Час пик

   Света увидела его в кафе, куда зашла заесть плохое настроение каким-нибудь навороченным пирожным, в котором было бы много взбитых сливок, орехов, шоколада и ещё чего-нибудь. Настроение было испорчено из-за какой-то ерунды. Конечно, из-за ерунды, так как потом она не могла вспомнить из-за чего в тот день так расстроилась. Если бы случилось что-то серьёзное, она бы не забыла.
   Он подошёл к её столику со стаканом молочного коктейля: "Не помешаю?" Свете хотелось насладиться своим страданием в одиночестве и она буркнула неприветливо: "Не знаю. Поедим-увидим" и даже глаз на него не подняла. А зря. Один её бывший ухажёр как-то сказал: "У тебя глаза потрясающие. Когда на них смотришь, то ничего остального просто не замечаешь". Комплимент так себе. Остального было много, нельзя не заметить. К тому же, если б он это остальное не замечал, то и говорить об этом не стал бы. Глаза у Светы действительно были красивые: густого синего цвета, в ободках тёмных ресниц, они ярко сияли на симпатичном лице. Волосами своими она тоже гордилась. В детстве, как все девочки, она носила косички, потом, тоже как все, ходила с короткой стрижкой, а потом как-то увидела в рекламе девушку, которая, встряхнув головой, рассыпала по спине блестящую волнистую гриву. Свете тоже захотелось, так же красиво встряхивая головой, демонстрировать шикарные волосы. Она перестала стричься, отрастила густые, слегка волнистые волосы цвета горького шоколада, распустила их по спине и научилась рекламному жесту. Сейчас же она сидела, опустив голову, не видя лица парня. В её обзор попадал только стакан с противной белой пеной. Молочный коктейль она не любила. Чтобы избавить себя от этого зрелища, быстро доела пирожное, встала, собираясь уйти, и тут мельком глянула на парня. Глянула и остолбенела от его красоты. Он её реакции не заметил, так как в это время смотрел не на неё, а в окно. Выходя из кафе она сразу поняла, что влюбилась и удивилась этому. Света была девушка влюбчивая, но в красивых парней ей не приходилось влюбляться. Она считала, что в красивых мальчиков влюбляются только девочки дурочки младшего школьного возраста. Света могла заметить и оценить мужскую красоту, но эта красота её ничуть не волновала. Увидев красивого парня, она равнодушно думала: "Красивый. Ну и что? Что с этой красотой делать? Поставить в красный угол и молиться на эту красоту?" Может быть ей просто не везло, попадались какие-то ущербные экземпляры: как красивый, так или дурак или ещё что-нибудь неприятное. Видимо, природа не так уж щедра. Если одарит человека чем-то от души, то на другом обязательно сэкономит. За ней даже как-то в стройотряде пробовал ухаживать парень ослепительной красоты, но её хватило только на две встречи с ним. И парень-то был хороший, даже такой скромный и застенчивый, как будто никогда не видел себя в зеркале, но ей с ним было так неинтересно, просто скука смертная, что от третьего свидания пришлось отказаться. Но этот парень из кафе так сразу запал в душу, что Света очень удивилась. Под настроение что ли попал? Пару раз она его видела в студгородке, но не подходить же к нему первой без всякого повода. Встретиться им помог случай.
 
    Света жила в общежитии. В комнате их было четверо. В складчину купили утюг, чайник, телевизор, проигрыватель  и даже маленький холодильник. Старшекурсники их предупреждали, что не надо ничего покупать на общие деньги. Пусть каждая купит что-нибудь и эта вещь будет ей принадлежать. "А то на пятом курсе как вы это барахло будете делить?",-пытались убедить они. Но девушки к старшим не прислушались. Они решили, что к пятому курсу надо будет уже замуж выходить. Так пусть все общие вещи останутся той, которая будет выходить последней. Тем троим, вышедшим замуж, и так будет хорошо, а для четвёртой на какое-то время это будет утешительный приз. В общем, жили дружно и весело.
   Весной, как потеплело, решили всей комнатой бегать. Света этот бег терпеть не могла с детства. Во время бега у неё начинали трястись щёки и это так её раздражало,  что она прекращала бег и не могла пробежать даже шестьдесят метров на физкультуре. А тут раз решили "всей комнатой", то деваться было некуда. Выбежали вечером в сумерки, а когда, пробежав пару кварталов, повернули назад, то было уже темно. Света с бега всё время переходила на шаг и девушкам приходилось останавливаться, чтобы подождать её.  До поворота к общежитию осталось совсем немного. Чуть впереди шёл парень в плаще, руки в карманах. Девочки его обогнали. Он, не останавливаясь, оглянулся, видимо посмотреть, много ли девушек бежит. Света шла шагом, глянула на него и обомлела -это был Он. Посмотрел на Свету и спросил: "А почему вы бегаете по асфальту? Лучше же бегать по земле". Света растеряно оглянулась по сторонам и промямлила: "Как - по земле? По газонам ведь нельзя". Парень рассмеялся. Света не могла понять, что его так сильно развеселило. Наконец он перестал смеяться и пояснил:"Да я не газон имел в виду. Можно бегать в парке или в лесу". Лес, о котором говорил парень, Света знала. Он  находился на берегу реки рядом с университетскими общежитиями. Это было недалеко.
   Теперь они шли рядом и продолжали разговаривать. Разговор шёл странно. Он задавал какой-нибудь вопрос, она отвечала, он начинал хохотать. Очень его веселили её ответы. Они уже подходили к перекрёстку, на котором стояли подружки. Девушки уже перешли улицу и ждали Свету. Ей надо было поворачивать направо к девушкам, ему продолжать идти прямо к своему общежитию. "А ты где живёшь?"- спросил он. Света ответила. "Знаю это общежитие. Но к нему ведь можно подойти и с другой стороны". Он махнул рукой прямо вдоль улицы, по которой шёл домой. Действительно, если пойти с ним, то через квартал, повернув пару раз направо, подойдёшь к общежитию, но с другой стороны. Света пошутила: "Можно вообще пойти назад,  в противоположную сторону. Всё равно до общежития дойдём. Земля-то круглая". Девушки увидели, что Света идёт не к ним и заволновались. Послышался крик: "Света, куда ты? Вернись!" Парень повернулся к ним и весело крикнул: "Она с вами не пойдёт. Она с интересным человеком познакомилась. Она со мной пойдёт". От перекрёстка опять сердито крикнули: "Света, вернись!". Но Света молча шла за парнем, повернув голову в сторону девушек. Шла и улыбалась. Свету удивило его заявление о том, что он интересный человек. То, что ему с ней было весело, это было понятно, но какой он человек, интересный или нет, этого Света понять не могла. Ничего особенно интересного она от него не услышала. Он проводил её до общежития, спросил, в какой комнате она живёт. Света ответила и показала окно на втором этаже. В окне горел свет, значит девочки ещё не легли спать. Он посмотрел на окно и сказал: "Как-нибудь, может быть заскочу". На этом и расстались. Света, не помня себя от радости, пронеслась мимо вахты, взлетела на второй этаж, влетела в комнату и плюхнулась прямо на пол у дверей. Она действительно этого не помнила, это ей потом Наташа рассказала: "Ты сидишь на полу, девчонки ругают тебя, а ты вообще не реагируешь, сидишь и блаженно улыбаешься". Наташа была для Светы самой близкой подругой, они понимали друг друга не с полуслова, а с полувзгляда. Конечно, Наташа к общей ругани не присоединилась, она с тихой ласковой улыбкой смотрела на счастливую подругу, в которую неслись гневные слова:" Как ты могла? С кем- попало! Ночью! Куда- попало!"

   С этого дня Света начала  ждать, а он всё не появлялся. Сначала ожидание не было тягостным. Света бегала весёлая, счастливая. Она просто ждала. Ей почему-то казалось, что он обязательно придёт, раз уж пообещал. Она просто забыла его слова: "...как-нибудь, ...может быть". Время шло,  радость её потихоньку таяла, а желание увидеть его росло-росло и выросло до таких размеров, что дальше терпеть не было сил. Света надела спортивные штаны и просторную мужскую рубашку в широкую коричневую и белую полоску. Этот наряд её не красил, но так она была одета в тот вечер, когда, как привязанная, пошла за ним. Если он в темноте её плохо рассмотрел и не запомнил, то этот дурацкий наряд  должен вспомнить. Про парня она ничего не знала, кроме того, что он бегает в лесу около общежитий университета. Даже имени его не знала. 

   Лес тянулся вдоль реки, а со стороны общежитий был огорожен высоким сплошным деревянным забором. Говорили, что вход в лес запрещён, его огородили с целью восстановления то ли земель, то ли зелёных насаждений. Не вникая в эти подробности, студенты гуляли в лесу, когда хотели и сколько хотели. Для этого в заборе была проделана большая дыра и к дыре вела хорошо протоптанная народная тропа. Света нырнула в дыру и медленно пошла по лесу. Она шла и оглядывалась по сторонам, стараясь угадать, по каким тропинкам здесь мог бы бегать Он, но никаких бегунов-спортсменов не наблюдалось. Может быть, она пришла слишком поздно или слишком рано, был уже день, а любители бега обычно выходят на тропу утром или вечером. Света, немного побродив, пошла на выход, вынырнула из дыры в заборе, а когда распрямилась и подняла глаза, то увидела, что навстречу быстрым лёгким шагом идёт Он, одетый в спортивный костюм. Они встретились взглядами и одновременно произнесли: "О! Привет!" Парень улыбнулся и сказал: "А ты уже набегалась? Пошли снова, ещё побегаем". Света замялась было от неожиданности,  а он сказал: "Ну что? Пошли",- и юркнул в дыру, Света поспешила за ним. Они немного прошли шагом и побежали. Он впереди, она -за ним. Они и пробежали-то совсем немного и небыстро. И вдруг: О! прелесть бега по лесным тропинкам! Света споткнулась о корень дерева, торчащий из земли, и упала, больно ударившись ногой. Видимо, она упала громко, может быть даже вскрикнула от неожиданности и боли, потому что он сразу оглянулся и кинулся к ней. Она сидела, держась за ногу. Он присел рядом: "Что? Больно ударилась? Ну-ка, покажи". Она задрала штанину. Под правой коленкой пестрила чёрным и красным приличная ссадина. "Надо промыть",- сказал он и предложил: "Можно пойти в наше общежитие и там хорошенько промыть и помазать чем-нибудь". Света, смущённая своим нелепым падением, отказалась: "Нет. Я лучше домой пойду". "Ну, как хочешь",-сказал он и побежал дальше, оглянувшись пару раз и помахав ей рукой. Света поковыляла домой. Болело несильно, но ей было так стыдно за свою неловкость и досадно, что прогулка не удалась, что она даже немного прихрамывала от огорчения. Она шла и всё время представляла, как некрасиво лежало её большое тело на лесной тропинке. Он конечно же успел это увидеть. Света поняла, что теперь ждать его прихода бессмысленно, потому что она предстала перед ним дура-дурой в своём дурацком падении. Ей было очень жаль, что она проворонила чудо. Да, это было чудо, что они встретились. Если бы она каждый день ходила в этот лес, ходила бы, ходила и наконец, встретила его, то это было бы результатом её упорства, а так получалось, что она сразу оказалась в нужном месте и в нужный час. Конечно, чудо.
   
   Света ходила по улицам, вглядываясь в лица прохожих, надеясь увидеть его хоть издали. Всё-таки она была очень везучим человеком. Она увидела его. Увидела и пошла за ним. Пошла, ещё не зная, что сделает через минуту или через час. Он свернул к гастроному, она за ним, он вошёл и направился в молочный отдел, она туда же. Он встал в очередь, она пристроилась за ним. Он даже не оглянулся. Света была без денег, в кармане позвякивало несколько мелких монет, но их не хватило бы и на дешёвый плавленый сырок, но она тут же сообразила, что если дело дойдёт до покупки, то она спросит у продавщицы, есть ли  сыр Виола. Его тут сроду не было, но она на всякий случай поизучала витрину. Нет Виолы. Очень хорошо.
   Когда стоишь в очереди, то так приятно сделать два-три шага вперёд, когда очередь чуток сдвигается с места. Света наблюдала за этими передвижениями и соображала, что бы такое сделать, чтобы он оглянулся и обратил на неё внимание. И сообразила. Когда наступил момент очередного передвижения и парень вот-вот должен был сделать шаг вперёд, она изловчилась и подставила ему свою ногу. Он на неё наступил, вздрогнул, дёрнулся, резко развернулся и произнёс умоляющим голосом: "Ради бога, простите. Я нечаянно",- и тут увидел её, а она, не давая ему опомниться, защебетала тонким голоском: "Что Вы, что Вы! Ничего страшного. Мне не больно, а даже приятно. Если хотите, можете ещё раз наступить". И так это у неё здорово получилось, что они рассмеялись. Он смеялся, а она в его смехе услышала и радость и удивление и одобрение. Всё сразу. Она так обрадовалась удачному завершению своей выходки, что эта радость выплеснулась из её глаз мощным синим сиянием и затопила всё вокруг. Парень тонул в этом сиянии и не мог сдвинуться с места, не мог слова сказать. Лёгкость, которая ещё секунду назад объединяла их, сменилась смущением, которое невозможно было скрыть. Света сразу это заметила и тут же почувствовала свою силу и власть над ним. Её взгляд изменился в одно мгновение. Теперь она смотрела на него свысока и как бы смягчала своё высокомерие лёгкой снисходительностью. Это было так неожиданно для неё самой, что она с ужасом и удивлением произнесла: "Ну и стерва!" Мысленно произнесла. Пока они так стояли, молча глядя друг на друга, очередь начала напирать на них и выражать недовольство: "Молодые люди, так вы стоите или не стоите?" "Нет",- хором ответили молодые люди и пошли к выходу.
   На улице стало немного легче, парень пришёл в себя и заговорил: "Мы с тобой третий раз видимся, а так и не познакомились. Меня Севой зовут. А тебя?" Света ответила и они пошли по улице, весело болтая обо всём на свете. Света поведала , что учится в институте культуры и отдыха, что опять его развеселило. Он задавал много вопросов, она отвечала. Получилось так, что она про себя рассказала очень много, а про него почти ничего не узнала. Он учился в каком-то техническом ВУЗе, а в каком, она то ли не поняла, то ли не запомнила. Часто видеться они не могли, так как у обоих шла сессия, один раз сходили в кино и два раза просто погуляли. А потом он пригласил её в гости познакомиться с родителями. Оказалось, что они живут в этом же городе, а в общежитие устроили сына по блату, так как до института от дома было очень далеко ездить.
 
   Светины подружки, которые были в курсе всех её переживаний,  встретили эту новость радостно и подняли большой переполох. Это важное событие должно было состояться через пару дней. Они завалили её вопросами и советами, а она слабо отбивалась, удивляясь их активности.
-"Кто его родители?"
-"Не знаю".
-"Как его фамилия?"
-"Не знаю".
-"Если его Севой зовут, то может быть он мальчик из приличной еврейской семьи?"
-"Ну и что. Говорят, из евреев получаются хорошие мужья: любящие, заботливые,  практичные -всё в дом. И детей они любят. У них чадолюбие -национальная черта",-это выдала казашка Аля. И откуда она всё это знает?
-"В любом случае ты должна понравиться его родителям"
-"Что ты наденешь? Надо одеться поприличнее, во что-нибудь дорогое, шикарное"
-"Вы мой гардероб знаете. Откуда у меня шикарное? Мама-учительница, папа врач"
-"О! Про папу обязательно скажи"
-"А если не спросят?"
-"Спросят, спросят. В крайнем случае сама скажешь. Скажешь, что папа хотел, чтобы ты поступала в медицинский, дальше сама сообразишь".
-"И золота надо побольше нацепить. Для них это важно",-это опять Аля вступила.
-"У меня серёжки золотые,"-Света отодвинула волосы и показала свои гвоздики.
-"Это не золото, а слёзы господни. Надо что-нибудь посолиднее".
   Два дня девушки собирали по общежитию золотые украшения. На Свету надели золотую цепочку с кулоном, несколько колец, выпросили у кого-то массивные серьги, велели заколоть волосы повыше, чтобы не закрывать эту роскошь. В заключение притащили широкий шарф из тонкого переливающегося кашемира.
-"А шарф-то зачем?"
-"Это не шарф, а палантин, модная шикарная вещь.  Накинешь на плечи, прикроешь своё скромное платье ".
-"А если будет жарко? Лето, всё-таки".
-"Возьмёшь с собой, в прихожей накинешь, чтобы войти и произвести первое впечатление, посидишь немного, а потом снимешь".

   К пяти часам вечера сборы были закончены. Тут и Сева появился. Они вышли из общежития и двинулись на автобусную остановку. На остановке было полно народу. Был час пик. Ехать надо было далеко и с пересадками. Понятно, что о такси бедным студентам думать не приходилось, большие расстояния преодолевались в прогулках, но теперь Света почему-то надеялась, что они поймают частника. Долго надеяться не пришлось,  подошёл автобус и толпа кинулась на штурм. Сева врезался в эту толпу и принял участие в штурме. Ему удалось зацепиться на нижней ступеньке и протолкнуться выше, на следующую. Потом он оглянулся, увидел, что Света стоит на остановке, и закричал: "Ну чего ты стоишь?! Лезь!" Света не полезла. Она повернулась и пошла домой, в общежитие. Сначала шла медленно, потом быстрее, ещё быстрее, она почти перешла на бег. Она убегала от своей любви, от  своей свободы-несвободы, от радости и от горя, от прошлого и от будущего. Тяжёлые серьги с непривычки больно оттягивали уши. На бегу боль усилилась и заставила её остановиться. Она стояла и прислушивалась к себе. И ничего не чувствовала, кроме боли в ушах. Совсем ничего, ни огорчения, ни сожаления. Всю любовь, как рукой сняло, сразу и навсегда.
   Сева пришёл на другой день и, как  ни в чём не бывало, спросил: "Куда ты вчера пропала? Я думал, что ты на следующем автобусе приедешь. Ждал тебя на остановке." Света почти ласково посмотрела на него и тихо, но твёрдо сказала: "А ты больше не жди. Я не приду к тебе. Никогда. И ты не приходи". Сева стоял и растерянно смотрел на неё, а Света добавила очень мягко: "Всё, Сева. Свободен". И потом она ни разу не пожалела о своём поступке. Даже спустя много лет, маясь от одиночества, ей ни разу не захотелось вернуться в юность и что-нибудь исправить.