Глава 4. Не везет. Или все таки порча?

Юрасик и Пашка вышли от Димона на улицу, снежинки летели в свете ночных фонарей, было красиво. Пашка внимательно посмотрел на окно, за которым, как он представлял, находилась девушка – то ли Лиза, то ли  Луиза… Зайти бы к ней… «Двенадцать ночи…Спать надо, - оторвал  от  своих  мыслей Пашку голос Юрасика – Вот правду говорит Димон – порча, сглазили! Жена бросила - тёща нарисовалась! Ты это, Паха, извини за мусор…» … Вернувшись домой, Пашка решительно  выпил настой валерианы, которую дала ему тётя Роза, покосился на кровать и лёг спать на диван в другой комнате. Может, сегодня ночь пройдёт спокойно, подумал Пашка, засыпая. Мелодичный звонок будильника на телефоне разбудил  Пашку. Он потянулся и  тихо, не открывая глаз, радостно произнёс: «Ну,  хоть сегодня ночь прошла без происшествий»… Затем, глянув в окно, не поверил  своим глазам – на улице вовсю светило солнце. «Блин, проспал! - Пашка быстро оделся, затолкал в карман куртки пакетик с бутербродом, и  выбежал на улицу. Быстро схватив свой хозинвентарь, Пашка начал свою работу. «Молодой человек, Вас, кажется, Павел зовут?». Пашка повернулся на голос – перед ним стояла та самая Лиза –Луиза, она растерянно и как –то виновато показала на дерево, растущее под окнами дома: «Котёнок мой вырвался из рук…Обычно я его на поводке держу, а сегодня решила не надевать. Он от собаки на дерево  вскарабкался, а обратно – никак…». Пашка не знал как себя повести в этой ситуации. С одной стороны, эта девушка очень сильно ему нравилась, с другой – это же она –Лиза – блогер, которая так плохо о нём говорит, да ещё и выставляет его в негативном  свете на весь мир. Пашка молча смотрел на девушку несколько секунд. «Ну…Так  Вы поможете мне снять котёнка?», - спросила девушка. Пашка решил, что не стоит сейчас слишком распыляться перед ней, молча, с достоинством, сходил за лестницей, поднялся по ней, подманил котёнка на край ветки кусочком колбасы от  своего бутерброда, и бережно взял уже знакомый ему мягкий комочек, который на этот раз напрягся всем своим маленьким телом, выставив когти, жалобно и пискляво мяукал. «Большое, огромное вам спасибо!», -радостно улыбалась  девушка, принимая своего питомца, - Марсик, дурачок мой маленький. Скажи дяде Паше спасибо!», - шутливым тоном озвучила она свою  благодарность.
     Но Пашка не сдавался. Он с усмешкой заметил: «Да, мы такие – алкаши и дегроты»,- и с удовольствием заметив вспыхнувшее смущение в глазах  Лизы –Луизы, пошёл делать свою работу дальше. Девушка догнала его быстрым шагом: «Знаете, я …это сделала для того, чтобы…ну…ну как –то надо бороться с этим, искоренять! Вам же стыдно стало! Вы же и пить теперь перестали…наверное…», - уже  не так уверенно закончила она.
Пашка разозлился: «Стыдно? А  тебе не стыдно ни разу, да? Блогерша из негритянского квартала! Тайком шпионишь за людьми! А ты хоть знаешь, почему  люди пьют? Юрасик пьёт, потому что устал вкалывать, как проклятый на этих вахтах, жену видит посменно. А денег у них  всё равно нет! Димон – тот хоть и придурком кажется, а жена у него аборт первым ребёнком сделала, тайком от него! Теперь родить не может. А он с ней живет! А боль свою водкой заливает, и мстит ей – не работает, специально на шее у нее сидит. А мои родители в один день  в ДТП…Да что толку –то тебе объяснять? Поколение блогерш недоделанных!».
  Лиза остановилась, как будто её ударили. Затем, сузив глаза, наполнившиеся слезами, жёстко начала говорить: « Ах, какие мы бедные! Несчастные! Вы одни такие на этой земле? Других таких нет?! Со своими бедами и проблемами?! И что, все «горькую» пьют?! Тряпка!». С этими словами Лиза резко повернула назад, побежала и скрылась  в подъезде. Пашка стоял ошарашенный. Мелодичный звук будильника раздавался и раздавался… Солнце ярко светило. Пашка открыл глаза. Долго не мог понять – где он, и только через  какое –то время он понял – шесть  часов утра, лампочка светила  всю ночь и сейчас свет ярко бьёт прямо в глаза… Сон наяву…Пашка смотрел перед собой, он был уставшим, раздавленным. Он вдруг тихо  произнёс: «А ведь она  права…» И он заплакал, глухо, уткнувшись в подушку, как будто через эти рыдания выходила вся боль из его сердца - боль за себя, за  Юрасика, за Димона. Затем он как –то резко успокоился, вздохнул полной грудью, пошел в ванную комнату и ополоснул лицо водой. Ему стало легче. Позавтракав, он, усмехнувшись, на всякий случай положил в карман бутерброд с  колбасой, а вдруг придется котенка снимать с дерева, и вышел на улицу.

Пашка, поставив метлу с лопатой у крыльца, позвонил в домофон, почти сразу услышал  хриплый голос Юрасика: «Хто?». «Я - Паха, открывай».  Дверь впустила  Пашку  в подъезд. Пашка и  сам не знал, зачем он с утра пораньше пошёл к Юрасику, но чувство сопереживания, которое он испытал утром, не покидало его. Он решил  помочь  другу хоть чем –нибудь. Юрасик намывал полы, задрав трико  выше колен, ползал  на коленях с тряпкой по полу.  «Че пришел? - подняв голову на  Пашку, спросил  Юрасик, -  Случилось чего?». «Да так…Решил посмотреть, чего творишь. Помощь не нужна?», - ответил  Пашка.
Юрасик вздохнул: «А чего мне помогать –то? Иди вон, чайник воткни, сейчас Димон придёт, звонил  уже». Пашка подключил  чайник, достал чашки, положил  в них по  пакетику чая. Через несколько минут троица мирно  восседала за столом, попивая горячую  красно – коричневую жидкость.
 «Вот, сейчас пойду к вашему как его, Горбачёву, устроюсь на работу, и к Ритке заявлюсь  в магазин!», - радостно сообщил  Димон.
Пашка с недоумением посмотрел на Димона: «К какому Горбачёву –то? Он Топорков». Димон покачал головой: «Объясняю для особо одаренных Он же кто? Михал  Сергеич! Включаем логическую цепочку - Михал Сергеич –Гор –ба –чёв! Так легче запоминать! Ноу хау моё», - гордо сказал Димон.
 Пашка ухмыльнулся: «С твоим ноу хау весь двор в прозвищах ходит. Вон, Андрюха с пятого дома – Андриано  Челентано, Саня с седьмого – Александр Македонский. Ты и мне хотел кликуху приклеить!». Димон деланно удивился: «Тебе? Не помню!».  Пашка ухмыльнулся: «Павел  Первый! Память отшибло? А себе – то что, никак?». Димон развеселился: «Так я своё имя –то хорошо запомнил, мне ноу хау  здесь без надобности, от слова  совсем!».  «Ну, - недовольно подтвердил  Юрасик, - А меня теперь  по твоей милости Долгоруким зовут. Так все и думают, что  у  меня фамилия такая. Спроси любого – где Юра Макаров живет? Никто не знает. А спросишь – где Юрий Долгорукий обитает?  Сразу все покажут». Димон захохотал: «А чего это тебя Юрий Долгорукий - то не  устраивает? Ну, давай, Князем буду тебя величать!». «Да иди ты в баню», - мирно парировал Юрасик. Димон отхлебнул ещё глоток чая и чинно сказал: «В баню недругов посылают, а друзей  в сауну зовут! Так что, с тебя культурный  отдых, а я пошёл устраиваться, да к Ритке в магаз заскочу. Кстати, как тёщу –то твою зовут?». Юрасик со вздохом ответил: «Виолетта Адольфовна». Димон на секунду задумался и, просияв, подытожил: «Всё – запомнил! Значится так, Виоллета – это Виола Тараканова, ну  эта – из сериала, а  Адольфона…понятно же, кто у нас самая сволочь? Известно, Адольф Гитлер, чтоб его на том свете черти мучили… всё, запомнил – Виолетта Адольфовна!». С этими словами Димон удалился. Юрасик махнул вслед Димону рукой, Пашка также собрался дальше идти убирать двор, однако сначала он вышел с Юрасиком на балкон, посидеть, покурить, спокойно, молча, наслаждаясь каждой секундой, когда тебя никто не трогает, никуда не зовёт…
Пашка затушил окурок и заторопился – он увидел  напротив дома Юрасика Лизу, которая стояла у дерева, подняв голову вверх, и как будто с кем –то говорила. Пашка уже знал,  в чём там дело. Он почти помчался  в подсобку за лестницей.
 В это же самое время Димон резво добежал до кабинета  начальника. Михаил  Сергеевич что –то читал, наклонившись над своим рабочим столом. «К вам да-да?», - весело  спросил  Димон, - и прошёл к столу, -  Приветствую, Михал  Сергеич! Я насчёт вчерашнего. Берёте на работу?». Начальник  несколько секунд смотрел на Димона, пытаясь, видимо, вспомнить его. Димон с вежливой улыбкой  снял  с себя шапку: «Ну, вспомнили? Я  с Пахой вчера  приходил, Вы мне ещё сказали сегодня прийти».  «А…Звезда ютюба? -вспомнил Михал  Сергеич - Тут у нас дворник уволился. Некому работать. Иди в кадры, но смотри там, кадровик у нас – Елена Петровна – она хоть и молодая, но девушка с характером! Я ей сейчас позвоню, чтобы оформила тебя…И  смотри у меня, любитель пикничков …под грибочком,- Михаил  Сергеевич погрозил пальцем Димону, -   если что...чтоб без проНблем у меня! И чтоб все делал каКчественно!».
Димон расплылся в широкой улыбке: « «Если что» - не будет, отвечаю, а Елене Вашей Петровне я понравлюсь, с руками оторвёт!». Начальник  отмахнулся: «Иди уже, балабол».
Димон остановился в коридоре, прислонив к уху телефон: «Алло, Паха, это  я. Тут вопросик такой…Эта кадровичка, как её…Елена Петровна… Ей какие мужики нравятся? А? …Нормальные? В смысле? … Нет, ну… я - то ей понравлюсь, обаяю, так сказать?  Или нет? …Чего?», - Димон глядя на телефон, пробурчал: «Сам иди…»,  вздохнул, положил  его в карман и решительным шагом двинулся в сторону кабинета кадров. Открыв дверь кабинета, Димон с восхищением во взгляде  театрально застыл на пороге. Увидев вопросительный взгляд кадровички, симпатичной  черноволосой стройной  девушки лет так около  тридцати в красивых больших  очках,  Димон подошёл к её столу, «включив»  ловеласа, томно произнёс:  « Разрешите? Можно один вопросик? Ваши родители случайно не художники?». Девушка серьёзно посмотрела на Димона: «Случайно нет». Димон расплылся в самой джентльменской  улыбке, на которую он мог быть способен и продолжил  в том же  тоне: «Тогда как получилось у Ваших родителей создать такое произведение искусства?».
Девушка без тени улыбки произнесла: «Такой подкат уже устарел. Вы бы ещё спросили: «Вашей маме зять не нужен?». Вы по какому вопросу?»…
Пашка нёс лестницу к тому дереву, где  стояла растерянная девушка – Лиза – блогер.. Девушка, увидев его, радостно произнесла: «Молодой человек, Вас, кажется, Павел зовут?». Пашка молча кивнул. Девушка точно также как и  во  сне  растерянно и как –то виновато показала на дерево, растущее под окнами дома: «Котёнок мой вырвался из рук…Обычно я его на поводке держу, а сегодня решила не надевать. Он от собаки на дерево  вскарабкался, а обратно – никак…».
 - Сделаем, - ответил  Пашка, подставил лестницу,  взобрался по ней повыше к котенку, дал понюхать ему кусочек колбаски, которую достал из  кармана, чувствуя на себе  удивленный взгляд Лизы –Луизы.
Кадровичка строго посмотрела на Димона: «Так… Теперь вот такой вопрос: Ваши слабые стороны?»
Димон, глядя в глаза девушке, явно кокетничая, проговорил заигрывающим  голосом: «Слабые стороны появились у меня пять минут  назад».
Кадровичка ухмыльнулась и  с ехидцей спросила: «Да?  И  какие же?».
Димон с тем же видом ответил: «Мои слабые стороны, как выяснилось, – это  Ваш,  Леночка, взгляд, Ваша улыбка и очаровательный  голос…»
Кадровичка дёрнула плечиком  и  с пренебрежением спросила: «Всё?».
Димон посерьёзнел: «Нет, не всё. У меня проблемы со зрением».
Кадровичка: «В смысле? Инвалидность есть?».
Димон погрустнел: «Инвалидности нет, но, возможно, будет. Мои  глаза остановились на Ваших губах, и  я не могу  их отвести».
Леночка сделала строгое лицо и жёстко проговорила: «Вы будете отвечать по  существу или Вы, Дмитрий…как Вас там…Фёдорович, слегка перепутали место и время для подобного поведения? Вам, видимо, работа не нужна? Я правильно понимаю?».
Димон выпрямился и  с обидой произнёс: «А вот это обидно. И жестоко в Вашей стороны. Вам сейчас самой немного не стыдно?»
Леночка от такой наглости приподняла очки и внимательно посмотрела на Димона: «Это почему мне должно быть стыдно?»
Димон наклонившись вперёд, тихо прошептал, глядя в глаза кадровички: «Потому что нельзя быть на свете красивой такой…Это преступление… »
Леночка устало откинулась на спинку кресла и также тихо произнесла: «Я сейчас Михал Сергеечу позвоню…»
Димон сразу мобилизовался, вытянул вперед  руку, как бы отталкивая эту ненужную идею  и  испуганным голосом проговорил: «Не надо. Зачем отвлекать от работы начальство? Пусть себе Горбачёв работает…Э-э-э… Михал  Сергеевич. Пусть  работает! Так, на  чём мы  остановились? Оформляйте! Время – деньги!»…
…Пашка подал Лизе – Луизе испуганно мяукавшего котенка. «Спасибо», - улыбнулась девушка.
Пашка открыл было рот, готовясь ошарашить девушку тем, что знает о ней уже несколько больше, например, что ее зовут Лиза, а котенка Марсик, но в этот момент раздался телефонный звонок. Лиза тут же ответила, и радостным голосом произнесла: «Слушаю. Привет, Макс! Что?... Куда собираться?... Какой сюрприз?», - Лиза счастливо засмеялась, - «А кто еще будет?... Мы с тобой вдвоем? Ну… хорошо, я давно об этом мечтала. Ты заедешь за мной?... Всё, я собираюсь».
Макс… Пашка стоял разочарованный. Лиза еще раз улыбнулась ему: «Спасибо, Вы –настоящий герой!». Пашку охватила злость, которая, скорее всего, была простой  ревностью, и он произнес, хотя и совершенно не хотел, слова из  своего сна: «Да, мы такие – алкаши и дегроты». Развернувшись, он ушел, оставив Лизу в смущении. Пашка собирал мусор, зло кидал его в мешок, вполголоса ругая сам себя: «Ну, и  чего не сдержался –то?  Высунул язык. Теперь к ней на пушечный выстрел не подойдешь. Дегрот ты и есть дегрот, а кто же еще? Размечтался: «Лиза! Луиза!». У нее вон Макс на машине с сюрпризом есть.  Глянет она на тебя, как же. Да больно надо».
Остановившись, Пашка с горечью  усмехнулся: «Такой шанс был. А тут – Макс какой –то проявился. Точно, порча».
Пашка услышал подозрительно громкий звон стеклянных бутылок, обернулся, к нему с видом разгневанного бизона шёл  Димон. В  руках Димон нёс пакет, из  которого раздавался тот самый звук.   Пашка вопросительно  уставился на него. «Не, ты прикинь, а! Чего вытворяет! Решила по полной меня нагнуть!», - тяжело дыша, выпалил Димон. Пашка спокойно спросил: «Кадровичка, что ли, твоей харизме  отпор дала?». Димон возмущённо махнул  рукой: «Да какая кадровичка,  я уже про неё забыл давно! Ритка моя! Не, ну коза! У меня слов нет, одни слюни остались, и то, чтоб плеваться!». Димон  жестикулируя руками, громко дыша, также  громко поведал: «Прикинь, иду я, значит, радостный такой, дебил,  к моей в магазин, мол, сейчас скажу, что на работу устроился,  всё чин чинарём! Как говориться, прихожу дворником - выхожу миллионером! Подхожуууу… , -  Димон чуть наклонился, раскинул широко руки и глядя на  Пашку, чуть  выпучив  свои тёмные глаза, мол, сейчас упадёшь, продолжил, - и  вижу – у крыльца магазина моя стоит, а рядом с ней  - какое –то чмо с бородкой! Такая рыжая тощая шпала – выше меня головы на две!  Прикинь!». Пашка молча смотрел спокойным взглядом на Димона, зная, что  тот сделает туда – сюда несколько быстрых шагов и  снова начнёт негодовать, поэтому спрашивать его о том, что было дальше, не стоит. Димон действительно  сделал по три быстрых шага в левую и правую сторону, потом встал напротив Пашки,   грозно засопел носом, сжав губы и прищурив глаза: «Короче, я сразу  просёк, что это – не дядя  Веня из  Алупки!».  «Откуда?», - спросил  Пашка. « А я знаю – откуда он? Да мне по фигу, хоть из Парижу, но Ритка –то, Ритка! Вся такая – «я - не я», кукарача накрашенная!», - Димон заводил желваками. «Ну,  я, короче, - к нему, лечу такой бычара мощный,  говорю: «Ты что за перец? Иди сюда! Давно  в рог не получал?». Хотел  ему зарядить!», - Димон показал в воздухе удар кулаком. Видимо, устав, Димон, достал пачку сигарет и начал подкуривать. Пашка покачал головой и нетерпеливо спросил: «Ну? Избил его, что ли?». Димон молча сделал две нервных затяжки: «Ага, изобьёшь его, как же! У него, конечно,  с испуга шаньги –то подгорели - глазёнки свои вылупил, и бородка эта козлячья  аж вперёд заострилась! Я б ему так «мочканул», чтоб он летел, кряхтел и  кувыркался,  а он же  - чмо натуральное! Выставил вперёд свой шлагбаум, и всё –не могу до его рожи  дотянуться!» «Ногу, что ли выставил?», - догадался  Пашка. «Ха, ногу!, - возмутился  Димон, - Ногу  – то я б ему в обратном направлении вывернул! С корнём! И обратно бы  вставил как  кузнечику- коленками назад! И сказал бы, что так  и былО!  Руку! Она у него длиннющая, схватил меня этими, как их, щупальцами,  за грудки, козлёныш, и держит на расстоянии! Я ему и ногой  и рукой!, - Димон яростно сопровождал  свой  рассказ показом всех своих действий, -  Ты меня знаешь – мой  удар быка свалит,  а он руку –то не сгибает, держит меня!  Я  бы ему …просто дотянуться до него не смог!». «И чего потом?», - сдерживая улыбку, спросил  Пашка, представив эту картину. Димон махнул рукой: «Моя повисла  на мне, потом охранник Витька выскочил из магазина…Ну чего я, с охранником что ли  драться буду? А этот, козёл –то, ещё и издевается, Ритке говорит: «Извини, Маргарита, я в этой комедии под названием «Терминатор разбушевался» участвовать не буду».  Сел  в  свою коробчонку чмошную, и уехал, только шуба завернулась!». Димон обиженно, прищурив глаза, бросил окурок в урну: «Я то, может быть и  терминатор, зато не бородка козлиная. Ясный же перец – эта бородка рыжая с испуга от меня  свалила! Чует кошка, чьё мясо съела!»  Пашка спросил: «А Ритка чего говорит?». Димон сплюнул на землю, расстроенно, со злостью произнёс: «Да чЁ Ритка – лучший способ обороны – это нападение: «Ты придурок! Я пыталась  тебе работу найти, только договорилась с человеком, а ты устроил тут!». Ну, короче,  выгораживает себя с любовничком –то! Так я и поверил! Да ещё при макияже такая вся! Дольча Габана, ума не дать! Небось ночами с ним … Ну вот и пусть … пусть возит её на своей машине чмошной!». Пашка осторожно спросил: «А тачка – то какая?». Димон с презрением  который раз махнул рукой: «Да, машина – одно название – крузак какой –то! Тарантайка, короче!». Пашка, чтоб хоть как –то поддержать друга, согласился: «А…Ну да, так себе,  ни о  чём. А в пакете чем бренчишь?». Димон, расстроенно вздохнул: « Так потом я  в другой магаз заскочил, пива «Жигулевского» взял, водку не буду, завтра на работу, а пиво – нормально, чё, можно выпить.Еще минералки – в стеклянных бутылках! Качество!  Я бы так –то, водки дёрнул, но нельзя. Пойдём к Юрасику, посидим, а то аж прибить кого –нибудь  хочется».
Пашка замялся: «Пойдем, посижу с вами у Юрасика. Но пить не буду, настроения нет». Димон бодро вскочил с лавочки и  быстрым шагом, приговаривая: «Не на того напали! Посмотрим – кто кого!», - направился к дому Юрасика. Пашка еле успевал  за ним. У самого  подъезда дома Юрасика Димон,  повернувшись к Пашке, что –то продолжая говорить, запнулся  о  ступеньку крыльца, и, взмахнув руками, рухнул. Раздался звон стекла, и из пакета потекло пиво вперемешку с минералкой. Димон поднялся, глядя на цементированное  крыльцо, а вернее, лужу, угрюмо проговорил: «Точно – порча».   
Все трое вместе с вышедшем из подъезда Юрасиком сидели на лавочке. Юрасик негромко  пробурчал: «Я бы все равно кроме минералки ничего пить бы  не стал, теща скоро подъедет. Не знаю, с какого боку к ней подойти, чтобы с моей помириться помогла. Я уж и обед  сварганил,  и  полы помыл».
Пашка спросил Юрасика: «Так она  у вас вроде военачальника в семье – что скажет, то и будет? Скажет – миритесь, тогда жена вернется, а  скажет – нет, всё. Так что ли?»
Юрасик вздохнул: «Она, конечно, психованная, но подход к ней найти можно. Особенно любит, когда я показываю ей свое уважение. Прям, на глазах оттаивает».
Молчавший до сих пор Димон хмыкнул: «То, что ты показываешь теще свою уважуху, этого мало. Она сразу просекет, что ты перед ней бисер мечешь. А вот если бы это сделал другой кто, так, ненавязчиво, со стороны, что мол, у зятя ты в авторитете, то тут другое  дело».
Помолчали. Димон вдруг спросил: «Как говоришь тещу – то зовут?».
- Виолетта Адольфовна, - ответил Юрасик, - Что, методика твоя не помогает имя запомнить?
- Да с чего не помогает – то?! - возмутился Димон, -просто бутылки расколотил, вот и расстроился, а так помню – Виола Тараканова, значит, имя у тещи Виолетта, а отчество – Адольф Гитлер, значит Адольфовна.  Вот и  все.  Чего тут не запомнить - то?
Прямо к подъезду подъехало такси, из  автомобиля важно вышла Виолетта Адольфовна. Юрасик подскочил со скамейки, засуетился, забирая из рук тещи тяжелые сумки.
Димон тоже встал и с самой доброжелательной улыбкой на свете подошел к ней: «Наконец я могу лично познакомиться с прекрасной женщиной, тещей моего друга! Наслышан, наслышан… И только самое  хорошее!».
Теща Юрасика удивленно и скептически подняла брови: «Да? Не ожидала. Неужели мой незабвенный зятек говорит обо мне только хорошее, и даже никак не обзывает в своей манере?».
Лицо Димона стало серьезным и чуть обиженным: «Ну что  Вы, как Вы могли подумать? Он Вас называет только по имени – отчеству! Так что он очень и очень Вас уважает,  Виолетта Гитлеровна!».
Дальше была немая сцена. После того,  как Виолетта Адольфовна, молча извергающая глазами гром и  молнии,  и покрывшийся красными пятнами Юрасик скрылись в подъезде, Димон  рухнул рядом с трясущимся молча от смеха Пашкой на лавочку со словами: «Да блиин, ну точно – порча!».