Ноябрь этого года прошел на удивление спокойно. Мне даже удалось заключить перемирие с Верой, моей женой, которая не выдержала моего постоянного отсутствия дома и переехала жить к своей сестре. Мы ходили в кино, обедали в кафе и много общались по телефону. У нас словно начался второй медовый месяц — сувениры, цветы, конфеты… Надо сказать, что такая жизнь влетела мне в копеечку, но я был рад, что жена счастлива и наши отношения налаживаются.
- Если так пойдет и дальше, - как-то заявила она мне с ухмылкой, - то придется принять твое предложение и вернуться домой.
- Ты можешь сделать это прямо сейчас! - обрадованно заявил я. - Твои вещи мы можем забрать завтра, я попрошу Виталия Степановича об услуге, думаю он не откажется. Как раз сейчас у нас натуральный застой в делах и он слоняется без дела. Да и босс не будет возражать — ты же знаешь, как он к тебе относится. Поэтому можешь не волноваться — служебную машину я гарантирую.
- Да я и не сомневаюсь, что Антон Петрович не станет препятствовать! - Вера улыбнулась. - Вот только стоит ли рассчитывать на такую благодать судьбы?! Ваши постоянные погони, задержания и вечная занятость… Мне опять придется коротать вечера в одиночестве… К тому же, меня пригласили на работу в Институт гуманитарных наук, и я согласилась, очень уж соскучилась по работе. Хочется уже как-то применить свои знания в деле, да и чувствовать себя полезной не одному человеку, который не в состоянии оценить жертвы, а многим молодым специалистам, которые действительно нуждаются в профессиональных навыках…
- Верусь, ну что такое ты говоришь? - я был искренне озадачен. - Когда было такое, чтобы я тебя не ценил?!
- Ох, Боря, да постоянно! - Вера развела руками. - Это ты проводишь все время на работе, всегда по горло занят делами и время для тебя летит быстро. Ты не замечаешь мелочей на подобии выстиранной рубашки, отглаженных брюк или вовремя поданной чашечки кофе. Тебе некогда, ты устаешь и хочешь покоя. На меня у тебя попросту не хватает ни сил ни времени. Я это понимаю и не обижаюсь. Но и мириться с этим больше не хочу.
- Обещаю тебе что… - начал я и осекся.
Вера повернулась ко мне и заглянула в глаза:
- Если в течении нескольких дней ничего криминального не произошло, это не значит что так будет всегда. Стоит только случиться любой неприятности и все… мужа я не увижу до тех пор, пока он не приползет домой измученный, истощенный и вымотанный до предела… и тогда меня ждут недели загулов, депрессии и отрешенности! А потом опять криминальное происшествие и все понесется по кругу.
- Я не исключаю, что такое бывало не раз. Но ты же будешь работать и у тебя будут свои интересы. - в душе я понимал, что Вера права, но такова жизнь оперативника. Преступники совершают свои убийства, кражи и махинации не по расписанию. - И я даю тебе полную свободу действий.
- Дорогой, я и сейчас свободна в своих действиях. И мне пока так не хочется что-то менять. Давай подождем немного. Нам ведь сейчас хорошо вдвоем - никаких обязательств, никаких скандалов и упреков! А стоит только нам остаться под одной крышей и все вернется на круги своя. Мне надо влиться в новый коллектив, войти в график и настроить режим. Я тоже не смогу теперь уделять тебе много внимания. Для меня Институт - это серьезное испытание. А уж потом, когда все наладится мы вернемся к этому разговору.
- Обещаешь, что как только ты уладишь с работой, мы сядем и все спокойно обсудим.
Вера взяла меня за руку, стряхнула невидимую соринку с моего пальто и задумчиво кивнула головой в знак согласия.
- По крайней мере я за тебя спокойна. - сказала она. - Твой племянник справляется со своими обязанностями домработника на все сто. Я даже иногда завидую его умению готовить и вести хозяйство. Мужчины в этом отношении лучше нас, женщин. Они просто делают дело и не строят из себя жертв «домашнего насилия».
- Парня придется отправить домой, когда ты вернешься. - я с сожалением подумал о том, что без его помощи в делах мне будет трудно справиться. Да и Вера уже не сможет уделять дому столько внимания, как он. Но и жить втроем в малогабаритке наверное не получится. - Ладно, давай пока не будем ломать голову над этими проблемами, а пойдем вон в то кафе, поужинаем, заодно и согреемся.
Но как только мы сделали заказ, в кармане завибрировал телефон.
- Нестеров! - поморщился я, а Вера только хмыкнула.
- Борис! - рыкнула трубка. - Срочно дуй в отдел. К нам направили проверку. Надо подготовить все отчеты, документацию по показателям. Работы непочатый край. Мы тут все зависнем не пойми на сколько времени. Но что делать. У нас от силы три-четыре дня.
Я отключил трубку и виновато посмотрел на Веру.
- Что, не прошло и дня, как позвала труба?! - она с издевкой хихикнула и отложила в сторону вилку.
Я не знал что ответить. «Ну почему именно сейчас? Не могла комиссия подождать хотя бы недельку?! Мне так не хотелось выглядеть в глазах жены балаболом, но именно таким я и оказался!»...
Все последующие дни мне приходилось заниматься малоинтересной рутинной работой. Для меня это самое страшное наказание — бумажная волокита, особенно для отчета. Я всегда оставляю составление рапортов на самый последний момент, и в итоге потом сижу ночами на пролет и вспоминаю дела, которые уже успел выбросить из памяти. Параллельно в суд готовились несколько простых дел: о мошенничестве в мелкой строительной фирме, воровстве в одном из местных магазинчиков и потасовке двух выпивох, всполошивших родную улицу громкими криками предыдущей ночью. Ни одно из этих дел не наделало шуму в прессе, даже колонка дневных новостей в городской «Сплетнице» не удосужилась написать об этих эпизодах из жизни города ни строчки.
Крупных преступлений не было, так как город активно готовился к проведению областного чемпионата по легкой атлетики и гимнастике, и улицы патрулировались особенно тщательно. На каждом углу были выставлены временные посты, тротуары и проезжая часть в спешном порядке оборудовались фонарями, а там, где не хватало средств для освещения, прямо на бордюры и поребрик наносилась светоотражающая краска.
Однако это не говорит о том, что в нашем отделе наступило долгожданное затишье. То тут, то там вспыхивали скандалы, когда дежурные правопорядка были вынуждены выселять или прятать где-нибудь на задворках города бомжей, алкоголиков и наркоманов. Те бурно протестовали, понимая, что сытой жизни вдали от центра им не видать как минимум месяца полтора. Были подключены государственные службы, пообещавшие на это время выделить пособие по безработице и бесплатные обеды в пригородной церкви, а все пустующие помещения полиции, больниц и зданий горсовета переоборудовали в ночлежки, способные вместить в себя десятка два лиц без определенного места жительства.
Я тоже не сидел без дела - допросы, следственные эксперименты, встреча со свидетелями, заполнение протоколов и актов вымотали меня нисколько не меньше оперативной следственной работы. Я всегда приходил в уныние от нудной монотонной работы.
Поставив последнюю точку в рапорте, я взял такси и отправился домой, не в силах идти пешком по скользким тротуарам. Во мне еще теплилась надежда на встречу с Верой, о которой мы договорились еще в прошлый вторник.
Однако спокойно погулять нам так и не довелось. Шум на улицах стоял неимоверный. Специальная техника чистила улицы, активно велись строительные работы. И это зимой, когда все нормальные люди прекращают работы до середины весны. Даже в парках несколько десятков экскаваторов сгребали ковшами снег и увозили его в неизвестном направлении.
Мне казалась странной это борьба с осадками. Одного дня хватит, чтобы свести на нет все усилия работников коммунальной сферы.
- Скорее бы уж закончился весь этот бедлам. - вздыхала Вера. - К чему вся эта кутерьма? Почему не признать, что выпавший снег - это проявления природы, бороться с которыми не имеет смысла. В зимнем пейзаже есть своя прелесть. Через два месяца новый год, а какой праздник без снега?
Через неделю в город хлынул поток участников чемпионата - спортсмены, сопровождающие, тренера, зрители, жюри… Улицы наполнились людьми, на дорогах стали образовываться очереди.
- Как бы чего не случилось! - волновался Нестеров.
- Да не волнуйтесь вы так Антон Петрович. - отмахнулся Олег, мой помощник и правая рука. - На каждом углу столько полиции, что это просто невозможно. Да еще камер понатыкали — живем как в сериале, не чихнуть, на как говориться…
- Нам не надо «как говориться». - перебил его полковник. - Не сегодня-завтра еще эта комиссия, будь она не ладна. У вас все отчеты готовы? - спросил он, переводя взгляд с меня на Олега.
- Готовы. - буркнул я.
- А как же . - гордо выпятил грудь капитан.
- Ладно, орлы, я в вас верю. Не подведите!
- Есть, не подвести! - засмеялся Олег, а Нестеров смерил его таким взглядом, что тому стало не до смеха. - Понял! - умерил он свой пыл.
В воскресенье состоялось открытие чемпионата. Я сумел провести с собой Веру и усадил ее на свое место начальника дежурно-охранной службы. За что получил жирный балл в нашем примирении. А сам дефилировал от трибуны к трибуне, проверяя готовность своих «архаровцев». Мне некогда было смотреть представление, которое развернулось на площадке спорткомплекса. Полный аншлаг — это престиж города и моя головная боль. Я прекрасно помнил случай на прошлом мероприятии, когда какой-то предмет угодил в один из зрительских секторов. Началась паника, в которой пострадали десятки человек, решивших, что подверглись атаке террористов. Люди бежали сломя головы, распихивая всех кто был впереди, локтями. Жертвы падали, по их телам проносились сотни ног, ломая ребра и кости. Двоих затоптали насмерть… А на поверку оказалось, что это молодежь бурно делила между собой пакет с пирожками, который им вручила бабушка одного из студентов. В какой-то момент пакет выпал у одного парня из рук, ударился о чье-то сидение ниже и отскочил в группу работниц нашей местной швейной фабрики, что и спровоцировало панику.
Нам тогда пришлось не сладко, мы писали рапорты во все инстанции, нас таскали в прокуратуру, трепали нервы и наконец, лишив все наше подразделение премии, отстали.
Наученные горьким опытом, сейчас мы подготовились основательно и зорко следили, чтобы на трибунах не случилось ничего подобного.
В двадцать три часа ночи отзвучали последние аккорды и стадион опустел. Все зрители начали расходиться по домам и можно было вздохнуть с облегчением. Но как только я повел Веру к выходу, к нам подбежал маленький толстый человечек, смешно размахивая руками. Он отчаянно жестикулировал и выкрикивал что-то неразборчивое, а я невольно рассмеялся — такое комичное зрелище мне удалось увидеть впервые — говорящий детский мячик с пестрой раскраской.
Вера дернула меня за руку, грозно поджав губы и стреляя в меня глазами, пытаясь осадить, а я не мог остановиться, видимо сказалось напряжение вечера, хохотал как сумасшедший. И только когда до меня дошел смысл обращения этого нелепого карлика, я посерьезнел.
- Повторите, что вы сказали? - попросил я.
- Она пропала. Только была здесь, и сразу пропала. - слова выкатывались из его рта как горошины, и я собрал всю волю в кулак, чтобы вновь не рассмеяться. - Марьяна дисциплинирована и никогда бы не позволила себе самостоятельно куда-то уйти, да еще в чужом городе. Она ужасная паникерша и до смерти боится заблудиться. Никогда… в том то и дело, что… вы не понимаете… Мне должны помочь.
- Давайте все по порядку. - нехотя поморщился я, так не хотелось сейчас разборок, поисков и дознания. Я уже мысленно лежал дома на диване с кружкой пива в руках и какой-нибудь вяленой рыбкой. Если честно, меня тяготило даже присутствие жены. Как же я устал и переволновался за последние сутки. - Расскажите четко и ясно, без визгов и эмоций — что случилось, с кем, когда. А лучше, поехали в управление и там вы все изложите на бумаге.
Мужичок мелко-мелко затряс головой в знак согласия. Я же вызвал по рации Олега, и мы все трое отправились в машину.
Вера, поняв что продолжения вечера не будет, ободряюще мне улыбнулась и сказав, что сама закажет такси, покинула помещение. Мы же поспешили в свое отделение. По дороге я еле сдерживался чтобы не зевнуть, а Олег, уставший не меньше меня и вовсе клевал носом.
Рассказ нашего клиента занял много времени. Мужчина не мог спокойно сказать ни слова. Он то срывался на визг, то переходил на едва слышный шепот. И нам приходилось по нескольку раз задавать один и тот же вопрос, чтобы понять суть происшествия.
- Марьяна — это одна из двух моих подопечных. - кричал мужчина. - Она главная претендентка на золото.
- Вот как?! - Олег оторвался от записи разговора и даже слегка приподнялся на стуле. - Так это повод ее устранить, как конкурентку, если конечно она сама не ушла по каким-нибудь своим делам и не заблудилась в незнакомом месте. Как вы говорите, она плохо ориентируется в чужом городе.
- Да и кто мог похитить ее среди такого присутствия людей? - вставил я. - Тем более у вас под носом! Не так-то просто выбраться с трибун не замеченной.
- Так я потерял ее из виду, когда все повскакали со своих мест и двинулись к выходу. Шутка ли. такое количество зрителей! Я сам минут пятнадцать вынужден был ждать, когда толпа немного рассосется.
- Тогда возможно спортсменка давно ждет вас в гостинице!
- А что вторая ваша девушка? Она на месте, ничего не заметила?
- Они обе конкурентки! И ненавидят друг друга, как это часто бывает даже в одной команде!
- Может стоит тогда обратить внимание на… Кстати, как зовут другую девушку?
- Анжела! Петрова Анжела!
- Хорошо. Олег, ты запиши все имена, фамилии, адреса… Ну, сам знаешь, что в таких случаях может понадобиться. А я пока объявлю девушку в розыск. Мне думается, что она найдется жива и невредима в ближайшее время. Сидит себе где-нибудь под кустом и льет слезы. - Олег кивнул и вновь обратился к нашему потерпевшему.
Когда я выходил из кабинета, голос мужчины все еще звонко раздавался до тех пор пока я не свернул на лестничный пролет.
- Ох уж эти спортсменки! - вздохнул я. - Не хотел бы я, чтобы моя дочь Дашка с юных лет сломала себе психику спорами, интригами, ненавистью и… заговорами. Как я доказывал жене, что спорт не нужен нашей дочери. Мы тогда, помниться, здорово поспорили. Наверное, Вера до сих пор затаила на меня обиду за то, что отговорил, не позволил. А вот теперь… - мои мысли перекинулись на дочь. Сейчас - это самостоятельная самодостаточная женщина, с прекрасной перспективной работой, и замужняя мама двоих мальчишек-погодков. Хорошо, что я сумел отстоять девочку, наперекор желаниям и амбициям семьи. Может быть, спортивная карьера ребенка была бы достаточно успешной, как знать, а может быть. она вот так бы сейчас пряталась в закоулках чужого города.
А утром в полиции раздался звонок — в кустах центрального парка, что недалеко от дворца спорта, найдено тело молодой девушки. Я срочно выехал на место преступления и открывшаяся мне картина шокировала, заставив отшатнуться от увиденного.
На сверкающем в лучах восходящего солнца белом снегу алели красные брызги. И самое ужасное заключалось в том, что это было необыкновенно красиво.
Однако стоило перевести взгляд на неподвижное тело, по коже сразу пробежали миллионы мурашек и волосы на голове зашевелились.
На девушке был одет лишь легкий спортивный костюм в котором обычно выступают гимнастки — необыкновенно красивый, с ярким рисунком из блесток, люрекса и папильоток. Ноги и руки девушки были раздроблены, как будто-то убийца неистово молотил по ним молотком, или обухом топора, или каким другим подобным предметом. Голова неестественно вывернутая, расколотая почти надвое, была направлена лицом вверх, и смотрела в небо пустыми глазницами. Верхняя одежда девушки аккуратно свернутая лежала в трех шагах от жертвы.
Вид искалеченного преступником ребенка вызвал во мне досаду и сердечную боль.
Что-то меня насторожило, но что именно мне не удалось сфокусировать в мозгу. Липкий страх и предчувствие, что это только начало, проник за воротник теплого пальто и прокатился по позвоночнику. На мгновение мне представилось лицо дочери, подающей надежды спортсменки, вот так вот закончивший жизнь в свои неполные пятнадцать лет. Стряхнув наваждение, я наклонился к трупу. И вновь возникло ощущение чего-то неправильного.
- Что скажешь, Егор Генадич? - спросил я судмедэксперта, все еще всматриваясь в изуродованное тело.
- Работал один человек! - начал монотонно докладывать тот. - Обрати внимание, жертва не была изнасилована. Но кто-то очень здорово поработал… - он запнулся подыскивая слова. - Над девочкой издевались не один час. Сначала ей переломали кости ног, потом руки и только потом голова.
- А выколотые глаза?
- Кто знает… возможно ее не хотели убивать. А только изуродовать. Поэтому выкололи глаза, чтобы жертва не могла опознать преступника.
- Погоди Генадич, что-то не сходится. - в моей голове стали проясняться мысли. - Ты говоришь, что жертве выкололи глаза уже после того, как изуродовали тело — это значит что преступник не боялся, что жертва его опознает, иначе сделал бы это в первую очередь. Значит он был готов ее убить. Но зачем тогда так мучить? Чтобы выведать что-то для себя интересное? Если ты хочешь просто убить — ты убиваешь. Но здесь похоже, что девушку пытали?
- На пытки тоже не похоже! - заявил Егор. - Здесь, посмотри на раны — вот след, неясный, но разглядеть можно — мне кажется, что ноги девочки пытались сломать, но не вышло — кости оказались крепкими — это же спортсменка, которая наверняка укрепила организм протеином, кальцием… а потом уже раз за разом ломали еще и еще раз. Потом руки — та же история.
- Думается мне, что здесь просто расправились с конкуренткой.
- Это уже твое дело! - судмедэксперт защелкнул свой чемоданчик и отправился к служебному авто, бросив через плечо. — Заключение пришлю как обычно!
Я же еще некоторое время постоял, обдумывая его слова.
- Может статься, - говорил я Олегу позже, сидя в кабинете и рассматривая фотографии Марьяны, - что тут замешана ее конкурентка — как ее там?
- Анжела Петрова?
- Она самая. Посуди, две девчонки, обе достаточно перспективны. Обе в одной команде. Это значит, что их тренеру по сути все-равно, кто победит. Он получит свою прибыль в любом случае. Но девушки ненавидят друг друга, и видят одна в другой только соперниц. Давай-ка ты смотаешься к ней в номер и поговоришь с сглазу на глаз. Если она будет сопротивляться — привезешь ее сюда.
- Кстати, Антон Петрович строго наказал вести дело в строжайшей секретности. Не хватало нам, как он выразился, паники среди спортсменов. Да и нам прилетит, что не смогли предотвратить трагедию, несмотря на такое количество камер и полиции.
- Да, если пресса узнает, что лучший способ избавиться от соперницы — это ее убить, и считай, победа у тебя в кармане, нам несдобровать. Давай-ка усилим охрану остальных участниц, мало ли…
- А по-моему было бы здорово, если преступник или преступница переубивает всех конкуренток, тогда нам останется его или ее взять голыми руками.
- Вот балбес. - беззлобно пожурил я напарника. - Нам сейчас не до шуток. Нужно будет договориться что сказать о снятии спортсменки с участия. Придумать достоверную версию ее отсутствия.
- А почему вы думаете, что это была преступница, а не преступник. Ведь тренерам тоже есть резон избавиться от соперницы своей подопечной.
- Я никого не сбрасываю со счетов. - зло бросил я. - А ты давай не засиживайся. Я пошел пообщаюсь с прессой, припугну их, чтобы держали языки за зубами, хотя бы до окончания чемпионата.
Мне стоило большого труда убедить наших доблестных тружеников пера умолчать в интересах следствия о трагических событиях этой ночи. Я вернулся в кабинет выжатый как лимон, и заварив себе чай, стал ждать новостей.
Олег вернулся первым с неутешительными вестями:
- Анжела Петрова пропала.
- Вот только этого нам еще и не хватало. - устало выдавил я из себя. - Подруга - еще одна жертва, или убийца?
- Или как свидетельница преступления испугалась и затаилась.
- Что по этому поводу говорит ее наставник?
- Ничего вразумительного. Только орет, что карьера его загублена, прибыли нет, одни убытки. Все поставлено на кон этого чемпионата. И вот — одна убита, вторая неизвестно где. И что с ней, непонятно. А первое выступление уже завтра.
В коридоре послышался шум. Визгливый истеричный голос требовал пропустить его ко мне, второй строгий и вкрадчивый пытался утихомирить наглеца, доказывая, что подполковник Ракишов принимает только по вызову.
- Я требую пропустить меня как потерпевшего. - с этими словами дверь распахнулась, и в кабинет вкатился тренер обеих девчонок — Салимбаев Саркиз Самвелович.
- Найдите хотя бы Анжелу. - коротышка плюхнулся на стул, обхватил голову руками, и раскачиваясь из стороны в сторону завыл, словно раненый зверь. - Как мне быть? Что делать? Я пропал! Столько денег вбухано… столько сил… Что мне прикажете делать? Это все ваш долбаный город! К чертям собачьим этот чемпионат!
Спиваков протянул ему стакан воды и бедняга опрокинув его разом обмяк, словно куль со старым намокшим тряпьем. Руки его вытянулись вдоль тела, голова безвольно опустилась на грудь. Мы не сразу поняли, что Салимбаев потерял сознание. Пришлось вызывать медика, который строго воззрился на нас, предполагая, что это мы довели человека до такого состояния.
- Мы его не пытали и не запугивали! — начал оправдываться Олег. - Это не подозреваемый, это потерпевший, если можно так сказать.
- Смотрите мне, если это неправда, я вынужден буду доложить выше. - худой старик с жидкой козлиной бородкой сверлил нас взглядом.
- Помогите лучше человеку, а не ищите виновных там, где их нет. - вскипел я.
Медик вколол нашему мученику несколько уколов и через некоторое время лицо его порозовело, веки дрогнули, и мужчина открыл глаза, глупо пялясь вокруг. Понадобилось время, чтобы Саркиз Самвелович окончательно пришел в себя. Въедливый старикан задал ему несколько вопросов о самочувствии, проверил пульс, давление, и еще раз смерив нас грозным взглядом, удалился восвояси.
- Если не найдется Анжела, думаю что все золото достанется Люси Смирновой из Архангельской области. Еще есть две сильные девочки из Челябинска и Воркуты. Остальные особо не представляют угрозы, так, чисто для количества и заявки о себе родимых. Города сейчас обязывают уделять внимание этому виду спорта. Сами понимаете — сам президент симпатизирует женской гимнастике. Но найти действительно талантливых и трудолюбивых девчонок совсем не просто.
Мы выдвигали версии, несколько раз перечитали результаты вскрытия и экпертизы Егора Генналиевича, но они только запутали нас еще больше.
- Жертва получила многочисленные рубленые раны ног, рук и головы. Над девушкой издевались в течение часа, прежде чем размозжить голову. Но и тогда она умерла не сразу, а в течении получаса еще мучилась от боли. Кричать и звать на помощь жертва не могла, ее рот был залит кипящим воском, который сжег горло и связки, а после застывания перекрыл всю гортань. - читал акт Олег. - Следов волочения не обнаружено. Других отпечатков постороннего человека не найдено,. Скорее всего убийца действовал в перчатках. Смерть наступила где-то в район трех часов ночи.
Весь протокол вскрытия капитан читал еще около 20 минут, а я лишь делала короткие пометки в своем блокноте.
- Итак. Что мы имеем? - обратился я к Олегу. - Девушка пропала около 23 часов. Где она была три часа до момента смерти? И что заставило неизвестного действовать так жестоко?
- Тут все говорит о том, что преступник был в состоянии аффекта. Ни один здравомыслящий человек не станет наносить столько ран ребенку.
- А кто тебе сказал что наш убийца, человек здравомыслящий? - парировал я. - И какое может быть состояние аффекта, когда над подростком измывались планомерно, размеренно, раз за разом нанося раны? Какое-то уж слишком спокойное и изощренно-жестокое состояние аффекта.
- Дааа, что-то мы с вами упускаем, Борис Петрович!
- Но вот что?!
Домой я вернулся далеко за полночь. Женька уже спал, и я не стал его будить. Съел оставленный моим «личным кулинаром» остывший ужин и отправился на боковую. Но сон не шел. Что-то не давало мне покоя. Что-то там, на месте преступления было не так. Но я никак не мог сообразить что — мешали эмоции. Кое-как мне все же удалось провалиться в забытье. Но ненадолго.
Я, то просыпался, брел на кухню и пил воду прямо из-под крана, то опускался словно в глухую бездну и видел кошмары. В конце концов я не стал себя мучить и отправился в парк, сам не зная зачем.
Я еще и еще раз обходил то место, где совсем недавно лежал труп молоденькой девчушки.
Перед глазами всплывает неприятная до тошноты картина - расколотая почти надвое голова, из которой вытекла небольшая лужица крови, и тут же застыла на морозе красными пузырями, схваченными белесыми узорами. Пустые глазницы, устремленные к небу. Тело девушки уже увезли в морг, но передо мной картина была словно живая. Будто кто-то обвел ее рамкой.
Стоп! Рамка?… Я напряг память. - Ну да, вокруг тела была видна дорожка в форме круглой рамки, будто лежащее на снегу тело несколько раз обошли вокруг, тщательно утрамбовывая обводной рисунок. Слабая, еле различимая теперь линия из-за множества сапог, туфель, ботинок, кроссовок, которые затоптали весь узор... Даже сейчас с трудом, но все-таки можно было различить некогда ровную тропинку, будто специально сотворенную.
Тогда я подумал, что это спецы обходили тело друг за другом, чтобы сделать снимки и фотографии. Я опустился на колени и стал медленно, сантиметр за сантиметром осматривать следы. Спустя десять минут я удовлетворенно хмыкнул, отряхнулся и встал. Теперь я был уверен, что убийца, а не ребята из отдела, потратил некоторое время чтобы окружить тело, а может и еще живую девушку, загнав ее в круг снежного узора. И сделал он это с особым умыслом и усердием. Не просто так все это было проделано. Теперь я был в этом уверен на все сто процентов.
- И что это значит? - задал я себе вопрос. - Ритуальное убийство? Но тогда речь может идти не об одном человеке, а о группе лиц... не могла же Марьяна не сопротивляться и спокойно принять свою трагическую участь. Уж с одним-то человеком она бы справилась. Значит эксперт ошибся, что преступник - один человек? Первый раз в жизни? И здесь действовала шайка или сектанты? Только этого нам еще и не хватало. И можно ли говорить о «ритуалке» на основании только одного этого следа? Я пошарил фонариком вокруг, но больше ничего интересного обнаружить не удалось, слишком темно. Надо вернуться сюда утром и еще раз все хорошенько исследовать.
Прежде чем войти в подъезд, я замешкался - стоит ли возвращаться домой, если уже через полчаса прозвонит будильник и вновь придется выходить на мороз? Но в животе гулко заурчало, и я решил, что не будет лишним выпить чашечку горячего чая с булочкой. Нехотя я двинулся в родные пенаты. Лифт еще не работал, и мне пришлось тащиться на седьмой этаж по лестнице. В который раз уверяя себя, что пора сесть на диету и заняться спортом, я еле дыша вошел в квартиру. Женька уже вовсю орудовал на кухне, и слегка удивился увидев меня в верхней одежде.
- Ты что, решил нагулять аппетит перед работой? - ухмыляясь спросил он. - Не думал, что мой, ленивый до активного отдыха дядя, когда-нибудь сдержит слово и займется бегом по утрам.
Я не стал возражать и препираться, а просто вывалил на парня все новости прошедшего дня и уставился на него в надежде услышать совет.
Племяш задумчиво уселся на стул и некоторое время сосредоточенно молчал. Я терпеливо ждал, затаив дыхание и боясь пошевелиться, чтобы не дай бог, не смахнуть видения своим шумом.
- Найди человека с татуировкой саламандры. Он скрывает правду. - выдавил племянник из себя. - Думаю, вы ошибетесь не один раз, прежде чем найдете настоящего зачинщика и исполнителя. Мир спорта жесток и коварен!
- Ну спасибо, Женек, уважил старика. Хоть какая-то зацепка.
Мы всей командой пытались найти Анжелу Петрову. Но спортсменки словно след простыл.
Пока мы ломали голову над тем, куда нам двигаться дальше, пришла экспертиза одежды нашей потерпевшей.
- Жертва сняла одежду сама и аккуратно свернув ее, положила на снег. Никаких следов крови, использования ее другим человеком не обнаружено. Отпечатки пальцев только самой Марьяны Игнатенко. - прочитал Олег.
- Ну и что могло заставить девушку раздеться, в двадцатиградусный мороз? Ночи у нас холодные. Это днем температура не превышает минус пять. - задал я риторический вопрос.
- Могло быть так, что ее запугали?
- Звучит бредово, но все могло быть!
В первый день соревнований на стадионе собрался почти весь город. Такое зрелищное и значимое мероприятие проходило у нас впервые, и каждый житель с нетерпением и какой-то гордостью за то, что чемпионат проводился в нашем городе, старался попасть на стадион. Пока зрители рассаживались по местам, спортсменки готовились к выступлению, тренировались и разминались. Глаза невольно цеплялись за костюмы участниц и участников, за их стройные тела, грациозную походку и юные лица. Но поборов в себе желание окунуться в зрелище, я внимательно вглядывался в зрителей, тренеров, обслуживающий персонаж, надеясь выхватить что-то для меня, вернее для нашего расследования, важное, хоть мизерную зацепку. Где искать человека с татуировкой? Это может быть кто-то с трибун, или из самих спортсменов, их тренеров… да хоть уборщица из гостиницы. Зимой все скрыто под толстым слоем одежды. Искать эту чертову саламандру можно полвека. Я отвлекся и включил поисковик на телефоне, задав параметры — татуировка саламандры… Хоть буду знать как она выглядит в реалии. Гугл выдал мне около сотни разных картинок — красивых и не очень, но главное, настолько разных, что увидев тату в живую, может статься я и не пойму, что передо мной человек с рисунком саламандры.
Пока я мучительно думал, что делать дальше, начались сами соревнования. Звонкий голос диктора объявил первую претендентку, и на старт выбежала изящная хрупкая девчушка Люся Смирнова. Я вспомнил, как Селиванов отзывался об этой девушке, как сильной гимнастке и главной претендентке если и не на золото, то уж точно на серебро. А когда Марьяна выбыла из соревнований, да и Анжела пропала, у этой девушки были все шансы на победу. Я невольно залюбовался ее выступлением и должен отметить, что начало она положила серьезное — сложные трюки на брусьях, легкость и четкость выполнения… зал скандировал ее имя, а в момент наивысшей сложности вдруг затих и замер в ожидании чуда мастерства…
Вот только чуда не случилось.
В момент двойного переворота одна опора пошатнулась, и девушка не успев сориентироваться сорвалась вниз, неловко ударившись о перекладину спиной. Раздался громкий треск переломившейся надвое перекладины и хруст сломанного позвоночника. В порыве и панике Людмила, пытаясь удержаться на опоре лишь скользнула по ней рукой и со всей стремительной силой упала на пол, вывернув шею и пробив голову. Она лежала словно сломанная и отброшенная в угол за ненадобностью, кукла. Ее руки и ноги разметались в стороны, и это зрелище заставило онеметь всех, кто сейчас имел возможность созерцать это жуткое видение.
Понадобилось добрых двадцать или тридцать секунд пока до людей дошел смысл произошедшего. И тут раздался дикий вой нескольких сот обезумевших зрителей. Я даже закрыл уши руками, чтобы защитить свои барабанные перепонки от немыслимых децибелов.
К девушке со всех сторон устремились тренера, медицинские работники, дежурившие за перегородкой, просто зрители. Место происшествия тут же оцепили мои ребята, отгоняя назойливых фанатов, стремившихся в эпицентр события.
Я еще несколько мгновений медлил, рыская глазами по трибунам и выискивая взглядом других участниц соревнования. На их лицах застыл неописуемый ужас и растерянность. Я видел все как в замедленной съемке. Вот девушки, зажав кто рты, кто головы, с выпученными глазами мечутся из стороны в сторону не зная что предпринять. Их тренера и группы поддержки оставили их, и топчутся с такими же лицами как у подопечных вокруг пострадавшей. Они размахивают руками, кто-то звонит по телефону отбежав чуть в сторону, стараясь перекричать шум толпы, а кто-то и вовсе просто лезет через полицейское оцепление вперед и еще больше создает панику. Лишь медики пытаются как-то помочь пострадавшей, ощупывая ее и пытаясь собрать ее тело в кучу. Они перемазаны в крови, накладывают жгуты на ноги, руки. Кто-то ищет пульс, кто-то делает искусственное дыхание… Но я понимаю, что все их попытки тщетны. Это написано на их лицах. Да тут и говорить не о чем… С такими травмами уже ничего не поможет вернуть девушку к жизни.
Все заканчивается минут через десять. Выехавшая, прямо на стадион карета скорой помощи увозит девушку, накрыв ее тело белоснежной простынею, на которой тут же проступают кровавые пятна.
Еще больше часа публика гудит, обсуждая и переживая это событие. А затем скорбный голос главного судьи призывает к вниманию.
- Уважаемые зрители и гости нашего чемпионата. - раздалось из динамиков. - Мы все стали свидетелями беспрецедентного, вопиющего, и вместе с тем необъяснимого факта гибели нашей юной спортсменки. Это дело уже передано в правоохранительные органы и прокуратуру. И я надеюсь, что будет проведено всестороннее расследование этого несчастного случая. Мы будем требовать тщательного рассмотрения этого дела. Но это не значит, что мы свернем соревнования. Спорт есть спорт, и всякое может случиться. Эксперты и техники доложили, что установят новое спортивное оборудование через час и мы сможем продолжить наши соревнования. Вы можете дождаться продолжения или покинуть зал. Это на ваше усмотрение. Билеты можно вернуть в кассы и вам немедленно будут возвращены деньги. Прошу вас, те кто останутся, должны поддержать наших участников громкими аплодисментами, ведь для них сейчас главное — ваша поддержка.
Зал неистовствовал. До меня доносились лишь отдельные фразы, которые я смог разобрать:
- Какого черта здесь творится?! Надо немедленно закрывать эту лавочку, пока не пострадал кто-то еще!..
Другие вопили:
- Надо продолжать! Это спорт! И здесь нет места малодушию! Вперед! К победе!
Третьи кричали о том, что техников, которые проверяли и устанавливали брусья нужно четвертовать тут же.
Но я уже спустился к своим ребятам и дал распоряжение увести из спорткомплекса всех, кто так или иначе причастен к оформлению, обустройству зала и проверки оборудования на прочность, дабы не подвергнуть их жизни риску самосуда разъяренной и разгоряченной толпы.
Разбираться придется долго, но в душе шевелилось какое то смутное сомнение, что работники спортзала совершили ошибку или проявили халатность. С гудящей головой я отправился к себе в участок и выпил сразу несколько таблеток анальгина, чтобы заглушить боль.
Со слов моих коллег, которые несмотря на происшествие остались на посту и сдерживали гнев недовольных зрителей до того момента, когда все следы трагедии были устранены, соревнования продолжились в обычном режиме. Но, как и следовало ожидать, девушки одна за другой совершали ошибки, нервничали и «смазывали» программу. Возбужденная и дезориентированная публика галдела, все еще обсуждая последние события и лишь вполглаза следила за выступлением участниц.
- Так кто же получил медаль? - спросил я, когда в голове немного прояснилось и я смог соображать. - Кто та, которая сумела взять себя в руки?
- Это Снежана Алексеева. - проговорил Олег Спиваков, мой всезнающий капитан. - Девочка из деревни под Красноярском. Ни кто она, ни ее регалий я пока не выяснил. Но судя по ее выступлению и костюму, деревня не такая уж и богатая.
- Да какая разница?! - раздался возмущенный голос опера из соседнего отдела Мити Белоглазова. - Откуда она и какой костюм?! Главное девчонка собралась!.. И, кстати, выступила неплохо. Во всяком случае не наделала таких грубых и глупых ошибок, какие допустили фаворитки, о которых говорили как о звездах. А они не смогли преодолеть свои переживания! Я за эту, как ее там, Снежану… Она молодец! И награду заслужила честно!
- Давайте оставим разговоры о постороннем и вернемся к нашему первоначальному делу. - прервал я бесконечные дискуссии своих коллег. - Мы не напали на след убийцы Марьяны и не нашли Анжелу Петрову, ни живой, ни мертвой. И это в городе, где каждый квадратный метр находится под присмотром… Замечу, нашим присмотром.
Ребята умолкли и сидели понурив головы. Действительно, сказать было нечего.
Вернулся я домой усталый, злой, и чувствовал себя морально как разбитое корыто. Однако я еще не потерял способности удивляться событиям, которые ворвались в мою жизнь словно снежный ком. Дома меня ждал сюрприз. На кухне «колдовала» Вера. Облачившись в домашний халат она, как в старые добрые времена хозяйничала над жаркое. Запах шел изумительный. Я не переодеваясь в домашнее, уселся за стол и… уснул, как последний дурак. Видимо с возрастом я стал более подвержен стрессам и уже не всегда мог себя контролировать.
Утром меня разбудил звонок участкового Ленинского района и со срывающимся от волнения голосом сообщил, что найдена девушка, которую объявили в розыск, и если я хочу ее увидеть, то должен поторопиться. Вадим Сергеевич назвал мне адрес и «сбросил» звонок.
Я с удивлением обнаружил себя лежащим на полу в кухне и с трудом вспомнил вчерашний вечер.
- Ну и остолоп! - я с досадой ударил себя ладонью по лбу. - Надо же так лохонуться! Спасибо Вере, что укрыла и дала подушку…
Я не стал выяснять дома ли мои родные, быстро перекусил Вереным шедевром — моей любимой запеченной в яблоках курочкой и сложив в контейнер вчерашнее жаркое, вдруг не удастся попасть в столовую, отправился на встречу с Анжелой.
Но и тут меня ждал неприятный сюрприз. Девушка была мертва! Ну с чего я взял, что она нашлась живой? Вадим сказал лишь, что следует поторопиться, если хочу ее увидеть. Понятно что тело скоро увезут на вскрытие. А мне не мешало бы на него взглянуть.
Но как только я посмотрел на девушку, вернее на то, что от нее осталось, к горлу подкатил тугой ком и мне пришлось отойти в сторону, чтобы перевести дух. Никогда не смогу спокойно смотреть на тела тех, кому еще жить да жить — свершать свои подвиги и ошибки, любить и рожать детей, делать карьеру и прославлять свою Родину и семью. Это просто невыносимо горько, видеть девочек, загубленных чьей-то жестокой рукой.
Тело Анжелы было изуродована не меньше Марьяниного, может лишь только с той разницей, что сильнее досталось рукам. Они были вывернуты так грубо и неестественно, что становилось не по себе. Казалось что это два каната, на каких мы в детстве занимались в школьном спортивном зале. Ее меховая куртка точно также, как и у Игнатенко, лежала рядом, аккуратно свернутая в несколько раз.
Немного успокоившись, я отзвонился ребятам и попросил их приехать как можно быстрее.
- Какое странное место! - сходу заявил Олег.
- Да, впечатляет! - вздохнул я. - На этом месте летом была клумба с цветами. Кажется с герберами… Мы с Верой не раз здесь проходили. Красивые цветы. Вон, из-под снега еще видны кирпичи обрамления.
- И что? Снова «ритуалка»? Наш почерк?
- Похоже на то. Но как-то все неправильно что-ли... Лучше бы девушка была причастна к гибели Марьяны, и сейчас была бы жива. Тогда можно было бы еще что-то исправить.
Мы собрали весь состав участников чемпионата и задали присутствующим несколько обычных вопросов — может кто-то что-то видел, знает, подозревает, догадывается… Но никто ничего вразумительного сказать не мог. Лишь нарастала паника.
- Будьте внимательны! - сказал я на прощание. - Мы усилим охрану каждой и каждого из вас, но и вы должны быть начеку. Кто-то очень не хочет, чтобы вы продолжили соревнования. Может это и не так, хотелось бы в это верить. Но бдительность не помешает!
А вечером нам сообщили еще одну неприятную новость. Одна из девушек поскользнулась на ступеньках ведущих в тренировочный зал, неудачно упала, сломала обе руки и разбила голову о ступеньку. Вроде бы и не виноват никто — пол недавно помыла уборщица и ступеньки были еще влажные, а от того и скользкие. Конечно тетке влепили выговор, лишили всех премий и зарплаты, но оттого не стало спокойнее.
- Что ж за напасть такая на девчонок?! - Олег мерил кабинет быстрыми шагами. - Парней никак не коснулось, а девчонок — уже четыре жертвы за четыре дня!
- Может совпадение? Утром принесли акт проверки на прочность и на момент чьего-то воздействия на брусья. Ничего подозрительного нет. Просто, как пишут эксперты, девушка немного поправилась, было слишком активное и сильное воздействие на опору. От такого никто не застрахован! - сказал я, вглядываясь в отчет и в который раз пробегая текст глазами, словно хотел найти там разгадку происшедшего.
- Чушь какая-то! - капитан никак не мог успокоиться. - Как может крепкая толстая палка расшататься и надломиться?
- Не знаю, Олег, не знаю!
- Предлагаю собрать всех спортсменок еще раз и уже допросить с пристрастием!
- Не забывай, что многим из них нет и шестнадцати. К тому же, не лучший вариант, подозревать и опрашивать иногородних. Это может не понравиться их спонсорам, администрациям районов и городов. Не хватало нам скандала на всю страну.
- Борис Петрович, а с чего вы взяли, что преступник — обязательно кто-то из участников? Приезжие навряд ли столь ловко смогли бы скрыть следы преступления, найти подходящее место. К тому же вовсе не обязательно, чтобы список тех, кто находится в фаворитах был доступен всем приезжим.
- Ладно, над этим действительно стоит подумать. - сказал я. - А пока не случилось еще чего, давайте-ка по домам. Нужно хорошо выспаться. Глядишь и мозги лучше работать станут.
Домой возвращаться не хотелось. Я был не в том настроении, чтобы любезничать с Верой, и ее присутствие меня слегка тяготило — начнутся расспросы, упреки, домыслы… Единственный совет, который бы я желал услышать, был бы совет Женьки, но он уехал на время нашего примирения с женой к матери и одновременно моей сестре Алене. Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, я так долго мечтал вернуть Веру, что был несказанно рад ее видеть, но с другой — мне нужно было побыть в одиночестве и хорошенько напрячь мозги, вести разговоры на посторонние темы мне совершенно не хотелось, но и закрыться в комнате, играя в молчанку, значило отпугнуть Веру раз и навсегда. Я еще несколько дней назад готов был поклясться на чем угодно, что никогда более ее не разочарую и не обижу.
Я все тянул и тянул с уходом, даже несколько раз порывался встать из-за стола и все же отправиться восвояси, но так и не решился на отчаянный шаг, все искал предлог остаться. И предлог нашелся сам по себе. А я как последний кретин ругал себя на чем свет стоит — неужели притянул мыслями беду на свою голову.
Дежурный сообщил, что в районе железнодорожного вокзала нашли труп школьницы из местной школы. Ей оказалась ученица 10 класса Светлана Бережнова, дочь моего приятеля со студенческой поры. Девушку я знал с самого детства, мы не раз проводили праздники семьями. И поэтому в груди защемило с такой силой, что я не заметил как до крови прикусил губу.
- Что я теперь скажу Витьку? - металась в голове бешеная мысль. - Я, заслуженный подполковник, не мог защитить его дочь! Да и не только ее! - слезы готовы были хлынуть из глаз, но я не мог дать волю чувствам. - Я клянусь, что обязательно найду убийцу, и он поплатится за все свои злодеяния!
На сей раз девочке достались колотые ранения в область печени, селезенки, аппендикса, горла и сердца. Ничего не говорило за то, что это убийство совершил наш маньяк. Характер ранений был иным. Хотя и отрицать другого я не мог. Следы, оставленные преступником и жертвой на снегу говорили, что Светлана отчаянно сопротивлялась. Ее пуховик был разорван, шапка валялась в нескольких метрах от тела. А в руке девочка все еще сжимала кусок оторванной от чего-то материи. Эксперты уже вовсю трудились на месте происшествия, собирали пробы, соскобы, делали снимки и записи на диктофон.
Пока девочку везли в морг, я сидел рядом и смотрел в ее юное, такое наивное и милое личико.
- Светлана, Светлана… - шептал я, украдкой утирая слезы. - Как же так?! Почему? За что?
Предавшись своим невеселым мыслям и воспоминаниям о ее такой недолгой жизни, я не сразу заметил, что покрывало, которым она была укрыта, пропиталось кровью, и отчетливо проступил рисунок пятиконечной звезды — вершина которой начиналась в районе горла, крылья раскинулись к печени и сердцу, а «ножки» упирались в аппендикс и селезенку. Звезда оказалась не вполне ровной, но ее очертания проявлялись все отчетливее.
- Что это? Просто совпадение? Или убийца специально наносил удары таким образом, чтобы получилась звезда? А если и так, то означает ли это очередную ритуальную картину? - я сосредоточенно старался сопоставить органы с очертаниями звезды. - Вполне возможно, что преступник бил наугад. А я сейчас нафантазирую невесть чего, и уверившись в своей правоте, притяну за уши ошибочную версию.
От всего этого голова шла кругом. А еще предстояло сообщить ужасную весть ее родителям. И должен это сделать я, их друг и крестный Светланки.
Я передал тело девочки в морг своему товарищу Кушнареву Антону Андреевичу и попросил его быть предельно внимательным и деликатным при осмотре, словно боялся, что эксперт причинит ей боль. А затем отправился в круглосуточный магазин за бутылкой водки — мне казалось, что спиртное — это та самая соломинка, чтобы родители не сошли с ума от горя.
Как я мог забыть о распоряжении не продавать горячительное после двадцати трех часов. Позднее время меня удивило, по моим ощущениям не было еще и двадцати одного. Время для меня словно остановилось.
Пришлось идти домой, лезть в тайник за заначкой, объясняться с Верой… Все это я делала на автомате, не особо понимая сути происходящего. Но я был благодарен жене, что она не стала приставать с вопросами, а молча составила мне компанию.
Тот момент, когда с моих губ сорвалось первое слово, начисто выветрился у меня из головы. Бережновы уже мирно спали, уверенные, что их дочь осталась ночевать у подруги. Они никак не могли понять, что я им говорю.
- Нет, нет, Боря, ты что-то напутал. - твердил Вадим.
- Я звонила ей часа полтора назад. - вторила Алла, - Девчонки готовились ко сну.
- Тем не менее — это так. - отрезал я.
Вера отвела рыдающую подругу на кухню, а я отвинтил крышечку бутылки и протянул водку другу.
- Пей! - приказал я.
Вадик не стал сопротивляться. Он выхватил бутылку трясущимися руками и выпил почти половину на одном дыхании. А потом мы все вместе поехали ко мне в отдел, составлять протоколы, выяснять что заставило ребенка выйти ночью на улицу. А самое страшное — это опознание. На родителей невозможно было смотреть. В раз почерневшие от горя лица. Я вызвал неотложку, если вдруг кто-то из них не выдержит такого напряжения. Приехал все тот же худой старик, который уже освидетельствовал обморок Селиванова. Но на сей раз он воздержался от комментариев и просто молча сидел в углу, пока я выяснял все интересующие меня вопросы — адрес подруги, к которой отправилась с ночевкой Света, когда, где и с кем, откуда, зачем, и еще сотни почему и отчего…
Лишь к утру мне удалось отправить убитых несчастьем родителей домой, а с ними и Веру, так мне было спокойнее. А сам, выпив несколько чашек весьма прескверного черного кофе, я отправился в морг.
Вскрытие было очень долгим. Больше 5 часов мы с Олегом ждали результата.
Колотые раны, число, сила удара, последовательность… Был ли рисунок звезды или я себе мысленно его нарисовал, соединив все точки воедино? Экспертиза подтвердила мои догадки — удары наносились целенаправленно, по возможности точно изображая пятиконечную фигуру, ориентируясь на органы. Всё остальное уже не имело особого значения. Теперь мы с ребятами были уверены, что преступник или преступники совершают ритуальные убийства.
Но что нам это дает? Вопросов появилось еще больше — какая цель, исполнитель и сколько еще таких «ритуалок» нам предстоит пережить? Вначале мы склонялись к версии, что здесь замешаны люди из спорта, но Светланка не имела ни к спорту в целом, ни к гимнастике в частности никакого отношения. Она даже не пошла на стадион, чтобы как все горожане «поболеть за своих».
- Сколько еще это будет продолжаться? - орал Нестеров, стуча отчетами по столу и брызгая слюной. - Уже ни в какие ворота не лезет! Будем ждать, когда всех перебьют?! Мне уже «наверху» всю плешь проели. Комиссия уже завтра будет… боюсь, что прошлые отчеты нас не спасут!
- Я не в силах пока ничего сделать. - пожал я плечами. - Нет ни одной зацепки. Ни следа, ни улики. Мне тоже не просто! К чертям летит моя репутация! Убита моя крестница! А я за все время не сделал ни одного шага вперед!
- Борис, - истерика полковника сменилась какой-то усталостью и апатией, он сдулся как воздушный шарик, - обратись к племяннику... В последний раз… А потом пусть навсегда завязывает с наркотой — больше мы его не побеспокоим. Ты же понимаешь, что это престиж города, наш с тобой авторитет, да и как смотреть в глаза родителей девчонок? А ведь это был цвет нашей нации!
- Женька уехал домой. - уныло произнес я. - Вы же знаете, что вернулась Вера, а ужиться втроем очень сложно — жена не потерпит не то что наркомана — пиво, и то у нас теперь «вне закона».
Антон Петрович только рукой махнул, разрешая мне удалиться. Я вернулся в кабинет и бесцельно уставился в одну точку. Олег тоже приуныл. Он еще и еще раз перечитывал акты экспертиз, пытаясь найти в них подсказку, но тщетно. Мы зашли в тупик. А еще с ужасом и неотвратимостью ждали новых убийств. Спортсменки были в панике, боялись сделать малейший шаг в сторону. Слухи ползли самые невероятные, нагнетая обстановку в городе еще больше.
Пресса несмотря на наш запрет все же вскользь упомянула о первом преступлении - убийстве Марьяны Игнатенко. Завтра с гимнасткой должно было состояться прощание. Гроб с телом был помещен в местный храм, и уже с вечера туда потянулись неравнодушные горожане, коллеги, ее подруги и тренера всех команд. Прибыли и ее родители. На них было страшно смотреть. Мать припав к груди дочери, обливала тело единственного ребенка слезами. Отец стоял мрачнее тучи и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не начать истерику.
Детективы, ее тренер и родители, были слишком убит горем чтобы сделать публичное заявление. В прощальном зале стояла удручающая, давящая на психику тишина. Только свечи потрескивали и чадили, распространяя в пространстве запах воска и ладана.
Тело Марьяны накрыли белоснежным покрывалом, чтобы скрыть следы увечий, полученных девушкой в предсмертный час. Это зрелище и для нас, бывалых оперативников было не из приятных, а что уж говорить о простых обывателях.
Юная красавица, спортсменка, надежда и гордость родителей… Я кусал губу, чтобы скрыть досаду на общество, где творятся такие злодеяния, на себя, что не в силах эти злодеяния предотвратить, на Веру, что вернулась не вовремя, на Женьку, что уехал, оставив меня без помощи...
Все кто знал Марьяну Игнатеноко были шокированы ее убийством. девушка вызывала симпатию всех, кто был с нею знаком. Она была очень трудолюбива и талантлива — выигранные ею медали, расположенные у изголовья гроба на темно-синих бархатных подушечках, говорили сами за себя.
Я никак не мог дождаться окончания панихиды. К концу отпевания священником-настоятелем храма в зале уже нечем было дышать. Вся моя рубаха пропиталась потом, но я стойко переносил неудобства, полагая, что мое состояние намного лучше того, что перенесла девчушка. Но когда священник удалился и гроб с телом покойной вынесли на улицу, погрузив в катафалк, который отправили на ее родину, я вздохнул с облегчением. Я не смог бы вынести укоризненные взгляды ее родных, в которых сосредоточилась такая скорбь, что душа уходила в пятки, а чувство вины за то, что допустил и не отомстил, давило на плечи с неимоверной силой.
А еще я краем уха слушал разговоры присутствующих и отметил, что бабушки несколько раз говорили о сглазах, зависти и наведении порчи на девушку.
- Ты посмотри, Иванна, как коптят свечи, не иначе не обошлось без нечистой силы! - шептала на ухо одна прихожанка другой.
- Да кто ж мог такое сотворить с невинным дитя? - отвечала ей другая.
- Да весь мир погряз в грехах и нечистотах!
- Как страшно! Ведь не боятся же люди гнева Господня! - и обе начали часто-часто креститься.
Мне так и хотелось заорать:
- Да как же вы можете верить в сглаз и порчу, когда вот чиновники, например, герои нашего времени, именно и есть доказательство, что никакого «наведения порчи и колдовства» нет? Они демонстративно потребляют в беднеющей стране и не страшатся никакого массового сглаза. Разве же им не завидуют? Или вот депутаты всех рангов — их часто и с наслаждением ругают и проклинают, но никаких вибраций эта божба не производит. Вы верите, что сосед может позавидовать соседу и ненароком сглазить?».
- Да, в общем, боятся, — пожал плечами капитан, когда мы вернулись в кабинет. — Красные нитки вяжут, у крупных персон есть энергетические бодигарды. Да взять хотя бы наше дело — тот кто проворачивает такие убийства, наверняка верит в то, что это сработает! Зависть — особенная эмоция, по-настоящему завидуешь только равному, у которого чуть больше, чем у тебя. А у кого несоизмеримо больше — другие чувства. А сглаз и порча только на зависти работают, там вот эта сила нужна. Она на своих только действует. Так что чиновники друг друга боятся, а народа — нет.
- Постой, ты говоришь о равных или одинаковых — кому нужны сейчас такие черные дела? Спортсменам. Значит мы на верном пути?
- Да вот только толку-то ноль! - с жаром взмахнул руками Олег. - Одних приезжих около двухсот, и своих со счетов сбрасывать нельзя.
Меж тем в новостях стали печататься отчеты о соревнованиях. Журналисты писали о том, что трагические события сказались на выступлениях спортсменок. Лишь только девочке из далекой сибирской деревне удалось показать хорошие выступления на общем фоне.
«Снежана Алексеева, пятнадцатилетняя школьница, упорно идет к цели. Ее выступления говорят о высокой подготовке, о мастерстве ее преподавателей-тренеров и о несгибаемом духе новой восходящей звезды. Мы надеемся, что девушка в скором времени порадует нас выступлениями на международных состязаниях, а там и до Олимпийского золота недалеко. Запомните это имя!».
Другая газета напечатала интервью с фавориткой года.
- Скажите, Снежана, как вам удается собраться с силами? Вы по жизни суровая, волевая и целеустремленная на самом деле, или это просто такой имидж?
- Ну что вы, я обычная девушка, которой не чужды эмоции и переживания. Просто жизнь научила меня преодолевать препятствия. Там где простые девочки пасуют, я стараюсь не потерять голову. Наоборот, мне легче сконцентрироваться. Так научила меня бабушка.
- Вас воспитывает бабушка?
- Мой отец погиб в автокатастрофе когда мне было 2 года, а мать спилась с горя и замерзла в снегу, когда возвращалась с очередной гулянки домой несколько лет назад. С тех пор я живу с бабушкой.
- Наверное вам трудно вспоминать об этом?
- Напротив, я была слишком маленькой, чтобы помнить родителей и скучать, а бабушка делает для меня все возможное и невозможное! Поэтому я даже рада, что так получилось. Таким успехам в спорте я обязана только моей бабушке и никому другому!
- Ну и конечно, вашему таланту и упорству тоже!
- Нет, исключительно бабушке!
- Редко дети так оценивают вклад родственников в свое воспитание. - отозвался Селиванов, просматривая свежую прессу.
- Наверное, старушке просто повезло после гибели дочери обрести такую благодарную внучку. - парировал я и продолжил. - Раз уж нельзя избежать резонанса — ведь скоро предстоят еще не одни похороны, нам придется обратились через прессу к людям за помощью. Иначе нас сочтут за лентяев и лоботрясов, которые даром проедают зарплаты. Займись-ка ты, Олег Григорьевич, сообщением, опиши события и объяви награду тому, кто даст наводку. А еще объяви конкурс на лучшую татуировку саламандры. Скажем пригласи таких после завтра на 13 дня в городскую библиотеку.
- Это что еще за конкурс такой? Вы о чем, Борис Петрович? Какая саламандра?
- Женька мне говорил, что только через хозяина тату мы выйдем на настоящего убийцу!
- Ну и ну. - только и мог сказать мой зам.
В обществе обстановка накалялась все больше. Люди прочитали наше сообщение, и информация начала поступать. Большинство звонков были пустышками, но мы все же тщательно проверяли полученные сведения. Очень важно установить - действительно ли заявление было верным и имеющим место быть, ведь любое слово может сбить следствие с пути. Поэтому я сам вынужден был копаться в поступающих данных, не доверяя это дело никому. Возможно среди звонков был звонок и от убийцы, намерением которого было дать ложную информацию, чтобы сбить нас с истинного направления.
После того злополучного открытия чемпионата, люди не сразу разошлись по домам, обсуждая произошедшее и делясь впечатлениями, они сообщали нам о том, что видели подозрительного типа в темных очках у входа, двух незнакомых женщин, которые раздавали какие-то листовки на улице, как раз недалеко от места происшествия, какого-то хромого старика с рюкзаком на спине… Сами спортсмены ничего не могла нам сообщить, только то, что покинули здание уже ближе к часу ночи, ведь им надо было переодеться, сдать реквизит, принять душ и разойтись по гостиницам. Кто-то ожидал такси, кто-то шел пешком. Все устали и переволновались и совершенно не обращали внимания на людей в незнакомом городе. Но и от них мы услышали много домыслов и предположений совершенно не относящихся к делу.
Мы размножили фотографии Марьяны и совали их всем подряд, но никто девушку не опознал и не видел ни до того дня ни после. Ее портреты висели на столбах, стенах домов, подъездах, гостиницах... Мы были уверены, что кто-то да должен был ее видеть, или обладает важной информацией. Три часа она же где-то была, ходила, с кем-то говорила… Не провалилась же она из многотысячного зала прямиком в тартарары, а потом воскресла в парке, чтобы вновь отправиться в преисподнюю...
А заодно мы искали человека с татуировкой саламандры.
На конкурс пришло шестнадцать человек. Невероятно, как много людей любят рисовать на себе всяких ящериц, наделяя их несуществующими тотемными достоинствами и мистическим характером. Были среди конкурсантов и такие, кто мечтал быть похожим на саламандру и возводил ее в ранг оберега. Один «качок», с лицом тупого первоклассника полчаса разглагольствовал о том, что это земноводное самое хитрое, выносливое и мистическое, которое и в воде не тонет, и в огне не горит.
Олег порылся в интернете и весьма удивил нашего конкурсанта тем, что саламандры не горят потому, что естественная среда обитания и убежище саламандр это глубокие прохладные пустоты средь камней и деревьев, защищенные от внешних воздействий окружающей среды. Поэтому во время пожара им не приходится никуда убегать, для спасения достаточно просто не показываться наружу.
- Вот и весь секрет! - ухмыляясь заявил он обалдевшему верзиле.
- Вы ничего не понимаете в саламандрах. - взревел тот. - Но я приперся сюда не за тем, чтобы вы учили меня жизни. Просто скажите — нравится вам моя татуировка или нет.
Он закатал рукав и мы все стали свидетелями прекрасно выполненной цветной наколки. Коричневый ствол дерева с несколькими зелеными листочками облегал руку, словно лиана, по которой взбирается вверх черного окраса с яркими желтыми пятнами саламандра.
- Впечатляет! - буркнул я. - Вы можете идти. О результатах сообщим вам в смс.
Качок смачно рыгнул и зло покосившись на Олега, вывалился из помещения, что-то недовольно пробормотав напоследок.
Был среди конкурсантов и хлипкий старичок с «рисунком» во всю спину, и подросток с длинными рыжими как яркое осеннее солнце волосами, и две сестры-близняшки с одинаковыми татушками анимэшных саламандр. Но по моим ощущениям никто из них не подходи на роль убийцы.
- Не расстраивайтесь, подполковник! - утешал меня вечером Селиванов. - Отсутствие результата — тоже результат. Ведь наш татуированный субъект мог не прочитать объявление, он может быть приезжим и наша пресса ему до лампочки. Он мог быть занят в это время…
- Занят? - психанул я. - И чем же он мог быть так занят?! Выискиванием новой жертвы? Или?… - мысль, пришедшая мне в голову, заставила меня замолчать.
- Что или? - поглядел на меня Олег.
- Во сколько вчера были соревнования? - вопросом на вопрос ответил я.
- Утренние в десять часов. - сверился со своими записями капитан. - Обеденные — в тринадцать. - до него наконец дошел смысл моих вопросов. Он ударил себя по лбу ладонью и простонал, - Ну какие мы с вами недальновидные, Борис Петрович!
- Говори прямо, капитан, бестолковые! Назначить время и не свериться с расписанием подозреваемых.
- Вы все же думаете, что убийца из спортивной среды?
- Я уже ничего не знаю. Но подозреваю всех. Иначе никак.
Следующие дни летели словно запущенные в космос ракеты. События менялись как узоры в калейдоскопе — соревнования, допросы, опросы, звонки, похороны второй спортсменки — Анжелы Петровой, снова звонки, вызов к Нестерову, допросы, опознания, и уже похороны Светланки. К тому же нагрянула долгожданная комиссия и всему нашему подразделению пришлось давать отчеты по прошлым делам. Я отвечал на вопросы полковника Ильченко и подполковника Улыбако, а мысли мои все вертелись вокруг нашего маньяка-секстанта. Домой я приходил за полночь, когда Вера уже спала, а уходил рано поутру, когда она еще спала. Я не мог ни есть, ни спать, ни думать о чем бы то ни было еще.
- Боря, - Вадим Бережнов ходил за мной по пятам. - найди убийцу Светки. Я ж не могу так больше, пойми! Светка, она ж наша единственная доча! Зачем мне дальше жить? Для кого работать? На кого деньги тратить? А этот гад гуляет на свободе и радуется жизни!
- Вадик, я все понимаю! - в который раз отвечал я ему. - Глупо говорить, что все переболит и надо жить дальше! Но я не знаю что делать и где искать. Убийца не оставил ни одного следа. А еще постоянно идет снег, который уничтожает даже те улики, которые могли бы быть. Я не знаю, что сказать?! И даже не могу пообещать тебе, что найду преступника!
А что еще я мог сказать безутешному отцу? Я тупо пялился на бумаги «дела» и мозг мой был опустошен. Несколько раз звонила Вера, но я не стал брать трубку, просто был не в состоянии ничего и никого слышать. Сотни звонков свидетелей, сотни визитеров со своими подозрениями, и все впустую.
Вера пришла сама. Когда она открыла дверь, я не сразу ее узнал. Жена с ног до головы была засыпана снегом. Выглядела она при этом потрясающе — раскрасневшаяся на морозе, в обрамлении белого сверкающего снежного покрова. На ее длинных ресницах еще не растаяли пушистые комочки и от этого глаза ее стали еще выразительнее. Но… сейчас я не рад был ее визиту и уже хотел было попросить ее вернуться домой и не доставать меня некоторое время, однако она решительно прошла к столу и села на стул для посетителей.
- Боря, звонил Женька и велел тебе кое-что передать!
Я подскочил на месте как ошпаренный и заорал во все горло:
- Почему он не позвонил мне сам? И ты могла бы мне сообщить по телефону! - и тут же осекся на полуслове, ведь сам же не брал трубки и не отвечал на звонки. А Женькин звонок видимо потерялся среди сотен других. - Что он говорил?
- Тебе надо сходить на соревнования! Но не для разглядывания зрителей на момент выискивания подозреваемых и сомнительных личностей, а посмотреть выступления девочек. Отдохнуть, расслабиться, и получить удовольствие! Нуу, хотя бы просто насладиться зрелищем, если получится.
- Нет, ну он в своем уме?! - я был разочарован. - Как можно получать удовольствие, когда я окружен трупами со всех сторон, а в голове — пустота!
- Не знаю, Боря, не знаю! Я была бы рада тебе помочь, но не представляю чем. Я удивилась, думала, что племянник позвонил не просто так, и это должно было тебе помочь, но, видимо ошиблась, и он хотел просто отвлечь тебя, чтобы в голове прояснилось. Ты слишком зациклен и не видишь просвета.
- Спасибо, тебе, Вера! Наверное, он прав, и мне действительно стоит отвлечься.
Я быстро оделся и мы отправились домой. Я не стал брать ни такси, ни служебную машину, предложив Вере прогуляться. Она поняла мое состояние, и просто кивнула головой в знак согласия.
Прогулка немного меня успокоила. Я очень люблю такую погоду, тихую, снежную. А еще немного морозца, чтобы уже дома завалиться на диван, пить горячий чай и лопать булочки, поглядывая на схваченные морозом оконные узоры, наслаждаясь домашним теплом и уютом.
Как не люблю я скопление народа, как стараюсь избегать подобных мероприятий, если они конечно не связаны с моей профессиональной деятельностью. Но сегодня весь наш отдел занял места максимально приближенные к сцене.
- Смотреть, слушать, наслаждаться! - приказал я своим работникам. - Впечатлениями поделимся позже. Мне будут очень важны ваши мнения. Ребята очень нервничали, не понимая, что собственно от них требуется. - Постарайтесь почувствовать себя настоящими зрителями и экспертами гимнастики.
Если бы мне знать, что на самом деле здесь делаю я. Что это — подсказка Женьки или его забота обо мне? Я совершенно далек от акробатических танцев с обручем, не понимая, что так завораживает болельщиков в подбрасывании и поимке тонкой круглой трубки без конца и начала.
Напряжение спало уже после выхода первой участницы. Красивая стройная девочка в белоснежном блестящем костюме произвела настоящий фурор у фанатов. Зрители встретили ее бурными аплодисментами и криками. Да и выступала Нина Абросимова весьма неплохо. Несколько сложных трюков… и несколько досадных промахов. Зал, то восхищено улюлюкал, то испускал досадливый стон.
Вторая участница начала свое выступление не менее эффектно, но уже через несколько секунд обруч взмыл вверх и упал на ковер всего в нескольких сантиметрах от протянутой к нему руки. Насколько я понимаю — это одна из самых серьезных ошибок в номере. А еще мне показалось, что обруч как-то странно отклонился в сторону… но возможно это просто игра моего воображения.
Вскоре зрелище захватило меня с головой. Я стал переживать за девчонок, завывая вместе со всеми, когда какой-то недочет портил все впечатление о выступлении.
- А сейчас свое мастерство продемонстрирует Снежана Алексеева, которая лидирует с большим отрывом. - раздалось в микрофоне, и я как-то внутренне напрягся, сам не зная почему.
На середину сцены выпорхнула, как мне показалось, не складная долговязая девочка в мрачном простеньком костюме черно-коричневых тонов. По залу прошел гул, не то одобрения, не то разочарования. Музыка необыкновенно громкая и бравурная заглушила все остальные звуки. Вера тоже поморщилась, но продолжала внимательно следить за выступлением.
- Это звезда сезона. - прокричала она мне в ухо. - Так пишут таблоиды.
- Мне кажется ее выступление далеко от совершенства. - парировал я. - Как-то все натянуто, шаблонно и обычно.
- Зато ни одной помарки. - Вера пожала плечами. - А это ценится в этом виде соревнований.
- Может быть, может быть. - вздохнул я. - Но мне больше понравились номера предыдущих девочек. В них есть искра, кураж, задор! Пусть и с помарками, но я за них болел искренне. Здесь же нет ничего необычного. Я бы сказал — зазубренный танец. Ничего выдающегося.
- Возможно мы не все понимаем в гимнастике. И техничность ценится больше эмоций!
Я посмотрел на ребят. Мне показалось на их лицах проявилось недоумение, но когда Снежана закончила выступление и сделала поклон — зал взорвался овациями. Аплодировали и мои коллеги. А через пару секунд и я присоединился к ним. В самом деле, чего это я напал на девчонку — выступила она не плохо!
Остальные выступления мне показались не достойными внимания — помарки, слабая техника, неинтересные шаблонные акробатические фигуры. А когда посовещавшись, жюри вынесло вердикт — Наивысший балл присужден Снежане Алексеевой — мне показалось это весьма естественным и справедливым.
С трибун слышались крики одобрения. На вынесенный пьедестал взошли призеры, которым под гимн страны вручили медали, и все начали расходиться. Мы тоже всей гурьбой вывалились на улицу весьма возбужденные, и долго еще обсуждали событие, свидетелями которого стали не по долгу службы, а по велению сердца… и подсказке моего племянника.
Уже дома, я еще и еще раз прокручивал события сегодняшних соревнований и думал, что же не дает мне покоя?! Несмотря ни на что, я великолепно отдохнул, порадовался ярким краскам, эмоциям. Но на душе скребли кошки, а я никак не мог определиться, что же меня тревожит.
- Да брось ты метаться! - шикнула на меня Вера подавая десерт после сытного ужина. - Измаялся весь.
- Мне просто кажется, что судейство не справедливо. Выступление многих мне понравилось больше Алексеевой.
- Но, заметь, - Вера села напротив меня и взяла мою руку в свою, - девочки совершали помарки и оплошности. А это играет немаловажную роль в выставлении оценок.
- А если бы эта Снежана допустила техническую погрешность, пусть даже самую маленькую — досталось бы ей золото?
- Наверное нет! Но она исполнила номер без помарок — и это факт! А ты пей чай и иди спать. Не забивай себе голову всякими глупостями! Эта девочка оказалась собранней остальных, а потому золото досталось ей по-праву!
- С этим не поспоришь!
Я был согласен с Верой, но всю ночь ворочался с боку на бок, жалея, что Нина Абросимова, Наташа Клюева и еще ряд девчонок, выступивших на мой взгляд лучше, не заняли почетного места. Мне они казались более достойными награды.
На следующий день был объявлен почти пятидневный перерыв перед полуфинальными и финальными выступлениями. На афишных тумбах по всему городу были развешаны призывные плакаты финала чемпионата, на котором красовалась Снежана с золотой медалью на груди. Папарацци буквально преследовали девочку, заваливая ее вопросами, фотографировали каждый ее шаг, каждое движение, ловили и записывали каждое сказанное слово. Гимнастка лидировала по количеству набранных очков и даже если она провалит последние выступления, победа все-равно будет за ней.
Помятуя о том, что все спортсменки подвергаются опасности, я приказал своим бойцам обойти каждую претендентку на победу, узнать, не поступало ли угроз в их адрес, не было ли каких подозрительных инцидентов, не крутились ли возле них подозрительные типы и обязательно проверить входы и выходы в тренировочные залы, в гостиницы и столовые. Требовалось проинструктировать охрану на знание и умение отреагировать на экстремальные ситуации.
Сам я тоже решил присоединиться к ребятам, и как только сдал последний отчет комиссии, отправился к Снежане. Оказалось, что девушка проживала не в гостинице, как все участницы, а вместе с бабушкой снимала небольшой частный домик в двух шагах от спорткомплекса.
Сама девочка оказалась тихой и скромной, почти серая мышка, какая-то напуганная, готовая спрятаться под «кровать» при первой возможности. А вот ее бабушка, женщина еще не старая, на вид не более шестидесяти лет, была личностью очень приметной. Высокая, статная, с густыми черными волосами ниже плеч, неимоверно пронзительными выразительными темными глазами и аристократическими тонкими пальцами, которые украшали, как мне показалось. старинные и невероятно дорогие кольца. Мне даже подумалось, что я ошибся адресом, так образ современной городской женщины-вамп не сочетался с ее проживанием в глухой деревеньке. Я представлял себе этакую деревенскую бабульку в вязаной телогрейке и валенках, еле сводящую концы с концами и посвятившую всю свою жизнь внучке и работе на огороде, а тут...
Мое появление застало женщину врасплох. Она пригласила меня в комнату, а сама спешно удалилась в уборную, откуда появилась спустя несколько минут. Ее преображение меня шокировало. Волосы бабушка Снежаны спрятала под старомодный деревенский платок, а вместо шелкового стильного спортивного костюма накинула на себя пестрый халат, застиранный и изрядно помятый. Свои бездонные глаза она спрятала за очками-хамелеонами, а с изящных пальцев исчезли все кольца.
Видимо мое недоумение отразилось на моем лице, она улыбнулась и вокруг рта залегли глубокие морщинки. «Неужели мне все это привиделось? - подумал я. - Ну не может женщина в расцвете лет за пару минут превратиться в обычную старушку! Мне действительно надо серьезно подумать об отдыхе!»
- Что привело вас к нам, полковник? - спросила она глухим голосом и слегка сгорбившись уселась на стул рядом со мной. - Вы по поводу всех этих неприятностей со спортсменками?
- Я бы не назвал это просто неприятностями. - заметил я. - Было совершено несколько злодеяний, в результате чего погибли невинные девушки. Кстати, соперницы вашей внучки.
- Соперницы? - кончиком платка она вытерла губы и покорно сложила руки на коленях. - Моя внучка — подающая надежды гимнастка, и у нее нет по-настоящему сильных соперниц. Может быть вы читали рецензии на ее выступления в прессе?! Она одна из всех, кто достойно проходила все состязания…
- Вот об этом и речь. - прервал я ее слова. - Снежана более других может подвергнуться преступным действиям.
- Я прекрасно слежу за девочкой и, поверьте, не спускаю с нее глаз. Так что нам не нужна защита.
- Думаю женщина преклонных лет не сможет оказать сопротивление сильному противнику.
В ее глазах блеснул огонек, но тут же потух.
- Думаю, вы правы. - она закивала головой. - Вы хотите усилить охрану или пришли отговорить ее участвовать в финале?
- Не то и не другое. Охраны у нас вполне достаточно, только это не помешало преступнику угробить девушек, а отговаривать столь успешную спортсменку от шанса получить «золото»?! Я не вправе! Лучше расскажите, как вам удалось подготовить внучку к таким соревнованиям? Спортивная школа далеко от вашего села? Сколько вы тратите денег на обучение девочки и ее тренировки?
- А что вы знаете о гимнастике? - вопросом на вопрос ответила она.
- Практически ничего! Иногда смотрю с женой выступления по телевизору. Впервые в жизни — в живую, и то по долгу службы.
- Моя дочь, Мариночка подавала большие надежды, но я не уберегла ее — детка выскочила замуж, когда ей еще и семнадцати не было. И все полетело в тартарары. - на глазах старушки выступили слезы, но она быстро взяла себя в руки и продолжила рассказ. - Ее гены передались и Снежане. Я поставила себе цель — всё ради гимнастики. Мы продали квартиру в столице и купили домик попроще. Отсюда и деньги на тренировки. Я помогала и буду помогать внучке идти вперед.
- Но мне показалось, что ваша девочка немного скована, не эмоциональна.
- Что с того? Она берет техникой и выдержкой. Этому я научила ее с детства. Ставки велики! Она должна прожить жизнь за двоих! За себя и за мать! Любой ценой!
- Не слишком ли большая цена золота? - спросил я. - Гимнастика - интересный и красочный вид спорта. Но настоящего гимнаста видно сразу — ты или гимнаст или нет! Я видел задор в глазах других спортсменок, но лишь равнодушие на лице Снежаны.
- Ну и что? - женщина пожала плечами. - Профессионалом можно стать и без эмоций! Жесткая дисциплина и тренировки! Я сама помогаю девочке, ставлю ее номера и продвигаю ее на Олимп. В борьбе хороши все средства!
- О каких средствах вы говорите?
- Я поднимаю ее дух. Я сопровождаю ее всюду. Я молюсь за нее, в конце концов!
- И это помогает?
- Как видите! - она тяжело поднялась со стула и слегка кивнула головой в знак того, что мне нужно удалиться. - У нас еще много дел. - сообщила она. - Скоро финал. Нужно готовиться!
Я хотел задать еще несколько вопросов, но лишь пожал плечами и вышел за дверь.
Снег прекратился и стало довольно морозно, пришлось поднять воротник и натянуть перчатки. Я никак не мог собраться с мыслями. Что делать дальше? Где искать?
Весь вечер я провел в кабинете слушая отчеты оперативников. Ничего интересного. Ничего нового.
- У меня тоже глухо! - сказал я. - Что взять со старой бабки, которая одна воспитывает внучку.
- Нуу, воспитывает весьма неплохо. - отозвался Олег. - Раз девчонка показывает такие результаты. Как выглядит бабка?
- Весьма заурядная внешность — как и полагается всем деревенским бабкам. - я задумался. Мне никак не удавалось воспроизвести ее вид. Вроде бы ничего особенного, но образ получался какой-то смазанный. Такую увидишь в толпе и не узнаешь. Или узнаешь?! Как раз у нее типичная внешность для деревни, но не для города. Я потер виски — начиналась мигрень. Хотелось спать и одновременно бодрствовать, есть и в тоже время думать о пищи было противно. Мысли путались и сбивались. Как же я устал — просто как выжатый лимон. Давно со мной такого не случалось.
- Что с вами, Борис Петрович? - услышал я словно сквозь пелену и почувствовал как тело покрылось гусиной кожей, а через секунду стало жарко и душно. - Кто-нибудь, откройте окно!
- Вот, выпейте воды! - кто-то сунул мне в руки стакан и подтолкнул его ко рту. Я сделал несколько больших глотков и меня отпустило, стало значительно лучше, в глазах прояснилось.
- Может вызвать скорую? - спросил Олег.
- Нет, все прошло! - отмахнулся я. В тепле разморило. Да еще со вчерашнего дня ничего не ел.
Откуда-то на столе появились пирожки, сосиски и ломоть хлеба, и я с жадностью набросился на еду. Настроение улучшилось. Ребята разговорились. Обсуждали новости, рассказывали о семьях, мечтали о рыбалке. Звонок раздался неожиданно. Я машинально взглянул на часы — двадцать три ноль-пять. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. В кабинете повисла гробовая тишина. Голос говорившего эхом раздавался в трубке и ребята стали прислушиваться к разговору.
- Я, это, шел тут с работы… - кричала трубка. - А тут она… или нет, да… она. И все залито. Это кошмар! Приезжайте! Помогите!…
- Говорите яснее — кто, где и что произошло? - Я задавал вопросы уже зная, что ответят мне на том конце провода.
- Тут девушка убитая! Вернее ее убивают! Другая еще не ушла.
- Адрес! - с нажимом остановил я оппонента. И повернувшись к ребятам отчеканил. - Улица Градского, это задний двор спорткомплекса! - оперативники молниеносно выскользнули из кабинета и их стройный топот быстро затих в коридоре, затем переместясь на улицу. Захлопали двери УАЗика, раздался визг сцепления и свист отъезжающей машины.
Я сделал несколько служебных звонков и стал ждать результата. Сейчас у меня было время оценить звонок: «Мужчина сказал, что девушку убивают и преступница еще там: - «Другая еще не ушла», значит мои ребята вполне могут успеть и застанут убийцу на месте преступления, если конечно звонивший был осторожен и не спугнул ЕЕ. Ее — значит все-таки это Она! Или может быть это не «наш» маньяк и преступления не связаны между собой. Будем ждать».
Вскоре оперативники вернулись.
- Мы ее упустили. - отчеканил Олег. - Она рванула с места с такой скоростью, и петляла по переулкам так ловко, что догнать ее было невозможно! - видя мой ошарашенный вид, он быстро добавил. - Мы подъехали в тот момент, когда она сидела наклонившись над жертвой. Одной рукой светила телефоном, в другой руке был зажат нож. Услышав шум, она рванула с места, перескочила через живую изгородь декоративных кустов и была такова. Знаете, у нас великолепная подготовка, но так лихо скакать по острым веткам - это перебор.
- Болван! - взревел я. - Как можно было упустить убийцу?! Вас было двенадцать обученных бойцов!
- Вы не дослушали, полковник! - затараторил капитан. - Я узнал ее... кажется это была Снежана Алексеева. Правда было темно, фонарь один на всю улицу и тот метрах в пятидесяти. А уголок там тихий, темный... - я не мог сказать ни слова.
- Точно ли так? — наконец вскричал я. Или это только догадки?
- Не только. - Спиваков виновато опустил голову. - Ребята отправились по ее следам, и они привели прямиком по адресу, который Алексеева и ее бабка снимают с момента прибытия. У двери они обрываются.
- И что вы сделали дальше?
- Ничего. Приехали сюда за дальнейшими распоряжениями! Завтра финал, стоит ли нам брать ее сейчас или отложить до окончания соревнований?
- Кто ее жертва?
- Точно не из участниц чемпионата. Над установлением личности работают эксперты.
- А почерк наш?
- Наверняка. Тело убитой лежало как пятиконечная звезда. Повреждения идентичные прошлым. Верхняя одежда — аккуратно сложена в стороне. Орудие убийства не найдено, но Алексеева могла его просто выбросить или обронить по дороге, когда убегала.
- Что-то здесь не клеится! - я, вопреки своей воле, пытался найти оправдание для Снежаны. - Как она могла справиться с более сильной и старшей девушкой? Почему все жертвы так спокойно отдались в ее власть над собой. Алексеева не производит впечатления сильной девочки, ни морально ни физически.
- Вы недооцениваете ее, Борис Петрович! Как бы там ни было — она спортсменка, и весьма натренированная. Нуу, может еще хитрость, внушение, обман… Не всегда жертвы ритуальных обрядов осознают, на что их толкают исполнители...
У меня больше не осталось аргументов. И я, скрипя сердце, дал приказ на арест.
Было примерно четыре часа утра — как раз перед финальным соревнованием. Оперативники постучали в дверь частного дома с пометкой на воротах, которую оставили их коллеги из группы захвата — открыла сама Снежана. Ей предъявили ордер и объявили, что она арестована. Это стало для малолетней убийцы шоком. Девушка не могла поверить в случившееся. На нее надели наручники и доставили в наше отделение. Она плакала навзрыд и уверяла, что никого не убивала, а просто случайно обнаружила тело и решила посмотреть, может человеку нужна помощь — может он ранен или ему стало плохо!
- Почему тогда ты, вместо того, чтобы помочь оказать эту самую помощь ринулась наутек? - начал допрос капитан.
- Я испугалась, что меня могут заподозрить!
- Как интересно! - Олег навис над ней словно глыба, и девчушка сжалась в комок, словно ждала, что ее вот-вот ударят. - Какого черта ты шлялась по темноте, в одиннадцать часов вечера, в месте, которое и местным-то едва знакомо?
- Я шла с тренировки. - лепетала девушка. - И увидела что что-то темнеет на снегу!
- Полная чушь! - встрял я в допрос. - Твоя бабушка утверждает, что занимается с тобой самостоятельно, значит тебе не было нужды ходить в зал, да еще в полном одиночестве. А чтобы увидеть тело, нужно было специально зайти за кусты. Я хорошо знаю это место, и уверяю, что с дороги увидеть тело просто невозможно!
В самый разгар нашего дознания в кабинет влетела ее бабушка. Она ринулась к внучке и обняла ее за плечи, что-то тараторя ей в ухо, и одновременно выкрикивая нам претензии о неправомочности задержания без ее ведома несовершеннолетней.
- Я спала, когда услышала крики и топот множества ног. - возмущалась она. - А когда оделась, в доме никого не было. Пока я отыскала адрес и местоположение вашего отделения, вы измывались над ни в чем неповинным ребенком! Если у нас нет денег и мы из глубинки — это не значит, что вы в праве творить черт знает что!
А я вдруг снова почувствовал себя плохо. Голову словно в кипяток окунули. В глазах стало двоиться, и я никак не мог понять что происходит — передо мной маячили два образа — черноволосой женщины с темными глазами, пылающими гневом и старенькой бабушки в цветастом платке, которая молила отпустить ее внучку.
Почему-то я остался в комнате один на один с этими двумя женщинами, и никто не мог прийти мне на помощь. Куда все подевались? Кто стоит передо мной? Я пытался освободить горло растягивая воротничок рубашки, чтобы облегчить дыхание, а лица все мелькали передо мной и последнее, что я помню — губы, шепчущие мне непонятные слова. А после наступила темнота...
Арест Снежаны Алексеевой вызвал бешеный интерес в СМИ и пабликах зрителей последнего финального этапа соревнований. У нее уже появились свои фанаты, которые яростно сопротивлялись аресту любимой спортсменки. Они заявляли, что она должна закончить финальные соревнования и получить золото, прославившее ее саму и родной край. Даже сам губернатор Красноярской области звонил нашему начальству с просьбой дать ей возможность выступить в последний раз.
Нам пришлось уступить, ведь пока мы четко не доказали, что все эти убийства совершила эта хрупкая нескладная девочка. И хотя она созналась в содеянном уверяя, что совершала обряды, надеясь таким образом «получить» победу, у нас еще оставались сомнения в ее виновности. А я был почти на сто процентов уверен, что за этими убийствами стоит кто-то другой. Постоянная навязчивая мысль сверлила мозг — Снежана Алексеева, подрастающая звезда, не причастна к преступлениям. А я, полковник полиции должен оставить ее в покое и вообще закрыть это дело, либо направить расследование в иное русло. Семья Алексеевых здесь не причем.
В сборной России незамедлительно отреагировала на задержание гимнастки за ритуальное убийство. Чиновники и спортивные организаторы были шокированы этой новостью. О такой реакции рассказал старший тренер красноярской команды Владимир Матюшкин.
Он отметил, что никто из тех, кто лично знаком со спортсменкой, не замечал у нее склонности к жестокости. Тренер также рассказал, что Алексеева, после показанных результатов на нынешнем чемпионате могла претендовать на место в национальной команде, но в свете открывшихся фактов, теперь вызывает сомнение не только психическое здоровье подростка, но и ее мастерство.
Полковнику Нестерову пришлось выступить на пресс конференции с заявлением, что подозреваемая в нескольких ритуальных убийствах Снежана Алексеева задержана, и с ней после финальных выступлений будут проводиться следственные действия. Никаких запретов на ее выступление налагаться не будет.
Я же настаивал, что девочкунадо отпускать и дать ей возможность покинуть город. И ее бабку, действующую на меня так болезненно тоже отправить восвояси, вопреки здравому смыслу.
Когда до выступления оставались считанные часы, Алексеевой принесли форму, и наши сотрудницы сопроводили ее в комнату, где Снежана могла переодеться и подготовиться к выступлению. А потом под конвоем отвезли ее в спорткомплекс.
Ажиотаж был просто бешеный. Билеты покупались через десятые руки, передавались перекупщиками и выпрашивались у знакомых. Цены достигали неимоверных размеров в сотни раз превышающих номинал. Длинные очереди на улицах, давка и толкотня на трибунах... Люди, те кто не смог попасть на финальные игры, выстроились у здания, чтобы иметь возможность видеть происходящее на экранах, установленных на уличном фасаде.
А на центральном въезде и у мэрии города выстроились пикетчики с призывами «Дать свободу Снежане и возможность свободно выступить».
Почти все наряды города были задействованы в обеспечении и охране правопорядка. А я, сославшись на плохое самочувствие, остался ждать результатов в своем кабинете.
Мне было о чем подумать. Последние события совсем сбили меня с толку. Я пытался составить фоторобот бабушки подозреваемой девушки, но у меня ничего не выходило. Ее образ постоянно менялся в моей голове. Мне казалось, что она совсем не та, за кого себя выдает. Но как только я пытался сосредоточиться, у меня начинала болеть голова. Промучившись пару часов, я сдался и позвонил Женьке. Трубку взяла моя сестра и капризным тоном отчитала меня за то, что отправил ее сына домой.
- Мне кажется, что ты мог бы принять больше участия в его жизнь. - начала выговаривать она. - Ты же знаешь, какой он непредсказуемый, избалованный и упертый. А сейчас есть опасность, что он встретит старых дружков, и все начнется по новой! Как ты мог бросить нас в такое трудное время?! Знаешь же, что его пагубная привычка может угробить его здоровье!
Я хотел отметить, что живя у меня, он тоже подвергался такой опасности. И вообще, обстановка особого значения не имеет, а его употребление наркотиков было мне иногда и на руку, поэтому еще вопрос — где для парня безопаснее… Но я молчал. Не мог же я признаться, что порой подталкивал пацана к принятию запрещенных средств, да и мое начальство беззастенчиво пользовалось Женькой, закрывая глаза на методы, которыми он действует. Вот и сейчас мне позарез нужна была его помощь.
- Ален, - начал я из далека, - пойми, у меня совсем нет времени, чтобы постоянно контролировать взрослого парня. Вера вернулась и не хочет, чтобы в доме жил посторонний.
- Для тебя родной племянник, да еще единственный — это посторонний?
- Не злись! Дай ему трубку, я поговорю с ним.
- Хорошо, наставь его на путь истинный!
Я услышал в трубке ее шаги, потом неясный шепот и наконец голос Женьки.
- Привет, дядь Борь, без меня, как без помойного ведра?
- Не ерничай! - начал закипать я, но тут же сам себя осадил. - Жень, мне не обойтись без твоей помощи. Ты можешь мне дать подсказку?
- Ну ты же знаешь, что мои видения напрямую связаны с… сам знаешь чем. Мать меня не выпускает из дому, везде таскается за мной. Даже сейчас, я уверен, подслушивает под дверью.
- И что же нам делать? - в отчаянии пролепетал я. - Мне не обойтись без тебя.
- Я подумаю. - коротко бросил он и отключился.
Звонок Веры застал меня врасплох. Жена сухо сообщила мне, что уходит жить к сестре, она все понимает и мне сейчас необходимо вернуть племянника. Но как только все уладится, она вернется, и мы обо всем поговорим. Мое сердце сжалось от безысходности, глаза защипало, но я сдержал слезы. Мне так долго пришлось вымаливать у нее прощения, чтобы вот так просто одним махом перечеркнуть все усилия, но в тоже время — это было как нельзя кстати. Я тут же перезвонил Женьке и вызвал его к себе.
За всеми разговорами, выяснением отношений и переговорами о переезде племяша, время пролетело незаметно. Вскоре вернулась Наталья Смирнова, одна из конвоиров, которые сопровождали Алексееву в тренировочный корпус, а затем и в зал ожидания. Она передала девушку из рук в руки тренерам и своим коллегам, а сама явилась ко мне с докладом.
Я спросил как девушка себя вела, и лейтенант сообщала, что гимнастка подавлена и немного дезориентирована, и даже не пытается взять себя в руки.
- Она все твердила, что и так получит золото финала... но какой ценой?! - а потом добавила почти шепотом, как не относящееся к делу сведения, что на спине арестантки она заметила яркую красивую наколку саламандры. - Вот такую и я бы себе хотела! — заявила Смирнова. - Это просто шедевр живописи! И выполнил ее настоящий мастер! Ну вот откуда у такой нищенки такие деньги?
Меня словно молния пронзила — вот она, та самая злосчастная татушка, которую мы безрезультатно искали все это время. У меня даже руки вспотели от неожиданной новости. Но это значит, что преступница не она — как говорил Женька: «Человек с такой наколкой знает все и может рассказать подробности».
Я не мог усидеть на месте. И если бы судмедэксперт не принес акт о вскрытии последней жертвы, я тут же помчался бы на стадион.
Как и предполагалось, Снежана получила свое «золото» и не столько за заслуги, сколько за шумиху вокруг своего имени. Председатель жюри тут же заявил, что после окончания следственных действий, судейсво и оценки будут пересмотрены. Если будет доказана вина гимнастки и то, что она добилась победы проведением ритуалов, спортсменку дисквалифицируют и уже дорога в спорт будет ей закрыта навсегда.
Саму девушку снова привезли в изолятор. Но она была настолько подавлена, что допросы пришлось отложить до ее более-менее нормального состояния.
- На это может уйти не один день! - сказал вызванный нами психотерапевт. - Я пропишу таблетки и успокоительное. Дайте ей время придти в себя. А еще мне думается, она пережила за последние дни много стрессов, и ее состояние вызвано не тем, что ее поймали и уличили, а копать стоит глубже.
И нам оставалось только ждать.
Последние дни я жил в авто режиме, не замечая ничего вокруг. И потому с удовольствием вдохнул свежий морозный воздух, направляясь домой. Женька уже колдовал на кухне — я почувствовал запах жареной картошки с запечными ребрышками, и у меня потекли слюнки. Кроме того, я почувствовал себя намного спокойнее и увереннее.
После ужина мы уселись перед телевизором с баночками пива, и я рассказал о своих переживаниях.
- Я до сих пор верю и не верю в причастность Алексеевой к этим зверствам, но все сходится на ней.
- Тебе заморочили глаза, веришь ты в это или нет. Я не отрицаю, что она знает убийцу, но самое страшное то, что ты должен был уже догадаться обо всем, но ты словно ослеп. Утром я посмотрю на ситуацию с другой стороны и постараюсь открыть тебе глаза на некоторые вещи.
Я знал, чем займется племяш, но не препятствовал, в который раз давая себе слово, что это в последний раз. Меня мучили угрызения совести, но сам полковник Нестеров просил меня о такой уступке. В мучительных сомнениях я отправился спать, и на удивление не проснулся за всю ночь ни разу.
Я заварил кофе и жарил яичницу, когда на пороге появился всклокоченный племянник.
- У этой твоей Алексеевой есть телефон?
- Ну да, наверное. - пожал я плечами - Сейчас они есть у всех.
- Попроси ее дать тебе возможность заглянуть в фото галерею. А потом спроси: – «Это она?»
- Кто она? И кого я должен увидеть?
- Ее бабушку.
- Ты хочешь сказать, что бабка помогала внучке? - я расхохотался. - Да это старуха — божий одуванчик. Она и мухи не обидит. Ее соплей можно перешибить.
- Поторопись. - Женька лишь хмыкнул. - Пора заканчивать уже со всем этим. А еще возьми вот это… - он протянул мне иконку с ликом Николая Чудотворца. - Вдруг пригодится.
- Женя, ты разом не сошел с ума? - завопил я. - Не хватало мне еще крестик повешать, начать по храмам ходить! Ты за кого меня принимаешь? На дворе двадцать первый век, вообще-то!
- Да, на дворе двадцать первый век, а ты просишь своего племянника заглянуть в потустороннее! И без моих советов не продвинулся дальше своего носа, вообще-то!
- Ладно, давай! - недовольно буркнул я, сунув иконку в карман.
Я тут же вызвал к себе на допрос Снежану, а сам уселся за стол. Ее привели спустя десять минут. Девушка выглядела сонной и апатичной, но мне не терпелось уже начать допрос.
- Где твой телефон? - она лишь отстраненно пожала плечами, уставясь в одну точку невидимым взглядом. Я нажал на кнопку селектора и приказал принести ее вещи.
В ожидании я рассматривал девушку, сидящую ко мне в пол оборота. Опущенные плечи, красные опухшие глаза, видимо она проплакала всю ночь — и это хорошо — значит не ушла в себя полностью, как того опасался врач, и может испытывать эмоции.
Когда телефон оказался у меня в руках, девушка с любопытством взглянула на меня, пытаясь понять зачем мне понадобился ее гаджет.
- Я не снимала убитых! - сказала она. - И сами убийства тоже.
- Я ищу не это. - я рассматривал каждую фотографию в электронном альбоме.
Вот молодая женщина, с одутловатым лицом и потерянным взглядом — наверное ее мать-алкоголичка. Вот молодой мужчина — отец. Вот она сама в классе, на тренировке возле дома, у реки, в клубе… И тут я увидел красивую женщину, ту, образ которой меня все время преследовал в видениях. Кто она? Я протянул телефон экраном вперед к Снежане и спросил как учил меня Женька: - «Это она?».
Я думал, что девушка рассмеется, спросит, что я имею ввиду, но она спрятала лицо в ладони и разрыдалась, отчаянно и горько. Я силился понять что происходит, кто эта женщина, так мне знакомая и одновременно «призрачная».
- Не арестовывайте ее. - Снежана впала в истерику. - Лучше все свалите на меня! Вам все-равно, кого посадить, а как я буду без нее? Она у меня одна!
- Кто она? - стараясь перекричать девушку, завопил я. - Говори, кто она?
- Моя бабушка! - она всхлипнула, вытерла рукавом слезы и замолчала.
- Еще одна? - не понял я.
- Она единственная.
- Нооо… Она совсем не похожа на нее… - я был озадачен. - Давай-ка рассказывай все по-порядку.
Снежана немного помедлила, а потом словно решившись на отчаянный шаг, заговорила.
- Здесь, на фото, она настоящая. А людям она показывается в том образе, который вы запомнили — слабая, старенькая, нищая, словом «настоящая деревня». Когда вы пришли к нам, она ждала меня и не успела среагировать.
- Но, она изменилась и я… тут же забыл настоящий… настоящее ее лицо…
- Она ведьма! - объяснила мне девушка. - А еще она обладает гипнозом, и может внушить человеку все, что ей надо.
- И она проводила все эти обряды и ритуальные убийства, чтобы… - я старался подобрать нужные слова, но никак не мог сосредоточиться.
- Это были жертвы! После которых события сами помогали мне выиграть! Девушки умирали, калечились или были убиты. Все это было мне подспорьем!
- Ну колдовства и магии не существует — все это выдумки и сказки!
- Скажите это судьям и зрителям! Я была против таких методов, но бабуля мне ничего и не говорила, делала все сама. А я дурочка думала, что действительно гениальная гимнастка.
- Ты любишь спорт? - спросил я, уже заранее зная ответ.
- Нет! - она отрицательно покачала головой. - Но моя мама имела способности, тоже занимала места и должна была ехать на Олимпиаду, когда встретила моего отца. Обоим было по семнадцать лет. Бабуля была разгневана. Ведь беременность ставила крест на спортивной карьере матери. Думаю она и отца ненавидела по этой причине. Скорее всего, навела на него свои чары, а может просто подсыпала снотворного, или загипнотизировала, сейчас это уже не имеет значения. Отец погиб по дороге на работу. Говорят — не справился с управлением. Но бабуля не рассчитала, мать не вернулась в гимнастику — она впала в депрессию, запила и замерзла в снегу… И вот тогда бабуля взялась за меня.
- Но она что не видела, что у тебя нет ни способностей, ни тяги к спорту?
- Видимо видела, поэтому и решилась на ритуалы. А я, дура, думала, что сама справляюсь.
- Рассказывай дальше!
- А дальше все просто. Когда начались все эти убийства, я ничего не заподозрила. Поняла уже потом, когда вы пришли к нам домой, вернее на съемное жилье. Вернулась, а дверь открыта, я и слышала весь разговор, и начала догадываться… А потом бабуля засобиралась куда-то, торопилась, собирала свои колдовские вещички. Я за ней проследила, и увидела все своими глазами. Потом она ушла, а я решила проверить жива ли еще девушка, может успела бы помочь. Но было поздно… а дальше вы все знаете.
Снежана оперлась на стол, уронила голову на руки и вновь разрыдалась.
- Что теперь со мной будет? - спрашивала она. - Детдом? Я не хочу! Лучше заберите меня в тюрьму вместо бабушки. Она уже не молодая, там ей не выжить!
«Сомневаюсь, - подумалось мне. - С такими-то способностями!»
- Как получилось так, что девушки шли за ней и не сопротивлялись?
- Она говорила им, что может исполнить любое их желание, нужно только провести ритуал. А желания есть у всех, спортсмен ты или нет. Кто-то жаждет побед, кто-то денег и подарков, а кто-то просто любви и понимания. Девочки все делали сами. Так было проще ими управлять. Потом применение гипноза и уже сам ритуал…
Снежану увели, а я все еще сидел молча опустив голову.
- Что движет людьми — зависть, злость, ненависть? Не реализованные амбиции? Спорт — это слава и деньги. Вот что выдумала себе бабушка Снежаны. А то, что это ежедневный, ежеминутный каторжный труд — она не хотела понимать. За что она обрекла внучку на такую безрадостную жизнь? Понимала ли она это? Или так и жила в своих иллюзиях?
Как мне было не по себе, когда думал, что надо немедленно идти к… теперь уже я не мог назвать ее старухой. Но это мое дело, я поставил на карту очень многое — свою репутацию, жизнь девчонок и моей крестницы, Женькино здоровье, потерю Веры, и много еще чего, поэтому мне и придется все завершить. Поставить жирную точку.
К ее дому я шел более часа, постоянно останавливался, петлял и много раз хотел повернуть назад. Мне было жаль женщину, потерявшую все ради своих амбиций, что мне хотелось ее отпустить, помочь ей бежать. Подспудно я понимал, что это не мои мысли, а может это она внушила мне их тогда, при нашей встрече? Я буквально ломал себя, заставляя двигаться дальше. И тут моя рука зацепилась за что-то в кармане, я извлек на свет иконку, врученную мне утром Женькой. И впервые в жизни я начал молиться! Неумело, своими словами… Просто просил высшие силы мне помочь. А в голове стучало:
- Да ты идиот что ли, Петрович? Ну какие молитвы, какие иконы. Выбрось все и ступай домой!
А подсознание твердило — хуже-то не будет! А вдруг поможет?
И я продолжал молиться. Путался, забывал слова. Голова раскалывалась на части… А через некоторое время я почувствовал облегчение. Я вспомнил и свой визит к старой ведьме, и все очевидные вещи, на которые я не обратил внимание, а главное понял, что преступница, каковы бы не были ее мотивы, должна сидеть в тюрьме. Поняв это, я уже через пять минут был у ворот злополучного дома.
Я поднял руку, чтобы постучать, но дверь сама открылась, и я осторожно, крадучись переступил порог. Мне вдруг в голову пришла запоздалая мысль, что не плохо было бы вызвать бригаду, но времени уже не было.
Внутри было темно, тихо и душно. А где-то в дальней комнате в конце широкого коридора потрескивали свечи, и их свет бликовал, привлекая внимание. Я на ощупь отправился к источнику света и остановился в дверях маленькой комнатки, пораженный до глубины души. На двух табуретках стоял гроб, в котором, в своем лучшем костюме лежала Она. Восковые свечи были расставлены по всей комнате — на полках, на столе, на полу. Они чадили, и потрескивали. Многие из них уже оплыли и испускали последние огоньки пламени, некоторые не сгорели и наполовину. «Их кто-то недавно зажег? - мелькнула мысль». В комнате стояла удушающая духота. У меня тут-же потемнело в глазах, и я устремился на воздух, прихватив бумажку, что лежала на груди покойной.
Немного отдышавшись, я поднес записку ближе к глазам. Уже стемнело, и я никак не мог прочитать строки, лишь угадывал отдельные слова.
«Я, Желонкина Анна Игоревна, сознаюсь в совершенных мной убийствах девушек… Я потеряла все, и мне незачем больше жить…. Я ухожу из жизни добровольно. В моей смерти прошу никого не винить...». Дальше было написано совсем уже не разборчиво, как я не всматривался в строки, прочитать уже не смог.
- Придется вернуться и взять свечу. - нехотя решил я. - А потом вызвать бригаду и отправиться к себе в управление и ждать рапортов.
Я с опаской сделал несколько шагов в обратном направление, думая, что зря я затеял эту бодягу. Мог бы прочитать сообщение и в кабинете, в тепле, безопасности и при ярком свете. Я шел уже знакомым маршрутом, когда краем глаза заметил, как сбоку с комнате справа мелькнула какая-то тень. Я остановился, рука непроизвольно потянулась к карману с оружием, и прислушался. Табельный пистолет придал мне уверенности. Я шагнул в темноту. Комната оказалась на удивление большой. Наверное — зал, из которого две двери вели в коридор, откуда раздался шум. Мне показалось, что что-то тяжелое упало на пол. Я замер, не решаясь начать наступление. Я хоть и не из пугливого десятка, но быть застигнутым врасплох, а еще лучше быть убитым… такая перспектива меня не вдохновляла. И я стоял, боясь шелохнуться.
У меня было такое чувство, что смотрю телевизор, и все происходящее со мной, это просто кошмар. Мне надо проснуться. Но человек не спящий - проснуться не может. Шум раздался еще раз и я напрягся. А потом решительно пошел вперед.
Покойница лежала все так же, но мне почудилось, что в комнате что-то незаметно изменилось.
- Привидится же такое. - я вытер вспотевший лоб рукавом и потянулся за свечой. Кроме того, я потянулся к выключателю, и в комнате вспыхнул яркий свет. - Ну совсем спятил. - буркнул я. - Что же вы, Анна Игоревна, не захотели отвечать за свои злодеяния, испугались ответственности? А вот так оставить внучку на произвол судьбы? Как ей теперь придется одной? - я вгляделся в ее лицо, бледное, осунувшееся… и даже слегка наклонился над ней, чтобы разглядеть в ней образ старушки.
Тут в коридоре скрипнула половица. А может мне почудилось? Мой взгляд упал на аккуратно собранные сумки с вещами в углу, и я вздрогнул. Свеча упала на белоснежную простынь покойницы и веселый огонек побежал по вниз, образовав огненную дорожку.
Тут покойница захрипела, и я испытал самое жуткое чувство в своей жизни.
- Бежать. - пронеслось в голове и я припустил что есть духу.
Выскочив на улицу и отбежав в сторону, чтобы перевести дух, я закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул пытаясь успокоиться, но страшная картина не выходила из головы. Мыли метались в голове с бешеной скоростью, пытаясь найти правильное решение.
Я выхватил телефон и начал тыкать пальцем в экран, пытаясь найти номер бригады быстрого реагирования. Я только успел нажать кнопку вызова, когда физически ощутимая тьма, похожая на черную дыру, рухнула на меня из-за кустов. Телефон отлетел в сторону. Я изо всех сил старался скинуть с себя «наваждение». Уцепившись за что-то твердое и податливое, ощутив в руке материю, я рванул ее на себя. Передо мной искаженное звериной злобой, с перекошенным ртом возникло лица тренера убитых девчонок Селимбаева Саркиза Самвеловича.
Несколько секунд я находился в прострации. Этого хватило, чтобы он схватил меня за грудки и повернув к себе спиной толкнул меня вглубь дома. Я запоздало сунул руку за оружием, но тут же почувствовал как под левую лопатку мне уперлось что-то острое.
- Не дури, иначе шлепну тебя без предупреждения. - раздался сзади голос с легким акцентом. - Нам терять уже нечего. Подними руки и шагай в дом.
- Нам? — только и спросил я.
- Да ты так и не понял ничего? - смешок заставил меня разозлиться и не столько на врага, сколько на себя.
- Ты стал говорить с акцентом? - сказал я, чтобы просто что-то сказать. Мне было все-равно, как говорит мой преследователь, по крайней мере теперь.
- Когда волнуюсь не контролирую себя! - рыкнул он и снова заржал.
- Зачем? - спросил я переводя разговор в нужное мне русло. — Ведь ты же имел двух прекрасных спортсменок!
- Они были конкурентки. И рано или поздно съели бы друг друга. Из зависти, или как досадную помеху. А здесь была гарантия, что все пойдет стабильно и предсказуемо. Она обещала мне золотые горы!
- Так вы подельники?! - наконец до меня дошел весь смысл произошедшего. - Ты, как тренер мог спокойно увести девушек куда тебе было надо, ведь они доверяли тебе и не боялись. Ты привел Марьяну сюда, а потом вернулся на стадион. То же самое проделал с Анжелой. Да и других девчонок тебе было просто заманить.
- Понял наконец! - голос стал необычайно довольным. Я даже спиной чувствовал как мерзавца распирает от гордости за свои бесчинства.
- Я предложил обеим — стать рекордсменкой и навсегда превзойти соперницу, наобещал им алмазы до небес и предложил пройти проверку… сказал, что нашел ведьму, которая проведет ритуал... Потом поползли слухи, что охота идет именно на спортсменок и решил перестраховаться — найти обычную прохожую. Сказал ей, что я меценат и смогу провести ее к кумиру, а еще помогу сдать экзамены на отлично — ведь директор школы - мой лучший друг. Последней аплел нечто похожее, впрочем это не так важно. Все они, дурехи, верили мне и соглашались на все. Небольшой ритуал, и все мечты сбудутся, так я им раздавал обещания. И для правдоподобности заверил, что все в мире спорта, да и в шоу бизнесе так делают. Иначе высот не добиться. Это секрет сильных мира сего. Эти курицы слушали меня открыв свои детские пасти — они как и все прочие думали, что проведения обряда достаточно — остальное все само приплывет в руки…
Передо мной возник образ Светланки, девочки мечтавшей стать ученой, изобрести что-то самое нужное миру… сердце защемило. Я кретин, который позволил себя одурачить двум обезумевшим идиотам, приперся в логово сатанистов в одиночку и так бездарно попался в руки коротышки. Утешало лишь то, что он бывший спортсмен-борец, иначе бы моя совесть сгрызла бы меня раньше, чем он спустит курок.
Мы дошли до комнаты, где стоял гроб с телом покойной. Только теперь Она сидела на табурете рядом с домовиной и вертела перед лицом рукой с обожженными пальцами.
- Ты все испортил, придурок. - зловеще прошипела она. - Теперь придется убить и тебя. Мы продумали все до мелочей, и я уже должна была быть в поезде. Зачем ты вернулся? Мог бы спокойно прочитать записку в отделении. Нет, любопытство пересилило! Твоя глупость будет стоить тебе жизни. Ладно, не велика помеха. Свечи догорят, под каждой — бумажка, а сухие доски быстро разгораются. Пока приедет пожарная, спасать уже будет нечего. Я тем временем спокойно уеду восвояси. Против Снежки ничего серьезного нет. Она вернется домой как только ее отпустят. Саркиз вообще вне подозрений.
Мне было грустно осознавать, что я провалил операцию. Сейчас меня убьют, мой труп опознают, но к сожалению никак не смогут разгадать, что я делал здесь один… на душе стало так гадко и горько…
- Пореши его и уходим! — процедила сквозь зубы ведьма. - А потом - все как договаривались. Дождешься Снежку, и дуй в Москву вот по этому адресу. Она сунула в руку Салимбаеву обрывок бумажки и без усилий подхватив тяжелые сумки, двинулась на выход. Она прошла совсем рядом со мной, я даже почувствовал запах ее духов, но не мог ей попрепятствовать.
«Нет, - думалось мне, - так не может закончиться. Души пострадавших в этой истории взывают к отмщению!»
- Мадам, вы куда-то собрались? - раздался как из другого мира голос Олега.
Я почувствовал как дуло, упертое в мою спину ослабло и резко развернувшись пинком выбил пистолет из рук Салимбаева. А затем повалив его на пол скрутил ему руки за спиной. Тот даже не оказал сопротивления, видимо для него стало шоком, что так хорошо продуманный и подготовленный план рухнул в одну секунду.
Вскоре подъехал наш служебный УАЗик. И началась суматоха. Все дальнейшее я помню плохо. С души словно камень свалился.
- Как вы узнали, куда меня понесло? - все спрашивал я у Олега, но тот только молча улыбался. Это уже потом, когда коллеги разъехались по домам препроводив наших «голубков» в камеры предварительного следствия, он сознался:
- Я заметил что в кабинете не горит свет, хотя был уверен, что вы, Борис Петрович не пойдете домой ночевать — слишком уж тяжело далось нам всем это расследование. Я предполагал, что вам захочется поговорить с бабкой Алексеевой. Но тут мне позвонил ваш драгоценный племянник и сообщил, что его дядя бестолковый атеист и наверняка вляпается в историю, забыв что он вручил мощный защитный амулет. А еще предупредил, что не Снежана, а ее бабка наверняка и есть та, которую мы так долго ищем. А дальше я отправился к Нестерову и мы резонно предположили, что у Желонкиной наверняка должны быть сообщники… Ну не могла пожилая женщина, хоть и сильная, и мудрая справиться одна. Скорее всего в своем селе ее внучка и была более одаренной, чем деревенские ребятишки, но приехав в город на соревнования такого уровня, она смекнула, что уровень подготовки ее внучки не потянет не то что на призовые места, ее любимую Снежану могут вообще выкинуть, что говорится, на обочину, и предприимчивая бабка взялась за дело.
- И весьма успешно! - ответил я.
- Мы собирались с мыслями, и тут раздался ваш звонок.
- Я не заметил, что нажал вызов. Этот урод выбил телефон из рук, и я решил, что ему хана.
- Нет, напротив, мы все слышали и записали.
- Что ж преступники арестованы и ждут своей участи, Снежана, наверняка получила урок из всего происходящего и сделает выводы… Кстати, теперь я не совсем уверен, что она до последнего не знала о том, что творит ее бабушка. Но пусть это останется на ее совести. Девушку можно только пожалеть — жизнь с маниакальной психически нездоровой родственницей не сахар, а теперь ее ждет интернат или детский дом. У ее будет время подумать о том, стоит ли «Золото» таких жертв!
Еще несколько недель мы готовили документы, проводили следствие, и передали дело в суд. Самое страшное пришлось на те дни, когда тела девочек «ценным грузом» отправляли домой. Особенно было жаль последнюю жертву. Девочке едва исполнилось двенадцать.
Со своим другом, Бережновым Вадимом мы так и не встретились, между нами трещиной в отношениях навсегда встала его дочь и моя крестница Светлана. Я слышал, что он забрал жену и уехал из города в другие края, не оставив ни телефона, ни адреса. Я мог бы сделать запрос на его поиск, но не стал тревожить семью, которая захотела забыть все, что связано с трагическими событиями. Они конечно имеют на это право.
Когда все бумаги были оформлены и Нестеров поздравил нас с окончанием следствия и раскрытием дела — это, наверное был самый счастливый день в моей жизни. Несколько недель упорной работы и операция завершилась поимкой свихнувшегося на своих амбициях и значимости людей.
Город еще долгое время бурно обсуждал минувшие события. Но мне уже не было дела до слухов и волнений. Я готовился к Новому году. Мне предстоял еще серьезный разговор с Верой. А пока я пил чай на старенькой уютной кухне и доказывал Женьке, что бога не существует. Но есть такие люди, которые имеют дар и готовы работать сутками, чтобы справедливость восторжествовала.
А он только снисходительно улыбался в ответ.
Ритуальное убийство
© Copyright: Тира Видаль, 2022
Свидетельство о публикации №222102000525
Свидетельство о публикации №222102000525
Рецензии