2. Назвался груздем, полезай в кузов

В одиннадцать утра Литератор, ёрзая от нетерпения на стуле, пытался по выражению лица редактора, сосредоточенно глядящего в ноутбук понять, пришлась ему по душе его новая повесть или нет.
«Чего он тянет? — думалось ему. — Сказал же по телефону, что прочёл досконально».
Наконец тот поднял голову, с виноватой улыбкой поглядел на старого приятеля, и произнёс:
— Извини, но твоя очередная сказочно правдивая история о странствованиях Карабаса-Барабаса по театрам нашей страны пока подождёт. Сегодняшних реальных событий вокруг нас столько - голова кругом идёт. Не надо выдумывать, искать приключений на стороне. Сами наваливаются, будь здоров. Ты же сам вчера поведал мне историю, которая так и просится на бумагу.
—Тебе не понравилось то, во что я вложил столько сердца и души?! — воскликнул Литератор.
— Давай без патетики, — поморщился редактор. — Понравилось, не понравилось. Написано лихо, читается с интересом, но…
— Но ты ведь не возражал, когда я предложил написать продолжение о приключениях Карабаса-Барабаса. Первая книжка, если мне не изменяет память, заканчивалась многозначительной фразой: «Продолжение следует». Выходит, мы обманем читателя?
       — Будет продолжение, будет. Немного позже. Давай вернёмся к визиту этой самой Надеждиной. Моё издательское чутьё подсказывает: тебе в руки попала увлекательнейшая тема для будущей книжки. Что скажешь?
— Лучше бы я тебе не звонил, — сердито отозвался детский автор. —  Я же сгоряча пообещал ей помощь в разборке ситуации, обрушившейся на седьмой «Б». Понимаешь, сгоряча. Даже тайм-аут взял для размышлений. Ты что же, думаешь, я вот так, с бухты-барахты усядусь за новую книжку.
— Уймись, — сочувственно произнёс старинный приятель. — Такой интересный материал в руки просится. Кому ж, как не тебе, взяться за это? Сам же мне потом в ножки поклонишься. А потом, не волнуйся, дадим продолжение про твоих искателей приключений. Чем дольше его не будет, тем с большим интересом ребятишки будут ждать заветной книжки. Впрочем, если тебе не интересно, мы эту тему поручим другому автору. А ты продолжай возиться со своими куклами.
— Это кому же? —  ревниво спросил Литератор.
— Максиму Гвоздикову.
— Это не тот ли Гвоздиков, который…— детский автор  замялся, — который…
— Тот самый, — напомнил ему редактор. — Тот самый, которого в давние времена мой приятель из детского журнала отправил в школу для того, чтобы тот состряпал заметку про переход страны на летнее время. Взрослые дяди и тёти во всех средствах массовой информации ломали копья по этому поводу. Чем мы хуже, подумала редакция, и  решила внести в это, утомившее всю страну занятие, свой вклад: поручила Максиму узнать,  как ребятишки относятся к тому, что им на час раньше с постельки вставать приходится. Припоминаешь?
 — Припоминаю…—  наморщил лоб Литератор. — Тогда действительно разгорелся нешуточный спор, переводить стрелки часов на час раньше, не переводить. Были аргументы за, были аргументы против. Самое забавное, что и те и другие казались весьма убедительными.
— И начинающему автору с такой забавной фамилией некая второклассница сходу чётко заявила, что время переводят для того, чтобы на час раньше всей страной солнышко встречать можно было. И ей это нравится.
— Заметка-то удалась, но ничего особенного в этом материале не было.
— Ничего особенного, — ехидно улыбнулся редактор, — а кто по этой заметке тут же рассказик отстучал: «Переход на летнее время!» И мы его в один из твоих сборников включили. Припоминаешь? Припоминаешь…
— Что ты заладил: «Припоминаешь, припоминаешь», — пробурчал Литератор. — Максим действительно «состряпал», неплохую зарисовку. А я  её обработал, как художественное произведение. И он вроде в обиде не был.
— Какие претензии мог предъявить студент – практикант мэтру детского жанра, — поддел приятеля редактор.
— Не подначивай, —  отмахнулся Литератор, — хватка у парня есть.
— Может быть Гвоздиков со свойственной ему хваткой и попробует поставить точку в противостоянии мальчишек и девчонок в этой школе? Только не терзай моё сердце взглядом оленя, загнанного стаей волков. Назвался груздем, полезай в кузов. Но если ты не хочешь в этот кузовок лезть…
— Почему же, — смущённо пробормотал детский автор — в принципе я готов… меня даже кое-какие мысли озарили.
— Вот это уже интересно. Продолжай.
Неопределённо повертев пальцами, Литератор промолвил:
— Будем считать, что твоя идея нашла небольшой отклик в моей душе. Заметь, пока небольшой. Только не пристало в моем положении по школьным этажам бегать.
— И всё-таки именно тебе для начала советую отправиться в школу. Побеседуй с руководительницей о раздираемом возрастными противоречиями седьмом «Б», — предложил редактор.
— А Гвоздиков пока будет осуществлять общее руководство, что ли. И потом, почему ты предлагаешь начинать разборку с неё?
— Да потому, что именно она должна заниматься набегами мальчишек на сопредельные территории девчонок. Пусть педагог задумается: почему за помощью ребёнок обратился не к ней, а к незнакомому писателю. 
— Гляжу, ты с пол-оборота завёлся, — ухмыльнулся детский автор. — Но ты не ответил, почему на разговор с учительницей должен отправиться я, а не Максим?
— Да потому, в своё время его  отправляли с похожим заданием в школу.
— И что он натворил?
— Прискакал, как будёновец, с шашкой наголо в класс, —  возбуждённо воскликнул редактор, —  и на глазах изумлённой детворы начал с плеча крушить школьную бюрократию прямо на марше! А уж потом, без перехода обрушил гром и молнии на затурканную дирекцией школы классную руководительницу, которая, якобы, не могла найти общего языка с ними.
— На кого же ему было наезжать? — удивился детский автор, — на тебя что ли?
— А после, — как ни в чём не бывало, продолжил редактор, — начал запанибратски беседовать с учениками. И те, естественно, в ответ ангельскими голосами пропели тебе: «Возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке».
Он передохнул и продолжил под сердитое сопение Литератора.
— Мне набившие оскомину легковесные сочинения о решении сложнейших проблем педагогики уже плешь проели. — Редактор склонил перед приятелем основательно полысевший затылок. — Сейчас другие времена. А значит и методы должны быть иными. Думать надо, шевелить извилинами. Ты же в своё время был прямо-таки специалистом по школьной тематике. Я помню времена, когда ребятня зачитывалась твоими книжками. Вот и тряхни стариной.
 — Между прочим, — самодовольно произнёс детский автор, — мне удалось по  этому поводу сочинить острый и проблематичный рассказ. Я не раз и не два читал его на встречах со старшеклассниками. Споры были, всяческие соображения по сюжету ребята высказывали, но рассказ им нравился. Припоминаешь?
— Бог с ним, с рассказом. Согласись, что по сей день над проблемой переходного возраста бьются великие педагогические умы, а толку…
— А толку от их стараний, — со вздохом перебил его Литератор, — ни на грош.
— Вот я и надеюсь, что ты не пойдёшь проторённой тропкой. А знаешь, — неожиданно хихикнул старый друг, — какая сумасбродная мысль мне в голову пришла?
— Из твоей облетевшей головы сумасбродные мысли сегодня так и сыплются. Надо же, толком не поговорив со мной, решил отдать с неба свалившийся сюжет моему конкуренту. Senkyu veri match, как говорится.
— Ты ему не конкурент, а наставник, если возьмёшься за это дело. Как думаешь, — неожиданно поменял тему редактор, — предложи российский император Павел первый полководцу Александру Васильевичу Суворову решить подобную задачу, а тот, как известно, умел построить кого угодно в любых сложнейших ситуациях, как бы поступил непобедимый генералиссимус?
— Не знаю, — пожал плечами детский автор, — я в армии только до сержанта дослужился. Куда это тебя повело?
— Я думаю, что он бы с ужасом открестился от высочайшего повеления. И наверняка предпочёл несколько раз перейти через Альпы. Туда и обратно, туда и обратно.
— И что же ты мне посоветуешь? — хихикнул Литератор. —  Начать слоняться из угла в угол? Туда и своей обратно, туда и обратно.
— Я посоветую вам с Максимом встретиться с Женей Надеждиной. А заодно поинтересоваться у знающих людей, чем ученики седьмого «Б» занимаются в свободное от уроков время.
 — Это тут причём? — отмахнулся детский автор.
— Чует моё издательское сердце, именно там зарыто жемчужное зерно.
— Поинтересуемся. — Отозвался Литератор.
— Слушай, а вдруг Гвоздиков в силу своей молодости возьмёт и решит эту головоломку самостоятельно, — поддел приятеля редактор. — Его сразу в нобелевские лауреаты произведут. Премию отвалят.
— И перестанет он, как и многие из нас,  ныть у издательской кассы, что нам, пишущим для детишек, мизерные гонорары начисляют. — В том же ключе ответил Литератор.
— Высокие гонорары за горячие публикации в солидных издательствах платят. — Буркнул редактор.
— Что ж, — детский автор поднялся и протянул приятелю руку. — Приятно было побеседовать.
Тот улыбчиво пожал её, подумав про себя: «Не так уж сложно оказалось Гвоздикова соавтором на будущую книжку другу сосватать. А заведи я с ним разговор напрямки? Встал бы он на дыбки. И чем бы это всё закончилось? Как говорится, если бы да кабы… неизвестно ещё, чем моя идея завершится.

Продолжение следует