кровь не выступала, лишь толстая нитка разрыва ярко выделялась на бледном припухшем лице.

  Конечно, было не до печки. Мы легли, оделись потеплей и уснули под вой бушевавшей вьюги.
 Вот такие щёпочки отлетали от дров – сучок разрезал кожу, как кусок металла. Рады были, что уцелел глаз, хотя понимали, что памятка в виде тонкого шрама останется. Муж даже шутил: – «шрамы украшают мужчину».
Забегая вперед, скажу, что шрам в дальнейшем был почти незаметный – славно мы стянули ранку.

          В ПЛЕНУ СНЕГА
 
  Утром удивлению не было конца. Солнце сияло, тихо и тепло. Выглянули в окно – море чистейшего снега
Вокруг, замело все тропинки, словно подарила вьюга новую белоснежную простыню. Даже не верилось, что вытворяла метелица; выла, мела снегом в окно, гудела в печной трубе и сыпала хлопья снега.
 Солдаты разгребали снег, прокладывали тропки к дому, клубу. Надо было идти на службу. В дверь постучал сосед, офицер решил узнать, как чувствует себя Николай. Соседи знали, что произошло вечером.. Решили идти на службу, но дверь из маленького тамбура в сени не могли открыть, как будто кто-то её подпёр снаружи. Что за шутки, да ещё при такой погоде?! Два мужика не могут открыть дверь! Кое-как приоткрыли, просунули в щель руку, а там полные сени снега. Сугроб до потолка. Как такое могло случиться –

дверь сеней с улицы плотно закрыта. Стали горстями
отбрасывать снег через щель, отодвигать потихоньку
дверь. Наконец, смогли протиснуться в сени. О, ужас! Сугроб, как пирамида Хеопса, высится в сенях. Как могло намести за ночь столько снега?. Оказывается – в крыше, в доске выпал сучок и образовалась дырочка размером в пять копеек (в диаметре). Вот, проказница – метель и поработала на славу. За ночь в дырочку наметала целую гору снега. Не верилось, что такое может быть. Отгребали полчаса снег, потом ушли наши
 мужчины.

  И тут я вспомнила, что перед пургой повесила сушить скатерть на верёвочку перед окном. Ну, думаю, что унесло её «за тридевять земель». Пробралась с большим трудом по снегу к окну, вижу – пустая верёвочка, а в снегу вдалеке лежит моя скатёрка, чистейшая, отбелённая. Где её чистила пурга снегом –
секрет, только принесла почти на место.
 Опять задала погода работу – чертить тропинки по новой простыне снега: к штабу, к клубу, к казармам, к магазину. Как будто солдатам и делать больше нечего, а природе всё равно – у неё свои заботы. Вот так; от метели – до пурги, или до бурана. Знай, разгребай, а они опять подбросят. Живи в снежном царстве, в плену, пока солнце не возьмётся за дело всерьёз.


                БИЛЕТ В КИНО
  Стояли тихие тёплые дни. Метели «отработали» своё и утихли на время. Солнышко пригревало приветливо в окошко, муж уходил рано на службу, и я старалась не лежать, хотя часто болела голова. Любила сидеть на подоконнике и вышивать длинную салфетку –
дорожку, готовила обод и старалась держать порядок в доме. Иногда ходила днём в клуб к мужу на службу, просто посидеть и посмотреть, чем он там занимается. Мне казалось, ну что там можно делать, но видела, что он вертится «как белка в колесе» – дел у него было невпроворот. Вечерами ходила в кино. Вспоминается забавный случай.
 Все женщины ходили в кино, других развлечений не было, только клуб был центром культуры. О телевизорах даже и понятия не имели, лишь радио, приёмники и кино, да ещё самодеятельность. Конечно, петь и плясать не все могли, да и не все желали, а вот кино никто не пропускал.
 Жёны офицеров билеты не покупали. Просто так было заведено до нас. Николаю нужны были деньги для оборудования клуба. Он решил исправить дело с билетами, тем более, что все посетители, кроме жён офицеров, билеты покупали. Да и билет-то стоил всего двадцать копеек. Но дело было не в деньгах , а в приоритете, в возможности как-то выделиться немного, или в интересе посмотреть бесплатно кино.
 Когда я пошла в кино в первый раз, Коля сказал мне, чтобы я обязательно купила билет. Я даже удивилась, почему он так сказал о том, что само - собой разумеется. Но не стала спрашивать ничего.
  Кассирша улыбнулась, увидев меня у кассы.
 – Ещё чего?! Жена офицера, да ещё начальника клуба, будет покупать билет в кино! – Громко сказала она прямо в окошечко, вернее всего, не для меня, а для женщин, стоящих у входа в зал.
  – Нет, я Вам не продам билета. У нас жёны офицеров ходят в кино бесплатно.
 – Хорошо, тогда я не пойду в кино, – сказала я и решила пойти домой.
 – Стойте, я пошутила, вот ваш билет, Галина Александровна. Извините меня, пожалуйста.
 Я взяла билет и пошла в зал. Солдат, стоящий на контроле, улыбнулся, поздоровался со мной и бросил взгляд на женщин у входа, почему – то не прошедших ещё в зал. Они весело разговаривали, и одна за другой стали подходить к кассе и с улыбками покупать билеты.
 В зале подсела ко мне на маленькую низенькую скамеечку, (скамеечки ставили на время фильма для сидения), жена замполита и шепнула:
 – Молодец Николай Алексеевич, дело выправил, вроде – и сам не при чём. Стыдно нам было выделяться среди других из-за этих копеек, а в кассе билеты не давали – так было решено раньше.
 Я сначала не поняла, о чём она говорит, но тут до меня «дошло», что всё было разыграно с моим билетом. Все сами стали покупать билеты, не на кого обижаться, а клубу маленький прибавился доход.
            
 ВЕДРО КАРТОШКИ
 Быт наш устроился, жили мы дружно, да и повода для ссор не было. Слава богу, хватало нам ума относиться с уважением к себе и другим. Коля относился ко мне с большой заботой и нежностью. А уж о любви, я и не говорю – ясно, что это не для глаз и разговоров. Все радости и печали делили на двоих – радость умножали, а невзгоды – не казались такими страшными.
  Всё было хорошо, но стали надоедать сухие овощи, они теряли вкус и аромат – хотелось настоящёй картошечки, хотя бы в суп. Я поговорила с женой замполита, и она дала мне адрес, где можно купить картошку. Днём пошли мы с мужем по адресу, без ведра сначала, просто узнать, продадут ли нам картошку. Хозяйка, жена полковника, была дома. Николай не знал, что картошка у полковника, а то бы не пошёл – но дело было сделано. Они имели маленький огородик и выращивали картошку. Мы договорились купить ведро за сорок рублей, и что придём вечером. Хозяйка хотела посоветоваться с мужем.
 Вечером, взяв ведро и больше денег, пошли торжественно за покупкой. На душе была такая радость, как будто мы покупали что - то такое , о чём мечтали всю жизнь. Хозяйка сказала, что она поговорила с мужем, и они решили продать ведро картошки, но не за сорок рублей, как мы договорились раньше, а за сорок пять. Она спросила, будем ли мы покупать.
 О чём разговор!!! Ясно, что цена нас не смутила, мы были рады, что нам не отказали.
 Картошка напоминала по размеру грецкие орехи. Но это не тревожило нас. Думаю, если бы случайно оказались это орехи, мы бы расстроились от этого. Нам нужна была картошка – крупная или мелкая, не имело никакого значения.
 Целое ведро нёс муж картошки с таким гордым видом, как будто нёс найденный случайно клад. Настоящая картошечка – как мы скучали по ней! Трудно представить было раньше, когда видели её в изобилии в мешках, печёной у костра, варёной, жареной, в пирогах и супе.
  Сразу сварили «в мундире». Я пригласила жену
 замполита. Она принесла жирную селёдку. Поужинали
 с великим аппетитом и с огромным удовольствием. Впервые за месяц меня не тошнило после еды.
  Потом спросила гостья:– за сколько рублей купили картошку?
 Я, по простоте свей, все рассказала, да ещё добавила, хорошо, что мы взяли больше денег.
 Как она возмутилась.
 – Стыда не у них нет, надо же – договорились за сорок, так нет – содрали ещё пятёрку с молодых! У самих денег целый мешок.
 Потом стало всем смешно, вспомнили, как в Сибири не хотелось огребать, копать, возить мешками картошку, крупную, белую, рассыпчатую. Хотя, честно говоря, считали её вторым хлебом.
 За такое удовольствие можно было добавить ещё пятёрку. Мы были не в обиде на полковника.


                ВЕСНА

 Солнце пригревало сильнее. Снег начал таять и ручьи с веселым звоном сбегали в долину. Таяло так быстро, что казалось, что кто-то гигантский съедает его за день. Появились проталины под горой в логу., освобождая машины от снежного плена. Вдоль складов вырисовывались бочки – много бочек. Они стояли строем, похожим на строй солдат. Смешно было смотреть на них. Я не знала, что в этих бочках, но явно, что это был не спирт. Бочки были большие, но деревянные.
  Весна стремительно набирала обороты; зазеленели сопки, распрямился бамбук, сверкал на солнце бирюзовой листвой. Зимы как будто не бывало. Воздух наполнился густым ароматом проснувшейся природы. А, честно сказать – зимой природа не спала, были у неё другие заботы – больше накопить снежка для будущей травки и цветов. Вот и заполыхали сопки разнотравьем и ярким ковром цветов.
 Пришло время и нам заняться изучением достопримечательностей окрестностей.
. Николай работал в основном вечерами, а днём мы могли отдыхать. Я чувствовала себя лучше, и мы все дни проводили на природе. Хотелось осмотреть все «уголки» окрестности, потрогать дивные деревца и вдохнут аромат Курильских цветов.             

                БАМБУК

 Не успели оглянуться – сопки подсохли, и повёл меня муж знакомиться с местными экзотическими достопримечательностями. Всё зазеленело, бамбук поднялся высотой до полутора метров, тоненький, как пальцы рук, но крепкий – невозможно сломать. На возвышенности рос сплошной бамбук, такой плотный, что нельзя протолкнуть руку между прутьями. Мы подошли с краю зарослей. Коля стал нагибать прутья бамбука, стебли амортизировали и вновь поднимались. Николай отошёл метра два от «стены» зарослей, потом разбежался и прыгнул прямо на бамбук. Я с ужасом увидела, испугалась, подумала, что прутья проколют его. Но, бамбук пригнулся подобно батуту и, медленно поднимаясь, покачивал моего неугомонного мужа как в колыбели. Я поняла, что этот опасный фокус был не в первый раз.
 – Хочешь покачаться, – весело крикнул он, всё ещё покачиваясь на ветвях, – иди ко мне.
Страх мой прошёл, я подошла и тоже стала пригибать прутья. Сгибать было очень трудно, но Коля помог, и я тоже взобралась на «перину»…
 Как передать ощущения?! Это было блаженство!
Мы медленно покачивались, как в лодке на волнах, по бокам стоял бамбук, невозможно упасть, грело солнце, душа радовалась от экзотики.
  – Знай, Галя, если вдруг будет атомная война, и опасность заражения, то можно спастись от радиации в зарослях бамбука – он не пропускает опасные лучи. Надо суметь только раздвинуть прутья и лечь внутри зарослей. Правда, для этого нужна сноровка. Вот я тебе и показал, как надо действовать.
  Всё было сказано на таком серьёзе, что я в первое мгновение, да ещё на бамбуке, поверила мужу, он, конечно, подшучивал, но развеселил меня. Покачались довольно долго, потом потихоньку «сползли» с прутьев и они вмиг распрямились, вроде мы их и не пригибали.
 Вот какая сила и крепость в этих тоненьких, красивых и нежных на вид деревцах.
  Потом пошли дальше на сопку, хотели найти черемшу, хотя понимали, что эта травка растёт у воды, а сопка сухая. Всё равно побрели.

             «СЛАНЕЦ»

 Решили сходить в лесок, посмотреть на «сланец».
Понятно, что этим словом «сланец» все называли деревца, растущие на сланцевых горных породах или на возвышенностях. Мы поднялись на небольшую горку, там росли маленькие берёзки, какие – то узловатые, совсем не похожие на сибирских красавиц. И вот увидели, наконец-то, кедровый сланец. Это были кряжистые карлики. Толстые стволы тянулись низко над землёй. Казалось, что они вцепились в землю корнями и никакая сила не вырвет их, даже Курильские ветры. Странно, но они очень понравились нам. Нежные хвоинки сияли на солнце, редко красовались
 Маленькие шишечки с розовыми чешуйками, как цветочки выглядывали между густой хвои. Я попыталась отломить веточку – да не тут-то было! Крепкие сучки не желали прощаться со своим деревцом. Поодаль росли маленькие ёлочки, не молодая поросль, а деревья «со стажем». Мне стало их жалко. Я подошла к красивой ёлочке и погладила её. Муж засмеялся и сказал:
 – Не жалей, она сильная. Зато её не срубят на Новый год!
Вдруг среди благодатной тишины раздался такой гортанный звук, такой сильный, что мы вздрогнули от
 него. На соседнюю ёлку села большая птица, за ней прилетела другая. Они уселись и так орали, что звенело у нас в ушах. Это были вороны.( Не сибирские вороны, а с ударением на первое «о» в слове). Их чёрное оперение блестело под лучами солнца, будто покрытое лаком. Большие птицы, много крупнее наших сибирских ворон, уселись почти на всех ёлках. А , уж голосом их Бог не обидел!
Сначала я испугалась, но потом поняла, что им до нас нет дела. Они вели свои гортанные беседы, не взирая на «пришельцев», то есть – на нас. О чём они беседовали мы так и не поняли, может быть, приветствовали молодожёнов.
За лесочком но бугре подсохла уже трава и куда -то тянулась дорога.  – Только вперёд, – скомандовал муж, – узнать, куда ведёт дорога.

  Мы пошли по дороге, просто посмотреть что дальше. На дороге валялся топор. Стало ясно, что лежал тут он не один день, минимум – зиму. Топорище покрылось наполовину пылью, вернее всего, что по дороге никто не проезжал, тогда бы не лежал этот ценный инструмент без надобности. Мы взяли находку, нарвали букетик маленьких цветочков и пошли домой. По пути зашли в клуб. Николай написал объявление, что найден топор, с просьбой обращаться к начальнику клуба.
  Хозяин топора не появился, и необходимый инструмент долго служил всему дому и даже улице. Наточили его до блеска, и упорный сланец не мог устоять перед ним.

          ВОСЬМОЕ МАРТА
  – Восьмое марта – праздник особый, женский. Никто о женщине лучше не скажет, чем сама женщина. А кто лучше может сказать кроме моей жены?!
 Так хитро начал свою напыщенную речь муж, когда мы сели утром завтракать. Предстоял праздничный вечер в клубе для солдат, офицеров и их семей. Концерт был готов, а вот доклад в виде праздничного поздравления о «величии женщины в жизни» муж решил возложить на «мои плечи». Я сразу поняла, и смеясь, что не удался его фокус обмануть мою интуицию, согласилась приготовить, как смогу.
 Я была уверена, что прочтёт он или кто-то другой на вечере. Села за работу, в распоряжении у меня была только тетрадь и ручка с чернильницей. Литературы никакой не было даже в библиотечке клуба.
 Подумала, что зрителям не очень хотелось бы услышать «сухие» факты, решила сделать сочинение, как написала бы в школе на эту тему.
 Сначала вспомнила историю празднования восьмого марта, об американских женщинах, боровшихся за свои права. Конечно, не забыла и о женской верности и любви, о нежности и терпении. А уж о подвигах женщин писала даже с эмоциональным подъёмом –
от декабристок, женщин революции и героев войны.
 Поимённо вспомнила Зою Космодемьянскую, Лизу Чайкину и других.
 Старалась показать, какие мы свободные и счастливые в своём равноправии с мужчинами.
 В завершение ко всему было поздравление жен офицеров, верных подруг, не побоявшихся приехать на «край земли» со своими мужьями и даже с детьми.
 Готовых делить с офицерами все радости и трудности службы вдали от шумных городов и возможностей благоустройства.
 Сочинение – доклад получился объёмным, минут на двадцать пять Я хотела сократить убрать часть текста, но муж был категорически против изменения. Он сказал, чтобы я ни в коем случае не сокращала и читала сама. Это был неожиданный и нежданный сюрприз, который я приняла без восторга, очень разволновалась.
 Коля утешал как мог, уговаривал, что я сама лучше прочитаю своё сочинение, чем кто-то.
 Выступление моё вызвало бурные аплодисменты, которые даже смутили меня, но было приятно.
  Концерт очень понравился. Выступали свои артисты. Я не преувеличиваю, когда называю солдат и женщин и офицеров артистами. Так прекрасно и профессионально был приготовлен и дан концерт, что казалось, зрители сидят не на низеньких скамеечках в небольшом клубе, а в зале большого городского театра. Многие зрители украдкой смахивали невольно набежавшую слезу, то ли от радости, то ли от волнения… Праздник удался на славу.

          В «ПОХОД» ЗА РЫБОЙ
 С соседкой мы очень подружились. Я часто забегала к ней, играла с их маленьким сыночком, и иногда помогала ей. Обратила внимание, что у неё всегда была солёная горбуша, кета и селёдка. Мне так хотелось рыбы, а просить – не в моём характере.
 Я сказала Коле, чтобы он сходил к соседям и принёс кусочек рыбки.
 – Идём, – ответил муж, – не надо ни у кого просить.
 Мы пошли на склад в логу, где выстроился отряд
 бочек. Муж зашёл в склад, о чём-то говорил со старшиной – заведующим. Потом пошли искать крепкую палку. Быстро нашли толстую метровую палку, (они были заготовлены заранее), и направились прямо к бочкам. Что я увидела, превзошло моё воображение. Три бочки были прикрыты клеёнками, остальных бочек не было.

В первой бочке была крупная и жирная горбуша. Запах от неё шёл такой приятный, что у меня потекли слюнки.
 Но муж не захотел брать горбушу, и мы пошли ко второй бочке. Там была кета. Описать даже трудно, какая это прекрасная рыбка. Николай вытащил огромной вилкой рыбину и продел под жабры палку.
В третьей бочке «поймал» вилкой жирную селёдку. Остальные бочки увезли в погреба, а эти оставили для солдат и офицеров. Разумеется – бесплатно, как добавок к продовольствию, или как говорили офицеры – к пайку. Коля закинул палку на плечо, рыбина доставала почти до земли, да и селёдочка оттягивала мою руку,
 мирно устроившись в авоське. Мы укрыли плотно бочки, крикнули «спасибо» старшине и радостно зашагали домой, предвкушая заранее наслаждение от запаха, хотя это был запах рыбы, но он вызывал аппетит.
Такого удовольствия от «рыбалки» я больше никогда не встречала. Казалось, что всё происходит «по щучьему велению, по моему хотению». И стала у нас рыбка на столе каждый день.

       У ВОДОХРЕНИЛИЩА
 Мысль полакомиться черемшой не оставляла нас. 
Где, по нашему предположению, могла расти эта травка – была сопка у водохранилища. Мы ещё там не побывали, поэтому хотели не только найти черемшу, но и посмотреть на сооружение, построенное ( как говорили жители посёлка) японцами.
 Ясный солнечный день располагал к путешествию. Ни с кем из жителей не посоветовавшись, отправились к уникальному месту обитания и водопоя местного зверья, густо заселявшего бамбуковые заросли вдоль речки. Об опасности мы не знали и с радостным энтузиазмом шагали к японским сооружениям, не забыв прихватить маленький фотоаппарат «Смена».
 Пройдя недалеко по дороге, свернули к речке, вернее сказать, к ручью, звонко перекатывающему мелкие волны по камешкам на дне. Дальше перед нами открылась панорама водохранилища. Из под сопки
вытекала вода, не ручеёк, а речка, вода разливалась
 широко, устремлялась к плотине из бетона. С плотины стремительно падала вниз красивым каскадом, похожим на небольшой водопад. Волны взбивались в пену, играли сотнями брызг в солнечных лучах, подобно маленькой радуге. Дальше, разливалась вода полотном, спокойно текла по каменному дну, и отдавала часть воды в «рукава» – ручейки, направленными к бетонным резервуарам. Резервуаров, или просто – бассейнов для накопления воды было несколько. Мы видели три, расположенных на довольно большом расстоянии друг от друга. К каждому бассейну был подведён «рукав» от речки, по которому стекала вода в бетонный резервуар, площадью в двенадцать или больше квадратных метров. (Я не могу точно сказать о размерах резервуаров. Это всего лишь наблюдения).

               
                НА СОПКЕ
  Николай поднялся на возвышенность, прямо над плотиной и, став в артистическую позу, достал рукой 
молодую берёзку и крикнул:
 – Мадам, прошу запечатлеть для потомков этот уникальный момент!!!
 Что я незамедлительно сделала. Но, оказалась, запечатлела я не только его и плотину, а ещё случайно кое-кого. (Это я обнаружила на фотографии лишь спустя пятьдесят лет). За спиной мужа на фотографии была видна голова зверя, похожего на огромную кошку.
  Мы побродили вокруг ручья, конечно, о зверье не подозревая, любовались зарослями бамбука, опять покачались на природном «батуте», фотографировались в радуге брызг водопада.
  Всё же главной целью похода был поиск черемши. Быстро поднялись на сопку, полагая, что там растёт трава. С сопки стекал небольшой ручеёк. Это означало, что там сыро, однако, нас очень удивил ручей.
 На высокой сопке бил ключ, выбивался из земли небольшим фонтанчиком. Вода стекала ручейком вниз по густой траве. Мы попробовали воду, думали, что вода солёная, но это оказалась отличная пресная водичка. Вокруг ручья росла черемша, темная до блеска, высокая и густая. Я с радостью нарвала большой пучок. Хотелось ещё рвать и рвать травку, но муж сказал, что нам хватит, пусть и другим останется.
 Я не хотела уходить, тогда Коля показал мне много ям, заросших травой, да ещё добавил, что в них живут медведи зимой, а иногда и летом. Разумеется, я струсила и мигом спустилась с сопки. У ручья муж признался, что пошутил. Это были старые окопы, которые вырыли солдаты давно и ямы заросли травой. Среди этой красивой панорамы сердиться было грех,
простила я шутку, сфотографировались с черемшой и потопали домой делать салат.
  Мы, довольные прогулкой, соорудили отличный обед и пригласили соседей. Когда они увидели черемшу, то очень удивились, где мы сумели её купить. Николай с гордостью отрапортовал, что мы сами набрали
 чудесную травку на сопке. Соседи в один голос
 воскликнули, что мы, наверно, сошли с ума. На сопку
 не ходят даже солдаты с оружием. Там полно зверей на водопое. Но, мы просто посмеялись над страхами соседей. Звери нас не тронули, мы их не видели у водопоя, зато сами увидели красивое и уникальное место на острове. Всё же, больше мы не ходили к плотине, послушались совета соседей, хотя и не поверили в то, что туда опасно ходить. Может быть, мы очень понравились зверям, и они нас не потревожили.
Салат получился отличный, мгновенно был «уничтожен» с аппетитом, не взирая на страшные байки о сопке. Но, выяснилось всё много лет спустя – соседи
 были правы. Подтверждением тому стала фотография. При тщательном рассмотрении фото было видно, что за спиной Николая на сопке был зверь, стоял близко, высунув голову сбоку. Зверь запечатлелся не отчётливо с удивлённой мордой, и просматривались другие звери вокруг, но мы их не видели среди травы, даже на фотографии.
        ПЕШКОМ В ПОРТ БУРЕВЕСТНИК
  Однажды дали машину, чтобы женщины съездили в порт Буревестник в магазин. Там можно было купить что-либо из вещей. Мне никто не сказал о поездке, зная, что я плохо чувствовала себя, да и ехать надо было на грузовой машине.
  Я обиделась, когда узнала, что все уехали, или, может быть, от досады на свою беспомощность, твёрдо решила вмиг – пойти пешком. Взяла деньги для покупок и отправилась одна в порт. Мужу оставила записку.
  Откуда взялись мои силы?! Идти надо было километра два или три – меня это не беспокоило. Дорога шла по полю, была чистая и сухая, вдалеке зеленел бамбук. День выдался ясный, солнечный и тёплый. Шла спокойно, даже радостно, что иду одна, без помощи. Обиды – как не бывало, я не боялась, даже что-то напевала. В голову пришла хорошая мысль: «дорогу осилит идущий». Вот с таким настроением шла потихоньку, не думая, что почувствует муж, когда увидит записку.
  Вдали справа от дороги показался аэродром «Шуми – городок» это был небольшой аэродром. Возможно, там был посёлок или казармы. Солдаты (в шутку) назвали посёлок «Цымбаловка», по фамилии командира. Слово прилипло, и все приняли его, хотя знали, что это не официальное название. Я постояла, посмотрела, как маленькие самолётики, словно ястребки, стремительно взлетали и также стремительно приземлялись. Такая была у них большая скорость, что стало страшно за них. Что за самолёты это были – я не знала, да и не интересовалась. Пошла дальше – пройдено пол пути! Наконец, пришла к магазину, присела на завалинку, и всё поплыло перед глазами – «отключилась» несколько секунд или минут. Когда очнулась, подумала, хорошо, что никто не видел моего обморока. Купила платье, бутылочку хорошего вина, конфет, колбасы и ещё кое-чего. И тут меня прорезала мысль –
 как же муж? Успел ли прочитать записку?
  Вернулась вместе со всеми женщинами, Коля записку
 не успел прочитать, но я ему всё рассказала. Получила словесный нагоняй от него и соседки. Она сказала, что одной опасно и нежелательно ходить далеко, да ещё в моём положении.

           КОРЕЙСКАЯ РЫБАЛКА
 Погода стояла прекрасная. Тёплые, солнечные дни звали на улицу. Боли в голове стали меня меньше тревожить, болезнь адаптации прошла, и мы могли позволить себе дальние прогулки. Как-то решили прогуляться до океана, посмотреть, какой он весной без
 снежного обрамления. Я теперь была уверена, что смогу дойти до порта в Буревестник, тем более, что шли вдвоём. Снова встретились с посёлком, показался он нам не таким мрачным как зимой. Солнце играло лучами в железных заплаточках, искорками сверкали стены бараков. Повсюду росли деревца, зацветали на клумбах яркие цветы.
 И что больше всего радовало – дети бегали на улицах, шумели как везде, жизнь шла своим чередом на далёком от больших городов кусочке земли. Осмотрев посёлок, мы отправились к океану. Идти было недалеко, примерно – метров сто пятьдесят.
 Пришли удачно – был отлив. Океан унёс волны далеко от берега, оголив часть прибрежного дна. Оно оказалось ровным, от края, куда доходила вода во время прилива, и до границы отлива – почти сухо. Вокруг по всему берегу лежали валуны. Волны отполировали их до блеска, они, ещё мокрые, казались покрытые лаком.  Между камнями запутались ленты морской капусты, длинной по несколько метров. В ямках под валунами оставалась вода. Можно было пройти по мокрому песку между камней и лент морской капусты. Нам хотелось пройти подальше, к воде, пока волны не залили побережье. Наше внимание привлекли два человека. Мы подошли к ним, поздоровались. Это были корейцы – мужчина средних лет и мальчик, его сын. Мужчина сказал, что они ловят рыбу. Я удивилась, как можно ловить рыбу без воды и удочки или сети. Кореец весело засмеялся и показал, сколько рыбы они уже поймали. Он приоткрыл сумочку, и я с ужасом отринула от неё. Мне показалось, что в сумке копошатся змеи. Кореец взял рыбину, приподнял её и сказал, что это не змея, а очень вкусная рыба угорь, правда – внешне немного похожа на змею. Они ловят рыбу после отлива под камнями в лунках, где остаётся вода. То, что мы увидели, удивило нас и заинтересовало.
  Всё было просто; мужчина отворачивал камень – валун, под которым стояла вода, мальчик стремительно хватал из лужицы рыбину. Рыба извивалась в его руках, но скоро попадала в сумку.
 Я всё же никак не могла убедить себя в том, что это рыба – уж больно она походила на змею. Зато муж загорелся желанием поймать угря, может быть и не одного. Мы видели, что корейцы бросают в сумку одну рыбку за другой. Николай решил, что ловить просто и легко. Стал отворачивать камень, под которым была вода, но я не могла пересилить себя и схватить угря. Тогда муж велел мне придерживать камень, который он отвернул, а сам стал хватать рыбу, которой там, к великому сожалению, не было. (Может быть, корейцы уже её забрали?!) Так получилось несколько раз.
 Я злилась и готова уже была ловить сама, но в лужах под камнями угри не попадались. Мы всё же поймали большого морского окуня.
 Под одним камнем увидели чудовище. Страшное, красно – бурого цвета, крестообразное морское животное с бородавками, было размером с небольшую тарелку. Николай перевернул его, и на обратной стороне увидели мы морщинистую кожу в виде присоски. Меня охватил ужас от этого страшилища. Перевернув палкой в прежнее положение животное, закрыли камнем и ушли.
 Охота ловить рыбу пропала, к тому же – у нас был окунь. Могли случайно схватить вместо рыбы кого угодно! Дошли до воды, помыли руки и полюбовались на океан. Точно знали, что не скоро его навестим.
  Смотреть на океан хотелось часами. Когда над ним нет тумана, что бывает не часто – это изумительное зрелище. Воспринимаешь его как живое существо – он дышит, весь в движении. Волны белыми барашками вздымаются ввысь, бегут, сливаются в пену, и с шумом накатываются на берег. Затем медленно, лениво отползают обратно, оставляют морские подарки, бег волн становится стремительнее. Встречная большая волна накатывается и поглощает кружевную пелену, и
 вновь бегут весёлые барашки к берегу…
 Невольно начали разговаривать с океаном, просили его
 быть добрым, при всём его величии.

     БЕТОННЫЙ «КОЛОДЕЦ»
 Насмотревшись на игру волн, отправились, в обратный путь. Шли медленно, наслаждались возможностью любоваться природой. Николай решил показать мне ещё одну достопримечательность острова. Свернули немного в сторону от дороги, пошли по тропинке.
Вскоре увидели бетонное сооружение. Правильный прямоугольник, или квадрат, возвышался над поверхностью сантиметров на шестьдесят. Я подумала, что это фундамент, оставшийся от здания, но я ошиблась. Бетонный выступ был началом глубокого «колодца». Стены сооружения выступали над поверхностью и уходили вниз, вглубь метров на семь или восемь ( может я ошибаюсь, но мы их не мерили).
 
Ширина стен, примерно, в три метра, а может и больше. Я глянула вниз, и мне показалось, что смотрю в очень глубокий деревенский колодец. По стене шла железная лестница, вроде пожарной. Мы сели на выступ, о чём-то болтали, смеялись и целовались. Было очень весело. Коля сказал, что «бетонку» соорудили японцы, так все считают, а для чего и зачем – лишь японцы знают. Весёлая получилась у него речь. Вот с таким весёлым настроением решил муж спустится по лестнице вниз. Я даже приветствовала его решение, смотрела как он спускается, совершенно не думая, что может произойти…Когда он спустился, стал радостно кричать: « о, о, ау, ау» – резонанс был отличный, эхом вылетал звук из колодца и радовал нас. Потом Николай преспокойно поднялся, я приветствовала его «подвиг»
крепким рукопожатием и поцелуем, как будто он покорил вершину Монблан. Мы даже не думали, что могло быть внизу, или могла оборваться лестница.
Довольные пошагали домой.
 Дома сразу зажарили окуня. Я сначала боялась есть –
вдруг отравимся рыбой? Потом решила, что если отравимся, то вместе – и всё съели. Не отравились – рыбка оказалась хорошая и вкусная.

                ТУМАН
 Не всегда удавались наши экскурсии. Однажды вышли при отличной погоде. Куда шли – я забыла, но ушли далеко от дома. Внезапно налетел порыв ветра. Поплыл туман как густой дым, всё вокруг накрылось серой мглой. Мы оказались в центре облака тумана. Я протянула руку и не смогла увидеть даже кисть. Густая плотность тумана обволокла нас. Николай взял меня за руку и предложил лучше постоять на месте, пока налетит снова волна ветра и унесёт туман. Стояли долго, но большого ветра не было. Тогда мы решили идти домой «на ощупь», по дороге. Медленно шли, но не могли выбраться из мглы. Казалось, что вся земля утонула в сером омуте. Муж наклонялся часто и проверял, правильно ли мы идём. На дороге была сухая земля, а вокруг всё заросло травой и мелкой ромашкой.
 Вдруг, нога моя провалилась в яму. Я набрала полный резиновый сапог воды, а муж наклонился, нащупал край ямы с водой. Вокруг была трава. Это означало, что мы сбились с пути, вернее – с дороги. Пришлось ждать лучшей «погоды», немного отошли назад, подстелили шинель и сели прямо на траву. Вскоре стал туман расползаться, стелился по округе, вроде –
 нехотя покидал насиженное место. Чуть- чуть просветлело, уже можно было рассмотреть очертания дороги. Мы сошли с неё недалеко и уткнулись в кювет на обочине, в который угодила моя нога. Светлело так же быстро, как и налетел туман. Пришлось вернуться домой, сапог намок, да и настроение гулять ушло. А дома ждал горячий чай, и теплая постель.
 
             СБОРЫ В ПУТЬ
 По утрам болела ещё у меня голова, к обеду становилось легче. Николай уходил на службу, готовил
клуб к проведению выборов. Я вставала, занималась по возможности домашними делами, читала, вышивала салфетку и готовила обеды. Жили дружно и дружили с соседями. Я часто ходила к соседке, играла с их трёхлетним сыном, и просто отдыхали вместе.
Время летело быстро, как и весна на острове Итурупе. Погода радовала, было тепло, красиво, вокруг зеленели сопки. Весна промелькнула, как один радостный день. Встречали лето. Каким оно будет на острове? Для нас оно стало с сюрпризом.
  Третьего июня, в день его рождения, получил муж приказ о новом месте службы. Переводили его на южный остров Кунашир в город Южно - Курильск. Это был как подарок ко дню рождения. Городок – это не военный гарнизон, там гражданское население, есть школа, и, возможно, будет для меня работа. Если честно сказать, нам очень нравилось и в гарнизоне, но приказ – есть приказ! Начались сборы в дорогу. Вещей у нас было три чемодана, никакой мебели. Всё в квартире оставалось для новых хозяев. Такой обычай на острове – попользовался, оставь другим. Даже оставался «знаменитый» стол (шучу), не придётся новому хозяину тащить его из казармы. Проводы были недолгими, устроили небольшой вечерок, пришли проводить командиры и офицеры и друзья. Жалко расставаться с друзьями, как будто мы снова уезжали от близких, родных людей. Утром поехали в порт Буревестник на аэродром. Я даже всплакнула, расставаясь с добрыми внимательными женщинами – жёнами офицеров.
Теперь была крепко уверена, что все байки об «офицершах» – чушь, не имеющая под собой основы.
Таких отзывчивых и терпеливых женщин я раньше не встречала.
 Порт Буревестник встретил нас порывистым ветром. Закралось сомнение, что самолёт полетит. Суровый океан шумел. Волны стремительно накатывались на берег. Таким тревожным мы его ещё не видели. Вот тебе и «Тихий», а сердиться умеет как «Великий».
Посмотрев на океан, мысленно с ним простившись, поехали на аэродром. Самолёт готовили к полёту. Снова в путь!

         ПОЛЁТ НА ОСТРОВ КУНАШИР
 Самолёт вздрагивал под сильным ветром. Мы стояли спиной к ветру, ожидали посадку. На душе было тревожно. Наверно, полёт отложат. Но, вот началась посадка. Посмотрела я не других пассажиров, люди спокойно занимали места, тихо переговаривались. Николай тоже казался спокойным или не хотел тревожить меня, видел, что я в сильном волнении – как перенесу перелёт с одного острова на другой. Я сидела, прижавшись к мужу. Всё, ровно гудел мотор самолёта. Полетели! Почувствовала, что тревоги оставили меня. Посмотрела в «окно» (иллюминатор) внизу под нами бушевал, «кипел» океан. Волны как горы набегали одна на другую, проглатывали шапки пены и вновь взбивали кружевное белое облако. Появлялись тёмные провалы – ущелья, и вглубь, с огромной высоты, врывалась мощным потоком следующая волна. Смотреть было страшно, но интересно. Самолёт наш был похож на стрекозу, по сравнению с великим чудом природы. Отдохнув от яркого впечатления, снова выглянула в иллюминатор. О, ужас! Океан другой! Перед нами стена тёмной воды, казалось, стояла вертикально, и в неё врезался самолёт. Отринув от окна, схватила я руку мужа и вздрогнула. Коля успокаивал меня, говорил, что самолёт просто делает поворот. Мне стало не так страшно, рядом муж и всё будет хорошо. Вышло время полёта, но остров не виден. Пассажиры
заволновались, слышен был шёпот, что вероятно,
 заблудились. Все прильнули к иллюминаторам, замерли в ожидании. Коля не разрешил мне смотреть вниз. Вдруг кто-то крикнул: – Чёртов палец! Я подумала, что кто-то ругался, но люди заулыбались и перестали смотреть на океан. Муж сказал, что долетели, и что теперь можно посмотреть на скалу «Чёртов палец» Я выглянула снова и пред мои очи предстала величественная скала, как указательный палец, торчавший из водной пучины. Поодаль протянулась отмель с нагромождением камней – валунов. Камни были не сплошь, а походили на ванны с водой, а между ними оставались проходы без воды, и можно было пойти. Николай объяснил мне, что это горячие «ванны», что-то вроде пляжа., но с лечебным уклоном Вода в ваннах тёплая и даже горячая. Меняется вода ежесуточно во время прилива и остаётся в ваннах, нагревается газом из океана. Скала – служит как маяк.
 Жаль, что нет на этом маяке освещения. Мягко приземлились, машина уже ждала нас, и поехали мы в город. В памяти осталась картина «вертикальной водяной стены» в океане, но страх перед полётами не появился, чему я была рада. Город встретил солнцем и теплом. Новое место службы, новые впечатления, друзья – всё заново вот где предстоит родиться нашему первенцу.
 – Пусть будет город нашей радости, – торжественно произнёс муж, когда мы вышли из машины у гостиницы, чем удивил водителя.

                ЧАСТЬ ВТОРАЯ
               
                ОСТРОВ КУНАШИР

                Глава первая
            ГОРОД – ЮЖНО - КУРИЛЬСК
 Город понравился сразу. Океан плещется у самых его «ног», сопки в тумане, хотя и солнечный день. Туман, словно шапочки набекрень, красуется на самых верхушках сопок. Небо чистое, голубое сливается на горизонте с гладью океана, и не верится, что этот бушующий великан присмирел, утомился играть волнами, пока мы летели над ним. Кто-то из местных поэтов сочинил о городе песню, которая, как гимн, передаётся из уст в уста жителями острова. Я её запомнила и предлагаю познакомиться с ней, не вдаваясь в тонкости стихосложения.
    
   Городок Южно-Курильск
            
Там, где сопки высятся в тумане
На краю больших морских дорог,
Есть, друзья на Тихом океане
Неприметный с виду городок.
          Припев
    Городок, городок.
    На краю морских дорог.
Времени, друзья, не тратьте даром,
Городок на карте, может, не нейдёшь.
По досочным, узким тротуарам
Весь его за полчаса пройдёшь
         Припев.
Улицы огнями небогаты,
Штормовые ночи нелегки,
Но живут там славные ребята –
Труженики моря, рыбаки.
        Припев.
Если волей случая «заброшен»,
Будешь на Курильских островах,
Передай привет друзьям хорошим,
В самых лучших и простых словах.
       Припев.

В песне всё сказано.
Как говорится: «Мал золотник – да дорог».
 
Устроились быстро и хорошо. В гостинице – отдельные небольшие номера, как в большом городе. Отдохнули и пошли смотреть город. Первым делом – к океану, благо, он рядом. По узкому деревянному тротуару (в четыре доски) дошли почти до него. И вот мы снова на побережье острова. Рядом сопка, дорога к причалу. Спуск, в сторону океана, как бы срезан, выглядит как обрыв, а на сопке ровная площадка и на ней красуется роддом. Муж приметил это заведение сразу, да ещё пошутил, чтобы потом не искать.
  Дальше берег был пологий, и по нему тянулась дорога. Было время отлива, тихо набегали волны и снова уносились вдаль. Нити темно – зелёной морской капусты извивались и оставались на влажном песке или снова убегали за волной. А мы, как дети, бежали по мокрому песку между нитей капусты, а потом быстро удирали от наступающей волны. 
 
              КВАРТИРА
 На следующий день нам «выделили» квартиру. Сразу пошли смотреть новое жильё. Опять шагали по узенькому тротуару (в три доски), прошли мимо складов, и открылся перед нами «дворец» барачного типа. О! Ужас. Последний, длинный дом на три квартиры, но с отдельными входами. За домом простиралось влажное место (но не болото), а вдалеке чахлый лесок. Николай сразу определил – дом на болоте или «Собака Баскервилей», но главное было в том, что муж засмеялся, весело взбежал на крылечко и торжественно произнёс:
 – Прошу, госпожа Мелькова, последовать за мной в предоставленные нам в личное пользование хоромы!!!   Уныние моё после торжественной речи поубавилось, я поднялась на крылечко и мы под звуки марша (в исполнении мужа) вошли в просторные сени.
  Входить в квартиру не спешили, осмотрелись –
Всё было неплохо. На полу лежал маленький коврик, новый умывальник блестел боком на солнышке, посылавшим щедро лучи в открытую дверь. Под умывальником стояла табуретка с новым тазиком.
 На другой табуретке стояло новое ведро с водой. Это
 нас обрадовало – значит, нас ждали и готовили квартиру!
  Вошли в квартиру. Коридор довольно просторный, дверь в кухню слева. Пол помыт, печь побелена, у окна стоял стол, две табуретки рядом, а на стенке висела на гвоздике мясорубка. На столе стоял эмалированный тазик, в нём; две небольших эмалированных красивых кастрюльки, пара кружек, две ложки – всё новое. Отлично! Хоть устраивай сразу пир!
  Из коридора вела дверь в «гостиную», в зал. Комната большая, стены обклеены свежими обоями. Светлая и солнечная. Вдоль стен стояли две односпальные солдатские кровати, заправлены аккуратно серыми одеялами, стол и два стула. С высокого потолка свисала лампочка, без абажура, но присутствовала в целости и готова была «служить» новым хозяевам. Но, с потолка ещё свисали грязные газеты –не успели с ремонтом.
Но это нас не огорчило. Мы могли всё сделать сами.
Даже довольные остались осмотром квартиры. За стенкой, в соседней квартире, жили два молодых лейтенанта, а в третьей – семья старшины; он, жена и двое детей. Николай ушёл за вещами в гостиницу, а я решила познакомиться с женой старшины. Муж её был заведующим продуктовым складом. Молодую симпатичную женщину звали Таня. Двое прелестных деток, трёхлетняя Зоя и Витка, (ему было полтора года) сразу «прилипли» к моей душе. Я полюбила их просто с первого взгляда.
 Вечером занялись убранством квартиры, срочно решили обклеить потолок в зале, к тому же –
 на столе лежал рулон обоев и был клей. Нам оставалось лишь проявить инициативу и не ждать, когда придут работать солдаты. Что мы и сделали незамедлительно, тем более, что на следующий день муж должен был принимать клуб – объект новой службы.

        ЗНАКОМСТВО С ГОРОДОМ
  Солдатский клуб, где предстояло работать мужу, находился почти рядом, в пяти минутах хода от нашей квартиры. Там лейтенант, то есть – мой муж, проводил политзанятия с солдатами и офицерами. Почти все вечера у Коли были расписаны заранее; политзанятия, кино, лекции, самодеятельность. Зато днём выпадали часы отдыха, мы могли гулять и знакомиться с городом.
 Я тоже подумывала устроиться на работу. Сначала решила изучить возможности, а потом уж решать вопрос трудоустройства с согласия мужа. Со здоровьем у меня было уже всё нормально, прошёл кризис токсикоза, адаптация к климату острова. Появилось желание работать, быть в коллективе. Я могла познакомиться с городом даже без сопровождения, поэтому первым делом узнала, что есть средняя школа, вечерняя школа для взрослых, курсы при Доме офицеров (старшие классы для офицеров, которые не успели окончить среднюю школу из-за войны).
.  С Колей бродили по городу, всё нас радовало.
Недалеко от школы был красивый Дом культуры, где демонстрировались фильмы, работали кружки самодеятельности, одним словом – как в большом городе. Больница, роддом, банк и прочие учреждения – всё было «под рукой».
А вокруг такая красота – залюбуешься!!!
Сопки с шапками тумана, океан плещется у их подножья, по городу протекает неглубокая речка с красивым маленьким мостиком. В речушке плавают малюсенькие дикие уточки, ныряют постоянно в воду. На одной сопке много домов. «Сопка Любви» – так величают этот посёлок. Издали смотрится он очень красиво, но…И служит убежищем в случае цунами ( не дай Бог ему случиться). С возвышенности, довольно ровной, очень крутой спуск с одной стороны к океану.
 Вернее, будет сказать – крутой обрыв с нагромождением скал. Волны с силой бьются о скалистый берег, брызги долетают даже до поверхности
возвышенности и с шумом снова врываются в пучину океана. Красиво, но всё же жутко смотреть вниз.
 В ясный день можно увидеть вершины гор Японии.
 Старожилы говорят, что это вершина горы Тятя – яма,
 но я не могу этого утверждать. Вроде бы, пролив до Японии равен шестнадцати километрам, так ли это –
не интересовалась. Вот такие красоты обозревали мы, думаю и сейчас там так же красиво.
 Погода стояла чудная, очень теплая, солнечная и, главное, было радостно на душе.
Коля соорудил на улице напротив крыльца маленькую печурку из, кирпичиков. Можно было не топить дома печь, обеды готовили на улице. Соседка Таня стала тоже иногда готовить на нашей печурке. Меня это радовало, мы могли больше общаться с ней и детки бегали рядом. Пока я больше никого не знала в городке.

               СМЕРТЬ ОФИЦЕРА
  Клуб, где работал Николай, хоть и был рядом, но иногда мы не виделись целыми днями. Хорошо, если он прибегал пообедать, иногда я носила ему обед. Я старалась наводить дома порядок, готовила вкусные обеды, но все мои мысли сталкивались с вопросом о работе в школе. Вечером ходила в кино, особо некогда было скучать. Купили первую вещь – приёмник. Он был предметом первой необходимости для мужа, а вскоре купили мне швейную машину. Занятий было много. Жизнь шла своим чередом размерено и спокойно.
 Однако, никто не застрахован от чёрных дней и печали. Случилось страшное несчастье, которое болью очень коснулось и нас.
Примерно через месяц нашего приезда, прибыл на новое место службы лейтенант вместе с женой. Прилетели они с северного острова Курил, вроде с Урупа. Жена была в «положении» на седьмом месяце.
 Устроились в гостинице и решили позагорать на ярком южном солнце. Ночью случилась беда. Офицер скоропостижно скончался. Это был ужас для жены и
других людей. Не верилось, что такой, здоровый красивый мужчина может в один миг покинуть этот мир. Фамилия его была Басов. Положили его в клубе.
 Я пришла попрощаться с человеком. Жена сидела одна у гроба, не плакала, лишь всё гладила его рукой. Сердце её «закаменело» от ужаса, и не было сил на слёзы. Я подошла, обняла её за плечи, она не реагировала, не вздрогнула, только слёзы потекли по щекам. Я села рядом, плакала вместе с ней. Потом прилетел самолёт, и отправили покойного на родину к родителям.
 Жену его поселили на сопке у кого-то на квартире. Она осталась на Кунашире рожать. У неё родилась дочка. Больше мы не встречались с вдовой. Вскоре она уехала с дочкой на материк.
 Вот такая бывает жестокая судьба. Мы с Колей очень переживали, как о близком человеке. Жалко было обоих, красивая была семья, но всё ушло в один миг.

           ДЕСЯТЬ ДНЕЙ ОДИНОЧЕСТВА
 Пошёл шестой месяц моего положения, вдруг почувствовала я прилив сил, никакого токсикоза, отличный аппетит и хорошее, бодрое настроение. Мысль о работе не покидала меня, тем более, что мне пообещали дать с сентября несколько уроков немецкого языка в вечерней школе.
 Но впереди ждало меня серьёзное испытание на
«прочность». Николай уехал на десять дней в командировку на Сахалин. Осталась я одна в «доме на болоте». Даже лейтенанты, соседи наши, появлялись дома часа в два ночи. Мне тогда становилось не так страшно. Они там ещё часок обсуждали свои похождения, смеялись. Возможно, готовили еду, гремели кастрюльками. Ребята были хорошие, я успокаивалась, уходил страх, и я спокойно засыпала. Дни тянулись тоскливо, но находила себе занятия, читала, вышивала и готовилась к работе. Каждый день отмечала в календаре дни, зачёркивала прошедший.   Была у мужа большая морская настоящая тельняшка. «Залезу» я в неё, она длинная, мне ниже колен, тёплая и мягкая. Станет как-то спокойно и сплю до обеда, чтобы день быстрей проходил, зато ночью не могу уснуть долго, вроде и не трусила, а уснуть не могла, сон не шёл.
                ГРОЗА
 Однажды уснула в полночь, стала привыкать, что в доме одна и успокаивала себя, что нет причин для тревоги. Часа в два ночи разбудил меня страшный стук в стену. Проснулась и подумала, что пришли домой лейтенанты и чем- то гремят. Но тут поняла, что стук был в противоположную стену, с улицы. Вмиг комната озарилась светом молнии, раскат сильнейшего грома потряс окрестности, а в стену ударил порыв ветра. Казалось, дом трясёт под напором ветра, дождь пробивался в щели. Я притронулась к стене, обои намокли, с них стекала большими каплями вода, пробиваясь под силой ветра. Молнии сверкали беспрерывно. Ветер, дождь, всполохи молний, раскаты грома – всё сливалось в общий хаос и наводило ужас.
 Порывы ветра были так часты, налетали один за другим, били в стену как барабанная дробь.
 Я уткнулась с головой в подушку, тряслась от ужаса, что стена не выдержит дикого напора. Вся сила ветра с пустыря за домом приходилась на стену. Боялась, что дом разнесёт по бревну, но бежать было некуда. И соседей дома не было.
 Гроза бушевала два часа. Уже забрезжил рассвет, сила ветра ослабла, и молнии всё реже рассекали небосвод. Удары грома долетали эхом и растекались по мокрой округе.
 Я услышала, что пришли соседи, стало мне спокойнее, была рада, что выдержал бой старый дом.
Сразу уснула, хотя ещё гроза «крутила» свои обороты, и привиделся мне сон как отражение пережитого «ада».
 Сон весь, конечно, я не помню, но вижу; «как будто началась атомная война. Я стою одна, вдалеке появилась сплошная пелена, похожая на туман. Знаю, что это не туман, а радиация. Хочу убежать, но не могу, закрываю лицо руками, вижу себя (как в зеркале), что лицо моё покрылось красными пятнами, жжёт кожу огнём, тяжело дышать» … И проснулась.
 Ветра как не бывало. Яркие, жгучие лучи солнце били в окно и прямо мне в лицо. Вот и приснилась радиация. Был уже полдень, распахнула я настежь окно – мир прекрасен!!! Стала готовиться к встрече мужа. Командировка его окончилась. Коля прилетел на следующий день.
Мы с домом выдержали испытание достойно похвалы.

                СОН И ЯВЬ
 Были у нас две узкие солдатские, односпальные кровати. Можно было поставить их рядом и спать свободно вместе, но нет – одна кровать служила как постель, а другая, как диван. Отдыхали чаще всего на диване. Коля любил рассказывать мне об охоте, как он с отцом ходил «на медведей». Я слушала с замиранием
 сердца о событиях его юности, становилось мне страшно от впечатлений, но просила рассказывать и рассказывать. Однажды слушала, прижавшись крепко к мужу, успокоилась. И мы уснули. Вскоре я проснулась, услышала, что, Коля плакал во сне и громко повторял:
– Ой, ой, руку отпиливают. Ой, как больно руку
отпиливают…А, виновата была я – спала, придавив головой руку мужа. Рука онемела и появилась боль, что отпиливают.
Тихонько разбудила беднягу, посмеялись вместе, а главное, что рука была в целости и сохранности, только зря муж слёзки проливал.
 Часто вспоминали с Колей забавный случай, а если разобраться, то был это пустячок. Видимо остаются в душе такие минутки и мгновения, из которых складывается наше душевное спокойствие и радость жизни.

              ВИТЬКА И ЗОЯ
 Муж приходил обедать домой. Клуб, место его службы, находился в пяти минутах ходьбы. Это было удобно, и я старалась готовить хорошие обеды. Питались мы отлично.
 Однажды сидели в кухне, услышали, что в сенях бежит с перерывами вода. Откуда звук?! Водопровода у нас не было и в помине, подумали, что упало ведро с водой. Николай пошёл посмотреть и крикнул мне:
 – Иди скорее, Галя, сюда! – Но голос был восторженно весёлый. Я выскочила в сени и предо мной предстала прелестная картина.
  Перед умывальником, у тазика с водой, стоял полуторагодовалый сосед Витька. В руке у него была кружка. Витя черпал воду из тазика, и выливал на себя. Но воды было мало, кружка скребла по дну, поэтому Витька наклонял немного таз, зачерпывал чуть водички, и «обливал» себя, как говорится – «с головы до ног»
  – Что, Витя, жарко?! «Правильно, солнышко печёт сильно, пора освежиться», – говорил муж, с умилением смотрел на ребёнка, а Витка поливал капелькой добытой воды свою головку и улыбался во всю ширь прелестной мордашки.
  – Что же ты смотришь, ребёнок поливает себя водой из таза! – Напала я на Николая.
  – Ну, вот, Витя, всё нас мужиков ругают! А, вода – совсем чистая, – засмеялся Коля, взял ребёнка помыл тёплой водичкой и пошли все вместе обедать.
  И тут – прибежала сестрёнка Витки Зоя (трёх с половиной лет от роду), «отругала» брата, что он уходит один, а она должна его искать.
 Дети были очень самостоятельные, гуляли одни у дома, конечно, мама присматривала за ними. Я никогда не видела, чтобы они капризничали или плакали. Зоя, как старшая, заботилась о брате, а самой шёл только четвёртый год. Девочка была умная, красивая и послушная. Родители их не наказывали, говорили с ними всегда спокойно и детки слушались с одного слова. Но хотя иногда самостоятельность детей превышала рамки дозволенного и безопасного.
  Витя любил ходить босиком. Стаскивал постоянно с ног сандалики и даже прятал их под крыльцо. Зоя бдительно следила и часто обувала брата по несколько раз в день. И не напрасно!
  У дома невдалеке была маленькая свалка. Там складывали в основном пустые консервные банки. Витька стянул сандалики и побежал по траве. Вдруг он закричал и упал. Зоя подбежала к нему. Мама выбежала и бросилась к сыну. Витька плакал, ступня его маленькой ножки была вся в крови. Он наступил на крышку железной банки и поранился.  Слава богу, ранка была неглубокая. На следующий день мама обула сыночка, но он снова скинул сандалики и пытался стащить носочки и бинт. Тогда мама надела ему ботиночки и крепко завязала шнурки.
 Я вышла на улицу, Витя сидел на нашем крылечке, пыхтел, развязывая шнурок, что ему не удавалось. Зоя стояла рядом и наблюдала. Было ясно видно по её выражению лица, что она довольна. Я села рядом с Витькой, от него веяло такой нежностью и теплом, что
я не удержалась и поцеловала его в макушку.

            «ДОБЫЧА» ИКРЫ
 Муж Тани (отец Зои и Витьки) заведовал продуктовым складом. Был он старшина, высокий, крепкий мужчина. Дома его почти никогда не было, целыми днями находился он на службе, на складе. Склад, всегда завален продуктами, был рядом с нашим домом.
 Однажды зашёл старшина к нам и сказал, что привезли горбушу и кету, чтобы я приходила за икрой.
 Я не поняла, почему за икрой, если говорит о рыбе. Он засмеялся и пояснил, что привезли рыбу целую, с икрой. Надо просто приготовить икру, а это несложно сделать самой.
 Взяла я авоську и пошла на склад. Удивлению моему не было предела. На полу в складе высились из рыбы две пирамиды метровой высоты.
Огромные замороженные рыбины поразили моё воображение, такую большую рыбу я раньше не видела.
  Старшина выбрал мне толстую рыбину, сказал, что она с икрой. Принёс отрезок проволоки, протолкнул под жабры и вручил мне подарок. Рыбина была почти метровая, поволокла я рыбку по тротуару, держала за проволоку, а хвост тащился по доскам. Сколько было в ней килограммов – не знаю, но дотащила до крыльца дома, и сумела затянуть на кухню. Конечно, было не так уж тяжело, но весомо.
Когда рыба оттаяла, я вытащила икру. Это были две большие пластины в плёнке, чистые, розовые. Сразу приготовила тузлук (крепкий раствор соли в холодной воде), и положила икру оттаивать. Через час слила воду и очистила икру от плёнок, выдержала ещё в солёном растворе (сколько положено) и получила две большие суповые тарелки изумительной, крупной красной икры. К приходу мужа нажарила ещё рыбных котлет, чем порадовала его.

                ЗА ЯГОДОЙ
Лето было в разгаре. Дни стояли пригожие, солнце не жалело лучей, ветра почти не было. Целыми днями были мы с Таней во дворе. Готовили обеды, стирали и просто играли с детьми, отдыхали.
   Однажды Таня уложила деток спать, пришла ко мне и пригласила вместе сходить за ягодой. Да, да – так и сказала, что пойдём, наберём ягоды на кисель, а дети будут спать часа два или три.
  Пошли с кружками, прошли метров тридцать и свернули на поляну, заросшую мелкой травой. Земля была влажная, чуть проваливалась под ногами, шли как по мокрому мху. Я тревожилась, думала, что это болото и можно провалиться, но Таня меня успокоила, что все ходят и не опасно.
  Вот и ягода. Кустики прячутся в траве, ягода похожа то - ли на клюкву, то - ли на бруснику, красная, мелкая с белым бочком. Мне ягода не понравилась, а на вкус я её не пробовала. Вскоре нарвали по кружечке ягод. Почему - то я всё тревожилась, что дети одни, но Таня
 твёрдо была уверена, что они спят. Она ещё решила нарвать для Зои букетик маленьких цветочков, да прибавила, что дети спят, не разбудишь.
 
              ТУМАН ИЗ ЗОЛЫ
  Крахмала на кисель у меня не было, я решила зайти к Тане взять немного, и порадовать Колю деликатесом из свежих ягод. Мы поднялись на крыльцо и
 почувствовали запах или «присутствие» золы в сенях. Таня подбежала к двери, крикнула мне, что печь она сегодня не топила, распахнула дверь квартиры. В кухне был «туман», или дым – почти ничего не видно. Просто ужас – до потолка в воздухе «висела» зола. Таня бросилась к кровати, но там детей не было. И тут она услышала смех Зои. Зоя стояла за столом с кружкой золы, готовясь залезть на стол и разбрасывать золу горсточками ввысь.
 – Мама, мы делаем туман, – радостно кричала Зоя,
 – смотри, уже ничего не видно, как на сопке.
 – Но, где же Витька? – молнией прорезала мысль. Таня увидела второго «труженика».
  Витька сидел на полу напротив поддувала в печи и выгребал на пол золу. Зала была древесная, мягкая, пушистая. Ручки ребёнка по локоть утонули в золе, а на полу перед ним лежала довольно большая кучка приготовленного продукта для дальнейшего использования. Стало сразу ясно, что он не терял время зря и трудился на совесть. В изнеможении от пережитого стресса села Таня на стул и заплакала. Я тоже еле опомнилась, стала утешать её. Слава богу, что всё обошлось, дети живы, и даже довольны своей игрой.
 Что же произошло?! Зоя проснулась, одной ей стало скучно, дверь на улицу закрыта. Она разбудила брата и 
помогла ему выбраться с кровати (под натянутую сетку из тюля) и пошла забава.

                КИСЕЛЬ
  Беда миновала, скорее необходимо устранить её последствия, пока не пришёл отец детей. Конечно, Таня не собиралась докладывать ему о «тумане», и попросила меня не рассказывать Николаю.
 Я решила варить кисель. Готовила на печурке во дворе. Поставила кастрюльку и ждала когда закипит вода, открыла крышку и отпрянула. Вся поверхность воды покрылась слоем маленьких белых червяков (такие бывают в малине). Схватила я кастрюльку и вылила всё вместе с ягодой в траву. Стало мне не по себе, изморозь пробежала по телу. Вспомнилось детство, когда я при виде червяка чуть - ли не падала в обморок. Какой уж тут кисель?!
  Через час решила посмотреть, что происходит у соседки, тем более, что она отказалась от моей помощи. Я даже удивилась её оперативности – вот что значит жена военного!!! Квартира уже проветрена, дети помыты, чистенькие смирно сидели рядышком на крылечке, а па плитке стояла кастрюлька с остывающим киселём. Меня так тянуло посмотреть на кисель, но всё же природный такт не позволил мне сделать это –
заглянуть в прикрытую крышкой кастрюльку.
 Таня успокоилась, всё было отлично. Она сказала, что в суматохе забыла предупредить, что в ягоде есть червячки и надо, пока не закипела вода, процедить, потом варить кисель.
  – Спасибо, Таня, я ещё не варила кисель, приготовлю сюрприз мужу к вечеру, – соврала я, стараясь не огорчать подружку, хотя сама не испытывала удовольствия от обмана. Жаль было, конечно, что не состоялся сюрприз, тем более что кисель намечался из свежих ягод.
 
             ШКОЛА И РАБОТА,
  Время приближалось к сентябрю – началу учебного года. Желание работать всё возрастало. Было одно обстоятельство, которое могло быть препятствием поступлению на работу – шёл шестой месяц моей беременности. Внешне было совсем не заметно, просто как будто полная дама, и я не докладывала о своём положении. Может, было не совсем честно, скрывать
это обстоятельство, но я хотела общаться с людьми в коллективе. Коля был не против моего устройства на работу. Мне предложили несколько уроков в вечерней школе и курсы немецкого языка при Доме офицеров.
 Там планировались девятые и десятые классы. Посещали их офицеры – бывшие фронтовики, которые из-за войны не успели окончить среднюю школу. Им нужны были «Аттестаты зрелости» для продвижения по
 службе и получения званий.
Чувствовала я себя хорошо, настроение преобладало отличное, рабочее. Учебники взяла в библиотеке и настроила себя на активную деятельность.               
 Муж встречал меня с работы, на душе преобладало умиротворение, а что будет дальше – пока меня не беспокоило.
  Но однажды пришлось очень поволноваться.
 Думала, что пришёл конец моей «карьере».
 Я шла (днём) по знакомому узенькому тротуару и вдруг запнулась. Отлетела в сторону, дважды перевернулась, сделав кувырок через голову, как
заправский циркач – настоящие кульбиты – и растянулась на влажной траве. Земля была мягкая, как заболоченная (куда ходили за ягодой), и приняла удар на себя, не навредив ни мне, ни будущему ребёнку.
  Лежала и думала, что так мне и надо. Ведь могла не работать, сидела бы дома, но это не в моём характере.
Встала, отряхнулась и радостно пошла на работу.
  Как то-то приехали с острова Итурупа в Южно-Курильск друзья Николая по службе. На радостях «отметили» славненько мужички встречу. Мой муж пришёл очень «весёлый», а мне надо идти вечером на работу. Уложила его спать, кое-как уговорила, и пошла в школу. Разумеется, вечером он меня не встретил, пришла одна домой, а он спит как ангелочек и
«в ус не дует», что жена одна по ночам ходит. Утром сильно переживал, что проспал, а что здорово подпил – это ничего, нормально, ведь родные люди приехали.
  Работа мне нравилась, денег получала мало, но этот вопрос совсем не беспокоил, денег нам хватало и без моей зарплаты. Важнее было моё самочувствие, причастность к делу.

             НОВАЯ КВАРТИРА
  Осенью дали нам новую квартиру в центре городка. Казармы были рядом, через дорогу от дома, где нам предстояло жить. Дом, как все в городке, барачного типа, но с подъездами с улицы, вернее – со двора. Так что каждая квартира отдельная. Школа и Дом офицеров тоже рядом – всё очень удобно для службы и работы. Особенно для мужа – он проводил политзанятия в роте, дежурил ночами часто в казармах солдат.
  Квартира была небольшая, но уютная и светлая. Из сеней с маленькой кладовкой вела дверь в коридорчик. Там помещалась вешалка, маленький стульчик и подставка для обуви и даже коврик. Как будто никто не уезжал, всё осталось на месте.
  В кухне висела на стене мясорубка, «обязательный» 
атрибут квартир на Курилах. Всё оставляли прежние жильцы при переезде или отъезде с острова. Стол с набором кастрюль, табуретки, вёдра и тазики тоже не надо было покупать – всё переходило от старых хозяев новым жильцам. (Надо заметить, что это было не казённое имущество, по желанию можно и всё забрать, но…всё оставляли). В комнате стояла кровать на панцирной сетке с тремя подушками – матрасиками. Над кроватью висели большие часы (высотой с полметра) в деревянной оправе и с маятником. Был стол и главное – столик для пеленания и детская деревянная кроватка для грудного ребёнка.
 На столе стояла большая коробка с ёлочными игрушками. Вот такие роскошные хоромы вручили нам в пользование.
Устроились быстро и хорошо, купили целый ящик отличных яблок и наслаждались жизнью. Работали, много читали, ели яблоки и ждали сына или дочь.
 Сразу познакомились с соседями, приехали и старые знакомые с Итурупа. Их перевели на новое место службы, все были холостяки, приходили к нам в гости
– жизнь шла своим чередом, свободно и даже интересно. Но не всегда бывает сплошное везение и сплошная благодать. Однако, и порой события могут напомнить, что жизнь наша полосатая. 
 Природа подсказала, что мы живём на маленьком кусочке земли, на далёком острове Кунашир.
             
                ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
Приближался праздник – Седьмое ноября. Готовились к нему хорошо, настряпали пельмени, накупили разных сладостей, хотелось провести праздник интересно, встретиться с друзьями, сходить на концерт в Дом офицеров. Праздник – праздником, а служба требовалась всегда. Муж должен был поздравить солдат с праздником, и ещё много дел находилось, связанных с проведением большого праздника страны.
 Утром сели мы завтракать. Вдруг услышали шорох,
 что-то посыпалось на пол. Коля повернулся и увидел, что с печи сыплется побелка. И тут же затрясло, но несильно. Мы не испугались, даже на секунду захохотали от удивления, но страх проник мгновенно, прорезал молнией сознание – землетрясение?
  Быстро выбежали на улицу. И встали на крылечке.
Тут же почувствовали, как «поплыла» под ногами земля, как будто стояли в лодке на воде. Колыхало с минуту и всё стихло.
 Муж пошёл на службу. Я совсем успокоилась, пока всё было тихо, не трясло, даже не вздрагивала лампочка в кухне ( лампочка была без абажура).
 Николаю предстояло, как ведущему политучёбу, поздравить солдат с праздником, вручить подарки и объявить благодарности.
 Когда он пришёл к казармам, солдаты стояли в шеренгу ( построение, когда люди стоят один возле другого, на одной линии).
Николай встал перед строем и успел только поздороваться. Вдруг – тряхануло!
Весь строй упал как по команде, линейкой, головами вперёд, а Николай Алексеевич мой, не успевший поздравить солдат, с грамотами и подарками упал перед строем. Такой неожиданный и резкий был толчок земли, что вмиг свалил строй солдат, но было не смешно! Пошли мелкие и частые толчки, трясло. Военные объявили по радио тревогу о возможности цунами. Началась срочная эвакуация на Сопку любви.
 Я была дома, радио не слышала, ждала мужа, но прибежал незнакомый лейтенант и сказал, чтобы я взяла документы и что он проводит меня на сопку. Я, конечно, быстро собрала документы, и мы побежали с лейтенантом на сопку. По дороге бежали люди, шли машины, правда – паники и суматохи не было. Казалось, что такое не в первый раз испытывают жители острова. Я поднялась быстро на сопку, лейтенант сказал, чтобы я нашла на сопке машину мужа, и сам убежал снова в роту. На сопке было много машин. Я долго искала Николая, но всё же нашла. Машина была полностью чем – то загружена. Муж обрадовался, что я пришла, сказал, что сам не мог прибежать за мной, но очень волновался за меня, ведь шёл девятый месяц моей беременности. До вечера не было отбоя тревоги. Все были на сопке, одна мысль и страх охватывал всех. Боялись, что захлестнёт цунами, и может даже на сопке накрыть «бешеной» волной. Но военным не привыкать к подобным ситуациям, офицеры шутили, что завелись моторы машин, даже тех списанных, которые раньше не могли сдвинуть с места. Поздно вечером дали отбой. Слава богу, цунами миновало, а землетрясение не наделало разрушений, лишь чуть поцарапало штукатурку в казармах и домах.
 Я доехала с мужем до дома, сильно устала, и было мне безразлично, что ожидало дальше. Лампочка на кухне качалась от мелких толчков земли каждые пять минут. Я легла, теплее укрылась и крепко уснула. После землетрясения целый месяц постоянно трясло. небольшими толчками. Лампочка, как барометр, сообщала о новых толчках свом покачиванием, то плавным, то резким – в зависимости от силы толчка. Ко всему привыкает человек, мы тоже привыкли, что постоянно трясёт, и, порой, не обращали внимания на «игру» природы. Захватили другие заботы, готовились к рождению сына или дочки. Было интересно мечтать и гадать, даже спорили, кого больше хотим. Коля был за сына, а я же больше желала дочь, хотя и сын был к сердцу. Соглашалась с мужем, ведь на «второй» свадьбе офицеры поднимали тосты за сына Серёгу. Не могли же мы подвести друзей!!!

                СЫН
 Напрасно мы искали по магазинам вещи для будущего ребёнка – их просто не было. И тогда, вооружившись книгой «Домоводство», которую подарили подружки мои на свадьбе в Молчаново, взялась я за работу.
 Купила красивый алый сатин, вату и сшила сама простёганное прелестное одеяльце, и к нему всё необходимое; пододеяльник кружевной, простынки, пелёнки, подгузники и, конечно, распашонки.
Какое огромное удовольствие испытывали мы при появлении маленькой миниатюрной вещицы, сделанной своими руками, просто трудно передать в словах. Все вечера были заняты подготовкой к важному событию в нашей жизни.
 Но я ещё работала, вела уроки на курсах офицеров. Мне было несложно, тем более, что врач определил срок рождения ребёнка ещё через полмесяца или больше. И я не беспокоилась, хотя и не верила врачу, мы считали, что ребёнок родится на неделе, как-то и оправдалось. Чувствовала себя хорошо и два раза в неделю работала с удовольствием.
 Вечером в пятницу провела занятия, в субботу и воскресение дома наводила порядок. Помыла везде пол, даже поскоблила в коридорчике. Предполагали, что в понедельник или вторник должен родиться ребёнок (по нашим подсчётам выходило так).
 Решили идти на приём к врачу в понедельник, тем более, что на понедельник был намечен контрольный осмотр врачом. Утром Николай сходил на службу, и к двенадцати часам потопали мы в больницу. Двадцать четвёртого, ноября тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года, день выдался отличный. Погода стояла тёплая, не верилось, что зима – ни снега, ни пурги. Муж в кители, без шинели и я в осеннем пальто. Когда пришли в больницу, там была уже очередь к врачу. Я почувствовала, что у меня заболела спина, но несильно, терпимо. Рядом стояла женщина старше меня. Она посмотрела на меня и сказала, чтобы я шла без очереди. Я не соглашалась, (была сознательная), не могла без очереди лезть, но, я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Видимо, по мне можно было понять, что дело не терпит отлагательства. Как только пришла врач, женщины сразу отправили меня к ней, врач взяла мою карточку и сказала, чтобы я не волновалась, ещё не скоро рожать. Но, посмотрев меня, заторопилась, велела быстро идти в роддом. Я испугалась, вышла и заплакала. Подошёл муж, а я реву. Женщины стали утешать меня, успокоившись, пошли мы в роддом. Это было рядом. Объяснять не надо, муж приметил тот дом ещё в первый день на Кунашире. Здание было небольшое, как бы врезанное в сопку на расчищенную небольшую площадку, окнами выходило на океан. С высоты сопки открывался прекрасный вид. Сопка спускалась обрывом к океану, за гладью вод виднелись на горизонте сопки в тумане. Под спуском с возвышенности шла дорога у самой кромки воды, немного поодаль тянулась пристань. Приняли меня ласково. Время было – двенадцать тридцать. Я легла в постель и тут заболела спина, но терпимо. Через полтора часа пришла за мной медсестра и повела меня в родовую комнату. В четырнадцать часов сорок пять минут родился наш сын, двадцать четвёртого ноября тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Сына показали мне и унесли. Запомнила лишь, что волосы были рыженькие и кудрявые, как растянутые пружинки, а глаза голубые. 

            В РОДДОМЕ
 Вот и познакомилась с сыном. Коля был в вестибюле и сына показали через окно (в вестибюле) отцу, поздравили папочку. Потом передали мне записку от мужа и подарки с шампанским. Привожу текст записки. Она сохранилась у нас. «Милая, родная Галя! Я уже видел Серёгу. Он такой молодец, уже смотрит глазами, на голове волосики. Поздравляю тебя, родная, с Серёгой, ура, ура, ура!!!Как твоё самочувствие, это главное. Когда ты лежала на столе, я был здесь. За благополучие выпей. Целую, целую, целую.Твой Коля». После такой записки настроение и здоровье пришло в «норму» и жизнь была прекрасна. В одном я только не согласилась с мужем – не выпила, уж сильно боялась навредить сыночку. Вскоре пришла медсестра и поведала всем в палате, как будущие папы чуть не подожгли роддом, из-за халатности уборщицы.  А дело было так …Когда меня положили в роддом, Николай не ушёл, а ожидал (всё время) в вестибюле. Там был ещё один мужчина, тоже ждал рождение ребёнка. Они всё время ходили в волнении по вестибюлю, как будто им предстояло «испытание» и курили, курили. Окурки аккуратно бросали в ведро с водой, которое стояло в углу. Были уверены, что всё нормально, что в ведре –вода. К ним вышла медсестра и сказала, что нежелательно курить в помещении, и тут увидела, что они клали окурки в ведро в углу. Она подошла к ведру и ахнула – в ведре был керосин, а не вода.  Мужчины, конечно, не знали, и даже не могли предположить о такой халатности уборщицы, что оставила в открытом ведре керосин, при том в углу вестибюля – месте ожидания. Лежали мы сыном в роддоме одиннадцать дней. Причины долгого пребывания там, мне никто не объяснял. Другие женщины находились тоже с детьми в роддоме по десять дней. Наверно, было мало пациентов, а роддом должен был «работать».   В палате было всегда прохладно. Я всё любовалась Серёгой, так мы его сразу назвали. Мне казалось, что у него нет нижней челюсти. Вбила себе в голову и переживала, а дотронуться и проверить, есть ли кость на месте, я не могла – боялась повредить или сломать. Одну ночь почти не спала, всё думала об этом. Утром решила попросить медсестру, чтобы она проверила. Медсестра засмеялась, схватила (я не ошиблась – именно «схватила») сына за подбородочек и начала потряхивать, да приговаривала: – вот у нас какой крепкий подбородок, мы ведь мужики, а мамочка плачет зря.  Мнительность не давала мне покоя и, наконец – то стало легко на душе. Коля приходил каждый день, приносил фрукты, всё беспокоился, какой у меня аппетит, спрашивал о сыне и ждал нас домой.  Ёщё часто приходил Колин друг Алеша Рабовский. Он приносил всегда горячие пельмени, или мясное блюдо. Женщины смеялись, что у меня личный повар, но с охотой разделяли со мной трапезу. У Алексея была девушка Валя, а её мама работала поваром в столовой, вот они и «обеспечивали» меня горячей пищей, хотя нас в роддоме кормили очень хорошо.   Как-то утром я вышла в коридор и слышу, зовут меня в палату, говорят, что ко мне пришла армия офицеров «в полном составе». Я сразу догадалась, что за офицеры пришли. Я сильно застеснялась. Все они были старше меня – слушатели с офицерских курсов. Когда вошла в палату, увидела, что у окна стояли четверо «учеников», улыбались , поздравляли всех с детками и лично меня с сыном. Передали подарки в форточку – отрез
крепдешина сиреневого цвета на платье, будильник и конфеты. Рассказали, что в понедельник ждали урок, а меня нет. Пришёл в класс ещё один офицер из другой группы и сказал, что урока не будет, так – как учительница родила сына. Вот это была новость!!! Они даже не подозревали, что я ждала ребёнка. На занятия я ходила в костюме и выглядела как полная женщина, даже и не очень  – а тут вдруг сын!!! Да, они говорили правду. Даже соседка, просто знакомая, удивилась позже, сначала не поверила, что сын наш. Такая миниатюрная я ходила с сыночком. Настал день выписки. Папе торжественно вручили сына. Какое чувство радости и волнения испытал молодой папаша не передать словами. Лицо его сияло, мне показалось, что он боится взять на руки сокровище, абы не уронить. Мне стало смешно, таким растерянным я мужа никогда не видела даже в опасные минуты.
Секунда, другая… и гордый папа принял на свои крепкие руки крошечного дорогого сыночка. Вышли на улицу. Тепло. Начало декабря. Николай в кители, я тоже не надела пальто, лишь «тёплую» кофточку. Солнечно и радостно было на душе. Домой шла семья! 
               
     ДОМАШНИЕ ХЛОПОТЫ
  Дома всё было прибрано, чисто, готово к встрече мамы и сына. Постарался папа, я даже не предполагала, что так красиво уберут, украсят шариками и цветами нашу маленькую квартирку. Помогали Коле соседи – Дуся и её муж Анатолий, тоже офицер.   На столе стояла ваза с фруктами, шампанское и конфеты. Приготовлена кроватка для Серёги. Всё – мы дома. Ждали нас гости: Дуся с Анатолием и шестимесячная Светка, Алексей с невестой Валей. Поздравили, выпили шампанское, я, конечно, лишь пригубила и вскоре все ушли. Остались мы одни и вдруг взяла меня такая оторопь, боязнь что - ли за сына. Развернула я его и ахнула. Ножки опрели аж до коленок, кожа стала красной. Давай я присыпать, а сама
заплакала. Коля утешал меня, что скоро всё пройдёт, но я не слышала, что он говорит, а ревела. Тут и появилась моя спасительница, женщина с опытом – соседка Дуся, мама Светки. Отняла у меня присыпку, да ещё и отругала, что реву, велела вообще выбросить присыпку. Сама налила в чистую сковороду немного растительного подсолнечного масла, прокипятила три минуты его и слила в стерильную бутылочку.
– Вот тебе мазь, остынет – тампоном из марли нежно смазывай раза четыре в день ножки сыну. Подгузники делай каждый раз новые. И не реви больше, ещё будет много возможности пореветь, – строго произнесла Дуся своё наставление, рассмеялась и обняла меня. Уже на второй день сошла вся краснота с ножек сына, а через три дня всё стало чисто.
 Очень боялась я купать первый раз Серёжу. Снова пришлось учить меня Дусе. Была у нас и книга «Домоводство», в ней всё расписано, как купать, но это теория. Когда самой надо искупать в первый раз такую крошку, теория мало помогает. В книге и кино всё всегда ладно, да весело и просто. А в жизни каждое важное дело проходит через сердце волнением и даже тревогой, особенно за такого дорогого родного человечка.
Так вот – у Дуси была дочка шести месяцев, и маме её было всё знакомо, но Дуся не стала купать Серёгу, а помогала мне в первый раз, чтобы я обрела смелость, небольшой навык. И дела пошли у нас на лад. Так помогали друг другу. Старших и родителей с нами не было, надеяться было не на кого, учили уму – разуму сами себя как умели и могли. Хлопот и забот
прибавилось, сын был беспокойный, но это было приятные хлопоты. Коля помогал управляться: вместе
купали сына, пеленали. И даже папа с ним разговаривал, советовался по разным политическим вопросам. Иногда жаловался сыну на меня, говорил тихо, почти шёпотом, тайно: – смотри, сынок, мама сердится на нас мужиков, пузыри пускает, – чем смешил меня и я соглашалась со своими «мужиками».

     ПОКАЗЫВАЕМ ХАРАКТЕР
 Сергей был очень беспокойный, только сядем за стол, так он начинает плакать. Думаю, что же он плачет, ведь только его я покормила. Может быть, ему не хватало питания, я его не прикармливала до полгода, как «советовала» книга.  Решили попробовать давать соску – пустышку. Было сыну три недели. К соске не хотели приучать, но решились, возможно, он будет спокойнее.
 Но, зря тешили надежду. Сын показывал характер.
Серёжа подержал во рту секунды три «новую забаву», соснул раза два и…вдруг выплюнул соску с такой силой, что она отлетела на метр от кроватки. После удивления папа сказал:– давай попробуем смазать сладким сгущённым молоком. Попробовали! Сын «слизал» сладкое и снова повторил свой «фокус», давая понять родителям, что его «не купить за фунт изюма».  Так и не взял пустышку никогда, даже бутылочку с молоком не хотел брать, и подкармливали с ложечки. Тогда он кушал хорошо. С первых дней показывал характер – мужчина родился.
               
               СНОВА НА РАБОТУ
  Время бежало в заботах быстро, офицеры на курсах волновались, приходили, уговаривали выйти на работу. Им надо было доучиваться и получить свидетельства за среднюю школу. Это было важно для них; получение новых званий задерживалось, и повышение по службе
тоже. Свободного учителя в городе не было, а я была с трехмесячным сыном. Я решила всё же выйти на работу. Благо – часов (уроков) в неделю у меня было немного. Снова пришлось просить подружку Дусю поводиться с Серёгой вечерами часа по два или три, когда Коля был занят на службе. А о службе мужа я не пишу, не вдаюсь в суть его работы. Знаю лишь, что служба у него шла отлично. Его уважали и ценили как грамотного делового офицера. А солдаты просто обожали его, с готовностью выполняли работы в клубе, советовались с ним и даже посвящали в свои тайны, приносили письма от родных и подруг.
              НОВЫЙ ГОД (1959)
Приближался первый Новый год у нашего сына. Готовились к празднику с особым энтузиазмом.
 В доме запахло свежей ёлкой. Игрушек была большая коробка, осталась от прежних хозяев. Ёлочка получилась чудесная. Приготовили вкусный ужин, шампанское, фрукты. Всё было наготове – ведь встречали впервые Новый год втроём – семьёй!!!
 Одна была неловкость – папа должен был встречать приход Нового года на службе, поздравлять солдат, вручать грамоты и подарки. Служба – есть служба! Я
уже привыкла к военной жизни и относилась ко всему с пониманием.
Пробили часы полночь, взяла сына на руки, пригубила капельку вина и поздравила Серёгу с первым Новым
годом, пожелав всех благ в жизни. Была твёрдо уверена, что он всё понимает. Он уже так прелестно улыбался, что у меня навернулись слёзы от радости.
 Через полчаса прибежал наш папуля и начался наш праздник. Потом пришли соседи и мы, уложив сыночка спать, отправились на улицу играть в снежки, кататься с детской горки. Но от дома мы не уходили, детки спали, да ещё побаивались землетрясения, все были на чеку даже в праздник. Было о ком заботиться!!!   
Погода выдалась чудная. Шёл снег, пушистый, «лохматый», целые хлопья летели с небес, сверкая всеми цветами радуги. В окнах домов горели огни, свет разноцветными оттенками падал на белоснежные сугробы. Так было тепло, не верилось, что всё наяву.
 От красоты и радости чувствовали мы себя в чудесной сказке, как на Рождественской открытке. Снег всё сыпал, быстро заметал дорогу, целая белая пелена летела с высоты, мы были все в снегу, как деды Морозы и Снегурочки. В этом белом царстве взрослые тёти и дяди прыгали, танцевали под музыку приёмника, как маленькие дети. Радость переполняла сердца – мы первые встречали Новый год в нашей большой стране, встречали на маленьком далёком кусочке земли необъятной Родины.
Надышавшись свежего воздуха, пришли домой. Сын крепко спал, посидели ещё за столом. Я выключила свет и удивилась – в комнате был полумрак, так стало светло от нового снега, что не надо было включать ночник. Машинально глянула в окно. Перед нашим домом на дороге стояли двое. Солдат и девушка держались за руки и увлечённо о чём-то разговаривали. Лиц их не было видно, но даже с первого взгляда стало ясно, что это не случайные прохожие. Муж выглянул в окно и сказал, что это сержант, хороший парень, со своей девушкой. Снег крутился у их ног, как будто рисовал или выстраивал обручальное кольцо. Уже не видно их ног, а они всё стояли и держались за руки, оживлённо пели или болтали. (Время было два часа ночи).
 А мы тоже посмеялись, порадовались за них и завалились спать. Примерно через час заплакал сынок, я встала, перепеленала его и глянула в окошко. Влюблённые стояли на том же месте, вернее, танцевали в «кольце»,заботливо выстроенным снегом. Снежная сторона импровизированного кольца доходила им почти по пояс. Вот это – да!!! Снег работал на славу, а влюблённые устроили себе танцплощадку. Они танцевали под музыку, вернее всего, приёмника,
топтались на месте полтора часа.
 А, может быть, танцевали просто под свои песенки… да, какая разница!!! Эх, молодость, для влюблённых нет предела и преград. Я немного им позавидовала, посмотрела на часы – половина четвёртого и легла спать. У нас уже были другие заботы.

  Праздник – хорошо, но бдительность – прежде всего.
На столе приготовлены веши сына, и прочее, на случай землетрясения. Почти каждый день покачивало. Посмотрим на лампочку – трясёт, подождём… и забудем до следующей тряски. Стали привыкать к
 «позывным», устали бояться. Слава Богу, всё обходилось хорошо.

          УРОК ДОМОВОДСТВА
 Отзвенел праздник, и побежали будничные дни с заботой и хлопотами. Мужья целыми днями на службе, а у офицерских жён свои отношения, выручка и свои тайны. Помощь и критика без обид и жалоб. 
В доме, где мы жили три квартиры. В третьей жил старшина. Из отпуска приехал с молодой женой Лидой. Девушку привёз с Украины. Симпатичная полненькая Лидочка сразу понравилась нам с Дусей. Весёлый и добрый характер «хохлушки» вносил приятную свежесть в наши отношения. Она была моложе меня лет на пять, и мы относились к ней, как к младшей сестрёнке с нежностью, тем более, что она не была приспособлена к условиям жизни на Курилах.  Однажды зашла я к Лиде в полдень, смотрю –
сидят Лида и Дуся за столом. Светка (дочка Дуси) спит на кровати, а они пьют чай. У Лиды заплаканные глаза, но мило мне улыбается. Да и у Дуси хитрая, затаённая улыбка так и рвётся с лица. Я в недоумении–
 если что случилось плохое, почему тогда они обе улыбаются, весёлые, но почему у Лиды заплаканные глаза?!
 На печке, на плите стоит бак – выварка для белья, на полу корыто, доска и прочие атрибуты для стирки, но белья нет. Присела я с ними пить чай и ждала рассказа. Наконец, Дуся решила поведать сей загадочный момент.
А, дело было так; вечером выстирала Лида бельё и на ночь развесила его во дворе. Утром рано пошла Дуся в туалет (конечно, он был на улице во дворе) и увидела серые застиранные простыни. Сразу поняла – чьи они. Сняла, сложила в таз – и к Лиде. Лида – в слёзы, а Дуся затопила печь, поставила выварку, положила в воду пачку питьевой соды, истёрла кусок хозяйственного мыла, бухнула его в бак и сложила бельё, до верха залив водой. Затем дала наставления, как следить за бельём, чтоб не выбежала вода из бака, и не пригорело бельё, так как – кипеть будет два часа.
 Лида осталась дома со своими слезами. Часа через полтора снова пришла Дуся с дочкой и уложила её спать. Начали стирку.
 Понемногу доставали отпаренные простыни в корыто и стирали на стиральной доске. Хорошая была зарядка после обильных слёз, сразу подняла настроение. Простыни сверкали белизной. Операция по отбеливанию (не раствором «Белизны») длилась почти до обеда. Чистейшее, подсинённое бельё, развешенное на верёвке во дворе, ласково лизал Курильский ветерок. Казалось, что оно от радости играет с солнечными лучами и ветром. Вот и вся поучительная история.
 Дуся обняла за плечи Лиду:
– Не обижайся на меня, вот так стирай и стели мужу и себе чистые простыни, а не застиранные тряпки. Словами не научишь, а жизнь длинная и надо строить уют самим. Если нет удобств, мы должны их сделать сами, – тихо приговаривала Дуся и обнимала подружку.
 А, добрая Лида уже и не думала сердиться. Урок пошёл на пользу.
                СЕЛЁДКА
Муж Лиды, старшина, заведующий складом, принёс целый ящик селёдки. Рыбу можно было брать без ограничения к продуктовому «пайку».
 – Вот вам на закуску, – пошутил он, – соображайте на троих. Мы , конечно, не стали «соображать», оставили ящик у Лиды. Почти каждое утро, как мужики уйдут на службу, начистят подружки целую чашку (полу-тазик) селёдки , накрошат лук и заправят всё уксусом и маслом. Запах идет аж до моей квартиры такой, что слюна бежит от предчувствия предстоящего удовольствия. А селёдка малосольная, крупная и жирная постоит минут двадцать под небольшим гнётом, промаринуется чуть – готово угощение.
Вскоре звали меня, сразу забирала сына и «на фуршет». Подъедали всё, было невозможно оторваться от этой вкуснятины. А на следующее утро повторяли удовольствие, странно было, что не приедалось и не надоедало. Жили дружно, помогали друг другу в бытовых заботах и учились житейской мудрости. Конечно, дело было не в селёдке, нам необходимо было
общение. За столом делились своими проблемами, радовались и горевали вместе, словно родные люди. Да  действительно были родные по духу, это – помогало
 в дали от родителей и близких, на крошечном кусочке огромной страны не предаваться тоске, сохранять бодрость духа и оптимизм.
.
              РАЗВЛЕЧЕНИЯ
 На развлечения не было много времени, но старались не упускать и малейшей возможности. Ходила я в кино вдвоём с сыном. Придём к Папе, посидим и в кинозал. В зале солдаты, но не много народу, положу Серёгу поперёк сидения на свободное место и смотрю фильм. Сыну тепло в одеяльце, мягко и музыка играет, он весь сеанс посапывает, сладко спит, спокойнее, чем дома.
А, Дуся ходила в кружок художественной самодеятельности, «била дроби», училась танцевать чечётку. 
 Сильно агитировала меня учиться «выбивать дроби», но мне не хотелось, да и сын был маленький. Сама посадит свою дочку в кресло и перед ней «наяривает», только каблучки стучат. Светка смеётся, глядя на весёлую маму. Везде ходили вместе с детьми, именно ходили и носили детей на руках. Обходились без колясок. Колясок просто не было и негде было купить. Но мы сильно и не горевали – дети никогда не мешали нам.
 Лида привыкала к жизни острова, тоже увлеклась самодеятельностью, пела в хоре, была свободна, без детей, и могла позволить себе и другие развлечения. Они с мужем ходили в Городской Дом Культуры (клуб), и в Дом офицеров на танцы.
 А, главное – все читали, передавали книги друг другу и делились впечатлениями. В клубе у Николая была большая библиотека, куда мы часто заглядывали и брали что почитать. Библиотекарша, тоже жена офицера, симпатичная женщина постарше всех нас, была приятной собеседницей, советовала, что взять почитать, рекомендовала самое интересное. Но нам было все интересно; и книги и журнальные статьи и газеты. Она проводила литературные вечера с солдатами. Часто можно было видеть, как она беседует с солдатами о прочитанных произведениях. 
  Вот так и бежала служба и дни развлечений, и к нашей радости – подрастали детки.
 Можно подумать, что в такой «дали», одолеет ностальгия сразу, но нам некогда было скучать…
               
                «КОЛДУНЫ»
  Соскучившись по книгам в гарнизоне на Итурупе (там была маленькая библиотечка), я часто приходила в клуб в библиотеку. Возьму Серёжу, гуляем, а потом иду читать, беседовать с интересной женщиной или просто поболтать. Как-то прибежала она после обеда, а мы (я с сыном) ждём её уже. Она такая весёлая и говорит, что опять успела накормить мужа и сама с удовольствием наелась «колдунов».
  Долго я думала, что же это она ест?! Целый месяц фантазировала, а прямо спросить стеснялась. А она часто хвалилась, что опять полакомилась «колдунами».
 Я решила, наконец, избавиться от догадок и спросила,
чем же она таким полакомилась. Библиотекарша
рассмеялась и поведала свою тайну…
 У неё скопилось много банок тушенки. Есть они её не хотели, вот и решила она провернуть тушенку на мясорубке и слепить пельмени. Мясо свежее давали очень редко, лишь когда приходило судно с грузами, с продуктами с материка. А пельмешек очень хотелось. Приготовила она новое блюдо. Вроде пельмени и всё же не настоящие пельмени.  Муж попробовал – понравилось новое блюдо, говорит:
 – Что, опять колдуешь, волшебница ты моя! Молодец! Так что за блюдо новое, как назовёшь?
– Ну, раз наколдовала, быть ему – «колдуны»,– отвечает весело. Название дружно приняли и утвердили. С тех пор и лакомимся законно (шутка).
Как долго я пыталась догадаться, о чем она всегда восторженно говорила, а «ларчик просто открывался». С тех пор и мы с Колей стали готовить прекрасные «колдуны». Тушенку давали «на паёк», почти одно мясо, вкусное и нежное. Банки были большие, по одному килограмму – пельмешек хватало на два дня. Вскоре и мои соседки стали готовить «колдуны». Название прилипло и стало законным. Пошла в ход прекрасная тушенка – блюдо всем пришлось по душе , 

                КРАБЫ
 Впервые увидели мы крабов ещё на Итурупе. Там их привозили после улова. Женщины варили их в баках для выпаривания белья. Эта посуда лучше всего подходила для варки. Крабы были огромные, еле помещались в бак. Варили на печурках во дворе. Пересилив себя, – я попробовала мясо и не могла оторваться, так мне понравилось оно.
 В Южно – Курильске продавали с грузовиков уже варёных крабов. Они были такие большие, что нести можно было только на приподнятых руках. Стоил краб девяносто копеек, мяса с него набиралось две большие суповые тарелки.
 Как -то купила я краба, а он здоровый, приподняла на руках, но всё же , пока до дома несла, он скрёб по доскам тротуара клешнёй.
 Вспомнился интересный случай. Ещё в студенчестве в Томске. Купили девчонки банок пять крабового мяса. Баночки были небольшие, обычные консервы, довольно недорогие. Открыли одну, а там мясо в розовых плёнках или в бумажках, похожее на червяков.
  Конечно, есть никто не стал. Так и катали по полу оставшиеся баночки две недели, хотя жили впроголодь, а порой и кушать было нечего.
 Однажды пришёл земляк девчонок, тоже студент с английского факультета, увидел баночки и попросил одну. Все переглянулись и торжественно вручили ему четыре банки. Он от радости бегом в своё общежитие, а мы думали, что он дурачок, а на деле – то: – дурочки
были мы.

 На Курилах я узнала, какая вкуснятина крабовое настоящее мясо. А если еще поджарить на сливочном масле, да залить яйцами то страшно даже кушать, можно от удовольствия свой язык проглотить. Всё так вкусно! Жаль, не было холодильников , хранить запас было негде. Зато ели от души, сколько хотели.

             СЕРЁГИН ПРОТЕСТ
Сёрёже было три месяца. Мне надо было выходить на работу, да и очень просили офицеры с курсов. Разумеется, что им не столько нужны были знания немецкого языка, а волновало беспокойство, что в аттестатах может быть пропуск оценки из-за отсутствия предмета. Коля не мог оставаться с сыном вечерами
из-за службы, а курсы тоже были вечером. Опять нас выручила Дуся. Сама предложила помощь, конечно, без оплаты – даже обиделась, когда я предложила за работу заплатить.
 Я стала оставлять Серёжу у неё три раза в неделю часа на два. Принесу, отдам, разговариваем – всё хорошо. Только я за дверь – он орать. Дуся носит его на руках, а он не умолкает, отдохнёт с минуту и опять «концерт». Дуся ему и песни поёт, и качает, и водички даст – всё одно и тоже. Так и носит на руках по два часа. Только я дверь открою, даже слово не успею сказать – вмиг замолчит и ждёт, когда я его возьму. Как чувствует, и замолчит?! Дуся говорит: – вот «засранец» (это она так говорила, я здесь ни при чём) орал два часа, как почуял мать, так молчок, тихо всё –.
.
Сама смеётся, не сердилась. Мне неудобно перед ней, а что сделаешь, деваться некуда. Я тоже часто днём оставалась с её маленькой дочкой. Получала я мало денег, но в финансах мы не нуждались, у Коли был приличный оклад, и я работала только из-за желания помочь офицерам окончить курсы. У многих от этого зависело дальнейшее продвижение по службе.
  Однажды выдали мне зарплату одними рублями. Получилась приличная пачка. Коля в этот вечер был дома. с сыном. Когда я потихоньку вошла, папа пел сыночку песни. Никаких воплей не было слышно. Серёга, с довольной мордашкой, мирно лежал рядом с папочкой.
– Значит, так! Мужики мои прохлаждаются, песни поют, а мать должна кучу денег заколачивать!!!
 Со смехом подбросила я пачку рубликов и они (как снег на голову) разлетелись по комнате.
– Ура, сынок! Мама у нас миллионерша, деньги кучами гребёт! Мы с тобой можем спокойно песни петь и не работать.
Радостно звучал смех Коли, но, не из – за денег. А по случаю моего быстрого возвращения с работы. Потом пили чай. Сын вёл себя отлично, видимо ему нравилось быть с родителями, даже за весь вечер с папой не плакал. Может, он своим рёвом у Дуси выражал протест, хотя она была с ним ласковой и заботливой. Спасибо ей за поддержку!!!

               НОСТАЛЬГИЯ – (возможно)
 Всё чаще я стала вспоминать о «Большой земле» Тянуло пойти к океану, посмотреть на огромные судна, помечтать и повздыхать, хотя причин для вздохов не было. Очень часто видела японцев. Это были рыбаки, браконьеры. На своих лодках ловили рыбу в наших водах. Места эти им были знакомы, вот они и промышляли вокруг островов. Милиция их ловила. Ведут человека два или три под охраной (думаю, что безоружной), а японцы улыбаются и всем, кто встретится по пути, кланяются и здороваются – «сдрасти».Смешно было слышать их лепет, они совсем не переживали, знали, что через два дня их отпустят, и снова они будут нарушать границу, а увидеть эту границу в океане, в воде, они (вроде) не могут. Хитрят:
– «Вода, не видна границ, пелещит волн, несёт к рыба, вот и идёт лодка сам, не можна держать». И каждый
раз по заученной схеме объясняли все одинаково.
Даже милиционеры слово в слово помогали им вспомнить их отговорки. Как говориться: « и смешно и грешно».
 Рядом с океаном был клуб или как все называли: – «Дом культуры». Все жители городка с удовольствием ходили в кино, на танцы, в кружки самодеятельности. Там проводились детские утренники, работали детские кружки по интересам.
 В сквере было кафе, столики и беседки, играла музыка.  Было место, где можно провести интересно и весело время и отдохнуть. Но тайно в сердце как будто зарождалась тоска по далёким родным краям, тянуло посмотреть на океанские корабли, как на посланцев с Большой земли. Видимо, заболевали мы ностальгией.
 
               ПРОГУЛКИ
Сын подрастал, но, с завёрнутым в одеяло, было неудобно гулять. Вдруг Коля принёс тёплое зимнее пальтишко. Кто – то из офицеров приехал из отпуска и привёз подарок нам. Вот была радость. Папа мог часто гулять с сыном. Время бежало, и пора было подумать и о весенней одежде. 
  Закончился учебный год. Я была свободная, можно было уделять время только семье и дому. Серёжа подрос, хотелось с ним гулять по городу. Но совершенно не было в продаже детских вещей. Что привозили, сразу разбирали, и мы не могли купить сыну верхнюю весеннюю одежду. Конечно, я нашила ему много рубашек и ползунков, навязала шапочек и носочков. Но нужно было пальтишко или капюшон. Коля полетел в командировку на Сахалин и привёз ему зелёный красивый капюшон с начёсом. Нарядила я сына и пошли мы гулять, знакомиться с городом, где он родился. Сначала пошли смотреть на океан. Сыну было полгода. Он понимал многое, хлопал по воде ручкой, булькал в океане, чтобы брызгало, смеялся.     По городу протекала маленькая речка. Мы пошли туда
смотреть на уточек. Встали на мостик с перилами и любовались маленькими уточками. Они плавали и ныряли. Речка была неглубокая с чистой прозрачной водой. Видно было, как уточки ныряли до дна и что – то
там хватали. Затем выныривали, немного проплывали и опять стремительно бросались в воду. Казалось, что они танцуют на воде.
 Я видела, что Серёже нравится смотреть на уточек, он даже взмахивал ручками, когда уточки выныривали, и смеялся. А я радовалась не меньше, глядя на сына и его реакцию.
 К нам подошла женщина. Это была медсестра из роддома. Она взглянула на Серёгу и весело засмеялась:
 – Какой хорошенький, и подбородок на месте, скоро борода вырастит, зря мамочка только плакала, боясь пощупать косточку и сломать.
 Я узнала медсестру, мы обнялись и расхохотались.
 Гулять с сыном можно было каждый день. Жизнь текла .без ссор и упрёков. Вместе заботились о сыне, в холодные дни старались поддерживать нормальную температуру в квартире. Все заботы были общими.

           «ОЧИ ЧЁРНЫЕ»
 Однажды мы всё же повздорили крупно. Был поздний вечер. Мужа дома не было. Погода испортилась, подул холодный ветер, в комнате становилось прохладно. Я нервничала, ждала Николая, но он не приходил. Вдруг я услышала, что где-то поют «Очи чёрные», сначала подумала, поют на улице, но звук шел со двора.
  В дверь кто - то постучал. Я побежала открывать, обрадовалась, что пришёл муж, но это была соседка Дуся. Она волновалась и сразу «выпалила»:
– Иди, – говорит, – Николай у старшины сидит, поют. Там ещё мужик и женщина. Весело поют, гуляют, наверно. Ясно, что напьются. –
   Разобрало меня зло. Даже не потому, что гуляют, а из-за того, что мимо своего крыльца прошёл муж и не сказал, куда идёт гулять. Такого оборота дела у нас раньше не было. Я отказалась наотрез идти, как Дуся меня ни уговаривала, и даже тащила за руку. Поняв, что я твёрдо решила не идти, Дуся вернулась домой, а я осталась со слезами, но твёрдо была уверена, что за мужем не побегу. Считала, что не надо позориться самой и унижать мужа. Вскоре Николай сам пришел. Он был чуть выпивши. Я подумала, что разбираться будем утром, но муж опять хотел уйти, пришёл лишь за папиросами. Уже направился к двери, даже дома не разделся, и тут я взбеленилась. Встала в двери и не пускала его пройти. Такой был у меня прилив отчаяния и твёрдости, что он опешил и не мог ничего сказать. А я строчила как из пулемёта, обвиняя его в обмане. Но он всё же молча старался прошмыгнуть через дверь, пройти, но я была непреклонна. Грозила ему, если он уйдёт, то больше не пущу домой. Такой он меня никогда не видел. Понял, что я всерьёз обиделась, и сдался, разделся, затопил печь и лёг спать. Я успокоилась, прилегла тихо рядом и услышала его «мурлыканье» – очи чёрные, очи грозные, очи злющие, непокорные.
 Муж лежал, повернувшись к стене, не спал, потом повернулся ко мне, обнял в знак примирения. Конфликт был исчерпан, он понял, что со мной лучше не хитрить и тем более – не обманывать. Мир был восстановлен на многие годы и понимание на десятилетия.
 
            ВАХТА ОБОГРЕВА.
 Песни петь, конечно, весело с друзьями, но печь топить было необходимо даже ночью. Топили беспрерывно, как только прогорал уголь, Коля выгребал его в ведро, выносил и зарывал в снег. Сразу затапливал печь вновь. Уголь был без ограничения, привозили всем его много. Так поддерживалось тепло в квартире, особенно при ветреной погоде, как было часто. Слава Богу – сынок не простывал. Впереди была весна и, значит, конец «ночной вахты».
 Радоваться было рано. Солнце не жалело лучей, но ветер пробовал свои силы. При одном порыве выгонял из огромной лужи всю воду, затем вода снова возвращалась на место. Игра повторялась вновь, как будто спорили ветер и лужа, кто из них сильнее. Побеждал ветер, а лучи солнца помогали ему, лужа становилась меньше день ото дня.
Вскоре лужи исчезли, и изумрудная зелень украсила лужайки и сопки с беретиками тумана.

         «ШАРИК» И СЛЁЗЫ
 Однажды принёс Коля маленькую собачку. До чего же красивый был щенок, как кругленький шарик. Сразу прильнул он к моему сердцу, словно любовь с первого взгляда. Три дне любовалась я им, не выпускала из
квартиры, чтобы привык. Он как хвостик бегал за мной по комнате, тёрся ласково о мои ноги. Я поверила, что он привык, но всё же боялась выпускать во двор. 
 Мне надо было пойти за водой к колонке. Я тихо приоткрыла дверь и вдруг мой Шарик ( так мы назвали щенка) молнией выскочил и побежал через дорогу к казармам. Я бросила ведро и помчалась за ним, добежала до ограды к казармам, была рядом с Шариком, но он юркнул в дырку под воротами и скрылся с глаз. Я села прямо на траву и заревела от досады. Я точно знала, что солдаты спрячут его и не отдадут ни за что, будут тайно охранять, хотя им запрещено держать в казарме собак. Я понимала молодых ребят, такую красивую собачку нельзя не любить. Мне стало ясно, что ход под воротами был давно Шарику знаком. На другой день принёс Коля другую собачку. Она тоже была красивая, нравилась нам, жила у нас до отъезда. Шарика я больше не видела.               

           « БОРЬБА!» ЗА МЯСО
 Когда прибывали корабли с продуктами, то привозили мясо, и офицеры получали много килограммов.
Коля принёс целую «ляжку» говядины, килограммов на десять или больше. Была ещё холодная погода, и мы положили мясо в кладовку. Двери в кладовке не было, только закрывались сени. Дверь в сенях оставили чуть приоткрытой. Сели обедать. Окно кухни выходило на крыльцо, так что была видна дверь сеней.
 Муж случайно глянул в окно и заметил, что дверь медленно открывается – что за чудеса, никого не видно у двери. Коля пошёл проверить и сразу закричал:
– Иди! Помогай, вора поймал. –
 Полей вылетела я в сени. Предстала передо мной странная картина. В сенях держал муж мясо с одной стороны, а за другой конец ляжки уцепилась зубами огромная собака. Она успела «выволочить» из кладовки тяжелейший кусок и, пятясь назад, тянула, открывала медленно двери сеней. Отдавать добычу собака не собиралась, тянула всю неподъёмную тушу. Коля кричал, но это не помогало. Я схватила полотенце и стала отгонять «вора», но и это не помогло. Казалось, что зубы воришки застряли в мёрзлом куске. Тогда я побежала на кухню, схватила стакан с ещё тёплым чаем и плеснула на захватчицу. От неожиданности собака вздрогнула и «выпустила» добычу. Она выскочила из сеней, но не убежала. Николай взял топор, отрубил кусок мяса и бросил ей. Схватив подарок, собачка стремглав скрылась из вида. 
 Мы плотно закрыли двери сеней, но разбойница больше не появлялась. А кусок мяса она всё же заработала, и научила нас «не разевать рот».

          КРУГ ОБЩЕНИЯ
 Круг общения был не широк, но надежен. Всегда
можно было рассчитывать на поддержку друзей,
товарищей. А с соседями по дому мы были как близкие
родственники. Днём женщины общались, делились
советами, что приготовить на обед, хвастались своими
успехами в кулинарии, а Дуся мастерски вышивала 
машинкой ришелье. Такие красивые вещи выходили из
под её руки, что залюбуешься. По книге сама она
обучилась полезному и интересному занятию. Как она
всё успевала?! Женщина – огонь! Вечерами собирались
вместе и часто играли в «дурака». Всё выясняли, кто
самый умный. Но, мужья нас всегда обдуривали, вроде,
не мухлевали, а всё же к концу выигрывали.
Чтение для нас всегда было приоритетным, читали всё,
что попадало под руки – газеты, журналы, классику.
Часто приходили сослуживцы Николая. Главное –
чувствовали моральную поддержку и ценили дружеские
отношения. Видимо, условия жизни диктовали и образ.
Иначе, трудно было бы привыкнуть жёнам офицеров с
отдалённостью от материка . А те басни о белоручках и
недалёких лентяйках, что сочиняли люди, не познавшие
жизни семей офицеров в дальних гарнизонах,
рассыпались в пух и прах.
Преданнее и надёжнее жён не встречала.
              СВАДЬБА ДРУГА
  Многие офицеры, сослуживцы по Итурупу, получали назначение на Кунашир. Одним из них был Леша Рабовский. Он дружил с прелестной девушкой Валей. Часто бывали они у нас в гостях. Однажды пришли очень взволнованные и сообщили нам, что намечается их свадьба. Нас приглашают и просят быть свидетелями. Алексей «официально» приглашает на свадьбу и нашего трёхмесячного сына Сергея. Ясно, что это был «ход конём», чтобы я не отказывалась от приглашения из-за маленького сына. Как тут откажешься – почти родня, и мы сочли за честь быть приглашёнными. 
 После регистрации в загсе поехали молодожёны в дом невесты. Мы поехали вместе с ними, тем более, что мы были с сыном. Гости пошагали пешком в том же направлении. Идти было недалеко (минут десять медленным шагом). Машина была, конечно, для фасона, (показного щегольства), вся украшенная лентами и шариками. Ехали долго по всему городу. Прибыли к гостям немного позже – специально, чтобы они поволновались и приготовились встречать. У крыльца – вся родня невесты с «Хлебом – солью»
и гости, а мы – «родня», со стороны жениха. Поздравления и приглашения к свадебному столу не заставили ждать. Заняли места гости за столом, и смущённые, молодые вошли в зал. Нас усадили рядом с женихом, как положено родне, а с невестой рядом была её Мама. Серёгу забрали у меня. 
 Стол, через всю большую комнату, сверкал яркими искрами и позолотой бокалов, фужеров и белизной тонкого японского фарфора.
 Чего только не было на столе! Потрудились на славу.
Мать невесты – повар, и всё приготовлено было по
«высшему разряду», не охватить взглядом великолепие
и разнообразие блюд и закусок. Как колокол, напротив
места молодых, возвышался трёхъярусный торт. Не
верилось, что он создан умелыми руками повара –
просто какая- то сказка прилетела поздравить
влюблённых. Весёлая свадьба плясала и пела почти до
утра. Сын наш спал спокойно в соседней комнате. 
 Интересно, что ему не мешали ни песни, ни музыка.
Может быть, он понимал, что родителям хочется
погулять. Прибавилась одна отличная семья!!!

           ВОСЬМОЕ МАРТА
 Только отгуляли свадьбу, и снова подскочил праздник.
Но на этот раз я категорически отказалась от доклада.
Было, кому пораскинуть мыслями. Грамотная
библиотекарша выступала перед солдатами не хуже
меня, а, может быть, лучше и интересней, ведь у неё
было больше возможности, да и перед солдатами ей
удобней выступать как библиотекарю и работнику
клуба.
 А мужья наши – мне, Дусе и Лиде – решили сами устроить праздник. Закрылись в квартире у старшины и что-то там колдовали без нас. Вскоре мы получили открытки – приглашения.
Подарки были спрятаны, пришлось искать.
Мы даже немного обиделись за такое задание – отыскать свой подарок. Но простили мужчинам и быстро нашли дары. Первая увидела уголок подарка я под подушкой на кровати, когда стала укладывать сына.
 Подарок был для меня. Отрез красивого шёлка на платье. Зелёный, нежный тон материи с белыми узенькими полосками в длину. В полосках бежали крохотные ёлочки, темнее тона материи, сантиметров через десять друг от друга. Мне очень понравилась ткань. Пока я разглядывала, подружки нашли тоже отрезы на платья. Все мы умели шить, и были довольны выбором наших догадливых мужчин. И главное – им не надо было произносить приветственные речи каждой отдельно жене – подарки вручены.
 Мужья встали в один ряд и…запели поздравление:
 – Поздравляем, поздравляем
   своих милых, добрых жён!!!
   И желаем, ох, желаем
   быть красивыми всегда!!!
   И любить своих мужей
   Ещё больше и сильней!!!
  Приглашаем вас за стол,
  угощением он полн.
 Мы просто не могли поверить в происходящее.
На столе была длинная скатерть до пола. Где они её взяли?! Вернее всего – в клубе на прокат. Угощения на столе прикрыты газетками. Как по команде, мужички враз сняли газетки. Перед нами предстал, уставленный тарелками и блюдами с закусками, праздничный роскошный стол. Да, постарались мужья: и красная икра, и чёрная паюсная горками возвышались на тарелках, сыр и колбаса, селёдка, кета и тушёнка. Маринованные огурчики и даже помидорчики краснели среди всего великолепия. Хотя краснеть-то было не за что.(шучу).  Нам оставалось только ахнуть от неожиданности и удовольствия. Немного удивило то, что на столе не было бутылок ни с водкой, ни с вином, даже не было минеральной воды.
 Сели за стол, но, вроде, чего-то не хватало.
– А, что будем пить за праздник?! – спросила Дуся.
 – Чай! – в один голос ответили бравые мужья, просто
прокричали мужички.
– Нет, так не пойдёт. Праздник надо встречать как
положено, – возражали мы все трое женщин – поднять
бокалы с вином. Сходите за «Шампанским» или вином.
 – Спасибо! С удовольствием» – снова в один голос
 воскликнули мужья.
 Потом просто был «шок» для нас. Мужья нагнулись,
и, достали, укрытые скатертью под столом: водку, вино, сок, воду и бутылку шампанского. 
   – С вашего позволения, в награду –
     напьёмся мы до упаду!
 – прозвучало дружно в заключение.
 На этой весёлой ноте начался наш пир. 
 Потом Коля сознался, что почти неделю готовили они «сценарий». Особенно тяжело было с текстом поздравления, стихи никак не шли в рифму.
 Потом решили, что без рифмы ещё интересней и
заучили, как смогли составить. Молодцы. На
всю жизнь запомнилось это весёлое «Восьмое марта».

          ГОРЯЧИЕ ВАННЫ
 Когда прилетели в Южно – Курильск, то сразу увидели
скалу в океане – Чёртов палец. Это очень нас удивило,
хотелось съездить посмотреть поближе и посидеть в
горячих «ваннах», о них нам много рассказывали.
Серёже было уже полгода, и мы решились поехать.
 Всё же желание пересилило, хотя и боялись за сына. 
 Поехали в военной машине: (мы втроём, друг Николая и шофёр – солдат). До места ехали по дальней дороге. Показался Чёртов палец, а на возвышенности рядом с океаном посёлок. Мы решили в поселок не заезжать, а сразу направились к океану и ваннам.
День был нежаркий, но народу у ванн было много. Люди сидели в каменных ваннах по нескольку человек. – где трое, а где, и пятеро. В основном – семьями.
 Ванны, конечно, условное название. Просто углублённые ямы, обложенные по периметру камнями – валунами. Наполненные до краёв водой ванны тянулись далеко по берегу, были и свободные. Вода в них была разной температуры. В некоторых углублениях очень горячая вода, почти кипяток, но во многих – тёплая, приятная для купания. Волна океана с перерывами доходила до крайних ванн. Мелкие волны вливались маленькими струйками в некоторые ямки, не давали перегреться воде, но и не мешали находиться в ваннах. Дальше было сухо, Вдалеке высилась над водой скала, похожая на исполинский палец. Волны с шумом бились о скалу и разбегались с пеной кругами.
Лучи солнца пронизывали брызги, казалось, что скала опоясана разноцветными искрами радуги. Это был
Чёртов палец, словно маяк, торчавший из пучины океана.
 Мы нашли небольшую ванну с тёплой водичкой. С удовольствием погрузились в освежающую прохладу, после дальней дороги. Шофёр и друг тоже отыскали себе прекрасное место для купания и отдыха.
Купались и грелись люди только во время отлива в океане. В прилив вода полностью заливала побережье, скрывала ванны, и свежая вода оставалась в ямах после отлива и нагревалась. Это доставляло удовольствие людям погреться в водах Великого океана.   
 Каждые сутки вода менялась и всегда была свежей.
 Отдохнув и накупавшись, поехали мы домой.
Мужчины решили ехать по берегу. Путь был короче
в два раза, но, по утрамбованному волнами
песку, и это было опасно. Песок вдоль всего берега
был твёрдый, как асфальт, машина неслась с «бешеной»
скоростью. Только бы не застрять! Приближалось
время прилива. Я страшно боялась, что вдруг
застрянем в песке, или что с машиной – тогда беды не
миновать. Убежать от волны прилива невозможно. А
вода накатывала всё ближе, я старалась даже не
смотреть в окно. Последние метры проехали уже в
воде под колёсами машины. Поволновались, но… ура! 
       
            ПРОЩАНИЕ С КУРИЛАМИ 
 Николай получил приказ о переводе на другое место
службы и о повышении по службе (звания).
 Начались сборы и мечты о переезде на Большую
землю. Было жаль прощаться с красивым местом и
друзьями. Но, приказ не обсуждается и путь наш был на
Сахалин.
  Вещей у нас было немного. Всё дарёное оставалось в
квартире для новых хозяев, как и нам, достались вещи
прежних. Упаковали всё быстро и стали ждать корабль.   
 Часто ходили на пристань и ждали своей очереди
отправка. Предстоял ответственный момент в жизни.
Сыну было семь месяцев, ожидался долгий путь, я
боялась морской качки, но это были лишь раздумья, а
главные тревоги ждали впереди.
 Корабль не заходил в бухту, стоял на якоре в открытом
Океане. Мы не представляли, как нас будут подвозить к
 кораблю, и какая будет посадка.
Всякое нам наговорили, что это опасно, что бывает
много случаев падения вещей и даже людей во время
погрузки и посадки. Ясно, что падение в океан – конец.
Муж утешал меня, что это всё «брехня», что ещё никого
не уронили, по крайней мере, он не знает таких случаев.
От долгого ожидания притупились страхи, я стала
успокаиваться, даже появились мысли , что на Сахалине
не трясёт так, как у нас.

 Папа наш продвигается по службе. Я много времени
проводила с соседками, ставшими за год родными
людьми. Николай работал, хотя и был приказ о
назначении на другую должность. 
Ходили на пристань, ожидали корабль с радостью и
грустью, как - то всё перемешалось в чувствах – хорошо
и радостно жилось нам на Курилах, хотя и трясло
изрядно. Думаю, что человеку необходима теплота
отношений больше, чем комфорт быта.

         ПОСАДКА НА КОРАБЛЬ
Вот и настал день отъезда. Корабль стоял далеко,
громадина с пятиэтажный дом. Издали трудно было
разглядеть детали и такое сооружение вызывало
уверенность, что всё будет хорошо. Когда мы приехали
на пристань, там было уже много отъезжающих.
 У причала стояло плоскодонное несамоходное судно
для перевозки грузов (и людей, при необходимости)
внутри порта. Это был «плашкоут» – похожий на
гигантскую лодку.
Запомнилось название, (если не ошибаюсь),
 Сначала погрузили краном багажи в больших сетках
(авоськах), потом стали проводить пассажиров в
«трюм», в большое углубление в виде комнаты, но без
потолка. Там были сидения. Мы сели и стали ждать с
затаённой тревогой предстоящих событий.
 Эта «лодочка» качалась на волнах, то поднималась, то
опускалась, и сердца замирали вместе с её качкой. Нам
ничего не было видно; ни волны, ни убегающие
навсегда сопки с нарядными шапочками тумана.
 Трюм был глубокий, больше двух метров и спускались
мы в него по лестнице. Наше плоскодонное судно
потряхивало, был ли там мотор, не берусь судить,
 или ещё что, но шума не было, и плыли мы довольно
быстро. Корабль мы не видели, но вдруг появилась
стрела крана с корабля, прошла над нашим судном и
спустилась, подхватила сетку с чьим – то багажом с
палубы нашей «лодочки». Сетка с багажом проплыла по
воздуху и скрылась из вида. Задрав головы, мы
наблюдали за погрузкой багажа. Дошла очередь до
нашей сетки. Проследив её путь, мы немного
успокоились, но самое тревожное было впереди.
 Было понятно, что когда волны подгоняют наше судно
к борту корабля, опускается стрела крана, подхватывает
груз и поднимает, волны вновь отгоняют судно, и
вновь повторяется приближение к кораблю…
 Примерно через час закончили погрузку багажа. К нам
спустился матрос и объяснил, как будет проводиться
посадка на корабль. Он попросил воспринимать всё
спокойно и всё выполнять точно, как он скажет, без
спешки и волнения. Потом он назвал фамилии тех, кто
поднимется с ним на палубу нашего судна. Вскоре
дошла очередь и до нас. Мы поднялись по лестнице на
палубу. Судно потихоньку, покачиваясь на волнах,
подплывало к кораблю. Матрос сказал, чтобы Николай
отдал сына мне, а сам приготовился к переходу. 
 Мы не возражали, но были пока в догадках, почему
сына отец передал мне. Судно толкнулось легонько о
борт корабля. Матрос сказал, что муж переходит пока
один. С корабля был спущен трап и площадка, на
которой стоял ещё один матрос. Как только на
мгновение судно сблизилось с бором корабля, надо
было перепрыгнуть или перешагнуть на площадку, где

подхватывал пассажира матрос.
 Сердце моё замерло от ожидания и страха. Вот оно
мгновение, лёгкое касание о борт корабля, и муж мой
ловко перепрыгнул на площадку. 
 Через секунду отнесли волны судно метра на два от
борта корабля… и снова подплыли к площадке.
Матрос взял у меня сына, я покорно подчиняюсь
просьбе, хотя не знаю, бьётся ли мое сердце в эти
секунды, замираю от тревоги. Снова толчок о борт –
 и ловкие руки матроса передают сына другому матросу
на площадку, а затем – отцу. 
 Вздохнула свободно, спокойно, о себе не думала, страх
ушёл. Муж с сыном поднялись по трапу. Коля
остановился и помахал рукой в знак поддержки.
Перепрыгнула и я на площадку, стало легко и как –то
пусто, не понятно, ушли все тревоги, а радость ещё не
успела ощутить. Муж ждал меня. Почувствовали
облегчение…снова все вместе!!!
 Пошли искать каюту, но попали в большое
помещение со множеством свободных мест.
 Ну что ж, поплывём так, лишь бы не сильно качало.
Отдохнули, я даже немного уснула, но вскоре
почувствовала себя плохо. Меня мутило, голову не
могла поднять от подушки. Коля взял Серёгу и пошёл с
ним на палубу. Они чувствовали себя хорошо, мне захотелось есть, но всё было противно. Ела только маринованные болгарские перцы. Они были толстые, нежные и вкусные.

 Сколько плыли – не помню, ночевали одну или две
ночи. В порт Корсаков прибыли днём. Были мы уже на
Сахалине.
Прощай романтический и суровый край, край смелых
и мужественных людей. Край верных друзей и
преданных подруг. Край рождения любимого сыночка.
Впереди ждала нас новая страница жизни.
             В добрый путь!