Кланяюсь тебе колыма

 А  БЫЛА  ЛИ  ЛЮБОВЬ - БЫЛА.

КЛАНЯЮСЬ ТЕБЕ, КОЛЫМА.



Вы лучше не задавайте мне вопросы. Я сама все расскажу.
Все всегда начинается с детства. Оно у меня было замечательное.
Семья у меня была полная, мама с папой, дедушка с бабушкой и младший брат Славка. А про меня вы уже знаете из истории моей бабушки Мани.

Росла я настоящей шкодой, фантазеркой и была ленива, потому что жила, как в сказочном мире. Сказки любила до безумия, а поэтому их у меня было много, все родные знали это и дарили постоянно.

Книги были многонациональные, особенно любила Грузинские сказки. А еще, отчим мой был инвалид, в Отечественную войну ему было пятнадцать лет.

Немцы стояли по ту сторону Дона, а в их селе на противоположной стороне, стоял наш артиллерийский полк, и батя, это я так его называю, носил донесения с мальчишками со штаба в окопы.

Вот и угодил под разрыв снаряда, двоих дружков его в тот раз, убило, а ему оторвало ногу.

 Молодой, мечтал стать  офицером. А жизнь распорядилась по-своему. Ногу ему со временем протез заменил. А мечту?- до самой смерти носил он галифе и сапоги, нет, по праздникам он любил красиво одеться.

 Но в будни, военная экипировка  была неизменной. Но и это не главное с юности любил он Есенина Сергея  читать, на память много знал его стихов. Любимой была, «Анна Снегина».

Вот ему я и обязана этой своей страстью к литературе. Я могла разговаривать стихами. Со временем, взрослея, страсть поутихла во мне и проснулась, в зрелом возрасте.

 С детства я росла боевая. В нашем дворе, а это пятидесятые годы, детей было много, после войны, народ наверстывал упущенное время. Было с кем по деревьям лазать, а это я умела.

Было у меня одно любимое дерево, прямо в центре двора. Ветки наверху расположились так, что образовали   кресло. Забравшись наверх, я садилась в кресло и наблюдала за двором.
Вечерами под руководством старших ребят, мы устраивали концерты для  взрослых. Пели, читали стихи, устраивали сценки. Никто дома не сидел, все были активные. Кличка у меня во дворе была - «Антилопа», прыгала я очень хорошо, когда в «Штандер» играли.

Игра такая в мяч, все убегают, а  кого ведущий назовет, тот должен сделать три прыжка и мячом достать кого-нибудь. Вот от меня никто не уходил.

То, что мы вытворяли в детстве, лучше не описывать, если летом не попал в пионерский лагерь или к бабушке в деревню, то все сады и огороды частников, подвергались налетам детворы, которые хуже, чем саранча.

 Самое любимое занятие, был футбол. Играли всем двором и потом, уже совсем взрослая, я бегала за мячом. И лишь, когда в девятом классе, мой одноклассник провожал меня домой, а мои коллеги по футболу, в его присутствии стали звать меня играть. Это стало концом моей футбольной карьеры.

 Не зря моя любимая    бабушка Маня звала меня Атаман Лелька. В нашем дворе я была атаманом.  Если я объявляла мальчишкам войну, все дамы нашего двора дули губы и   мальчишки имели бледный вид. 

Только первая любовь, а она бывает у каждого, остепенила меня и привела к женственности и привлекательности.

Как не странно в девятом классе, я заметила на себе заинтересованные взгляды своих ровесников. Я не только поняла, что это приятно, но соперничество юношей, не тешило мое самолюбие. Какая юная леди не мечтает о большой любви. Но если этот выбор не за тобой.

 А гордость не  позволяет открыться, это не в стиле тургеневской девушки. Обилие кавалеров, не говорит о твоем успехе. Единственный - это тот, который нужен всем, а он уже занят. В мое время, скромность еще не была пороком. Но в любви она делала девушку беспомощной.

 У меня хватило духу пережить первое разочарование, первый поцелуй, первое предательство и сделать для себя достойный выбор.
 
Пришло время запасаться знаниями, готовить себя для взрослой жизни, и делать первые шаги, испытывая разного рода сюрпризы.

 Избранник мой, был прост, доступен, мальчик из моей юности. Его друзья, любили, враги уважали, девушки симпатизировали. Отношения наши были понятны, открыты. Армия, дембель, свадьба и  семья.

 На первый случай родители дали нам жилье, необходимую мебель, мы оба закончили вузы, работа обеспечивала небольшие наши потребности.

И мы позволили себе родить первого нашего ребенка, прелестную девочку. Материально эта ситуация ухудшила наши возможности, а жизнь скучной не бывает. Маленький ребенок это не только хлопотно, его еще надо кормить не только голым супом и картошкой. Мой муж стал, задерживаться на работе.

Сочинял всякие небылицы, про дополнительные  дела, но достаток наш терпел фиаско. И вдруг выясняется, он воспользовался слабостью нашей соседки и она теперь беременная.

Девушка была вхожа в наш дом, она жила в нашем подъезде и каждый день мы пили чай на нашей кухне. Я по своей неопытности, иногда, уходя на работу, просила присмотреть ее за нашей дочерью, которую она очень  любила.

Но я ведь тоже очень любила и свою дочь, и своего мужа, и как не странно я не испытывала ненависти к этой девочке, влюбившейся в моего   мужчину.
 Нужно было решать, разводится, чего мне совсем не хотелось.

 Или…Вот именно или, и я решила бежать от обстоятельств, спасая свою  семью. Мои мечты, мои фантазии, возмущения моих родных, а передо мной, бескрайние просторы моей Родины. Тогда еще Союз был целый, любой уголок нашей земли был родной. Повсюду звучало слово БАМ.

И я  решила, мы молоды, мы в начале нашего пути, оба специалисты, мы всюду найдем работу, бежать, только бежать. Можете, как угодно, расценить этот   поступок, но когда вы отправитесь со мной в мое жизненное путешествие, вы будете удивлены не меньше.


              НАЧАЛО  ПУТИ.

То, что я выбрала, было маминой мечтой, она давно хотела уехать в Магадан на заработки. Но это было все разговоры. Какой дурак, решился бы ехать пальцем в небо. Не друзей, не знакомых, с маленьким ребенком.

Да, представьте себе никто не собирался, хотя бы на время оставить маленькую Ларису у себя, пока мы устроимся, не мои, не его родители.

 Муж молчал, но и не сопротивлялся. Я сама сдала в аренду квартиру, получила небольшую сумму за три года, в общей сложности, когда мы купили два билета на самолет из Москвы, у нас осталось четыреста рублей.
 
Проводы не были торжественные, мама плакала, отец молчал. Поезд тихо
тронулся, и замелькали вокзалы, и переезды, унося троих безумцев в неизвестность.

Наша поклажа состояла из небольшого чемодана с вещами,  мешок с одеялом и подушкой,  и сумка с продуктами в поезд, а еще мама купила сырокопченый окорок, в те времена еще продавали такое.

 В Москве мы долго не задержались, билеты были у нас на руках, а на дворе стоял месяц май, цвела сирень, был День Победы, было очень тепло.

И вот, взмыл наш самолет, мы отстегнули ремни, расслабились, и долго, долго, смотрели в окно. Прощались, может, даже и навсегда. На обратную дорогу денег не было. Принесли обед, стало веселей.

 Дальше уснули и спали, иногда просыпаясь, тревожно оглядываясь. А под крылом самолета, как в песне, тайга, сопки, бескрайние просторы покрытые снегом.

Я смотрела на легко, одетых, мужа и дочь и меня начала пробирать дрожь.
 Наконец подошел к концу наш полет.
 
-Уважаемые пассажиры, проговорила стюардесса, через пятнадцать минут  мы совершим посадку в аэропорту «Магадан», за бортом корабля восемь  градусов.

 Потом извинилась, минус восемь градусов, прошу пристегнуть    ремни.
Руслан взглянул мне в глаза. Я решила не поддаваться панике, минус восемь, ну и что. Одели на дочь колготки, курточку, а сами как были.
         
 Самолет стал делать посадку, вокруг сопки, покрытые снегом, лужицы во  льду и люди в теплой экипировке, некоторые в унтах. Когда ветер, при восьми  градусах это тоже минус.

Вышли, подали автобус, нет, мы не замерзли, здание аэропорта холодное, мы быстро распаковали багаж, оделись по-осеннему и стали осматриваться.
 После Москвы, старое здание Магаданского аэропорта было убогое, неуютное, холодное. Но это не последняя точка нашего путешествия.

 В сам Магадан уходил автобус, и надо было поспешить. В нашем положении было все равно, куда нас везут.

Привезли нас на автовокзал, если кто-то думает, что это был барак, то поверьте, это было уже современное здание, теплое, с кассиром, с диспетчером и кабинетами. Мы сдали вещи в камеру хранения и отправились, в поисках работы и жилья.

 Нас не ждали. Первое место, куда мы сунулись, это была контора по золотодобыче «Северовостокзолото».
Там Руслана чуть охранник не застрелил. Наша наивность была высшей  пробы. Без вызова и прописки, тут нигде не брали на работу.

 Мы, как советские граждане пытались обратить на себя внимание, молодые специалисты, приехали покорять Север, да и еще и с ребенком. Это мы сейчас понимаем, как это глупо.

 Нам не сочувствовали, нас просто игнорировали. И вот, получив хороший пинок, уставшие, разница во времени, мы вернулись на автовокзал.

 Толька Лариса наша носилась по автовокзалу, общалась с местной публикой, они ее угощали конфетами.  Мы сидели на лавочке, отчаянно пытаясь найти выход, так как в местной гостинице нам отказали и послали, надолго.

 Попытка покушать, тоже была не радостной, деньги уплывали, тарелка супа стоила очень дорого, а весной такое пойло, не лезло в глотку.

Редиска, по уезду из нашего города, стоила пять копеек пучок, а здесь пирожок с брусникой семьдесят копеек.

Мой авантюризм, привел нас к краху. Пообщавшись с диспетчером, я выслушала нравоучения пожилой женщины. Она велела запретить нашей  дочери общаться с местной публикой. Это - бичи, бездомные люди, без жилья.

 Они ночами находятся на автостанции, всю зиму, чтобы не замерзнуть. А самое главное, узнав нашу историю, она пообещала, закрыть нас в одном из кабинетов, до утра. Мы конечно согласились и были рады ее заботе о нас.
 
Первая ночь наших кошмаров. Кабинет был уютный с большим письменным столом, на который мы уложили Ларису, сами сели на стулья и пытались уснуть.

И вот началось, сперва, шепотом, потом все громче, за дверьми происходил непонятный для нас шабаш. Группа людей, поначалу решила выпить и закусить, пока пили, они уже поругивались. Потом они начали оспаривать первенство, на право овладеть их дамой.   

Женщина тоже отстаивала свои права, и все это перешло в драку.
На всякий случай Руслан попытался сдвинуть сейф к двери, не получилось.

Тогда он взял нож и сел у двери, охраняя наш сон. За дверью не успокаивались. Потом кто-то все-таки достиг цели, и нам пришлось выслушивать охи и вздохи полового акта и не единожды. Только под утро, сон одолел бездомных, и они уснули.
 Май, это уже белые ночи, на Колыме. Утро было солнечным, появилась надежда. Поблагодарив диспетчера за приют, мы отправились на поиски  работы. Все было бесполезно, в бюро трудоустройства нам посоветовали  ехать в поселок Дебин, там была гостиница и строилась какая-то ГЭС.

Мы еще долго бродили по Магадану и решили ехать на стройку, поэтому купили билет на автобус, он уходил вечером, а чтобы не ждать, пошли в кино. Там мы спали весь сеанс. Вечером поели, чем Бог послал, сели в автобус и уехали из Магадана за пятьсот километров в неизвестность.
   
Но прежде чем сесть в автобус, мы написали письмо родителям, описав   ситуацию, а в конце - деньги заканчиваются, прощайте. Они действительно  убывали со страшной силой.

По заснеженной трассе, которую все называют - Магадана душа.
Ехали трое глупых, наивных, безумных фантазера. А мир был действительно прекрасен. Они засыпали и просыпались, удивлялись и восхищались.

 Нет, им было страшно, но они уже не жалели, они учились любить жизнь. На остановках их уже не высаживали, давали возможность выспаться, но пришло время, выходить. Поселок Дебин, объявил водитель.

Белая ночь, четыре часа утра, не знакомое место, напоминало поселение  заключенных, здания в основном бараки. Лишь одно приличное, как потом оказалось, больница для туберкулезников.

Из автобуса вышли наши герои и одна женщина, она и довела их до гостиницы.
Это был барак на несколько комнат, одна из них и стала нашим убежищем.
Первое знакомство с поселком, оставило хорошее впечатление, люди обычные, приветливые.

В поселке был ресторан-столовая, первые пирожки с брусникой мы попробовали здесь. Была обычная больница, библиотека, аптека, школа, полнейшая цивилизация,   а главное мой муж был спортсмен, а спорт здесь был на первом месте. И уже на следующий день, мой муж бегал вместе с местной командой и очень понравился тренеру. 
Начали завязываться знакомства, через неделю Руслан уехал в соседний поселок с великолепным названием «СИНЕГОРЬЕ», это была комсомольская стройка, строилась Колымская ГЭС.

Конечно, его взяли на работу, он не на что не претендовал, а просто пошел  на бетонный завод делать бетонные плиты для строительства домов.

Но к этому времени у нас уже закончились деньги, осталось три рубля. Или завтра за гостиницу заплатить, или Лариске хлеба купить. А чтобы не платить за автобус, решили ехать на рабочем, он шел рано, но возили бесплатно.

Утро было хмурым, шел дождь, а бездомные решили сменить место жительства. Поселок Синегорье только начинал строиться.

 Небольшие двухэтажные здания образовывали улицы, Четыре коробки из шлакоблока на сваях, пятиэтажки, здание управления стройки, не большая одноэтажная больница, школа, технические здания и обязательно стадион.

 Были еще дома для начальства. И что было особенно здорово, в домах было тепло и была горячая вода. По всему поселку тянулись утепленные трубы отопления, под землю их не прятали, так обслуживать было легче.

Мы вышли из автобуса возле деревянной столовой, зашли вовнутрь, поставили вещи под вешалку, попросили буфетчицу последить, а сами пошли по улицам молодого города. Это было начало нового времени на Колыме.

 Перестройка была не за горами. Но у нашей страны, еще было время, и это время принадлежало моему поколению. Средний возраст нашего поселка двадцать семь лет, даже кладбища у нас не было, в Дебен  отвозили. Все строилось новое с иголочки.

Клуб, магазин и больница, спорткомплекс и санаторий, две современных школы, а самое главное  мы построили свой аэропорт «Синегорье», и теперь до Магадана, не на машине пятьсот километров, а на АН-24, один час и ты в аэропорту Сокол.

Но это будет потом, а сейчас трое бездомных плелись, волоча ноги не  имея никакой надежды на жилье. Проходя мимо теплотрассы, виновница этих обстоятельств, указывая на деревянный короб для вентилей, с иронией сказала, может, сегодня здесь заночуем, бичи тут от мороза прячутся.

 Дальше события пошли развиваться веселей. В торговом отделе стройки мне предложили работу завотделом в магазине, торговых работников не хватало, и меня временно отправили на квартиру, где жили несколько представителей этой профессии, официантки, продавцы, буфетчицы.

А Руслана сразу прописали по общежитию в алюминьках. Это   так назывались вагончики. Чисто мужское житье-бытье, со своей культурой быта.

 И  пусть,  пьяные загулы мужчин отставим в сторону, а  вот мужскую дружбу, поддержку, в трудную минуту, и абсолютное доверие, поставим во главу.

 Двери не замыкались, получка лежала в тумбочках, если тебе надо возьми, и положи назад,  по возможности. Раньше на Колыме не один водитель не проедет мимо на трассе, обязательно подберет и очень обидится, если ты будешь  совать ему свой трояк. Законы людей с трудной судьбой и человеческим достоинством.

 Дальше наш путь лежал в одну из пятиэтажек, в двухкомнатную хрущевку, где нам предстояло провести первую ночь, для нас с Ларисой была готова железная кровать, а Руслан, пока не устроился в общежитие, должен был спать на кухне на матрасе.

И вот наступает вечер, и появляются девушки официантки, они слегка навеселе, сумки полные продуктов, оказывается, был банкет, много чего осталось и спиртного тоже.

Клондайк для тех, кто любит выпить. Моему мужу все были рады, он имел успех, танцы перешли в обнимашки, я встала, увела его на кухню, закрыла  дверь и сказала, сунетесь, будете иметь дело со мной.
Утихли быстро и спали до утра.

Следующим этапом нашей эпопеи был балок. Зачем это было нужно, уходить из нормального жилья. А вот зачем, Руслан приходил к нам и говорил о том, что он устал от вечных пьянок, ребята приходили после смены, будили спящих, ставили на стол ящик водки, скажем у кого-то жена родила на материке.

 К этому ящику предлагалась закуска в виде пачки кускового сахара, за неимением чего-то другого. А я тоже передумала идти в торговлю, так как из этой системы потом нельзя было перевестись никуда.

А оставаться в квартире, я уже не имела права. Тут к нашей удаче, люди стали уезжать на другую стройку, на Чульман.

 Много балков  продавалось и мы такое жилье купили в долг. Знаете, теплый туалет, ванна - это здорово.

 Но когда мы зашли в свой домик, растопили буржуйку, застелили свою постель и уселись в обнимку на ней, мы ощутили дом.

 Хочу посвятить вас в состояние нашего быта, Комнатка два с половиной на три метра и вторая полтора на два. В первой самодельный топчан с натянутыми стропами, матрас нам оставила хозяйка. И раскладушка для дочери.

У окна электроболер. Все стоит на сваях, вечная мерзлота позволяла не иметь холодильника, вырыл яму, накрыл, внутри лед не таял, даже, когда жара доходила до сорока. Некоторые мелочи быта, остались от хозяйки, кое-что купили.

 А сам балок это доски, сбитые так, что между  ними были стекловата или какой-то грунт, главное чтобы не дуло. Ходили зимой обутые в зимнюю обувь, как чукчи, если вода попадала на пол, сразу  замерзала.

 В этом чуде двадцатого века я родила младшую дочь Ирину. Но это тоже будет потом. В первую ночь, когда мы поселились в своем доме, мы уложили дочку спать, а сами решили прогуляться, ночи то   белые.

Было тепло, шел моросящий дождь, мы взяли зонтик, и вышли на улицу, была великолепная ночь, два чудака, зонт, а за нами шлейф из комаров. Но мы их не замечали. Потом, эти насекомые станут частью нашей  жизни, на каждом производстве будут стоять бочки с Дэтой.

Мы привыкнем, мы обязательно привыкнем, человек привыкает ко всему.
Даже сейчас на материке, я на комаров, почти не обращаю внимания, но они здесь совсем другие.

Потекли, побежали денечки, молодость упряма, семейная жизнь иногда, дает трещину. И вот дочери нашей было четыре года. Круг друзей большой, пришло время и мы стали жить как люди.

 Двухкомнатная квартира, теплый туалет, ванная. Только мальчик мой, не всегда был трезв, работа в бригаде, где в основном мало семейных мужчин, приводило его к частым запоям, иногда это заканчивалось драками, а иногда можно было и домой не вернуться.

 Вот в одну из ночей, стук в дверь, стоит женщина,  пришла она сообщить о том, что мой муж лежит в районе Потемкинской
лестница, замерзает, мороз за сорок.

 Беру санки, бегу, лежит не реагирует, руки на груди сложил, куртка задрана, вокруг никого. Смотрю, стоит машина грузовая, работает, я туда, там водитель уезжать собирался, он и помог его домой доставить. Я ему бутылку коньяка отдала в благодарность.

 А муж сопит, я его водкой растерла, укутала, проспал до утра. Утром пришел в себя, пучки на руках полопались, на боках синяки, видно ногами били. Хорошее здоровье заложили в него родители, богатырское, даже не кашлянул.

 Они новоселье у парня из их бригады отмечали, он шел домой, молодые пацаны, прицепились. В Синегорье его каждая собака знала, никто бы не тронул, а тут детвора, завалили, видно пьян сильно был, хорошо, что женщина его узнала.

 А если бы мимо прошла? А сколько стоит человеческая жизнь, как оказалась ничего не стоит. Мы проживаем ее не задумываясь, мы не щадим себя, тратим энергию на безумные поступки. И, только, в конце жизни, подводя итоги, сожалеем о  содеянном.
 Или о том, что не исполнили свое желание, не рискнули, дали  слабину.
Романтика Севера. Я не хочу удивлять вас красивейшими закатами и рассветами. Чистым звенящим воздухом, белым безмолвием.

Зимним солнцем в радужных варежках, огромным апельсином луны зависшем, над угасшим кратером Бесстыдницы, редким Северным сиянием. Этот край невозможно описать словами, каждый день жизни  -  это сказка, какую вам  никто не покажет, увидите ее, только вы. Ваша фантазия ваше воображение.

Эта природа необычна всем, она необыкновенно живуча. Солнце просыпается в январе, оно потихоньку начинает играть с нами в прятки.  Прячется за Рыцарем и Бесстыдницей и с каждым днем, как флаг - все выше и выше.

 Уже в марте, начинаешь слышать капель, нет не за окном, а в себе, а морозы пока доходят до сорока. И вот первый поход на лыжах, младшая дочь стала на лыжи в четыре года и ходила на ровне со взрослыми, в школе лыжи, как ГТО.

 Выходные дни, дома никого не застанешь. Семьями, папы с рюкзаками, мамы возглавляют младших детей, старшие уже по пути сбегают к «своим», сверстникам. Катания длятся долго с удовольствием, заключаются пари на скорость.
 
У кого лыжи с хорошими креплениями, летят с огромных высот, дух захватывает у всех. И, как поощрение хорошему времяпровождению, папы расчищают и накрывают  поляну, горячий чай с брусникой и бутерброды с красной рыбой, Зимой дети практически не болели.

 И прилавки магазинов не были богаты дорогой снедью.
 Но природа Колымы и фантазия местных хозяек, позволяла семье, достойно встретить любой праздник, день рождение. Хочу сказать, в это время вся страна не была забалована деликатесами.

Масло сливочное было по талонам, пачка на месяц. Зато кенгуру, мясо местного значения, любая рыба морская, деликатесом не считалась.

Наступили восьмидесятые, это время характерно для этой местности, обилием и разнообразием продуктов, завезли коров с материка, построили свиноферму и птицеферму, совхозы Таскан и Эльген были подшефными.

На полях выращивали капусту, картошку, морковь, репу. В теплицах, хоть и дорого, летом были огурцы, помидоры, зелень. Многие начали строить свои теплицы. Цены на все были нормальные, чем сейчас Север похвастаться не может.

 А еще, товары народного потребления, появились  в достатке, ранее дефицитные ковры, хрусталь, цветные телевизоры и прочее. В Магадане можно было купить машину. Коммунизм.
Жизнь была ровной, спокойной, с достатком.

На в это время мы уже достаточно повзрослели, но возраст не меняет характер, он скорее его раскрывает. Так и с моим мужем.

Заболел он, лежал в больнице, вот и свела его судьба с молодой санитаркой. Не плохая  внешне была бабенка, легко сходилась с разновозрастными мужчинами, а они, как пчелы на мед.

Стал мой «жених» пропадать, а я еще дура, его приодела, по тогдашней моде, сапоги дутыши, свитер и брюки, джинсовые  по блату подруга достала. А еще заказала замшевую куртку. Действительно жених.

 А я  тогда уже в аэропорту работала, мне девчонки из бухгалтерии говорят, куда ты его вырядила, лучше бы себе золотую побрякушку купила.
 А я так любила, когда он у меня такой красивый, отмахиваюсь. Завидуют, какой у меня мужчина.

 Но не к добру наряды, ночью во сне шепчет - Лариса. Я его разбудила, почему дочку зовешь, он отмахнулся и на другой бок повернулся.

А зазноба и была, Лариса. Приходит подруга и говорит, Лена, может и не нужно, но у тебя крыса завелась, Лариской зовут. Я с хитрецой к дружку его подлезла, стопочкой угостила, он и поведал, где она живет.

 Собрался он как-то, напомадился, взял магнитофон, говорит, к парням схожу. Через время и я следом, а жила она в малосемейке, подхожу, наш Высоцкий рулады свои выводит, постучала.

Она  сама открыла, комната маленькая, с одной стороны диван с другой кровать, посреди стол. На диване мой расположился, на кровати ее мамаша, как гора возвышается.
 Бедненько, тряпье убогое. Я села и говорю, пора вопрос решить с нашим  мужчиной, как делить будем. А мамаша и говорит - почестному, наживали вместе.

 А я тоже, спрашиваю, а как с детьми, у него не только наших двое, у него на материке еще ребенок, я, он не знает, каждый месяц деньги  перечисляю, вру, конечно. Встала и домой пошла. Он почти сразу, за мной пришел.

Молчит. А я и говорю, много я от тебя обиды приняла. Действительно, до этого тоже случаи были. Но передай своей давалке, бензином все оболью, себя подожгу, но ноги ее на моем пороге не будет.

 Долго я не возилась, в отпуск его на материк отправила, а сама позже приехала с детьми. Он все сычом ходил, особенно после отпуска, девка эта, за два месяца другого хахаля нашла, да последнего ли.

 А я внутри, как заледенела, ничего к нему не чувствую ни жалости, ни боли. А у Бога просила, разберись ты с ней сам, помогло не думать о ней.

 Эта была вторая его пощечина, за любовь и заботу. Легкий флирт, я всегда считала ерундой, но когда уже по горло провалился, поздно крыльями махать.

 В аэропорту я работала зав складом и в бухгалтерии помогала. А вот с работой Руслана надо было заканчивать. Зря, что ли учился. Договорилась я с начальником аэропорта, взять его в аэродромную службу мастером.

И это была огромная удача, жизнь наша в корне поменялась. Работа интересная, мы каждый год летали в отпуск за полцены по договору.

 Со временем он уже стал старшим инженером этого участка. Люди в порту были образованные, но со своими капризами и сложностями. Но он  влился легко в коллектив.

 Этот период нашей жизни, был спокойный и счастливый. Знаете что такое
Северный аэропорт в дежурном режиме. Это элегия о счастье. Один наш товарищ, который давно ушел в мир иной говорил, если закроют аэропорт, вы еще долго будете приходить на его могилу.

Так оно и было после перестройки. Великолепное, современное, по тем временам, здание, с новейшим чехословацким оборудованием, единственной, в чем была ошибка проектировщиков, это полоса.

 Нет, нет, она была прекрасная, но длина полосы не была рассчитана на большие лайнеры, и площадь аэропорта не могла расположить более восьми самолетов.

 Мы принимали даже из Ванкувера, когда Магадан не принимал, 
Летом шесть рейсов в день, народ улетал в отпуск. Зимой два, но порт работал на прием в случай непогоды. Так, как жили мы зимой, живут полярники, но у нас была цивилизация и наши домашние были рядом.

 Наши мужчины были избалованы свободным временем и природой. Уверяю вас, что за те земные радости, которые получали мы, сейчас люди платят большие деньги, чтобы хотя бы увидеть, попробовать ощутить этот  кайф.

Лето, вокруг лес, а там грибы, брусника, голубика, все рядом. В перерыв, ведро чем-то да наполнишь. Огороды с картошкой, у кого теплицы, пользуйся, время хватало на все. Но и это не главное. Когда после отпуска на материке, выходишь из самолета, воздух, вдохнул и ты-  Дома!

 А охота, рыбалка, вы ели речную рыбу Колымы, а отбивные из лося, а куропатки, зайцы. Ну, кто сказал, что это было каждый день. А лосось, эта постоянная мечта наших гурманов. Нельма, кета, горбуша, каталка, да  я и не знаю некоторых названий. Этого было в достатке.

 Я не скажу, что красная икра ложками, но в каждом  доме в сезон, можно было лицезреть  трехлитровую  баночку с красненькой.

 У нас даже анекдот ходил, письмо с материка - «сынок спасибо за посылку с рыбой, съели с удовольствием, а вот ягоду пришлось выбросить, она рыбой пропахла».

 Однажды, к нам зашел контейнер с красной рыбой двадцать тонн, в течении всей зимы, ее так никто и не забрал.

Что там вышло у поставщиков, только к концу зим
ы рыбы там совсем не осталось, кто был вхож в друзья работников аэропорта, таскали эту рыбу домой сумками, котлеты, пельмени, пироги с рыбой, были почти в каждом доме поселка.

 Ее и без этого контейнера хватало, особенно летом. Иногда добытчики  наглели и брали во время нереста только икру. В такие времена, горы рыбы были брошены на растерзание зверью.

Но и это черта человеческого скотства, присутствовала на такой, Богом данной земле.

Конечно, кому-то хотелось бы услышать про прошлое довоенное время.
Что я вам скажу,   в восьмидесятые годы, это время было завуалировано теми, кому хотелось скрыть следы, своего преступления, своей подлости, предательства.

Кладбища, развалины старых поселков, старые рудники и литература, в которой были воспоминания узников ГУЛАгов.
Этого всего, касались тихо, шепотом, боясь потревожить эту память, как бы боясь пробудить ото  сна. Но в старых поселках жили их дети, внуки и даже те, кто еще был жив.

И лица их носили следы пережитого, это наше выражение от сумы и от тюрьмы не зарекайся, предупреждает о возможном повторении с любым  человеком такого жизненного недоразумения, недоразумением я называю без вины виноватых.

 Вы знаете, какой бывает травмированная птица?
Она  все время вздрагивает, взгляд напряжен, она ждет, она готова, она уже не надеется.

 Вынут стержень собственной значимости. Умеем мы люди быть каннибалами. Как сказал   главный чекист нашей страны Железный Феликс- отсутствие судимости, это не ваша заслуга, а наша недоработка.

 Об этом никогда, нигде не велись разговоры, у наших детей было счастливое детство, летом их вывозили в лагеря самолетами, в Хабаровский край, на Камчатку с ее горячими источниками, на море.

Да и зимой на Снежку, в спортивный лагерь, это под Магаданом, любой ребенок мог бы позавидовать.

 У моей страны было все, что бы жить, счастливо, бескрайние просторы моей   Родины, были еще не все изучены и покорены.

 И если подходить с умом и заботой к ее богатствам, многие поколения земли нашей, не должны знать нужды.

Какая безумная сила, смогла зачеркнуть нашу жизнь, почему наш народ так легко сдался обстоятельствам.

 Об этом много можно рассуждать, но это случилось. Сила нашего народа заключается в его выживаемости, жить не зависимо от любых обстоятельств.

 Чем сложнее жизнь, тем Бог ближе к нам, мы как будто очищаемся от наносного, ненужного и исполняем главную идею своего существования.

 Увидев, испытав, нагрешив, мы каемся, чтобы нас простили. У человека  всегда есть выбор. Теряя веру, мы становимся страшными.

 Пришли девяностые и мы шагнули в пропасть, в пагоне за заграничными цацками, мы забыли о главном. За нами идут наши дети, мы почти бросили их.

 Мы бросили свою страну на разграбление, на растерзание, прежде чем наши руководители сообщили нам о ее распаде, они уже продали ее, они скупили ее у нас за фальшивые бумажки под названием «ваучеры», мы стали по-настоящему нищими.

 Это было так заметно на примере нашего  молодого прекрасного города  СИНЕГОРИЕ.»

 Нас как будто пеплом посыпали. В состоянии виноватости, разочарованности во всем и во всех, мы прожили до 2002 года, где-то так.
 Но то, как разрушался на глазах наш поселок, как покидали его жители,  работа была, денег не было.

 Это в песне, хорошо поется - а я еду за туманом.
 Но на севере одним туманом жив не будешь и люди в основном ехали сюда за хорошим заработком.

 Обжившись, осмотревшись и полюбив эту землю, никто не собирался уезжать. На момент перестройки в поселке проживало пятнадцать тысяч человек, здания малосемеек, любые комнатушки были забиты до отказа. А мы все строили, строили, строили. 

 И когда вместо денег, появились маленькие талончики под названием    «пехтинки», поселок уже сократился наполовину.

 И все-таки они давали возможность жить, хлеб, макароны, соль, водка иногда молочное привозили из совхоза, и можно было купить в столовой произведения местных поворов, котлеты из горбуши, или суп из нее же.
 
Зато, как процветали частные магазины, блистая обилием заграничных товаров, их тоже можно было купить за пехтинки, только в несколько раз дороже.

 Зарплату трудящихся тоже привозили в поселок, она проходила через кассу и отгружалась в неизвестном направлении, говорят, в помощь нашим  депутатам, рвущимся к власти.

 Герои этой стройки пережили все трудности, каждый строитель помнит, как доставили турбину для ГЭС по зимнику.
Как перекрывали Колыму.
Как было здорово, когда появились клуб «Комсомолец». Спорткомплекс, с бассейном, своя стационарная больница.
 
Профилакторий, новые школы, два магазина «Синенький» и «Попугайчик».  Сколько было радости у новоселов «Простоквашино».

 Местная достопримечательность -«Потемкинская лестница». Сегодня и церковь стоит над Колымой у ног     Потемкинской лестницы.

 Только поздно души наши стали спасать, хотите смирения и раскаяния, а кому каяться? Да, мы грешники, пусть святые бросят в нас камень. Пора тебе русский народ, научится желать. Мудрое   сердце большая редкость. Добрый поступок - это чудо.
 Земные радости закончились на Колыме. Зашевелился уголовный мир.  Столько молодых мальчишек, попробовали зековскую похлебку.

 Много   новых людей появилось в Синегорье. Дома пустовали, вот и свозили оставшееся население приисков, из брошенных поселков.
 
Народ разношерстный, сложные судьбы, опустившееся люди, или бывшие  отсидевшие. А тут и золотодобыча получила свободный доступ, иди и мой.

 Нет, конечно, этот факт имел документальное подтверждение, Сам факт  добычи был примитивный, Соберется бригада, скажем, пятеро и женщины  тоже. Пристроятся к ручью, таскают грунт и моют. Иногда везло, не очень,  чаще слезы.

 Если местные дельцы, обнаружат чью-то удачу, пиши пропало. До пункта сдачи не донесешь, могут и на месте добычи приговорить. Но народ думкой богатеет. Иногда после окончания сезона, возвращался старатель домой, а там уже, его зарплату, ждут друзья, дамочки, и жиганы.
 
Были случаи, когда собирала бригада бывших зеков, 
деньги на общак. Так несколько магазинов приговорили, ну пусть бы хозяев беспокоили, так нет, продавцов с выручкой в подъездах грабили.

 Был такой всеми уважаемый, начальник милиции Василенко, историческая личность, он еще в Дебине начинал, так его казнили жестоко.
Хотя с него можно было писать историю Колымы.

Перестройка- это идиотизм навязанный нашему народу со стороны.
 Мы так перестроились, что до сих пор отрыгивается.

 Диковинные, дефицитные
товары были приняты на ура, свободное посещение Европы, добавило значимости новому обществу.

Вы видели, как животные впервые смотрят в зеркало, так и нас воспринимали, даже негры, на первых телевизионных мостах.

 Наверно все запомнили фразу негритянки, «а русская женщина  знает, что такое кухонный комбайн». Нам сразу сделали определение - дикари.

 В страну погнали суррогат, который копился на базах Европы и других стран - кофе, спиртное, залежалые деликатесы. Мы проглотили все, и все было вкусно. Наше руководство долго контролировало наше воздержание.

 В нашем поселке спились, употребляя западные ликеры, множество  молодых красивых женщин, а о мужчинах можно вообще не говорить.

Разве можно голодного кормить эрзац-продуктами. Конечно, тем кто был порасторопней и поумнее, это было только на руку. Помните Лыковых, староверов, что в тайге нашли. Мы ничем не отличались от них  в эти наши эйфорические минуты.

В девяностых, как раз поехали мы на море в Шипси, по настоящей путевке, всей семьей, почти бесплатно, на целый месяц. Это были последние заслуги профсоюзов, которых, в последствии, смели с лица земли. А зачем народу льготы, пусть так пашет.

 В этот период в Спитаке землетрясение случилось, а до этого они там у  себя,  шабаш устроили. Было такое впечатление, что Бог их наказал.
 Так вот все этажи курортного здания, были заняты пострадавшими.

 Условия замечательные, кормили бесплатно, в двух шагах море, а еще Турция не далеко, навезут товар, балконы набьют и торгуют, на полном  государственном обеспечении. Что братцы, плохо вам было при советах?

 В этот период товарищ Ельцин, рвался к власти, так вот все иностранные  газеты писали - «Бедная, бедная Россия.» Интересно, откуда они знали?

  Как нам удалось проснуться от этого дурного сна, не знаю. Но каждый раз, когда я получаю пенсию, в доме моем тепло, светло и не голодно.

 Я молюсь, за настоящих русских героев, сумевших выстоять и спасти Россию, от унижения и предательства, от подлости и лицемерия, низкий вам поклон.

 Этот человек мой ровесник, я понимаю и принимаю каждое его решение.
Я, зная людей, понимаю, как ему трудно, я благодарю Бога и  молю защитить его от бед и напасти. Всем мил не будешь.
 
Но мужество, взять на себя ответственность за свой народ, в тяжелое для страны время, это подвиг. Сколько их в нашей стране поговорить, порассуждать, посоветовать, да и не только у нас. Весь мир навалился, с советами.

 А мы выживали и выживали каждый по-своему. И я тоже прошла свою школу мужества. Дети выросли, старшая вышла замуж и уехала на материк. А младшую мы еще раньше отправили к бабушке в деревню.

 И, когда родился первый внук, мы решили возвращаться на материк, мы уехали в Луганск.

Самолеты в аэропорту не летали, мы все время были в дежурном режиме.
Зарплату не платили, а тоска по детям поставила последнюю точку.

 Земля обетованная, однажды отправила меня на Север, а теперь вернуться 
туда, где жизнь, когда-то мне стала не мила.

 Для меня тоже было большим мужеством, прошло двадцать лет. Чем еще мог удивить меня мой муж, постаревший, повзрослевший, но все такой же неугомонный самец.

 Вернувшись, мы сменили место жительства на город с романтическим названием «Счастье». Купили дачу в деревне и зажили полугородской  жизнью.

 Я в поисках хлеба насущного, стала, как все, привезу товар, продам и дальше поехала. Муж в основном решал огородные проблемы в  деревне и подрабатывал. Младшая замуж вышла, деньги небольшие на Севере накопленные, закончились.

 Я опять тянула, как могла. С зарплатой здесь была такая же проблема, как и на Севере. А у нас новая проблема  появилась, пока я там с «кравчучкой» грыжу наживала, мой муж снова, увлекся очередной пассией. Замужняя, деревенская, молодуха, двое детей  и муж лох, но очень добрый, хороший парень.

 Долго мне эта парочка делала нервы, и чтобы решить эту проблему, мы снова уехали на Колыму, до пенсии доработать. Продали все, дом в деревне, машину, это была по тем временам не большая сумма, но денег, хватила.

 Теперь мы знали, куда ехали, друзья нам сделали вызов, нас ждали.
Когда сели в Москве на самолет, в душе снова запела скрипка. И всю дорогу, не отрываясь от иллюминатора, наслаждалась я привычным пейзажем.

 Никогда еще самолет так быстро не достигал своей цели, это мне так показалось. Подали трап, открыли двери, и родной Колымский воздух наполнил легкие. - Дома! А потом - Колымская трасса.

Много лет трудовых лагерей
Мы в подарок рабочему классу.
Там где были тропинки зверей.
Проложили Колымскую трассу - так пели старожилы, здравствуй, вторая
Родина, здравствуй, белое безмолвие.
 
Автобус прибыл в Синегорье в первом часу ночи, открылись двери и мы попали в руки своих товарищей, почти весь основной состав аэропорта «Синегорье» встречал нас.
 Нам приготовили квартиру, полностью экипированную, ночь прошла незаметно. Друзья мои и те кто живы, и те кому судьба не дала такой возможности, простите нас, за позднее признание в любви.

 А на следующий день, мы стояли на пороге управления «Колымагэсстроя». Пока дошли, толпы знакомых приветствовали нас по дороге, а на пороге управления, собрался митинг из жителей все знали моего мужа, любили и помнили.
 А я была его тень, его слуга, друг, иногда любимая, но всегда рядом, навсегда.


 Друзей моих, стремительный уход, той темноте, за окнами, угоден.
Сейчас, когда не стало моего главного в жизни человека, а друзья опередили его на  несколько месяцев, уходя один за другим, как бы сговорившись, жизнь потеряла смысл. И если, кому-нибудь придет в голову спросить, за что вы так любили его, почему прощали.
 
 Любят не за что, а вопреки всему. Мой любимый, мой одноклассник.
Мы с ним вместе, сдавали выпускные экзамены, во время экзамена по математике, он стоял с обратной стороны окна, держась за подоконник, с тетрадью на которой были графики, чтобы я не завалила экзамен.

Когда я была беременная, он таскал мне, зеленые яблоки из городского сада, охапками, носил персидскую сирень, и уже в возрасте, он прошел несколько километров, чтобы найти трактор. Наша машина, застряла в грязи, а у меня был приступ, он вез меня, из деревни в больницу.

 Я  даже  сейчас, не могу забыть его руки, его губы, я разговариваю с ним. Я не видела его, мертвым. Мы одновременно заболели ковидом, а он к тому времени, уже был частично парализован, после инсульта.

 Он умер в больнице, его завернули в темную пленку, его никто не видел, Был дождь,холод, я лежала в больнице в безнадежном состоянии, а дочь и внук с тем же ковидом, но в легкой форме, стояли одиноко у мокрого холма, безнадежно рыдая. Спасибо тебе Господи, за спасение.

  Но до этого, нам еще предстояло пережить, много разных сюжетов и на Колыме, и потом на Донбассе.
 Началась замечательная пора нашей жизни. Мы были свободны, от забот.
Знаете, когда ты еще молод, а забот поубавилось, ты можешь позволить себе все. Я выбрала работу, какая меня устраивала.

Свободное время, полностью было в моем распоряжении, я ходила в баню, в бассейн, каталась на лыжах, посещала вечеринки «кому за…». Осенью мы всем   аэропортом ездили на озеро «Джека Лондона».

Это озеро, среди сопок, гладкое, как зеркало. Вокруг, возвышаются сопки, в частности «Абориген», Красивая, горная вершина, очень выразительная, в лучах солнца.
А еще озеро «Танцующих хариусов», вкуснейшая озерная рыбка, на Колыме постоянно и удивляешься, и восхищаешься. Голоса огромной  любви, к этому краю, звучат с экрана сайта «Одноклассников». Для моих друзей, Колыма - это страна, вечной любви.

 Так мы прожили, три года, аэропорт приговорили, как и многие предприятия, которые были нерентабельные, она и стройка была, в свободном полете, но такие, как Чубайс, знали свое дело, народ получил акции, через время дивиденды. И у, кого хватило ума не пропить их, в голодное время, как и ваучеры, тот имел неплохую добавку к пенсии.

 Правда и тут, нашлись специалисты, они помогали народу, избавляться от процентов, а вместо них везли с Москвы аппаратуру. В Магадан, по морю приходили подержанные, из Японии машины, улицы заполнили Тойоты, Ниссаны. Но с деньгами, было все также, плохо. Каждый выкручивался, как мог.

 Я пошла, работать в магазин, там зарплату платили, было не сытно, но и не голодно. Но однажды мне, это могло стоять жизни. Началась, в нашем поселке, охота  на продавцов.
 
Одну подловили в подъезде, нападавший  завалил ее, на пол, бил ручкой ножа по голове, требовал выручку. Глупая женщина, зажала сумку между ног и мужественно не отдавала.

Вторую ждал на этаж ниже, он сидел под дверью, она прошла мимо и когда спустилась на ступеньку ниже, он напал.

Оба случая бурно обсуждались в поселке, а я тогда сказала, сумку отдам сразу, лишь бы не били. Дождалась.

Я по возрасту, была похожа, на хозяйку магазина, ее совсем в поселке не было. Иду в восемь домой, а дом наш крайний, там еще кто-то жил, а дальше безлюдье.
 Бежит мимо мальчик и начал сеткой махать.  У меня тогда что-то екнуло, как будто сигнал подает. Подхожу к своему дому, а из соседнего дома, крайний подъезд, вышли трое и идут в мою сторону.
 Мне бы назад вернуться, дура, конечно. Иду, нос к верху. Слышу, бежит кто-то, даже оглядываться не стала, все поняла, по мою душу. Удар в переносицу, но я сознания не потеряла, дама я не слабая, чтобы меня свалить, силенки не хватило.
 Упала я специально, сумку отбросила и упала. Чтоб больше не били. Схватили они сумку и в темноту побежали. Я полежала, голову подняла, смотрю  далеко, у фонаря, в моей сумке роются.
Я поднялась, боюсь, что вернуться, и на дорогу. А на удачу, милиция на машине. Мы в магазин заехали, предупредили остальных продавцов. Сняли с меня показания, через полгода, нападавших, нашли.
Все мальчишки, только с армии пришли, родители, люди нормальные, время такое было, «романтика» перестройки.

Этот период, особенно характерен, жестокостью, поножовщиной, жаль людей. Зато, когда кто-то привез первые кассеты «Бандитского  Петербурга», кабельное телевидение его показывало ночью,  весь поселок не спал, до трех ночи. Адреналин времени, его жаждали, все  возраста. Народ не чему не удивлялся, не возмущался, терпел и ждал.
Интересно чего?

 Наверно ждал, когда наедятся, а потом, делить начнут. Но без народа, этот   процесс ,не возможен.
 Вот она, эта дележка и идет, который год, бывшие республики друг другу, мстят за прошлое, за политические ошибки, экономические, за историю, которую собственными руками, пытались построить, на свой лад.

Ошибки  были общие, но винят русских, во всем. Русские - это мы, белые, желтые, черные. Враг, он внутри нас, мы ничего не слышим, не хотим видеть.

 Наше возвращение, на Украину, пришлось на момент, резких изменений в России, она сменила президента. А Украина, начинала желтую революцию.

Колымчане, многонациональная наци. На Колыме, люди не имели такой привычки, строить свои отношения, на национальной почве.

 А на Украине,  нам пытались, навязать разницу. На Донбассе, народ не привык слушать провокаторов, несмотря на тот вред, какой перестройка нанесла стране, еще было живо поколение, способное защитить принципы, старого строя.

 Отношение, к ветеранам войны было неуважительное, все льготы, сняли, их уже не приветствовали, девятого мая в  День Победы. С приходом к власти Януковича, пришли некоторые изменения, украинские депутаты, стали заигрывать с ветеранами, ради прибавки голосов в  Думу.


И вот, впервые, старикам на День Победы, устроили шествие у памятника Ленину. Гордо подняв головы, прошли заслуженные герои, со слезами на глазах. Мы жизнью платим за свои грехи, а чаще за чужие, как герои.

 К четырнадцатому году, не успокоились националисты, затеяли шабаш на  майдане. Многие, пострадали зря. И страна вошла, в состояние войны.

    .











 


 



 

 

























 




 

 


____________