Комсомольское собрание

Не участвовать в общественной жизни школы и класса было невозможно. Даже если ты и не хотел сам, тебя всё равно участвовали. Классные собрания плавно переходили в комсомольские, с которых я и Славик всегда спокойно уваливали, потому что мы были несознательной частью нашей ячейки и в комсомол не вступали.
  В этот раз удрать у нас не получилось, потому что мы были персонально предупреждены о том, что, если уйдём, то нам снизят оценку по поведению за неделю и она повлияет на оценку в четверти.
 
  Классная передала бразды правления стадом (ой!) классом, конечно, комсоргу класса и началось собрание. Неглупая очень даже девочка просветила присутствующих о том, что всегда говорится по телевизору, потом зачитала пару цитат о направляющей и всеукрепляющей роли нашей родной коммунистической партии из свежих газет, словно тут собрались не умеющие читать дебилы и перешла к комсомольской жизни школы.
   
  - Валера! – толкнул я кореша, - У вас всегда на собраниях такая тягомотина? 
  - Сиди тихо! – также шёпотом ответил мне друг, весь обращённый к командирше.
   В то время Валера ещё не ставил свечки в церкви и, будучи ещё и членом бюро комсомола был почти правильным пацаном.
 
  - ... а сейчас переходим к последнему вопросу собрания: о наших, так сказать, товарищах, которые постоянно тянут наш класс назад в социалистическом соревновании школы.
 И в течении нескольких минут все узнали, какие скрытые троцкистско-уклонистские течения существуют в нашем классе. В лице, разумеется меня и Славика. Всё у нас было плохо. Единственным плюсом было то, что мы хорошо учились.
  - Ну, что вы на это скажете? Вот ты, Слава, кстати выйди, чтобы тебя все видели.
  - Да меня уже все видели, а слышу я и отсюда хорошо. После того, как вы тут про меня рассказали, я ещё больше убедился в мысли, что недостоин я пока. Не подхожу.
 
  Я поднялся и пошёл назад к Славику.
  - Ты куда пошёл? Я не разрешала, - встряла классная.
  - А я и не спрашивал. Зря вы путаете педагогический процесс с политико-воспитательной работой, - парировал я, подвигая Славика на его парте. Положил руку ему на плечо и продолжил:
 
  - Устами отрока глаголет истина! Вот именно это я и хотел сказать: не достоин я тоже. Может над нами кто шефство возьмёт? Чтобы подготовить.
  - Ага! – подхватил Слава, - Я бы хотел, чтобы надо мной взяли шефство Таня, Галя и Люда.
 
 В классе раздался хохот. Пацаны больше не могли сдерживаться.

   - Предлагаю поставить обоим на вид и выразить обоим порицание. Кто за?
 За были почти все девочки, кое-кто из мальчиков и мы со Славиком, но нам сказали, что мы не можем участвовать в голосовании комсомольского собрания.
 
      Комсомольцем я стал только после школы.
 
  В военкомате умели агитировать лучше: “Что, ...? Не комсомолец? Если в следующий приезд не покажешь билет, пойдёшь служить в стройбат”. В стройбат я не хотел и получил свой орденоносный комсомольский билет, коих потом потерял ровно четыре штуки за время всей моей комсомолистики. Причём потерял не сам, а их теряли секретари-разгильдяи комсомольских первичных организаций. И никогда за это меня не наказывали, а просто выдавали новую орденоносную книжицу, главной темой которой была ежемесячная уплата членских взносов.