Нож не шутки

   У Жени в сарае была мастерская отца, поэтому Вовка не удивился, что по дороге в школу приятель достал из кармана куртки самодельный нож.
   - Финка, - удивился Гера. Его глаза заблестели, и он сразу протянул руку к ножу. — Сам сделал?
   Женя отдал финку Вовке, тот был самым маленьким в их тройке соседей, чтобы повысить интерес Герки к вещице. Вова взял осторожно, обрадовавшись такому доверию. Смотрел не отрываясь, поворачивал. Лезвие  отполировано, холодное и какое-то четырехгранное, узким приплюснутым ромбом. Рукоятка пластмассовая, наборная, цветная и гладкая отделялась гнутой алюминиевой полоской, загнутой на концах, толщиной не больше пальца. Блестящая гайка , соединяя пластинки , пряталась в последнем прозрачном кубике.
   - Кортик, - восхитился он, боязливо перекладывая в руках.
   - Дай посмотреть, - не утерпел Герка.
   Он был повыше и посильней. Взял смело и долго не мог оторваться взгляда. Потрогал остриё, провел пальцем по острым и тупым граням, погладил ручку, помахал в воздухе. Женя был счастлив, что приятели оценили его самоделку. Улыбка не сходила с его лица, было интересно наблюдать восхищение пацанов его работой.
   - Дай поносить, - убедительно сказал Герка, который не упускал случая чем-то похвалиться среди одноклассников.
   Женьке не хотелось отдавать, но он согласился, почувствовав, что приятелю трудно сразу расстаться с необычным предметом. Заберу на большой перемене, решил. Его отец всегда подчёркивал плод своего труда словами: «Значит кому-то нужна моя работа».

   В школе Вовку вызвали со второго урока к директору. Он шел и не понимал, зачем вызвали. Но в кабинете на столе лежал самодельный нож. Он узнал его сразу и растерялся, сжался, боязливо переводя взгляд с Василия Васильевича на завхоза, уверенно развалившегося в кресле и равнодушно произнёсшего при его появлении:
   - Не он. Да, не этот пацан.
   - Ну, да, Вы идите. Работайте, - сказал директор своему заместителю по хозяйственной части, - мы тут сами разберёмся.
   Тот нехотя поднялся и не спеша вышел, недовольно проворчав:
   - Ну, уж, вы разберитесь.
   А Вовка, оставшись один на один с директором, испугался ещё больше, сердечко застучало громче и чаще, взгляд не отрывался от стола. Он не понял, что  слова завхоза звучали в его адрес,  не догадался, в чём его обвиняют. Чувство того, что такие предметы в школу не носят и за них могут наказать, мешало оценить сложившуюся ситуацию. В голове проносились обрывки фраз: холодное оружие, хулиганы, финка бандитская.
   Василий Васильевич интуитивно почувствовал, что парнишка уже видел этот предмет, и понимал, что завхоз отобрал самоделку не у Вовки, поэтому спросил:
   - Чьё это?
   На столе аккуратно были разложены бумаги, канцелярские принадлежности, книги. Но ЭТО ярко выделялось, не вписывалось в окружение других предметов. После короткой паузы директор утвердительно произнёс:
   - Сказали твоё!
   - Нет, не моё, - чуть слышно прошептал Вовка и добавил дрожащими губами, - это Женька сделал.
   - Фамилия, класс ? - грозно потребовал директор и стукнул по столу кулаком рядом с финкой. Было ясно, что пацан случайно попал в эту историю, и не у него отобрал заместитель.
   Вова сказал. Ему хотелось исчезнуть, провалиться. Стало ещё тяжелей, словно что-то навалилось ему на плечи. Он понимал сейчас, что рассказать всё: где видел, у кого, когда, будет не просто, но, если спросят, то расскажет, потому что не умеет лгать и изворачиваться.
   - Ну, хорошо. Иди на урок, -   отпустил Василий Васильевич, внимательно взглянув на растерянного ученика.
   Вовка не помнил, как вышел, дошёл до класса и сел на своё место. В его голове роились вопросы, на которые он не находил ответа: как Женькино изделие попало к директору, оно же было у Герки; почему  вызвали именно его Вовку ; что-то не складывалось в голове. А тут еще сосед по парте и друг Витька проявлял любопытство. Не хотелось говорить, не было желания видеть никого. На переменах из класса не выходил, участия в разговорах не принимал.

   А директор поручил секретарю привести Женьку и пригласить заместителя по воспитательной работе. Первой пришла заместитель и  получила распоряжение пригласить работников полиции для беседы с семиклассниками после занятий на следующий день, после чего  быстро ушла.
   Женя, увидев своё изделие на столе, глядя в глаза Василию Васильевичу сразу же чётко ответил:
   - Моё.
   - Сработано хорошо. Но ты знаешь, что такие вещи в школу не носят? - сказал директор.
   - Знаю.
   - Зачем принёс?
   - Я не приносил.
   - А как же оно, твоё изделие, у меня оказалось?
   - Не знаю.
   - Значит у тебя вор есть в друзьях. Ты сделал, а он украл и принёс в школу.
   - Может быть. - подтвердил Женя, которого больше всего сейчас волновало то, что отец может узнать о случившимся и запретить работать в мастерской.
   - Что бы я этого в школе не видел и у тебя, и у других. Это не шутки, а холодное оружие. Умеешь работать руками, пора соображать и головой. Отдам родителям. Всё! Свободен!
   После уроков приятели шли вместе. Женька хотел отмолотить Герку, но не стал, сказав:
   - Больше от меня никогда и ничего не получишь.
   Тот оправдывался тем, что не заметил, как подошёл завхоз, и не говорил о том, кто это сделал. А Вовка всё спрашивал и не получал ответа:
   -  Герка.Зачем ты мою фамилию назвал? Зачем?
   Женя промолчал, хотя и понял, что его назвал директору Вовка: но разбираться   не стал. Герке сам передал самодельный нож, который в воображении пацанов казался похож и на финку,  и на кортик. Нож не был ни финкой, ни кортиком! А малой? Да, что с него взять, маменькин сынок, он и врать-то никогда не умел. Хорошо, что учимся все в параллельных классах.  Дома он ничего не сказал родителям, отец в школу не ходил никогда, мать — один раз в год, да и то на первое сентября, убедиться, что сын выглядит не хуже других.

    На классный час к семиклассникам пришел участковый и какая-то женщина, которые говорили об ответственности, приводили примеры случаев постановки школьников на учёт, называли какие-то статьи, предупреждали  об опасности взрывпакетов, холодного и огнестрельного оружия, даже что-то об  употреблении наркотиков, курении и алкоголе. Но ни чьи фамилии не звучали, про случай с самодельным ножом не говорили.
    Ребятишки продолжали частенько вместе ходить в школу, но после происшествия  возвращались после занятий врозь. Женя своим рукоделием не хвалился, но часто пропадал в мастерской отца. Герка почти не вспоминал  о случившимся и никому не рассказывал, но  обходил завхоза стороной. Только Вовка на всю жизнь запомнил и переживал, расстраивался, что выдал приятеля.
    Изделие так и осталось у директора, даже когда он ушел на пенсию и перестал работать в школе, то привычно разрезал листы бумаги самоделкой и улыбался. Он знал, что из этой троицы все хорошо определились в жизни:  Евгений, которого все  называли всегда Женей, работал зубным врачом, Герка водителем, а Вовка руководителем его школы. Может и правильно, что в той ситуации Василий Васильевич не стал раздувать скандал, с вызовом  родителей и разбором происшествия.