Молись, маманя, на здоровье...

В 60-е годы, когда ещё не существовало нашего Боковского района, кровь, взятую на анализ от крупнорогатого скота, отправляли в станицу Вёшенскую. Доставить расфасованную по пробиркам кровь в этот раз вызвался хуторской ветфельдшер Василий Степанович Бесхлебнов, как по доброте своей душевной, так ещё и по настоянию престарелой матушки:
- Купил бы ты, сынок, в церкви новую иконку, а то наша совсем уж выцвела от времени, - на что и было выделено из небогатого родительского бюджета целых три рубля.
 
Ещё до рассвета отправился Василий Степанович ловить попутную машину и уже через какой-то час-полтора прибыл в районную станицу, сдал кровь в лабораторию и отправился выполнять архи важнецкий материнский наказ. Однако то ли  давнишние друзья под руку попались, то ли отчаянная душа волю почуяла, но только очутился доселе преисполненный долга фельдшер не в церковной лавке, а в засиженном мухами пивном ларьке. И там ни кем не контролируемый транжира потратил существенную часть выделенных на богоугодное дело денег.
 
Уже допивая четвёртый бокал пива, опомнившийся было ветфельдшер  крепко задумался, ведь оставшихся деньжат на икону явно не хватало, а одолжить в чужой станице было не у кого. Как тут быть, где взять? И вдруг его хмельную голову осенила некая мысль, в обнимку с которой он и отправился и не куда-нибудь, а в станичный книжный магазин. Там Василий Степанович по-быстрому скупился и под самый вечер благополучно возвратился домой.

Стараясь не попасться матери на глаза, он воровато прошмыгнул сначала во двор, а потом и в дом. Косясь по сторонам, снял с иконостаса старенькую под толстым, годами нетронутым слоем пыли икону. И вместо обветшалого потускневшего от времени образа вставил в рамку, купленную в книжном магазине обновку. Выйдя ж на крыльцо сверх довольный проделанной работой Василий Степанович с театральной торжественностью в голосе, позвал старушку-мать:
- Маманя, я вот тебе образ Николая угодника привёз, идикась, полюбуйся. Между прочим, батюшка сказал, что лик  этот крайне редкостный и дорогой. Так что молись себе на здоровье.
 
И этим бы история закончилась, если б не растаяло сердце материнское от слов сказанных, да не затрепетала б душа старушечья от красоты диковинной святого образа! А, посему выделила она сыну ещё три рубля. Остолбеневший от неожиданной удачи фельдшер вприпрыжку помчался в сельпо, скупился там бутылочкой "горькой" и к полуночи единолично с ней расправился. Естественно, на следующий день на работу, он не вышел, а еле живехонек, остался отлёживаться дома.

И как на грех на МТФ (молочно-товарная ферма) приехал директор совхоза. Не обнаружив нужного специалиста на работе, руководитель поехал к нему домой чтобы лично узнать, что там со сданными  анализами. Убедившись, что во дворе никого нет, высокий гость прошел в дом. Там в тусклом отсвете прикрытых на день ставень, директор едва-едва разглядел худенькую фигуру сгорбленной годами жизни  женщины.  Она благочинно молилась, отвешивая глубокие земные поклоны в направлении правого переднего угла. Взгляд её старческих глаз был устремлён на видавший виды прадедовский иконостас, по бокам  которого красовались мелкие иконки, чуть ближе к центру стояли иконы побольше, а в центре…
 
А, в самом центр дедовского иконостаса в старой облупившейся ризе, но предательски сияя свежей типографской краской, красовался портрет основоположника научного марксизма-ленинизма Карла Маркса. О чем  бедная старушка явно не догадывалась, а  ведь должна была. Потому как муж её, Степан Михайлович по слухам служил ординарцем у самого Буденного!  И уж точно о Карле Марксе что-нибудь да слышал.

Сражённый увиденным и с трудом сдерживая смех, важный гость поспешил выйти на улицу, а сев в машину уехал в Правление. Кстати ветфельдшера он в этот день так и не нашёл, да если б и нашел, не стал бы того сурово наказывать. Слишком уж невообразимой оказалась подмена  свершённая Василем Степановичем и выносить подобный «сор» на общественное обсуждение вряд ли бы кто решился. Так всё и сошло предприимчивому ветеринару с рук, ну и Бог с ним…

Мы ж невольно задумаемся, что же сподвигло скромного хуторского ветфельдшера на столь изобретательный, но, по своей сути, кощунственный подлог?

А то, что церковная икона в те досточтимые времена стоила три рубля (вон как коммунисты цену для церковной епархии задрали), а портрет всемирно известного экономиста всего лишь двадцать пять копеек (для пущей доступности). Но, как же всё-таки облик Карла Маркса был похож на святой лик? Как же был похож! Это-то и толкнуло Василия Степановича на скользкий путь обмана.

Ну, а если  рассудить непредвзято, то в чём он виноват? Да ни в чём! И матери угодил, и погулял немножко! Вот такая она ветфельдшерская политэкономия.