Не-первая любовь

Мемуары московского Казановы – Новелла XXXVIII

Не-первая любовь

Юрий Циммерман

Она прячет "Moet et Chandon"
В прелестном шкафчике у себя в кабинете..
Она говорит "Пусть едят пирожные" –
На зависть Марии Антуанетте.
Домашнее снадобье
Для Хрущёва и Кеннеди.
И днём, и ночью – приглашение, от которого не откажешься.
Икра и сигареты, высший шик этикета...
До невозможности хороша,
Она – королева-убийца, или королева убийц?
Ружейный порох и пластиковая взрывчатка,
Динамит и лазерный луч –
Она выносит тебе мозг,
И глазом моргнуть не успеваешь
Хороша по цене, ненасытна по аппетиту –
Попробовать не хотите ли?
Никогда не останавливается дважды
В одном и том же месте – во избежание.
В беседах учтива как баронесса,
Но стоит ей встретить китайца - 
Сразу в маленькую гейшу превращается
(Так она королева-убийца, или всё-таки королева убийц?)
А иногда – и просто так,
Под настроение, если вдруг захочется.
Её духи, разумеется, из Парижа -
Иначе и быть не может.
Равнодушная к автомобилям,
Но в целом привередлива и точна,
Она – королева-убийца, или королева убийц:
Ружейный порох и пластиковая взрывчатка,
Динамит и лазерный луч –
С гарантией вынесет тебе мозг
В любое время дня и  ночи.
Игривая и согласная на всё, что хочешь -
Как домашняя кошечка;
И тут же выходит из игры -
Бензин кончился, однако!
Доводя до исступления:
- Ну что, дружок, тебя поимели?!
Она  – королева-убийца, или королева убийц?
Ружейный порох и пластиковая взрывчатка,
Динамит и лазерный луч –
И с гарантией вынесет тебе мозг
В любое время дня и  ночи.
Хороша по цене, ненасытна по аппетиту –
Попробовать не хотите ли?
- О да, ты конечно же хочешь.

"Так грохотала под звуки третьего "Queen'а" моя вторая любовь, которую вполне можно было бы назвать первой, если бы я не знал, что первой любви у меня нет и никогда быть не может" .

Это из моих дневниковых записей незапамятной весны 1976 года. Конец второго курса, мне только что исполнилось семнадцать. Уже позади киносъёмки в Одессе со всем приличествующим богеме антуражем,  включая пьяный дебош в гостинице и первый поцелуй с первой попавшейся под руку старлеткой – чего только не сделаешь, чтобы выполнить самим же собой составленный план-график сексуального становления ; (В шестнадцать поцеловаться, в двадцать впервые попробовать "то самое", а в двадцать четыре жениться). План, разумеется, был потом успешно перевыполнен, но это уже предмет для другого мемуара – читайте хотя бы новеллу 24-ю, "А я тебя нет!".

А чтобы понять, почему же у меня первой любви не будет и быть не может по определению –это уже вопрос к моей милой однокурснице Лене Ф., с которой мы подробно обсуждали сей топик ещё двумя годами ранее, в июле 1974-го. Мы с ней как-то ненавязчиво сдружились, выискивая свои фамилии в списках поступивших: столичный, самоуверенный до наглости и донельзя закомплексованный вундеркинд – и роскошная еврейская красавица из ближнего подмосковья. Видная женщина из одноимённого города. 

- Понимаешь, Лена, - вещал я с апломбом, основывавшимся исключительно на литературе из школьной программы, - первая любовь романтична, наивна и слепа. Я для неё уже слишком многоопытен и циничен.  Насмотрелся на актёрские нравы, снимаясь в кино, да и среди моих одноклассниц тоже такие продвинутые были, что только пробы ставить негде. Так что первая любовь в духе бедной Лизы или барышни-крестьянки – это, увы, не ко мне. Я уж лучше по наезженной тропе: любви платонической, безответной и тайной. Чтобы предмет-ша моей любви (или лучше сказать "адресат-ша"?) о ней никогда не узнала.

Тем более, что одну такую платоническую любовь я уже прежил в школе, а к моменту действия сегодяшней новеллы за плечами была уже и вторая, теперь к однокурснице. И всё как полагается, со стихами в заветную тетрадку...
Но жизнь неумолимо двигалась вперёд.

Только что появились третий Queen, "Sheer heart attack", и "Band on the run" Маккартни. Слушали до умопомрачения. В студенческих общежитиях – едва ли не из каждого окна.

Но те окна выходили на проклятый Запад. А на моём доморощенном Востоке в это же время появились "Машина Времени" и прочие звёзды московского рок-андерграунда, от Градского до Ситковецкого. "Удачное приобретение", "Рубиновая атака", "Воскресение" ... И всё – тайком, строго среди своих: "Конспигация, батенька, конспигация". Подпольные полуночные концерты неизвестно где. Особенно выделялся ДК подшипникового завода – то самое здание на Дубровке, которое впоследствии трагически прославится благодаря "Норд-Осту". Но пока что – вечер за вечером, концерт за концертом, втридорога и с какого-то сомнительного вида билетиками.

Зато оглушительная музыка, нахальные – иначе не скажешь – тексты и ощущение собственной избранности. Если бы не дружок-одноклассник, только что поступивший в "Лумумбу" и вращавшийся, так сказать, "в кругах", мне бы сюда никогда не попасть!

Так что жизнь неумолимо двигалась вперёд и вот теперь, весной второго курса, наконец... Перевернись в гробу, Владимир Ильич: назрела ситуация, когда верхи уже могут, а низы – хотят. Да ещё как хотят! Аж между ног до боли сводит.

Ай да Мишенька, ай да сукин сын!  В первый раз в твоей жизни – отношения, которые уже можно смело назвать романтическими. До сих пор – либо сверстницы, которые неинтересны мне (я всё-таки уже студент университета, а они всё ещё школьницы), либо соученицы, которым неинтересен я: они и и календарно-то старше на три-четыре года, а уж эмоционально так на целую жизнь. Либо – либо, и третьего не дано.

А тут – словно пришелица из другого мира.

Косоглазая кореяночка из среднеазиатского Чучмекистана. Курсом старше, а стало быть – и тремя годами. Ах нет, "Ми-ан-хэ-йо" [1], на целых четыре – она же не с первого раза поступила, а со второго. Да ещё и с фамилией вчетверо короче имени! Не верите – посчитайте сами: Людмила – это целых восемь букв, а в фамилии их было всего две, согласно национальной традиции.
Чем я ей глянулся – ума не приложу.

Никогда не думал и не представлял себе, что можно разговаривать руками. Прикосновение моих пальцев к её ладошке... И этот тайный язык, о котором где-то читал или слышал: провести своим пальцем по внутренней стороне её ладони – откровенное признание "Я хочу тебя!" А уж языком – туда же, или между пальцев...  Воззвать к её клокочущей чувственности, закупоренной в собственном теле, как газ в бутылке шампанского.

Она действительно была ещё невинной. Но знала, что это лишь вопрос недалёкого будущего

Ну а пока что - отчего бы не погулять по летнему парку, хотя бы даже и под дождём?!  С юным дарованием в роли плюшевого мишки. "Мальчик резвый, кудрявый, влюблённый..." Да ещё и стихи пишет .

Синий дождь забрызгал мир
Водопадом звонкой пыли,
Чтобы люди из квартир
Без плащей не выходили,
Чтобы вспенились дороги,
Убегающие в лето,
Чтобы шли босые ноги
По земле, в асфальт одетой.

Город форточки раскрыл,
Сбросив суетную накипь,
И дыханье затаил,
Вслушиваясь в соло капель.
Ветер радуги раствором
Красил всё вокруг в зеленый
И стирал со светофоров
Пыль неопытный дождёнок.

А когда, за день устав
От работы без обеда,
Дождь растаял в небесах,
Он оставил напоследок
Возвращённые назад
Солнца радужные блики
И закрытые глаза
На твоем усталом лике.

Откуда она вообще взялась в моей жизни? Пожалуй, что случайно – но случайность есть неосознанная необходимость, как учил не только Фридрих  Энгельс, но и задолго до него Левкипп с Аристотелем.

Но для начала – небольшое лирическое отступление. Знаете ли вы, многоуважаемые гои, что такое еврейская мама? О нет, вы не знаете, что такое настоящая "А идише маме"! Даже если слышали сотню анекдотов на эту тему, многажды бывали в гостях у друзей титульной нации и их родителей, а "Одесские рассказы" Исаака Бабеля можете цитировать наизусть. Нет, еврейскую маму надо прочувствовать на собственной шкуре, когда "Молчи, дурак! Счастье своё не понимаешь. Потом сам же мне спасибо скажешь!" становится главным педагогическим принципом." Или даже ещё лучше:"Ты – говно, но ты – моё  говно,а поэтому молчи , когда я с тобой разговариваю!" Хотя это из репертуара уже не мамы, а бабушки, но сути не меняет. В любом случае, ты уже не мальчик: студент университета, успешный киноактёр и финансово независимый игрок на семейной сцене. Дело даже не в твоей повышенной стипендии как отличнику, а в той изрядной сумме актёрского гонорара, которую ты вложил только что в общесемейный бюджет. И после этого терпеть отношение к себе как к неразумной деточке? "Туда не ходи, с этими не общайся... Ночевать вне дома – даже и думать не смей!"

Да, разумеется, многие мужья еврейских мамочек успешно доживают в такой позиции до седых волос, но меня увольте! Тем более что "В царстве моём несть ни эллина, ни иудея!" – конец цитаты. Иисус ведь тоже не русской матерью рождён и не татарской... В такой ситуации напроситься к друзьям по студенческой группе пожить недельку-другую у них в общежитии – на пустующую койку – было идеальным решением: вроде бы как и без прямого скандала, но по рецепту Колобка, к которому впоследствии прибегал по жизни не раз и  не два: "Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл..."

Вот так я и оказался этой весной в нужное время в нужном месте. Двое парней из моей группы пришлись как нельзя кстати: Андрюшенька был родом из Липецка, а Рафик, кажется, из Магнитогорска. Второй архангел в нашей группе, между прочим: я  – Михаил,  а он – Рафаил. Про Рафика, впервые окунувшегося в столичную жизнь, можно было бы рассказать многое: и как мы дружной мальчишеской компанией вытащили его в ресторан, где за наш счёт накормили всяческими деликатесами, включая чёрную икру, которой он до тех пор ни разу не пробовал. Хотя про сексуальное нашего героя прошлым летом к гостях у дяди в Чимкенте скромно умолчим: про такое даже и спустя сорок пять лет можно только под катом рассказать.

Общежитская вольница как нельзя располагает к общению. Конечно, в первую очередь пьянки-гулянки, но ведь были в изобилии и разговоры за жизнь, и песни под гитару... Но отнюдь не так, как на московских кухнях: иногородние для москвичей – всё равно иностранцы, если даже не жители других планет. Планета Чуркестан, планета Западенщина, а Поволжье так вообще целая звёздная россыпь: немцы, калмыки, удмурты, чуваши, да ещё татарва и мордва всякая...

А сейчас мои друзья-приятели нашли себе очаровательное дамское общество в комнате  этажом выше и одним курсом старше.

Ах, какой это был девичий интернационал: Милка – кореянка из Узбекистана, Оля Эрдниева – из Калмыкии, и ещё одна очень секретная Оля (фамилию запамятовал) из Арзамаса-16, про который из неё и слова не вытянишь Но гостей привечали, причём самых разных. Регулярно захаживала, например, какая-то девушка заметно постарше и поопытнее, ну назовём её Наташей (хотя теперь уже все знают, что Наташа – это не имя, а профессия). Но эта Наташа прекрасно владела гитарой в жанре, который можно назвать теперь "бард-театром" a la Елена Камбурова, Жанна Бическая, Вероника Долина... Особенно хороша была в её исполнении песня Никитиных "Я люблю, я люблю"...

И меня там тоже приняли на ура. А с Милочкой как-то с самого начала возник обоюдный контакт. "Подожди немного, - как сказала мне когда-то та же многомудрая Лена Ф. – Ещё год-другой, и все девчонки твоими будут". Ну вот и дождался. Её, тянущуюся к блеску и соблазнам большого города провинциалку, не могли не заинтересовать ни моё вундеркинтство, ни блистательная кинокарьера. Ну а меня, конечно же, её сравнительная взрослость (как же, на четыре года старше!). Азиатская внешность – к узкоглазым  я уже давно пристрастился, хотя и платонически: национально-колоритные пионерки в "Артеке", а в придачу лица с киноэкрана и телевизора. Одна Инара Гулиева чего стоит, ведущая программы " Любителям оперетты" и предмет моих невинных фантазий. А уж в искусстве флирта и около-сексуальных провокаций она мне сто очков вперед давала. И тем, что не давала в вульгарном смысле этого слова, тем более.

"Хорошенький мальчик, - писала она тогда своей маме. – Страшно умный, но такой наивный! Ужасно нравится дурить ему голову."

- Ты уж только совсем не задури! – увещевала её матушка. – А то, не дай бог, крыша у него съедет. Знаешь, как с этими юными дарованиями бывает?!

Но, к счастью, моя юная крыша если меня и покинула, то устремилась не вдаль, а ввысь. Прекрасными и тёплыми майскими ночами мы гуляли по парку, раскинувшемуся по диагонали от их общежития до Университета, до упрятанной среди деревьев маленькой церквушки, выкрашенной с белое и зелёное [2]. И ещё дальше, к крутому берегу Москвы-реки, откуда можно было любоваться огнями ночной столицы. Ну а потом, конечно, обниматься и целоваться.

Хотя "целоваться" – это слишком сильно сказано. Рта моя искусительница не раскрывала, зубов практически  не разжимала, а только просовывала сквозь них кончик языка. Но юному дарованию хватало и этого, потому что в придачу было гуляние по сосновой роще с её завораживающим хвойным запахом, щебетание ночных птичек, да и  наш собственный дуэт вполголоса... "Луна потихоньку из снега встаёт и жёлтым цыплёнком по небу плывёт".

* * *

Старая загадка, тех ещё времён: "Длинное, зелёное и колбасой пахнет". Правильный ответ: поезд из Москвы.

Всё за-МКАДье, по сравнению с зажравшейся, по их ощущениям, столицей жило куда более скудно: талоны, пустые прилавки и недоброй памяти "рыбный день" по четвергам. Вот и набивались под завязку в электрички с сумками и баулами. Туда – пустые, оттуда полные. Натруженным локтем и мыщцей простёртой, отпихивая коренных москвичей вбок и куда подальше. Да-да, и в матерном значении последних слов тоже.

Казалось бы, всё так и было. Но повторюсь: решётки твоей тюрьмы находятся внутри тебя. Жизнь оказывалась вовсе не так кошмарна, стоило лишь сделать хоть шаг в сторону от застарелой привычки слепо полагаться на халяву от щедрот Родины-матери. Если есть хоть немного лишних денег – и к твоим услугам бесчисленные рынки. Изобилие свежайших фруктов и овощей, мясо на любой вкус, цветы невероятной пышности и с запахами, вздымающими до небес чувственное вожделение (да и тот орган, о котором  вы подумали, тоже). Плюс травки и приправы со всего света, от грузинского хмели-сунели до китайского жень-шеня... Гастрономический оргазм обеспечен! А ведь есть ещё и кооперативные магазины, с тушёнкой любых сортов и массой колхозных деликатесов. Никаких "Вас здесь не стояло!" и "Больше трёх в одни руки не давать!". Лишь одна-единственная очередь: в сберкассу за остатком денег в твоей кубышке.

У юного влюблённого, к счастью, деньги ещё были. Так побалуем же свою избранницу всеми удовольствиями, до которых сможем дотянуться! (А заодно и свой альтруизм потешим).

Благо дотянуться можно было очень до многого – и в тогдашней Москве вообще, а уж на том жизненном перекрёстке, куда приземлились юные студенты – и того больше. Прямо за спиной – фирменный магазин "Балатон" с венгерской выпивкой и закуской: сухое красненькое "Bikaver" [3], знаменитый Токай – куда уж без него! – и хотничий ликёр "Hubertus" [4] с ветвистыми оленьими рогами на этикетке. Сладкий, пряный, ароматный – то, что доктор прописал для девушек в цвету. Насморк и кашель превосходно лечит, кстати. А из венгерских закусок – зелёный горошек не чета советскому, салями, сыры...

Скажете, мало? Ну тогда 10 минут на троллейбусе, и к вашим услугам Черёмушкинский рынок во всём своём великолепии. Недёшево, зато изобильно. Там я покупал для своей Милочки сочные сладкие черешни – ранние, только что появившеся и, естественно, втридорога. Девушка оценила, и черешневым вкусом её губ я насладился вдосталь.

На нашем придворном рынке стоит задержаться, причём надолго. Ибо это – воплощённая чувственность, в самом широком и буквальном смысле. Услада для всех пяти чувств, которыми одарил нас Создатель.

Зрение? Глаза разбегаются от многообразия оттенков, особенно в цветочных рядах. Пышные горделивые розы – на любой вкус и цвет, дорогой товарищ: девственно белые, пьяняще шампанские (это тоже такой тон), согревающе чайные, изменчиво жёлтые (цвет измены, считается)... И всё дальше вниз по спектру, вплоть до тёмно-красных и едва ли не чёрных, которые неистово пахнут плотским вожделением.

Чувствуете это пиршество ароматов? Значит, мы уже в царстве обоняния, и не цветами едиными. Пахучие дыни, сочная клубника, персики... Даже молодые огурцы и помидоры с южных грядок ласкают твой нос запахом свежести – не чета своим худосочным парниковым собратьям, из которых всю жизненную силу выморозили холодильники. А что уж сказать о прилавках в пряностями и приправами?! Перец, корица, мускат, чеснок, гвоздика...

Праздник обоняния, впрочем, моментально обрывается в тот момент, когда узнаёшь, сколько это будет стоить. Вот уж действительно, Pecunia non olet [5], об этом ещё древние римляне знали.

Про чувство вкуса уже и говорить не надо, наверное: от одних описаний желудочный сок сочится ручьём, куда там Павловской собаке! А ведь можно ещё и попробовать... И потрогать любой продукт – это к вопросу об осязании. Шелковистые, упругие, маслянистве на ощупь; что-то проминается (свежее мясо), что-то упирается и не поддаётся (сыр из твёрдых)....

Апофеоз чувствености, кстати, приводит в состояние предельной твёрдости и моё мужское достоинство. "Юношеская гиперсексуальность, господа и, в особенности, дамы – имейте снисхождение!"


[1] "Прошу прощения", по-корейски
[2] Троицкая церковь на Воробьевых горах была построена в 1811 году. И каким-то чудом уцелела. Говорят, в ней молился Кутузов перед советом в Филях.
[3] Бикавер (венгерск.) – "Бычья кровь"
[4] Хубертус – св. Губерт Льежский, традиционно почитается как покровитель охотников.
[5] Деньги не пахнут (лат.)

Версия 26.10.2022
( Продолжение следует )


Рецензии