На фильм Мама! 2017 Даррена Аронофски

Режиссёр Даррен Аронофски известен российскому зрителю по таким фильмам как "Ной" (2014) и "Чёрный лебедь" (2010). Его часто сравнивают с Ларсом фон Триером. Они оба снимают авторское кино (или "кино не для всех", как его любят называть), однако Аронофски всё-таки намного глобальнее относится к так называемым "вечным сюжетам". Если Ларс фон Триер сосредотачивается на морально-этических (с примесью эсхатологизма, т. е. апокалиптических настроений) вопросах в философском аспекте, то Даррен Аронофски превосходно владеет осмыслением системы архетипов ("сквозных" образов), охватывающих всю мировую культуру человечества. На поверхности (визуально) он более прост, чем Триер, но внутренне невероятно углублен в суть и истоки бытия. Поэтому зрителю, не интересующемуся историей мировой культуры в целом, кинотворчество Даррена Арофонски будет не совсем понятно.
Его новый фильм "мама!"(2017) - причём написание со строчной буквы - это отнюдь не опечатка - поражает обилием архетипов и степенью неявной сосредоточенности на них. Парадокс состоит в том, что авторский взгляд одновременно существует в рамках христианской концепции сотворения мира и одновременно выходит за эти рамки. Он существует как бы в многообразии исторического опыта человечества. Загвоздка только в том, что современный мир чересчур ставит в приоритет осмысление мира с точки зрения христианства. Тогда как иные эпохи и периоды мировой истории нивелируются. Отсюда и весьма большое заблуждение некоторых лиц о том, что все люди, жившие до появления христианства "были варварами и ходили в шкурах". С точки зрения просветительской науки это вызывает смех. Если говорить в целом, то человечество ещё задолго до появления христианства, как одной из мировых религий, прошло огромнейший путь в развитии мысли, философии, культуры и т. д.
Ещё в первых тысячелетиях до н. э. люди пережили период матриархата с его жестокими законами и хтоническими ритуалами поклонения "Великой Матери-земле" (*хтонизм - древнейшие культы, связанные с поклонением силам и стихиям природы). Уже потом были и античная Греция, и Древний Рим с периодом эллинизма... (**Для тех, кто заинтересовался историей вопроса - могу порекомендовать работы известного философа, антиковеда и доктора филологических наук А. Ф. Лосева - одного из "патриархов" данных тем и просто умного человека. В частности, будет достаточно первых глав пособия "Античная литература", 1980).
Кто в курсе, тот знает, что первое, о чём говорят студентам филфака на первых же лекциях, это что-то вроде "забудьте всё то, чему вас учили в школе, и вообще когда-либо учили... - всё не так... а гораздо по-другому"... Отсюда - мы все принадлежим отчасти к миру "тайного знания", сотканного из древних знаков и всяческих письмен).
Впрочем, не будем уходить в дебри - и вернёмся к "маме!" Даррена Арофонски. Киноленту можно смело отнести к стилю "магического реализма". В то же время каждый из героев - это сплошная аллегория, сам по себе узнаваемый архетип из Старого и Нового Заветов. Именно поэтому никто из героев не имеет имён. Он ( = "Бог") и Она ( = "Мать", "тварное, созидающее начало") уединенно живут вдалеке от суеты, на лоне природы, в окружении лесов, и вот Она занимается обустройством возрожденного ею из пепла Дома (="Эдем", "райский сад"). Как вдруг, в эту почти буколическую идиллию, вторгается незнакомец (как выясняется позднее, давний поклонник писательского таланта Мужчины). Казалось бы, перед нами типичная завязка обыкновенного психологического триллера, но не всё так просто, как кажется на первый взгляд.
Незнакомец - прообраз Адама, первого человека на земле. С момента его появления, гармония в Доме нарушается. Вслед за ним приезжает его жена. Я бы сказала, что это всё-таки не архетип Евы, а, скорее, Лилит - тёмного "двойника" Евы. Далее - события развиваются по классическому библейскому сюжету: вслед за не прошенными гостями являются их сыновья, один убивает другого (аллегория Каина и Авеля). И главная героиня, своими руками возлелеявшая Дом, попадает в водоворот разрушительных страстей. На этом фоне поведение её мужа (т. е. "Бога") шокирует и возмущает абсолютной пассивностью. Трактовка Его образа приближается к философии деизма Нового времени (*Бог создал мир и дал ему законы и сам удалился, абстрагировался от всего происходящего*). При этом Он не только преступно безучастен, но ещё и эгоистически самовлюблён: до "жены" ему вовсе нет дела, он упивается лишь теми почестями, которые воздают ему фанатичные почитатели...
В свою очередь, последние, влекомые религиозной одержимостью, полчищами, словно моровая язва, надвигаются на Дом писателя, дабы узреть его и к нему прикоснуться...
Сцена некой "чёрной мессы" с поеданием плоти младенца может вызвать у зрителя подлинный культурный шок. Это прямая отсылка к таинству церковного причастия, в котором образность, "перевёрнута наоборот": если в церковной обрядности присутствует некая аллегория - вино воспринимается как "кровь Христова", а хлеб - как "плоть" - то здесь аллегория полностью разрушена и переходит в прямое, натуралистическое, каннибалистское действо. И автор через "перевёртыш" как бы говорит нам: "Посмотрите на эту веру с другой стороны, на её ритуальную часть, которая далека от понимания того, что "Бог есть Любовь...". Этот взгляд глумливо смел и от того потрясает. Религиозные фанатики в нём наверняка увидят для себя кощунство, другие же - глубокий, бытийный смысл, переворачивающий сознание.
Чем заканчивается кинолента - смотрите сами...

1. 11. 2018