Однажды в Антверпене

Эта история произошла со мной уже давно, лет семнадцать назад, когда я только приехал жить в Антверпен. Как-то поздним вечером я возвращался из кино. Погода была замечательная. Теплый летний вечер, в воздухе висел аромат зелени и цветов. Я шел по тротуару широкой улицы, когда вдруг окно на первом этаже многоэтажного дома мимо которого я проходил, открылась. Из окна выглянула миловидная женщина лет сорока в, я бы сказал, несколько фривольном пеньюаре и, глядя мне прямо в глаза, что-то прощебетала по-фламандски. В те далекие времена я еще не говорил на этом языке, поэтому ответил на английском.
– Извините, но я не говорю по-фламандски.
Женщина моментально перешла на довольно хороший английский.
– Я прошу прощения, у меня небольшая проблема с электричеством, не могли бы вы мне помочь?
– Я не электрик и вообще мало что понимаю в электричестве, – смущенно ответил я.
– Я уверена, что у вас получится, – ответила незнакомка, с улыбкой глядя на меня. – Пожалуйста, зайдите, я сейчас вам открою дверь подъезда.
Окно закрылась, и моя собеседница исчезла. К слову сказать, больше я ее не видел.
Дверь подъезда действительно открылась, и по мраморной лестнице ко мне скатился маленький, толстенький, плюгавенький мужичонка лет шестидесяти. Весь его вид просто излучал благодушие. Улыбаясь, он мне сообщил, что очень, очень рад, что такой добрый человек как я согласился им помочь в их нужде. Казалось, что передо мной большой детский надувной мячик, который подпрыгивает на ступеньках от распирающего его восторга.
– Пожалуйста, проходите, я вам сейчас все покажу.
Мы вошли в квартиру. Апартаменты были не просто большими, они были огромными. Глядя снаружи на этот многоэтажный дом трудно было предположить, что в нем есть квартиры столь необъятного размера. Все было погружено во мрак. Нигде не было видно даже слабого лучика естественного освещения. Мы шли по коридору. Мы шли, и шли, и шли... Казалось, что этот коридор вообще не имеет конца. Слева и справа от нас мелькали комнаты, в которых, несмотря на отсутствие освещения угадывались картины на стенах, гобелены, массивная и, я не сомневаюсь, очень дорогая мебель. В конце концов мы подошли к большой деревянной двери и я понял, что мы прибыли к пункту нашего назначения. Хозяин сам открыл дверь и мы очутились в очень большой, ярко освещенной спальне. Думаю, что это была единственная комната во всем жилище, где горел свет. В центре стояла огромная, уже расстеленная кровать, на которой один краешек белоснежного одеяла даже был слегка откинут. Мужичок стал лицом к выключателю, как бы приглашая меня тоже на него посмотреть. Я нажал на кнопку, свет погас.
– Спасибо, огромное вам спасибо, вы нам так помогли, так помогли! Просто не знаю, как бы мы без вас! – залепетал мужичок.
– Погодите, а что собственно не работает? – ответил я, – Смотрите, все работает.
Я нажал на кнопку, свет послушно загорелся. Вид у хозяина был очень смущенный. Он молча и очень выразительно продолжал смотреть на выключатель. Я еще раз выключил свет.
– Спасибо, спасибо вам огромное, это так великодушно с вашей стороны...
Он еще продолжал рассыпаться в комплиментах, но в душе у меня начали закрадываться подозрения, что электричество имеет к происходящему разве что только косвенное отношение. Я не люблю играть в игры, правил которых не понимаю. Я еще раз включил свет. На лице у хозяина изобразилась немая мука. Я обвел взглядом комнату. На глаза мне попался маленький туалетный столик, на котором стоял семисвечник. Я еще раз посмотрел на моего собеседника и только сейчас заметил у него на лысине малюсенькую, словно приклеенную кипу. И тут меня озарило. «Евреи, они ортодоксальные евреи», – подумал я. «А сегодня у нас что? Пятница вечер. А когда у всех обычных людей вечер пятницы, у евреев уже суббота. А когда у правоверного еврея суббота, что он не может делать? Работу он не может делать. Никакую работу. Не может готовить еду, стирать и вообще очень много чего не может. В частности, выключать свет», – мне все стало понятно. Эти бедолаги до наступления темноты забыли выключить свет в спальне, и теперь им нужен был не еврей, который как бы случайно (около полуночи!) зайдет к ним в спальню и как бы сам, случайно (потому что просить сделать работу это тоже работа) решит им выключить свет. Вот тогда все предписания будут надлежащим образом не нарушены и можно будет лечь спать. Я улыбнулся, выключил свет и пошел на выход. В спину мне летело: «Спасибо, вы так великодушны...». И еще, я не мог больше сдерживать смех, меня просто согнуло пополам. Я совершенно непозволительным образом хохотал, пока проделал весь обратный путь от спальни до выхода. Да простят меня хозяева. Я смеялся, пока шел до своего дома. Мне стоило немалых усилий себя сдерживать пока я чистил зубы и ложился в постель.

Все-таки человеческие существа необычайно изобретательны в создании своих собственных проблем и еще более изобретательны в нахождении путей их разрешения.

На всякий случай хочу сказать, что мне чужд антисемитизм в любых проявлениях. Я не считаю евреев, равно как и русских, китайцев, индонезийцев, американцев и вообще какие-либо национальности лучше или хуже других. Я позволил себе некоторый юмор в отношении евреев лишь постольку, поскольку сами евреи не прочь пошутить по поводу себя. Уверен, самые смешные еврейские анекдоты придумывают сами евреи.