Октябрь. Недописанная повесть. Глава 3

3
Дядя Женя жил в фабричном общежитии. Комната на первом этаже, окно выходило на промзону и забор теплоцентрали, с надписью белой краской «***», круглогодично составлял неизменную часть этого типичного для небольших промышленных городов пейзажа.

Воспитание Октября легло на плечи дяди Жени. Он заботился о мальчике, оборудовал ему в комнате парту и шкаф для учебников, водил его в парк на каруселях кататься, доставал билеты в кукольный театр, кормил, одевал, читал перед сном книги, но Октябрь, с каждым днем становился всё более отстранённым и закрытым от опекуна, и всё чаще огрызался, хамил, или, в ответ на обращение, смеялся как дурак.

Дядя Женя стал замечать, что у него пропадают деньги из кошелька. Вчера была трёшка и мятый рубль, а сегодня только одна зелёная... Вечером оставалось пять сигарет, - ещё подумал, что до обеда хватит, а утром в пачке лежало три «Родопины», из ящика стола пропал перочинный нож, а из комода отцовская медаль «За взятие Берлина».

Деньги и вещи Октябрь пропивал с новыми друзьями. Они покупали у бабок талон на водку, просили знакомого алкаша «за стопочку» отоварить 2 бутылки в магазине, и, расположившись в подвале общежития, весело пили эту тёплую жгучую опилочную водку, курили сигареты и слушали затёртую до дыр кассету, подпевая: «Пелемень, требуют наши сердца! Пелемень, мы ждём пелемень!».

Придя как-то вечером в общежитие, Октябрь нарвался на тяжёлый долгий разговор с дядей Женей, где он взывал парня к совести, ругал, стыдил, пугал, винил его, напомнил откуда он его забрал домой, сколько уже потратил на него денег и времени. «Худо, дитя моё, очень худо!» - говорил дядя Женя и плакал. «Я сам во всём виноват, - вздохнул он про себя. - Надо было раньше всё предвидеть, теперь уже слишком поздно».

Затем он бросился на Октября, но тот увернулся и коротко воткнул свой маленький жёсткий кулак в основание носа быстро надвигающегося на него опекуна. Мужчина осел на пол, закрыл лицо руками и заплакал. Кровь капала сквозь пальцы дяди Жени, а кастет Октября, выпавший на пол, все не мог успокоиться, наконец, дребезжащий по доскам пола алюминиевый барашек пожарного крана остановился. В этот момент дядя открыл запачканное кровью лицо и посмотрел на дверь комнаты. Октябрь ушёл.

Парня нашли на притоне - заброшенной стройке. Дядю Женю навели друзья Октября, за которыми он незаметно шёл от общежития до стройки. Поплутав по катакомбам заброшки он, привлечённый звуками музыки, вышел на большое тёмное помещение изрисованное перевёрнутыми звёздами и крестами, где, сидя на корточках, находились ребята, и дышали из целлофановых пакетов. На полу стояли бутылки 646 растворителя, банки бензина для зажигалок, пакеты, пачка сигарет и магнитофон «Томь», из динамика которого грубо и напористо пели про Impulsive habitat и south of heaven.

Дядя женя тащил обмякшего Октября за шкирку по улице. Периодически тот пытался ударить мужчину, но теперь опекун был собран и вовремя блокировал удары юноши. Выйдя на проспект, дядя Женя задумался, - как можно скорее прийти к общежитию, - в этот момент Октябрю удалось высвободится, и он помчался вдоль дороги, ловко оббегая людей и фонарные столбы.

Всё-таки, дядя оказался проворнее, и нагнав парня, сшиб его с ног, сел сверху и стал тяжело бить по спине кулаками. Октябрь истошно кричал, что привлекло внимание людей, и уже через минуту рядом оказался желто-синий мотоцикл «Урал», подбежали два милиционера, сорвали с Октября обидчика, схватили его под руки и, за пару шагов набрав достаточный разгон, воткнули дядю Женю головой в столб. Потерявшего сознание мужчину поволокли к мотоциклу, загрузили в люльку, и собрались было поговорить с парнем, но того уже и след простыл...