Однажды

Однажды человек вернулся к своим истокам. Навсегда. Вернулся туда, где зародился его жизненный путь. Один внутренний щелчок, и он уже не мог сопротивляться жизненному потоку, который упорно звал и вёл, освещая его дорогу светом. Не смог больше оставаться там, где мысли и чувства шли вразрез с его жизненной энергией. Человек сел на обветшалую ступеньку родного крыльца и растворился. Как давно его здесь не было. Старая яблоня грустно поприветствовала блудного сына, а жирный, мохнатый шмель тут же закружил за ушком, что бы порадовать ярким майским жужжанием. Заросшая тропинка в сад вела за ручку в далёкое, беззаботное начало. Седой человек не сопротивлялся, он шел туда, где в ярком ситцевом сарафанчике, беспечно смеялась мама, и где сильные, натруженные руки отца легко подбрасывали его вверх, и где по небу разливался удивительный запах цветущих деревьев. И тогда, с высоты папиных плеч, весь мир казался как на ладони, а впереди ждала длинная – длинная жизнь, что ему, с его маленькими ножками еще топать и топать по этой тропинке, и нет конца и края его бесконечному пути. Седой человек – входил в тишину сада все глубже и глубже. Воспоминания накрывали его, опьяняя запахами детства. Все было только вчера. А сегодня человек гладил старую яблоню и рассказывал ей всю правду своей долгой и трудной жизни. - А ведь я приехал насовсем, — признался ей седой человек. Яблоня, скрепя старыми раскинутыми ветвями, слушала седого человека, и все больше и больше распрямляла свои поникшие плечи, превращаясь в молодую, цветущую красавицу. Как долго она его ждала. Ждала, когда её беспощадно склоняли до земли холодные ветра. Ждала, когда сугробы заметали ее до самой макушки. Ждала скрип старой калитки, и звуки шагов человека, тихо идущих в сад. А, иногда, от безысходности, яблоня, тихо плакала, завывая в такт осеннему ветру. Теперь она не одна. Есть, для кого жить и красоваться, для кого цвести, и кому дарить свои сочные, сладкие плоды. Она нежно прикоснулась к человеку и мягко раскинула свои ветки на его плечи, радуясь его возвращению. Седой человек стоял посреди заброшенного сада, растерянный, но, безумно счастливый. По небу плыли кучерявые облака, даря сердцу, только что, приобретенный покой и небывалую силу притяжения и воссоединения. За ухом кружил жирный, мохнатый шмель, старательно жужжа знакомые ноты. Яблоня, молодым задором, подхватывала убегающий майский ветер, шаловливо шелестя цветущими ветками, даря покой и гармонию уставшему сердцу.