Говори, с кем вчера был...

Видать «счастье» такое в роду у Никаноровых было, брать в жены или жениться на представителях противоположного пола, мягко говоря, неподходящего для себя роста. Вот и герой нашей истории Петро Иваныч в бытность свою председателем колхоза был женат на женщине заметно большего от себя роста. И за это  крепенькое телосложение и колоритные формы прозвали её в нашем хуторе «булочкой». Сам же Петро Иваныч был роста маленького, характера бойкого, так ещё и лицом рябой. Однако при таких весьма сомнительных достоинствах он не пропускал ни одной, ни хуторской, ни заезжей юбки.
 
Одна разъединственная дочь Петра Иваныча - Тамара уродилась в маму... высокая, статная и лицом очень красивая девушка. Но, также удосужилась взять себе в мужья Егорку-гармониста, едва бывшего ей по плечо, единственно за то, что он лучше всех играл на гармошке. Вот такое оно «никаноровское» переходящее из рода в род счастье! Однако речь пойдёт не о счастье, а о тех невероятных мучениях, которые преподносят эти самые разницы в росте, причём в самые неподходящие моменты многоликой супружеской  жизни.

Как и говорилось раньше, Петро Иваныч был непоколебимым бабником. Слухи о его любовных похождениях стали избитой темой бабьих пересудов в местном магазине. Щекотливые новости всё  чаще доходили до ушей председателевой супруги и порой до горьких слёз расстраивали её. Только вот поймать опытного ловеласа ей пока не удавалось.

И вот в какой-то, совсем уж обыкновенный, из монотонной череды супружеских дней, разбавленной разве что предутренним возвращением Петра Иваныча домой... с «партейного собрания" (читай – от очередной хуторской бабы) собрались благочестивые супруги съездить на ту сторону речки, то есть за Чир. Собраться то собрались, да вот не учли, что на дворе уж всем и вся правила  ранняя и дружная весна. Хуторская округа сильно подтаяла и неважнецкая доселе речка, которую и вброд-то  можно было перейти, вдруг вышла из берегов, притопив и ничейные луга и хозяйские огороды. Короче говоря, вода была везде и её было непривычно много.
 
Председательские кони, уверенно прорысив по мелководью подтопленного луга, настороженно и неторопливо подошли к речке и почти игнорируя окрики с телеги, с большой опаской вошли в бурлящий водоём. Вода сразу же поднялась до их груди и животные, вдруг испуганно зафыркали и широко раздувая ноздри, принялись во все стороны вертеть головами.

Любящая жена, прижеливая задержавшегося «на партейном собрании» мужа, сама правила лошадьми, а тот, довольный, проведённой с очередной молодкой ночью, вальяжно подрёмывал, сидя на облучке за широкой супружней спиной. Семейная идиллия была наиполнейшая - уставший муж дремал, а благоверная жена лихо управляла запряжённой подводой. Однако так было до поры до времени.
 
В какой уж раз, оглянувшись на дремавшего мужа, мол, поспи дорогой ещё чуток, внимательная супруга заприметила некоторые остаточные следы от его полуночного «выступления». На небритом с врождённой рябью лице и на оголившейся шее Петра Ивановича пунцово рдели  пятна ярко-красной губной помады. В тот же миг в разобиженной женской головке, пронеслись кое-какие, приличествующие случаю мысли. И она, крепко схватив Петра Ивановича за грудки, грозно выпалила:
- Ты где это вчерась всю ночь шлялся, а? На каком таком «партейном собрании» был? У тебя ж… на шее… весь прОтокол помадой написан. Утоплю сейчас же, если не признаешься!

Кони встревоженно стали! Потрясенный неожиданным поворотом дела председатель вмиг проснулся и что-то невразумительное стал мямлить в ответ. Он уже и не надеялся остаться в живых, после обещанного сброса в воду. Силу и решительность супруги, помноженную на  превосходящий вес и рост, он уже испытывал… и не раз. Однако, пока что всё сходило с его власть предержащих рук. Сейчас же ситуация явно выходила из-под его власть имущего контроля.
 
Думать было некогда и Петро Иванович, наспех произнёс имя самой неприглядной, лишь изредка посещаемой им хуторянки, чтобы хоть этим загладить вину перед разбушевавшейся женой. Сдавать-то хуторских красавиц у Петра Ивановича язык не повернулся. И это был его тактический, да что там мелочиться, стратегический просчёт, вылившийся в неприглядную тираду.
- Так ты меня на эту обезьяну променял, а? Паршивец ты этакий! Как же ты мог, как мог…

Чем бы эта история закончилась, продолжись она хоть бы на секунду  дольше, никто не знает, но в дело вмешались кони. Испуганные истошными криками кучера в юбке, лошади резко рванули вперёд. И в один миг вынесли телегу с незавершённым третейским судом на спасительное мелководье. Это сразу же расставило всё по своим местам. Дальновидная супруга не стала далее усугублять ситуацию, какой ни есть, а всё ж таки муж - у других и такого нет. А умудрённый житейским опытом Петро Иванович тоже-ть на какое-то время  затих! Ведь всякого можно было ожидать от доведённой до отчаяния женщины.

Вот так верные долгу кони спасли бесценную председательскую жизнь от неминуемой, казалось бы, расправы, но спасли ли они его душу? А это пусть Всевышний решает. А нам осталось помянуть, что произошедший на Чиру случай запомнился нашим хуторянам куда дольше, нежели вся недолгая Петра Ивановича председательская деятельность. Жаль, конечно, но и так бывает.